Короли и плебеи Глава 7

Но самая смертная скука и тягостные испытания начались для бедной девушки немного позднее, когда она осталась наедине с принцем, а он посвятил разговор подробностям и деталям, касающимся своей генеалогии. После ужина Его высочество соизволили переодеться, облачившись из парадного прикида в домашнее. На нём были чёрные атласные брюки и белая кружевная рубашка. Следует заметить, что в таком наряде он выглядел всё-таки не столь нелепо и устрашающе, и казался немного более уютным что ли, то есть был несколько поприятнее… И девушка начала вроде бы к нему немного привыкать… Но не могла не заметить, что сведения о генеалогическом древе династии королей Грандескки, которые он сообщал согласно обязанности своей почти уже невесте, казались ему столь ценными и важными, что он раздувал ноздри и сам надувался словно индюк, гордо задрав кверху нос и демонстрируя собеседнице свой греческий профиль, что опять же её безмерно бесило и отталкивало, но и забавляло одновременно.
 
- А это мой пра-пра-прадедушка – Ченигн-Касьютас Грандескки, - вещал Антос-Эмануэль, совершая экскурсию вместе с девушкой по галереи с портретами его предков, развешенных вдоль парадной мраморной лестницы, - это был чрезвычайно достойный человек, с сильным характером, смелый, мужественный и решительный.
- Мужественный и решительный? Это хорошо, - согласилась с принцем Клеопатра, думая о том, что, если более ранние представители этого древнего рода всё-таки не являлись родовитыми пугалами на подобии её жениха, возможно, именно их гены и передадутся их совместным детям.
- О-о-очень, о-о-о-о-очень смелый и решительный! – заверил её собеседник, - Он развязал семь кровопролитных воин и подавил с особой жестокостью три революции, публично отрубив головы на площади всем их зачинщикам вместе с ближайшими сподвижниками и родственника. В один из таких периодов, как нам известно из исторических документов, публичная казнь длилась семь суток без перерыва, а осуждёнными на смерть оказались 1198 человек… Что поделаешь – борьба за власть и сферы влияния, а государственные интересы нередко требуют проявления жестокости, без этого никак нельзя, - пояснил Антос-Эмануэль, заметив, как наполнились при его словах ужасом глаза девушки.
- Борьба за власть? Понимаю, - закивала в замешательстве головой Клеопатра, - Мои предки тоже всегда боролись за власть, и этим очень гордились. Так чем же закончилась история вашего… то есть твоего пра-пра-прадедушки? Он умер в глубокой старости, увенчанный славой?
- Нет, к сожалению, он плохо кончил.
- Но почему? Его убили в бою?
Принц отрицательно показал головой и прояснил с грустью:
- Суицид.
- Как жаль! – воскликнула Клеопатра, про себя думая о том, что это какая-то не очень достойная смерть для мужчины, тем более, если он смел и решителен, - Но как это произошло, и почему он сделал это?
- Бедняга покинул мир, потому что не выдержал мучений. У него было очень тяжёлое врождённое заболевание. Я точно не знаю подробностей, но что-то с околокостной жидкостью.
- С ней что-то было не в порядке? – надежды невесты в будущем иметь здоровое потомство по мере течения разговора с каждой минутой таяли.
- Если бы! – со вздохом заметил принц, - Если бы с ней было что-то не в порядке, так это можно было лечить, но тут она попросту отсутствовала, то есть абсолютно… Не знаю, обладаешь ли ты должными медицинскими познаниями, милая Клео, но я тебе объясню. Каждую кость в теле человека обволакивает, словно желе, околокостная жидкость. И за счёт этого хрящи и кости в нашем организме могут свободно совершать свои вращения. Но когда эта субстанция отсутствует, человек не может двигаться нормально, потому что каждый его шаг, каждое поднятие руки и даже шевеление пальцем причиняет невыносимую боль. А кости трутся, трутся и трутся друг о друга при этом стра-а-а-ашно скрипят…
- Бедняга, может быть именно этим можно как-то объяснить его неадекватную жестокость…?

Какая уже по счёту была эта история? Девушка уже перестала думать об этом, ведь главным было то, что ни один из биографических рассказов о членах королевского рода, не успокоил и не порадовал её бедное сердечко. 
Следует заметить, что во время короткого медицинского экскурса принца, девушка почувствовало лёгкое подташнивание. Возможно, просто потому, что салат за ужином оказался слишком безвкусным, цыплёнок был слишком перчёным, а может лягушки слишком скользкие. Но скорее всего, невеста принца просто очень явственно представила, как скрипели кости пра-пра-прадедушки принца, уж больно вдохновенно, просто даже с запоем он об этом рассказывал. А что будет, если у её будущего сына кости также станут скрипеть, и он умрёт во цвете лет, не выдержав таких мучений????

- А на данном портрете изображена моя прабабушка в седьмом поколении – королева Пронсельвани. Её звали Обегайль Грандескки, она управляла страной 17 лет, после того, как отравила собственного мужа, - продолжал тем временем свой экскурс величественным голосом Антос-Эмануэль, как будто рассказывал не об убийцах и духовно-телесных инвалидах, а излагал какой-то легендарный героический эпос, - Очень образованная была по тем временам женщина. Сочиняла стихи и даже писала поэмы, слушала классическую музыку со слезами на глазах. Ей были присущи такие качества, как высокая моральная принципиальность, доброта души и мудрость. 
- Доброта души и мудрость – это хорошо, - согласилась Клеопатра, раздумывая о том, что может быть её дочка уродится похожей на эту женщину, - надеюсь, хоть она жила долго?
- К сожалению, нет, - пояснил принц, - её зарезала её же служанка ночью в спальне на постели, когда она спала.
- Но почему????
- Так она отомстила хозяйке за то, что та приказала оставить в подвале связанной её сестру. Там водились огромные крысы, они-то и сожрали её заживо.
- Но почему королева Пронсельвани могла поступить так жестоко с этой женщиной?
- Я же говорю, она обладала обострённым чувством справедливости и высокой моральной принципиальностью. Сестра её служанки прижила на стороне ребёнка, а она просто не могла терпеть такое, - в его голосе вновь прозвучала безмерная, всепоглощающая гордость за свой великий род маньяков и извращенцев, который он не на шутку воображал уважаемым. И Клеопатра в другое бы время, наверное, позабавлялась бы вволю, но смешинки застряли в её горле, а на глаза навернулись слёзы. Хуже всего, что похоже её будущий супруг был беспросветный самоуверенный дурак.
- Что же сталось с ребёнком? – поинтересовалась она с большим сочувствием к тому несчастному, которого жестокая госпожа лишила матери.
- Ровным счётом ничего? Он просто скончался.
- А он-то почему?
- Его собственноручно задушила королева, засунув в глотку носовой платок, от чего бастард и задохнулся. Добрая была душа моя прабабушка в седьмом поколении, а это просто акт милосердия, не мог же ребёнок расти сиротой с острым осознанием греха своих родителей! Так королева его избавила от моральных мучений.
- И вам… то есть, тебе его не жалко?
- Кого? – переспросил Антос-Эмануэль, искренне не понимая к кому, собственно, даже возможно было проявлять сочувствие в столь поучительной и пышущей глубоким смыслом истории.
- Ребёнка, - фыркнула Клео.
- Человек высоких моральных принципов просто не может его жалеть. Он ведь был плодом греха.
- И что, у вас в роду все обладают такой высокой моральной принципиальностью? – ужаснулась девушка, пытаясь отодвинуться подальше от своего собеседника.
- Это у нас наследственное, - ответил принц с особой торжественной гордостью, напротив вставая поближе к ней, - к примеру, моя бабушка, а это ещё помнит мой драгоценный родитель, каждую субботу устраивала во дворе нашего особняка показательные порки всем служанкам недостойного поведения. И дисциплина у прислуги всегда оставалась на высшем уровне. Прекрасная была женщина – меценатка, к тому же с большой настойчивость занималась благотворительностью.
- Надеюсь, хоть она прожила долго? – со вздохом спросила Клеопатра.
- К сожалению, нет: перерезала себе горло кухонным ножом.
- Тоже покончила с собой?
- Не совсем, просто случайно зарезалась во время очередного эпилептического припадка. В моменты приступов у неё начинались страшные судороги, и пена шла прямо изо рта, а потом слюна текла по подбородку…

Клеопатра почувствовала, что её сейчас вырвет черепаховым супом. К тому же нервное напряжение отдаваясь в висках, похоже, начинало порождать в её голове какие-то даже галлюцинации наподобие тех, которые случились у неё ещё сегодня несколько ранее, когда девушка только переступила порог старинного особняка. В одну секунду ей показалось, что люди, изображённые на портретах в галерее, ожили и заговорили монотонными скверными голосами. Все эти величественные предки с гнусными искривлёнными от злости физиономиями замахали окровавленными топорами и ножами, грозя ей страшными карами за совершённые прегрешения и предрекая всяческие несчастья, если она (Клеопатра) откажется продлить их древний уважаемый род…

- С тобой всё в порядке, дитя моё, мне кажется ты не очень хорошо себя чувствуешь? – с удивлением переспросил у девушки принц.
- Так, лёгкое недомогание, - пояснила она, стараясь не выдать своего волнения.
- А что ты чувствуешь: головокружение, тошноту, слабость?
- Что-то в этом роде…
- И давно это у тебя?
- Кажется, недавно… Скажи, а из твоих предков был кто-нибудь такой, чтобы не страдал наследственными заболеваниями?
- Конечно, - заверил её с уверенностью и в некотором недоумении принц, как будто удивляясь тому, что его собеседнице вообще могло прийти в голову спрашивать об этом, - мой прадедушка был здоров, как бык и дядя тоже по материнской линии.
- И они жили долго и счастливо?
- По-моему нет, - слегка задумавшись, как будто что-то вспоминая, промолвил Антос-Эмануэль, - кажется, прадедушка вскрыл себе вены в ванной.
- Но почему????
- Несчастная любовь.
- К какой-нибудь красивой женщине?
- Нет, к мужчине. Да-да. Именно так всё и было. Я ещё припоминаю, что мой дедушка рассказывал, что в тот день, когда его отец приказал всем нам долго жить (а дед был тогда совсем ещё маленьким ребёночком), слуги вошли в его ванную комнату, обеспокоенные тем, что тот давно не подаёт оттуда никаких признаков жизни, и там…
- Что же было там? – с замиранием сердца задала вопрос девушка.
- Там в красно-розовой воде плавало его бездыханное тело. И кровь капала-капала-капала прямо через край его ванны и текла-текла-текла через порог, - в этот момент голос принца стал таинственно-зловещим, и если бы ещё вокруг было светло, возможно, впечатление от этого рассказа не оказалось бы столь угнетающим… И кто вообще взял за правило в этом дурачком особняке устанавливать эти лампы, испускающие столь тусклый свет!
- Но дядя-то твой по материнской линии всё-таки ничем не страдал? – с надеждой спросила несчастная невеста.
- Нет, что ты! – заверил её собеседник, - Наоборот, это он зарезал собственную жену, детей и всю прислугу в доме.
- Но как можно было проявить такую жестокость?
- Жестокость?!! – изумился принц и скорчил неописуемую гримасу, - Как раз наоборот, мой дядюшка по материнской линии был добрейшей души человек: тихий, спокойный, в обычном состоянии и мухи не обидит. Бывало усядется в саду в беседке и часами ковыряет в носу или разляжется в кресле в своей комнате, уставится в потолок и песенки себе под нос насвистывает. И так с утра до вечера напролёт. Но обладал небольшим пунктиком – очень не любил брата жены. Как увидит его, так прямо бес в беднягу вселяется. И особенно не любил, когда упомянутый его родственник надевал красный сюртук. Как заметит брата жены в этом прикиде, так прямо буйствовать начинает. А в запальчивости-то чего только не натворишь, ведь у всех же есть понятные слабости.
 
Выслушав последнюю историю, Клеопатра тяжело вздохнула, она уже перестала даже надеяться, что мелькнёт луч света в тёмном царстве жестокости и идиотизма и хоть немного просветлит её отчаянное положение.
- Скажи, а дядя твой по материнской линии хотя бы сам жил долго?
- Какое там! – махнул рукой принц, - Быть может он бы и прожил долго, если бы не несчастный случай. Там вышла такая история. Короче, его отец с детства страдал шарофалией – это такое заболевание, когда голова буквально надувается от скапливающейся в ней внутримозговой жидкости. И внутричерепное давление разрывает голову практически на куски. Так вот, когда таким образом разорвало голову у отца моего дяди по материнской линии…
- Меня что-то тошнит, - поспешила сознаться девушка, потому что почувствовала, что рвотные позывы, которые начали проявлять себя несколько ранее, стали особенно невыносимыми.
- И часто это у тебя? 
- Только в последнее время?
- А раньше никогда? И как давно?
- Недавно.
- Это странно, дитя моё, - заключил принц, который, казалось, с большим вниманием отнёсся к данной проблеме. Он поднял голову девушки за подбородок, заглянул в глаза, далее продолжая осматривать её лицо, кожу на руках и ногах с большой щепетильностью.
- Спасибо, Выше высочество, что вы… то есть ты так заботишься о моём здоровье и проявляешь такое неравнодушие к моим проблемам.
- А как же может быть иначе? – недоумённо пожал он плечами, ведь как никак ты фактически считаешься уже моей невестой, предположительно – матерью моих будущих детей. Да, как я вообще могу о тебе не заботиться? Я тут голову сломал, всё раздумываю, что с тобой?
- Я польщена, - прошептала Клеопатра.

Она подумала, что впервые за этот жуткий вечер кто-то проявляет к ней сочувствие и неравнодушие к её жалкой, ничтожной судьбе. В эту секунду она ощутила почти даже симпатию к этому странному и нелепому созданию, этому средневековому чучелу – наследному пронсельванскому принцу. Может он совсем не так уж и плох, и не так уж виноват в своём дурном воспитании и жуткой наследственности?
- Польщена? – изумился принц, прервав поток её мыслей, - В твоём-то положении? Я думаю: уж не беременна ли ты? Ещё не хватало, чтобы моя невеста принесла мне в подоле какого-нибудь незаконнорожденного бастарда? У тебя когда в последний раз были месячные?... Нет-нет, я просто настоятельно требую, чтобы перед нашим венчанием ты посетила нашего семейного доктора, чтобы он удостоверил твою непорочность.
 
Услышав эту тираду, Клеопатра, в который раз за сегодняшний вечер обиженная в своих лучших чувствах, презрительно фыркнула.
- Простите, принц, но я действительно необыкновенно скверно себя чувствую! – гневно и решительно произнесла она, - И мне совсем не ко времени обсуждать с вами ваши семейные комплексы и патологии! Позвольте мне удалиться в свою комнату!
- Пожалуй, действительно ступай, Клео. - неожиданно согласился с ней он, - А то неровен час тебя вытошнит прямо на мою новую кружевную рубашку. А она стоит целое состояние, мне её шили на заказ самые лучшие французские мастера… Да, кстати, аналогичная история произошла уже однажды с зятем моего внучатого дяди. Его жена носила под сердцем ребёночка, кстати, ожидаемого наследника, и совсем внезапно у женщины маткой пошла кровь, а поскольку плод внутри неё, как выяснилось потом, уже начал разлагаться…
К сожаленью принцу не удалось окончить свой душещипательный рассказ, потому что его собеседница почувствовала, как тёплый комок неудержимо подступает изнутри к её горлу и настойчиво рвётся наружу…
- О, боже! – со страшной брезгливостью в ужасе воскликнул принц, - Тебя и в самом деле вытошнило… И прямо на мою кружевную рубашку, которая стоит целое состояние!

Услышав истошные крики наследника престола, на зов его в спешном порядке сбежалась прислуга, тут же бросившаяся помогать несчастной девушке, у которой снова ко всему прочему, кажется, возобновились галлюцинации.
А тем временем Антос-Эмануэль с усмешкой на устах поспешил удалиться в свои апартаменты и заперев накрепко за собой дверь перед большим зеркалом, воспользовавшись туалетными принадлежностями, тщательно снял с себя грим, изрядное количество тонального крема и пудры, вытащил из глаз цветные линзы и, стянув с себя парик, принял свой привычный облик... И в этот момент (видно галлюцинации в этом замке были сегодня не только у несчастной хонтийской гостьи) принц смог заметить, как маленький сгусток светящейся энергии появился как будто ниоткуда, заметался от одной стены к другой, через мгновение приняв вид прозрачного человечка, который закружился в воздухе в огненном танце. Он практически точь-в-точь казался похожим на гномика, которого имела возможность наблюдать Клеопатра ещё в начале этого безумного дня, только наряд его в данную минуту выглядел несколько по-другому. Человечек, изрядно смахивающий на шута со средневековых картин и гравюр, был одет в разноцветный комбинезончик с забавными висюльками, а на голове его красовался раздвоенный, свисающий по обе стороны от головы длинными ответвлениями и помпонами, колпачок.
 
- И не стыдно тебе! – взвизгнул гномик, легко скользя как бы по воздуху и подлетев прямо к правому уху принца. 
- А-а-а-а, это ты, Лукавый Дух? Что тебе надо? – без особой любезности, но и без злости со смехом спросил у странного визитёра принц.
- Зачем же ты так напугал бедную девочку, расстроил её, ведь на ней, на бедняжке, в тот момент, когда ты её покинул, буквально лица не было!
- Что поделаешь – борьба за власть и сферы влияния, - развёл руками Антос-Эмануэль, - а государственные интересы нередко требуют весьма креативных действий и целого вороха фантазии. Без этого никак нельзя! Таким образом мои прославленные предки, как тебе известно, управляли этим государством в течение целого ряда веков… А что, разве было бы лучше, если бы я, блюдя интересы вверенного мне государства, оказался бы вынужден пойти на какие-нибудь крайние меры? Нет, проливать кровь и скандалить с пеной у рта, таскаясь по судебным инстанциям, – это не по-нашему. Мои великие предки так не поступали. Это даже не эстетично как-то и главное – ну, совершенно без фантазии!   
- Да ладно уж! Ты же знаешь, что я не ханжа! Просто пришёл тебя поздравить, - сообщил гном, - похоже, что эта роль тебе особенно удалась…
- Это да, - не без самолюбования заметил принц, - вот жаль только публики было маловато. А таким как я, артистам по сути, без этого просто никак нельзя. Зрелищность – вот истинный конёк всего нашего семейства… А теперь оставь меня, мне нужно как следует отдохнуть. Сдаётся мне, что самая интересная часть этого представления ещё впереди…   

продолжение следует