Т. Глобус. Книга 4. Глава 18. Открытие

Глава 18. Открытие

Хорошо, что он пошёл за водкой. Значит, будет добрый. Он станет такой щедрый, что всё простит и всё отдаст. Лиля не встречала другого человека с такой готовностью всё отдать. Когда он трезвый, он просто добрый. Когда пьяный - самозабвенно щедрый. Она понадеялась этим воспользоваться.

На столе россыпь из сумочки - и зеркальце. Второй раз она не решилась бы размахнуться им, чтобы швырнуть, погубить - не потому что подарок: это не трогало её. А потому что оно внушает ей молодость, оно придаёт нежность и гармонию чертам её лица, независимо от её состояния. Как с этим драгоценным предметом поступить, чтобы не умножать свою нечестность? Лиля положила зеркало под диван, рядом с лопатой, ей под бочок.

Потом проверила наличие косметики. Через час Лиля наведёт вульгарную вызывающую красоту. Яркая косметика - притягательная картинка для нетрезвых мужчин. Действует безотказно. Сила действия прямо пропорциональна выпитому. Алкоголь приглушает разум и делает громче гормональный зов - рык, стон, вой. Личность - загадочна и безгранична, она подобна вселенной; ты - к её краю, а край отбегает, отодвигается. Ты - вглубь, а глубина растёт. Зато пьяный мужской организм вполне понятен. Поэтому, когда Лиля хочет нечто запутанное распутать или прийти к примирению, она совокупляет алкоголь (ему внутрь) и соблазн (ему в глаза). Но пока рано быть развратной. Надо быть скромной, потупленной, внимательной. Сердце билось в ней часто, как у белки.

Скоро ей предстоит войти в его личность не очень честным путём - через пьяный мужской организм. Но это он ей простит. Будет пить - и всё простит. А она за это наградит его удовольствием, сластью, нежностью, словами восхищения… Слова ему тоже очень важны. Как хорошо, что существует водка. Без неё Крат был бы таким огромным, что на него не взобраться.

Она слышит его шаги, вот он сейчас войдёт. Она нарезает хлеб. В мире тихо вечереет - а было бы громко, она бы не услышала, так следила за ним. Он поставил водку на стол, подошёл к раковине, помыл руки, вымыл огурчик и помидорчик, поставил на стол солонку и две стопки - две!

Она не поднимала глаз, но видела его любой точкой своей головы: теменем, виском…
- Надо купить холодильник, - сказала спокойно, между делом.
Слово "нам" побоялась произнести: рано.

У него зазвонил телефон. Удачно, отметила она с чувством режиссёра. Вслушалась. Понятно, кто позвонил, это Дол. Он что-то объяснял - она даже слышала отдельные тоненькие слова. Крат выразил ему соболезнование. Потом Крат скупо принял извинения Дола. (Не только я хитрю и прошу прощения, - отметила она, поймав маленькое утешение.)

- Хорошо, приезжай. …Да, можно купить: домик найти - не проблема, - завершив разговор, он поднял на неё глаза. - Матушка у него умерла. Он просит разрешения сюда переехать.
 
Сбор её мужчин в одной деревне никак не входил в её планы, но сейчас этот звонок был очень кстати: звонок переменил освещение в его уме, сменил тему размышлений. Тем более - смерть! Событие такого ранга делает все другие события маленькими. И она спряталась в тени этого события. Крат наполнил стопки, чтобы помянуть Зинаиду Ивановну. 

- Дол сказал, что продаёт квартиру. Хочет с деньгами приехать и помочь мне создать народный театр, - мирно поделился Крат.
- Разве это плохо? - произнесла она с улыбкой сотрудницы и соратницы.

У него были тёплые глаза. Как она любила его именно таким - доверчивым, добрым! Что-то детское появилось в нём - спокойствие ребёнка, размышляющего о предметах в своей комнате, и за её стенами, и дальше…

Она выключила люстру, похожую на тройной рыболовный крючок, зажгла свечку (живой огонёк - это чувство) - и на стене ожили огромные тени. Она так захотела его обнять, что пересела к нему на колени и обняла, забыв про косметику.
 
Он послушно смотрел на неё: в её глазах трепетали огоньки, как на полуденном озере. Она смотрела впритык и хотела стать ещё ближе. От неё веяло цветами, плодами… он понял, что она находится в двух местах: здесь и в том дивном саду, где они стали близки. Подхватил её на руки.

Их тела помирились, и она была уверена в том, что он её простил, поэтому утром весело хлопотала над чайным столом. Она была счастлива.   
- Милый, мне не надо сахара и мёда, потому что я сейчас из них состою.

Он кивал, вспоминая открытие, сделанное ночью, под утро. Она не станет настоящей женой, потому что она - любовница. Её душу захватывает только то, в чём есть чувственная интрига, приманка. Человечество родилось от другой женщины - от матери, а не от любовницы. В природе жены изначально заложено сотрудничество, родство и сочувствие. Жена - это помощница. Так записано в земной Конституции.   

Страсти не объединяют, они разрушают пару. Чувственность объединяет людей лишь на краткое время, предлагая мостик между ними. Мостиком надо воспользоваться, чтобы создать родство. И родство дороже влюблённости - надёжней и чище.

Есть ложные мифы. Так лишь на первый взгляд кажется, будто водка зимой согревает. После того, как согрела, она отнимает и то тепло, которое принесла, и то, которое было до неё. Так же и страсть. Она не согревает, она обжигает - и оставляет обожжённого замерзать.
 
Он посмотрел на её счастливое лицо и решил промолчать. Первое открытие привело его ко второму. Лиля ведёт себя, как волна. И так всегда было: прилив - отлив.

Она приливала к нему, когда он силён. А когда забирала часть силы, и он слабел, она совершала побег - отлив. А потом его сила призывала её, и она вновь припадала к нему и обнимала. Это поведение живой морской воды.

- Ты о чём-то думаешь? - спросила крадущимся голосом.
- Пытаюсь тебя разгадать.
- И что, получается?
- Чуть-чуть. Но лучше не разгадывать.
- Что, такая неприятная разгадка?!

- Нет, вполне приятная. Но любая разгадка ставит на человеке печать. А я хочу оставить за тобой и за собой право на обновление. Даже когда мы глубоко понимаем другого человека, мы не должны думать, будто всего человека исчерпали своим понимаем.

- Ты это к чему?
- Ни к чему. Просто не выспался, сама понимаешь.
- Неужели ты жалеешь о том, что не выспался?!

За окном застрекотал уазик… остановился. Ага, значит, Кузьмич приехал - привёз какую-нибудь хлопотливую заботу или идею. И хорошо.
 
- Знаешь, Лиля, здесь лучше, чем в раю. Трудно, больно - и всё равно лучше. Будем каждый день учиться жить. Ладно?