132 Июльские потрясения 29 июля 1972

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

132. Июльские потрясения. 67-й ОДСРНК ДКБФ. 29 июля 1972 года.

Сводка погоды: Калининград суббота 29 июля 1972, дневная температура: мин.: 18.8°C тепла, средняя: 24.1°C тепла, макс.: 30.2°C тепла, без осадков.

В субботу 29 мюля 1972 года был не только праздник "Переезд на корабль", но ещё и "60 дней до Приказа о ДМБ" для годков призыва ноябрь - декабрь 1969 года, а на следующий день в воскресенье 30 июля 1972 года был "День ВМФ СССР". Концентрация таких значимых и памятных событий и праздников, несомненно, очень возбудила весь экипаж БПК "Свирепый", все увидели в этом сочетании трёх наших главных календарных событий особое удачное и счастливое значение и предзнаменование - жизнь на корабле начиналась с праздников и судьба наша представлялась нам радужной.

Новенький, чистенький, пахнущий краской, линолеумом, пластиком и электрическим светом (плафонами) БПК "Свирепый" принял нас сдержанно-достойно и мы осторожно, но бойко, бегали по коридорам, аккуратно перескакивали через бардовые комингсы люков и тамбурных дверей, поднимали скрипучие крышки рундуков-коек нижнего уровня и укладывали в рундуки свои аттестаты. С некоторой робостью, с замиранием сердца и восхищением мы по-новому смотрели на помещения кубриков, столовой личного состава, дежурные помещения и те боевые посты, которые было разрешено открыть, чтобы перенести туда нужные вещи, предметы, приборы и документацию. Мы, штурмана, например, укладывали в шкафчики и выдвижные ящики в штурманской рубке наставления, лоции, руководства, справочники и учебно-тренировочные карты, раскладывали штурманский инвентарь, сразу же начали заполнять новые журналы метеосводок и наблюдений за погодой, журнал учёта и поверки времени на корабле и т.д.

На корабле была та суета и то движение, которое сопровождают любое переселение с одного места жительства на другое, например, "хозкоманда" службы корабельного наряда живо таскала с пирса на корабль ящики, коробки и мешки с продуктами, запасами, чтобы уже к ужину наши коки на нашем камбузе приготовили для наших моряков наш первый флотский корабельный праздничный ужин. Первым "живым" запахом, который наполнил коридоры и общие помещения корабля, был запах свежеиспечённого хлеба и флотского борща. Всё, жизнь началась и началась удачно!

Вот эта мысль-выражение: "Жизнь началась, и началась удачно!" стала самой общепринятой в общении и в разговорах практически всех членов экипажа БПК "Свирепый" в субботу 29 июля 1972 года, потому что мы теперь были вольны делать всё, что захотим, потому что мы были "дома". Практически все: командиры, старшие офицеры, командиры и офицеры боевых частей, мичманы, старшины, матросы, годки, подгодки, молодые и салаги, то есть все-все воспринимали наш корабль, как наш дом и всё в нём теперь было наше, родное, близкое, дорогое. Мы ещё ходили внутри корабля немного робко, стесняясь, осторожничая, аккуратно ступая по свежепокрашенным ступеням трапов, стараясь ничего не поцарапать, не сломать, не испортить.

Двери в ходовую рубку со стороны ГКП (главного командного пункта) были закрыты, но мы, рулевые БЧ-1, слышали, что там кто-то есть и кто-то ходит, но кроме вестовых и дежурных, в офицерский коридор никого из матросов не пускали, там сновали туда-сюда только мичманы и офицеры, они тоже устраивались на новых местах в своих каютах. Дело в том, что наш большой противолодочный корабль пр.135 типа "Буревестник" был совершенно иным, по сравнению с кораблями других проектов, он был комфортным...

Мне, например, до этого дня не довелось сравнить бытовые условия нашего корабля с бытовыми условиями эсминцев довоенного (пр.30) и послевоенного (пр.56) проектов или с бытовыми условиями БПК пр.61 типа "Образцовый", я сразу попал в декабре 1971 года на БПК "Бодрый" пр.1135, поэтому для меня интерьер кубриков, столовой, коридоров, помещений и боевых постов нашего корабля были родными, привычными, знакомыми, но более старшие по сроку службы матросы и старшины, годки и подгодки, которые служили на крейсерах, эскадренных миноносцах или СКР-ах "охали" и "ахали", изумляясь и поражаясь современному уровню бытовых условий на нашем корабле.

Если на кораблях предыдущих проектов упор в во внутреннем интерьере и бытовом обустройстве делался в сторону преимуществ обслуживания корабельных механизмов, оборудования и вооружения, то есть размещение людей было подчинено интересам механизмов, то на нашем корабле, возможно, впервые конструкторы подумали о том, как будут чувствовать себя люди и проводить свободное время в дальних морских походах. Впервые на боевых кораблях каюты и кают-компании командиров, офицеров и мичманов, например, мало чем отличались от пассажирских кают на каком-нибудь океанском лайнере. Кубрики для личного состава тоже были не тесными и узкими "пеналами", а нечто средним между кают-компанией и двухэтажным общежитием с рундуками и шкафами для одежды и личных вещей. Также, возможно, впервые на нашем корабле была большая столовая личного состава корабля, состоящая из двух частей - большого общего зала и небольшого малого зала, в котором был установлен телевизор.

Всё это мы с восторгом оценили и восприняли в день переезда 29 июля 1972 года, потому что впервые увидели наш дом-корабль не "в рабочем порядке", а как бы после капитального косметического ремонта, чистым, светлым, новым, "с иголочки". Мы все были не просто в восторге, а в "восторженном восторге"! К тому же вечером на вечерней поверке экипажа уже не на берегу в учебном центре 67-го ОДСРНК, а на юте БПК «Свирепый» меня ждал сюрприз…

Командир корабля капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров поздравил весь наш экипаж с переездом на корабль, с успешным завершением периода учёбы и тренировок в Дивизионе-Экипаже и с началом подготовки нашего корабля к заводским и ходовым испытаниям в море. После того, как крики «Ура!» стихли, командир корабля объявил, что им издан приказ о поощрении личного состава к празднику "День ВМФ", который традиционно будет завтра в последнее воскресенье июля – 30 июля 1972 года. Этим приказом мне в очередной раз объявлялось поощрение в виде отпуска на 10 суток с выездом на родину, но без дней на дорогу. Я стоял в строю и у меня «играли скулы на лице» от волнения (так мне говорил мой друг и товарищ рулевой Толя Телешев), потому что сложилась странная ситуация – мне уже объявляли приказом по Дивизиону-Экипажу один отпуск на 10 суток с выездом на родину, а теперь получается, что дают второй отпуск?

Ребята в строю БЧ-1 толкали меня в спину, поздравляли, спрашивали: «Какой из двух отпусков будешь отгуливать первым?», шутили, тихо посмеивались, а старший помощник командира корабля капитан-лейтенант А.А. Сальников всё читал и читал статьи «праздничного приказа», приуроченного ко Дню ВМФ СССР и объявлял по итогам социалистического соревнования под девизом: «Отлично подготовиться и знать боевые обязанности и правила пользования оружием и боевой техникой, мастерски овладеть ими» призовые места боевых частей, служб и команд. Потом старпом «за отличные показатели в боевой и политической подготовке и примерную воинскую дисциплину» объявлял офицерам, мичманам, старшинам и матросам поощрения: благодарности; отпуска на 3-е суток; отпуска на 10 суток с выездом на родину; награждение грамотами и благодарственными сообщениями на родину военнослужащих "об образцовом выполнении ими служебного долга и о полученных поощрениях по службе"; награждение нагрудным знаком «Отличник ВМФ»; награждение денежными премиями. Каждое поощрение личный состав БПК "Свирепый" воспринимал с восторгом, сдержанным гулом, с волнением, но многие, многие ребята чувствовали себя немного обиженными, так как в этот праздничный приказ попали не все...

Командир корабля капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров, как всегда во время объявления его приказов всему личному составу, скромно стоял молча в сторонке, как будто он тут совсем не при чём. На самом деле всё было иначе – наш обычно «смурной» и «вечно озабоченный» командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров был в курсе всех событий и всех потрясений, которые происходили в Дивизионе-Экипаже, особенно на новостроящемся БПК «Свирепый». Событий, потрясений и приключений в этом июле 1972 года для всего личного состава экипажа корабля было много, в том числе и для меня…

Во-первых, летом 1972 года начались интенсивные тренировки личного состава БЧ-5 на тренажёрах борьбы за живучесть корабля, то есть отработка действий аварийных и дежурных команд-партий по заделке пробоин, по устранению разрывов трубопроводов и борьбе с пожарами, как на машинах с горящим ГСМ, так и на электрооборудовании с горящей электропроводкой. Радиотелеграфисты и связисты БЧ-4, радиометристы и гидроакустики РТС также командировались на другие корабли для прохождения практических занятий на соответствующем оборудовании. Также кратковременно практику проходили на кораблях Балтийского флота сигнальщики БЧ-4, минёры и торпедисты БЧ-3, ракетчики и артиллеристы БЧ-2. Временами летом 1972 года практически в Дивизионе-Экипаже и на нашем новостроящемся БПК "Свирепый" оставались только больные и мы, штурмана-рулевые, боцмана и строевые матросы, которые вынуждены были заниматься множеством хозяйственных дел и работ на корабле. Поэтому «командировку» на полигон морской пехоты ДКБФ «Хмелевка» на тренировку абордажной команды БПК «Свирепый» я, например, воспринимал как подарок судьбы, как приключение…

В начале июня (в понедельник 19.06.1972 года – автор) на вечерней поверке приказом командира корабля был объявлен «список военнослужащих второй половины призыва 1969 года, служащих по третьему году». С этого момента, то есть «за 100 дней до Приказа о ДМБ» указанные в списке матросы и старшины становились официально «осенними ДМБовскими годками». Тогда в Дивизионе-Экипаже «официальные ДМБовские годки» новостроящегося БПК «Свирепый» бурно отпраздновали "выпивоном" и "самоволками" это событие, получили за это «заслуженные наказания», затихли до 29 июня 1972 года, когда по кубрикам-казармам дневальными начался «отсчёт 90 дней до Приказа о ДМБ». 9 июля 1972 года «за 80 дней до Приказа о ДМБ» особо «праздновать» это событие было некогда и некому, потому что все были в командировках, на работах, при деле, тренировались и учились. Однако с 19 июля 1972 года, «за 70 дней до Приказа», случилось нечто, что в корне изменило мою судьбу, службу и статусное положение в экипаже новостроящегося БПК «Свирепый», потому что меня на общем комсомольском собрании избрали комсоргом корабля.

В среду 19 июля 1972 года было очень тепло и комфортно – утром было 16.9°С тепла, днём - 21°С, а во второй половине дня почти жарко - 27.8°С. Вечером в «красном уголке» дивизиона собрались все вернувшиеся «командированные», молодые комсомольцы офицеры, мичманы, старшины и матросы и нам представили нового заместителя командира корабля по политической части капитана 3 ранга Дмитрия Васильевича Бородавкина. Этот высокий худощавый и относительно «взрослый» капитан 3 ранга ещё в июне начал появляться в Дивизионе-Экипаже вместе с командиром 67-го ОДСРНК капитаном 1 ранга В.Н. Безносовым, командиром корабля капитаном 3 ранга Е.П. Назаровым и нашим первым замполитом капитан-лейтенантом В.А. Тихоновым. Д.В. Бородавкин начал обходить кубрики-казармы и классы, знакомиться с офицерами и мичманами.

Мой друг и товарищ, первый комсорг корабля лейтенант Николай Судаков однажды пригласил меня на встречу с этим новым неизвестным мне капитаном 3 ранга и Дмитрий Васильевич Бородавкин почему-то подробно расспрашивал меня об отце, о маме, об их участии в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов, о моей учёбе в Суворовской Средней школе №1, о моей работе на Севморзаводе и учёбе в Севастопольской Морской школе ДОСААФ, о моих увлечениях и т.д. Честно говоря, мне не очень понравился «ласковый отеческий тон», с которым со мной беседовал этот старший офицер, поэтому я отвечал скупо, кратко, но точно. Николай Судаков делал мне «страшные глаза», сердился, нервничал, а я думал, что он пытается меня «спасти» от какого-то наказания, потому что этот капитан 3 ранга подробно расспрашивал меня, как я научился так хорошо рисовать, откуда я черпаю вдохновение и образы, когда рисую и составляю юмористически-сатирическую корабельную стенгазету «Ну, погоди!».

Особенно подробно и тщательно капитан 3 ранга Дмитрий Васильевич Бородавкин расспрашивал меня, как я «дошёл до того, что начал бороться с годковщиной, в том числе среди молодых офицеров-комсомольцев путём вынесения вопросов на комсомольские собрания». Он так хитро и коварно ставил вопросы, что мне пришлось «попотеть», чтобы ответить ему правду, но безопасную для меня и для ребят. Особенно остро Д.В. Бородавкин воспринял сообщение лейтенанта Николая Судакова о попытках молодых матросов в начале нашего пребывания в Дивизионе-Экипаже в марте 1972 года «совершить членовредительство, чтобы избежать проявлений годковщины». Я сказал, что ещё в ноябре-декабре 1971 года в 9-м Флотском экипаже ДКБФ в городе Пионерский я «восстал против годковщины, потому что там было ещё хуже».

Тогда офицеры меня отпустили, но на общекорабельном комсомольском собрании новостроящегося БПК «Свирепый» 22 июля 1972 года меня выдвинули кандидатом и подавляющим большинством голосов избрали на должность секретаря комитета ВЛКСМ БПК «Свирепый». В этот день нам объявили о скором переезде на корабль, об изменении и пополнении экипажа корабля новыми офицерами и мичманами. Капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин был объявлен новым заместителем командира корабля по политической части, а капитан-лейтенант В.А. Тихонов и его помощник, наш первый комсорг, лейтенант Н. Судаков оставались служить в учебном центре 67-го ОДСРНК. Поэтому командование корабля предложило комсомольцам БПК «Свирепый» самим определиться, кто будет комсоргом корабля.

Дело в том, что должность комсорга на корабле ранга БПК (большой противолодочный корабль) была штатная офицерская должность, но бюджет и финансовое обеспечение новостроящегося БПК «Свирепый» не позволяли оплачивать эту должность, она была, как бы, на общественных началах, поэтому никто из молодых офицеров и мичманов не соглашался занимать эту должность. Вот почему члены комитета ВЛКСМ БПК «Свирепый», практически это были только что объявленные официально «осенние ДМБовские годки призыва второй половины 1969 года», то есть старшины 1 статьи: Александр Кузнецов, командир отделения рулевых, Сергей Берёза, Валерий Клепиков и Микалин Горловский (его призыв в ноябре 1970 года), а также многие другие матросы и старшины с жаром предложили избрать комсоргом меня, Суворова Александра Сергеевича, одного из самых молодых матросов экипажа БПК "Свирепый".

В этот вечер 29 июля 1972 года в объединённом кубрике БЧ-1 и БЧ-4 мне вспомнили и напомнили все мои инициативы, приключения и «подвиги», которых набралось на удивление много. Правда, некоторые ребята, кто осторожно, а кто «круто», высказались против избрания меня комсоргом корабля, особенно мой командир БЧ-1 штурман старший лейтенант Г.Ф. Печкуров, но ему сказали, что он просто «боится потерять классного штурманца, рулевого и комсорга БЧ-1». Предложение командира отделения рулевых БЧ-1 старшины 1 статьи Александра Кузнецова сначала все восприняли как «юморную шутку», но после того, как Сергей Берёза и Валера Клепиков его серьёзно поддержали, а за ними и все остальные члены комитета комсомола корабля, ребята начали обсуждать меня всерьёз. "Точку" тогда в общем разговоре перед голосованием поставили лейтенант Николай Судаков и новый замполит капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин, они сказали, что «на период швартовых, заводских и ходовых испытаний корабля все офицеры и мичманы должны 100-процентно заниматься своими заведованиями и времени и сил на комсомольскую работу у них не будет, а матрос Суворов уже зарекомендовал себя ответственным, грамотным и инициативным комсомольцем».

- Он даже в отсутствие половины экипажа в командировках, - сказал горячо лейтенант Николай Судаков, - сумел вовремя сдать все членские взносы комсомольцев и отчитаться на оценку «отлично»!

Тут «осенние годки призыва 1969 года» вслух вспомнили о нашей массовой драке в парке «Южный» по поводу "спасения Суворовым и Мальцевым девчонки от изнасилования", о том, что меня "включили в абордажную команду корабля" и о том, что «после этого все сдали комсомольские членские взносы Суворову».

- Ладно, - сказали «осенние годки-маслопупы призыва 1969 года» из БЧ-5, - только с одним условием, чтобы Суворов уважал морские и флотские традиции, «не зарывался», «не борзел» и не мешал годкам служить так, как они хотят.

Я тогда был так ошарашен и взволнован происходящим, что смолчал в ответ на «шуточное условие годков», но в ответном слове перед голосованием сказал, что вижу свою роль и задачу в том, чтобы «быть представителем личного состава экипажа корабля во взаимоотношениях с командованием корабля». Эти слова не очень-то понравились командиру корабля капитану 3 ранга Е.П. Назарову, он поморщился, но было уже поздно, ребята проголосовали фактическим подавляющим большинством. Так 22 июля 1972 года я стал формально-неформальным комсоргом БПК «Свирепый» и для меня это было потрясающее событие…

29 июня 1972 года для «осенних ДМБовских годков призыва второй половины 1969 года» был особенный день - 60 дней до Приказа о ДМБ, - поэтому, возможно, командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров решил объявить праздничный приказ сегодня, в субботу, а не завтра, в воскресенье 30 июля 1972 года, то есть не в "День ВМФ". Экипаж БПК "Свирепый" ликовал и, возможно, любил в этот вечер всех и вся - жизнь, молодость, военно-морскую службу, тёплый летний вечер, наш родной дом-корабль, командира, старпома, офицеров, мичманов, друг друга и самих себя...

В субботу 29 июля 1972 года был последний день, когда мы ещё чувствовали себя ещё как бы в Дивизионе-Экипаже 67-го ОДСРНК ДКБФ, но на следующий день в воскресенье 30 июля 1972 года в "День ВМФ СССР" мы почувствовали себя настоящими военными моряками, потому что началась наша настоящая корабельная жизнь и служба, а, значит, начинается новая глава в моей книге "О службе на флоте. Легендарный БПК "Свирепый".

Фотоиллюстрация из первого тома ДМБовского альбома автора: 29 июля 1972 года. Калининград. Калининградский Прибалтийский судостроительный завод «Янтарь». После переезда из Дивизиона-Экипажа 67-го ОДСРНК ДКБФ на БПК «Свирепый». Вечером на вечерней поверке командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров объявил об издании им приказа о поощрении личного состава. Мне в очередной раз было объявлено поощрение: второй за 8 месяцев моей военно-морской службы отпуск на 10 суток с выездом на родину, но «без дороги» (то есть без дополнительных дней на дорогу). На фотографии (справа налево): штурман командир БЧ-1 старший лейтенант Г.Ф. Печкуров, за ним на заднем плане рулевой БЧ-1 старший матрос Анатолий Телешев, впереди автор, рулевой БЧ-1 матрос Александр Суворов, рядом со мной командир БЧ-2 старший лейтенант Евгений Леонидович Крылов, далее офицеры, старшины и матросы БЧ-2. (Конкретно, это построение личного состава по «Большому сбору» по поводу первого подъёма Военно-морского флага 12 августа 1972 года, но так мы стояли в строю на юте БПК "Свирепый" всегда - автор).