135 Продолжение испытаний 01-04 августа 1972

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

135. Продолжение швартовных испытаний. Рождение БПК "Свирепый".  01-04 августа 1972 года.

Сводка погоды: Калининград вторник 01 августа 1972, дневная температура: мин.: 14.0°C тепла, средняя: 17.2°C тепла, макс.: 21.0°C тепла, 15.1 мм осадков, дождь; среда 02 августа 1972, дневная температура: мин.: 15.5°C тепла, средняя: 17.7°C тепла, макс.: 19.5°C тепла, 11.0 мм осадков, дождь; четверг 03 августа 1972, дневная температура: мин.: 14.9°C тепла, средняя: 17.4°C тепла, макс.: 22.2°C тепла, 4.8 мм осадков, дождь; пятница 04 августа 1972, дневная температура: мин.: 15.4°C тепла, средняя: 17.9°C тепла, макс.: 19.5°C тепла, 0.5 мм осадков, дождь.

С 1 по 4 августа 1972 года на Калининград "обрушился" циклон с Атлантики и пошли дожди: во вторник 1 августа было 15.1 мм осадков, в среду 2 августа - 11 мм осадков, в четверг 3 августа - 4.8 мм, а в пятницу 4 августа 1972 года - всего 0.5 мм осадков. Дождь кончился, но я ещё долго, заполняя сводками погоды графы журнала дежурного рулевого по БЧ-1 БПК "Свирепый", напевал:

Скоро осень, за окнами август,
От дождя потемнели зонты,
И я знаю, что я тебе нравлюсь,
Как когда-то мне нравилась ты.
Отчего же тоска меня гложет,
Отчего дождь так грустен со мной?
Разве в августе сбыться не может,
Что сбывается ранней весной?
Что сбывается ранней весной…
На аллеях краснеют рябины,
Дождь по стёклам стучит без конца.
Ах, как жаль, что иные обиды
Забывать не умеют сердца!
Не напрасно тоска меня гложет,
Не напрасно грустна ты со мной,
Видно, в августе сбыться не может,
Что сбывается ранней весной!
Что сбывается ранней весной…
Скоро осень, за окнами август,
От дождя потемнели зонты,
И я знаю, тебе я не помнюсь,
Как когда-то мне нравилась ты!
Как когда-то мне нравилась ты…

Только теперь, работая над книгой "О службе на флоте. Легендарный ЬПК "Свирепый", автор узнал, что автором песни «Скоро осень, за окнами август», является советская писательница и поэтесса Инна Анатольевна Гофф (60-е годы XX века, г. Воскресенск). Тогда, в августе 1972 года, я этого не знал, поэтому позволил себе переделать эти стихи под себя, под своё настроение... Я переделал стихи поэтессы Инны Гофф под свои воспоминания о моей "первой школьной любви" - Валечке Архиповой и эта песня понравилась моим друзьям (особенно подгодкам весеннего призыва 1970 года - автор) в матросском кубрике БЧ-1 и БЧ-4 БПК "Свирепый". Но на лирические песни времени не было совсем, потому что полным ходом продолжались швартовные испытания нашего корабля.

С берега на БПК "Свирепый" с превеликими предосторожностями, запретами и ограждениями подали "высокое напряжение" электропитания и вывели наши машины и механизмы ГЭУ (главной энергетической установки) "в приближенно штатный режим" работы. Турбины "пели" самолётным гулом, корпус корабля сотрясался от "проворачивания главного турбозубчатого агрегата" (ГТЗА), причём как в комплексе с гребными валами, так и отдельно (частями). "Редуктор" ГТЗА проверяли на всех оборотах переднего и заднего хода и подключали к нему поочерёдно все турбины ГЭУ. При этом я, находясь у люка в румпельное отделение, сам видел и ощущал всем телом, как первый раз "проворачивали" винты корабля, как мгновенно вспучилась и "взбаламучилась" вода возле пирса. Мне это зрелище понравилось, а во время обеда я узнал, что это было ЧП (чрезвычайное происшествие), потому что "ни в коем случае нельзя баламутить глубину у пирса - мало ли что всплывёт"...

Даже в столовой личного состава находиться было тяжело и неуютно, потому что работали турбины, генераторы, электродвигатели, насосы и вентиляторы, шла притирка валов, подшипников, муфт, нагревалась и обгорала краска, смазка, защитное покрытие консервантов, "фонила" обшивка и покраска переборок, панелей, контактов. В коридорах и внутренних помещениях корабля был постоянный "смог", задымление, густой "машинный" запах. Особенно непривычен был постоянный шум от работающих механизмов и вентиляции. Потом, на БС (боевой службе), отсутствие этого шума будет восприниматься, как тревога, нарушение нормы, а сейчас к нему нужно было как-то привыкать.

Все начальные августовские дни на корабле шла проверка электроэнергетических сетей, систем кондиционирования, автоматического пожаротушения, проворачивание оборудования, приборов, агрегатов и т.д. Все матросы и старшины, независимо от сроков службы, были полностью заняты освоением, испытанием и настройкой оборудования, снимали и записывали показания приборов, параметры работающих машин и механизмов. Программа и график швартовных испытаний был очень плотный и режимы испытаний шли один за другим, практически без перерывов, поэтому корабельный распорядок дня постоянно нарушался. Особенно нарушился порядок приёма пищи личным составом...

Дело в том, что на корабле каждый день работало и присутствовало большое количество гражданских специалистов, наладчиков и работников, многие из них, по традиции и по правам командированных, пользовались услугами корабельного камбуза и кушали вместе с матросами и старшинами. Ни коки, ни бачковые отказать гражданским не могли, поэтому иногда, приходя на обед, мы смотрели, как наши бачковые смущённо и виновато разводят руками. Приходилось идти к двери камбуза, стучаться и просить "добавки"...

Примерно, на третий день после начала швартовных испытаний, ко мне, как к комсоргу корабля, обратились матросы с претензией ко мне, мол, "Ты, Суворов, только языком молоть горазд, а как до дела, так язык свой в клюз затыкаешь!". Пришлось искать опасной встречи с вечно занятым и вечно сердитым старпомом. Капитан-лейтенант Александр Андреевич Сальников сначала встретил меня, как "положено старпому", то есть крайне недовольно, высокомерно, подчёркнуто отчуждённо, даже несколько брезгливо, но я упрямо обратился к нему не только, как матрос корабля, но как комсорг корабля и он был вынужден мне уступить.

Я не стал жаловаться старпому, а сказал ему примерно так: "Идут швартовные испытания, матросы заняты и помогают гражданским снимать показания приборов. Гражданские приходят в столовую личного состава и кушают в любое время, а матросы только в назначенное время, поэтому пищи в бачках остаётся мало. Годки и подгодки тоже не стесняются. Нарушен порядок приёма пищи матросами и старшинами, ребята остаются голодными. Если это по уставу, то претензий нет, но если это нарушение Корабельного устава, то порядок должен быть восстановлен".

Я уже хорошо знал, что Александр Андреевич Сальников был фанатом Корабельного устава, что он практически жил и служил только по уставу и мне эта черта его флотского характера нравилась, поэтому я так к нему и обратился. Сальников сначала вспыхнул румянцем на щеках и на лбу, задохнулся от моей наглости и "хамства", потом побледнел, потом немного помолчал, а потом сделал мне какое-то замечание и приказал возвращаться "на своё место". Я "проглотил" эту собачью команду: "Место! Фу!" и строевым приёмом и шагом быстро ушёл "от греха подальше".

На следующий день во время обеда мы не увидели ни одного "штатского" в столовой личного состава и впервые за несколько дней все без исключения могли поесть "по норме флотской пайки". Оказалось, что всем "гражданским специалистам" было предписано на обед сходить с корабля и питаться в заводской столовой, а высшим руководителям приёмо-сдаточной команды начали накрывать на столы и кормит в офицерской и мичманской кают-компаниях, больше "штатские" в столовой личного состава "за счёт морячков не кормились". Более того, "включился" Годковский закон и старшины отделений, групп и команд вдруг начали проявлять заботу над молодыми и салагами, следить, чтобы сначала были накормлены все подгодки и молодые матросы, а затем уже бачковые накладывали и подавали пищу им - годкам. "Братская забота" старших над младшими стала одной из главных традиций первого изначального экипажа БПК "Свирепый".

Правда, те подгодки, которые подходили ко мне с претензией (жалобой), сказали мне: "Вот, Суворов, какой ты комсорг?! Старпом! Вот кто наш отец родной! А ты! Ты только языком молоть можешь!". Я очень пожалел, что пошёл к на встречу старпому один, а не с членами комитета комсомола корабля, то есть со свидетелями... Но, ничего! Учиться, учиться и учиться!

Одновременно со швартовными испытаниями экипаж корабля усиленно учился работать с машинами, механизмами и оборудованием: проверялось временным включением и "проворачиванием" функционирование систем корабельного вооружения, "вхолостую" осуществлялся так называемый «прострел» торпедных аппаратов, ракетных и артиллерийских установок. Все параметры работы механизмов тщательно документировались, составлялись отчёты и акты приёмки оборудования в эксплуатацию. Главное при этом - составлялись специальные таблицы и строились графики, которые затем будут использоваться в качестве поправочных таблиц при реальном боевом применении корабельного вооружения. Эту работу выполняли офицеры боевых частей и служб БПК "Свирепый". Кстати, с момент запуска ГЭУ и начала швартовных испытаний начался отсчёт "морской выслуги лет", "морских норм питания и денежного содержания" офицерского, мичманского и личного состава экипажа БПК "Свирепый".

Таким образом, в краткие сроки (практически за 1,5 недели - автор) была достигнута основная цель швартовных испытаний БПК "Свирепый" - проверка качества постройки корабля, монтажа, настройки и регулировки машин, механизмов, систем и оборудования; предварительное опробование под нагрузкой главной энергетической установки (ГЭУ), вспомогательных механизмов, систем и устройств, обеспечивающих живучесть и безопасность корабля; подготовка корабля к выходу в море для проведения ходовых испытаний. В результате швартовных испытаний экипаж корабля принял и испытал в работе: все трубопроводы, трубные сети, арматуру, КИПиА; систем главных и вспомогательных механизмов; оборудование помещений и боевых постов; корпус корабля и запорную арматуру на непроницаемость; монтаж и работу всех корабельных устройств и дельных вещей. Нав сё и про всё были оформлены сотни (возможно, тысячи - автор) соответствующих документов - актов приёмо-передачи, дефектных ведомостей, поправочных таблиц и графиков, удостоверений и т.д. По итогам швартовных испытаний была создана и назначена сдаточная испытательная партия из ответственных специалистов в составе помощников ответственного сдатчика по корпусной и электромонтажной частям, сдаточный механик, мастера и рабочие из высококвалифицированных специалистов-монтажников по главным и вспомогательным механизмам, корабельным устройствам, системам, электрооборудованию. Главным рабочим документом швартовных испытаний стал Журнал испытаний, в который заносятся результаты всех конкретных испытаний.

Когда я оформлял очередной Боевой листок-молнию, в котором рассказывал о итогах прошедшего дня швартовных испытаний, то мне довелось услышать из уст офицеров БЧ-5 некоторые сведения из этого рабочего Журнала испытаний, например:
- такого-то числа закончены испытания механической части, начиная с аварийных систем и механизмов, обеспечивающих безопасность корабля в процессе испытаний (пожарной системы, системы затопления и откачки воды);
- такого-то числа в такое-то время закончены испытания средств вспомогательной энергетики: дизель-генераторов, щитов управления, КИПиА, вспомогательных машин и механизмов, опреснителей забортной воды и т. д.;
- такого-то числа в такое-то время испытаны главная энергетическая установка (ГЭУ).

Оказалось, что все корабельные системы, трубопроводы, электросети, посты энергетики и живучести испытывали одновременно с главными механизмами корабля, а перед испытаниями ГТЗА или "редуктора", как называли в просторечии этот главный механизм корабля, проверили действие валоповоротного и валотормозного устройств, а также осуществили "страгивание" турбин ГЭУ на передний и задний ход. Во время швартовных испытаний провели гидравлические испытания трубопроводов всех систем, включая топливную, масляную, пожарную, паровую; выполнили проверку работы насосов, двигателей и крыльчаток вентиляторов; "прокачали" масла по маслопроводу машинного отделения; произвели испытания циркуляционных и конденсатных насосов, а также газоходов и трубопроводов, связанных с турбинами; осуществляют проверку энергетической и осветительной сетей и пуск генератора корабельной электростанции. В итоге пустили ГТЗА на холостой ход, затем проверили работу винтов при частоте их вращения, "допустимой по условиям надежности швартовки, по состоянию береговых сооружений и глубине заводской акватории" (этот момент я видел сам -автор).

Очень интересно мне было узнать как проводятся имитационные швартовные испытания, то есть " испытания, при которых проверка спецификационных параметров корабельного оборудования производится в процессе швартовных испытаний в условиях заводской акватории, максимально приближенных к натурным". Для имитационных испытаний использовались специальные разгрузочные или нагрузочные устройства - имитаторы, воспроизводящие ходовые условия работы корабельного оборудования. Например, чтобы увидеть и облегчить проверку работы винтов, корабль чуть-чуть накренили на нос, а испытание якорного устройства производили с применением "универсального нагружателя" - расположенного на понтоне гидромеханического тормоза с дистанционным управлением.

С помощью специальных имитационных устройств испытывали навигационное и радиолокационное оборудование, гирокомпас, гидродинамический лаг и гидроакустическую аппаратуру. Для настройки радиолокаторов использовали дальние специальные отражатели, направление и расстояние до которых известны заранее. На испытаниях радиолокационные станции обнаруживают отражатели, определяют курсовые направления и расстояния до отражателей, а затем данные сравнивают с истинными значениями и регулируют по отклонениям станции до необходимой точности определения искомых параметров (цитирую текст Руководства швартовных испытаний - автор).

Гидроакустическую аппаратуру БПК "Свирепый" испытывали и настраивали с помощью устанавливаемого под днищем корабля измерительного прибора - гидрофона, которым замеряется звуковое давление вибратора гидроакустического аппарата. По замеренному звуковому давлению производится пересчет дальности действия гидроакустической аппаратуры. В результате имитационных испытаний "примерно в два раза сокращают продолжительность сдаточного периода", что позволяет "создать стабильные условия испытаний, повысить качество проверки и снизить расход топливно-энергетических ресурсов".

К 8 августа 1972 года, ко дню рождения нашего командира БПК "Свирепый" капитана 3 ранга Евгения Петровича Назарова, практически все основные виды и элементы этапа швартовных испытаний были завершены, оставалось только пройти размагничивание корпуса корабля, подъём Военно-Морского флага на БПК «Свирепый» и выход в море на заводские ходовые испытания. Этап швартовных испытаний БПК "Свирепый" завершился 10-11 августа 1972 года, когда нас отбуксировали на рейд СБР (стенд безобмоточного размагничивания) Калининградского ПСССЗ "Янтарь" (это совсем рядом от места стоянки БПК "Свирепый", "справа за углом" заводской достроечной стенки, напротив нефтеналивной базы на том берегу морского канала - автор). Вот как это было…

Фотоиллюстрация: 31.07-10.08.1972. Калининград. Калининградский Прибалтийский судостроительный завод "Янтарь". Сдаточная команда БПК "Свирепый" во главе с Ответственным сдатчиком корабля Леонидом Януарьевичем Змачинским, будущим директором ПССЗ "Янтарь". Именно эти люди "ковали" самое совершенное вооружение ВМФ СССР 70-х - 80-х годов XX века - первые большие противолодочные корабли пр.1135 типа "Буревестник": "БПК "Бдительный", БПК "Бодрый" и БПК "Свирепый".