Чемодан Пандоры-7

Чемодан Пандоры-7
Чем дальше лес, тем больше партизанов.
 
Время тикает ходиками часов с кукушкой которые в отзвуке далекого детства, ничего не поделаешь всему своё время. Орёл из ОК некто Кидиченко смотрит меня всего чего то ищет, мне же невдомёк; ах да отметил ране люди этого городка любят нестандартые решения и некоторые узнаем позже живут с собаками. Глаза навыкате, хохол; в речах пофигисткое красноречие и любопытства полные штаны. На лицо полумужик, полубаба верно больше стакана веса не подымал в смысле мало трудился. Таких множество в это эквивалентно незабываемое время, оно наступило на необъятных просторах нашей страдальной Отчизны. Почему отчизны не родины; потому Родина, то не Отчизна-
она ждёт, Отчизна же страдает. Её надо защищать, никто не хочет; все      отвернулись, предали, грабят подобно притаившимся плохишам из под неё всё, что нипочём, подряд плохо лежит. Здесь такой же случай, в глазах горит алчность воровской инициативы, шныряют подобно мышками по моей геройской внешности тоже своего рода оригинального отражения. Свежий взгляд, незамыленное лицо, без галстука грудь и душа нараспашку.
- А этот что подумал, вскольз мелькает проблеском лёгкая тень догадки        насмешливым разгадом моё честное чело. И этот туда же, несчастная моя страна; эк куда клонит зажравшихся людишек.

ПОКЛАЖА
               
Белое поле, за окнами рой
тяжёлые думы, не наш ты герой,
сердце устало стучать по утрам
много– ли надо признанья фонтан;
-------
Промозглая осень, весёлый роддом
листья кружатся, не твой бастион,
криком прорезав ярости тмин
станет поодаль, бьётся в клети;
-------
Что–ж ты моя сизокрылая ширь
скрылась в сполохе грома зарниц,
чу, отлетелася, чу, отошла
время улётное, улица зла;
-------
Всё очень странное
без страха бесславное,
мимо проходит, привет
розовым  отблеском,
печального оттиска
в белой завесе ответ;
-------
Небо судимое вдаль угонимое
холодом веет рассвет,
птички родимые, стужей гонимые
душу муравят опять;
-------
Бьётся об наледь
об паперть терзания,
в санях поклажа в натяг,
жизнь это лодочка,
с вязанкой хвороста,
пламенем синим в ладах.
__________________________
10.02.2015г.Виктор Перфилов

Перламутровое сознание течёт в его отражениях выпуклых орбит доброжелательным блеском отражения времени. В них отчётливо читается- иметь как можно больше не потратив ничего. Это время пофигистов, воров и доброжелателей; они в нём искрятся вальяжной радуги и оно выпирает в них радужным обзором возможностей. По поручению Кочина, непосредственного начальника по кадровой работе Кидиченко тот непосредственно лебезит перед мной и какие только выкрутасы, улыбки и признания не слышат мои уши. Городишко ещё тот, коли по мановению палочки крутятся торжествуя отрешённые столоначальники и ответственные лица. В голове один вопрос, каким это образом удалось столь откровенной личности растопить лёд легенде строптивой безопасности в лице принципиального начальника ОК славного засекреченного отдела военного завода, приказ же издан свыше и говорить не смеем, дух замирает. Этот же залётный ушлопёр будто рыба в своей воде, а не родственник ли тому? Но на всякий случай прикидываясь любезно увлечённым всей душой идёт навстречу, набросив туману широко радужно, скаля хохлясткую начинку так же широко и радостно строчит необходимо нужные бумаги, в последствии обещая найти множество вариантов устройства на работу. Ласковое солнце припекает не столь желанно как его любезно стелящие изречения будущих обещаний.
- Красиво стелет, чем дальше лес ; тем больше партизанов и разом отпадают много заковычек из назревших вопросов. Один из них это одиноко припаркованный велосипед в связи с ним вопрос – для чего тот держит его в своём кабинете?
Ах, это несносное житейски зреющее любопытство простолюдина, оно никогда не приведёт к добру. В нём зарыто доля сарказма. юмора на тему закрытой догадки. И ещё дружок из соседнего кабинета; тоже чиновник назовём прямым именем Чернывский странно как то знаете посматривает на меня, в нём блеск ревнивого, беспокойного за свою участь друга.
- Ой друга ли? Мелькает догадка у меня, а впрочем какое моё дело; да хоть перетрахаётесь всем отделом, мне бы поскорее устроится на работу и в гущу целиком погрязнуть частицей механизма гарантированной оплаты труда. Так стоял вопрос ребром в столь незабываемые годы моей толерантно настроенной мозговитости, на большее не рассчитывал; здесь же меня приняли за своего. Внешность подкупала своей необычной свежестью нерастраченной юности и хотя на тот момент минуло сорок выглядел на все двадцать пять. Вот сколько сил дала мне Родина отец и родная мать; у этих же одно на уме – испорченный народец и оно просвечивало сквозь оболочку прокажёнными признаками черт испорченного вмешательства семьи, общества и привычкой жить как все. Неужели тут такие или все кажется на свежий незамыленный глаз.
Городишко тихонький
Паутиною зарос
Бьют часы послушные
Полуденный факстрот
Улицы метённые
Глаз не отвести
Фонари цветные
Не гаснут во ночи
Фонарики, рекламки
Розовой пантеры гладь
Сквозь окошки откровенные
Блещет отражением наряд.
На Луне обряд
Городами хажены
Витринные панно,
Лексикой исправною
Грудь защищено,
Девушки бесславные
Бродят по ночи,
Фонари исправные
Светятся гори,
Совести распаха
Радуги вход закрыт,
Малоэтажным рядом
Переход пешеходный
Зеленью горит.
В нём чужое
чернотой молчит
В нём простое серое
Молча хоронит,
Всё чужое в нём
Улицы пусты
Они безлюдны
Горят одни лишь
Одиноко стоящие фонари.

Усталость наваливается; хочется в рощу к берёзам, которых здесь нет, стоят ровно постриженные японские берёзки и деревца дикой яблони, которых в захолустной другой России нет и быть не может. Вот почему город не принимает меня, он надутый, прокаженный чем то или нарочито построенный для удовлетворения отдельной кучки отряда людей, которых держит в колпаке придуманных вершин. Искусственный - прорезывается во мне клик отчаяния, но ничего поделать нельзя.
– Сам приехал в эту обманку, сам погнал себя на работу, будешь мыкать как все картину "счастливого прозябания". А как ты хотел, лучше других–город принимает всех таких предприимчивых, толерантно независимых, ему нужен приток свежей крови. Он тебя сожрёт или ты его завоюешь; партизанщина здесь не пройдёт. Одно из двух или жизнь или смерть. Строго смотри за собой: за речью, за поведением, за правилами сложившихся традиций в узко ограниченном пространстве среди расщелин-гор - это наказание за слишком большую тягу к свободе и проявление в естественных наклонностях. Это город особый-здесь не пошалишь - он воспитает из тебя твёрдого бойца или поставит в ряд со всеми жителями наравне; партизаны же за бугром, средь берёзок, которых множество на Руси в поле вольном гнётся на ветру, которых ты променял за пайку этого вымышленного рая.

Виктор Перфилов 12.03.2018г.