Грустный дивертисмент

Как жаль, нет книги с переплетом,
С обложкою, подогнанной по нотам,
С автографом печального друида,
Где б вычитал судьбу в ответах!
Но лишь листок потертый выдан.
О книга мудрости и боли, где ты?

Уехал он. Вагон танцует танго,
На полке Грин лежит, «Фанданго»,
Разносит чай и кофе проводница –
Вот бы отдельно с нею прилуниться! –
Ее чулок ажурный будет виться,
А его сердце – биться, часто биться!

Очки с погнутой дужкой, но чужие!
И мысли умные, для ближнего благие,
Себе безвкусные, без соли, просто так,
Бери без страха и упрека, за копейку!
Оса прилежная, цветная милота,   
Почуяла в фольге холодную индейку…

Что ж он? Вот может быть сейчас
Сойти с вагона в поле – весь рассказ.
Да в храм зайти, растерянный и тихий,
Вернуться в теплый дом из детства?
Да все не то, не так на передыхе
И дома нет, и храм давно в соседстве!..

Нет близких и друзей, хотя все живы,
И учишься от правды – люди лживы.
Но, может, это так заведено:
Без одиночества не тянет к покаянию?
И ткет неспешное ковер веретено,
Готовя нас к последнему прощанию.

И в сердце боль. Рассыпались таблетки.
Вагон уходит вниз, тряхнуло на отметке.
Грин не дочитан им, оса им не убита,
Индейка съедена соседями в купе.
И с проводницей не свела его орбита,
А он колесным стуком был отпет.

Все ж перелетною двукрылою синицей,
Вернулся ум его в родимую станицу.
Купил ошибок  у простреленной души:
Любимы стали ярко горечь неудач,
Спокойный сон березовых вершин
Да крыши порыжелые у дач.

15.03.2018 г.