Последние горы

 Когда же ей перестали сниться горы? Трудно вспомнить. И сколько было лет, когда они ездили туда? Спросить маму? Жалко, расстроится, сердце забарахлит ещё. Тогда ещё не родился брат, но мама уже вышла замуж. Лет двенадцать, должно быть, или чуть меньше.

 Может, и не было никаких снов, одни воспоминания. За столько лет всё смешалось в голове в невообразимый коктейль реального, выдуманного или приснившегося когда-то. Забраться бы лет на тридцать назад в детский мозг, который воспринимал всё совершенно иначе. Это сейчас она без анализа всех рисков и морковку не купит, а тогда, какие проблемы, выдернула из грядки за кудрявый хвост, сполоснула в садовой бочке, да вгрызлась в сочную и крепкую оранжевую мякоть. И никакой рефлексии, только чистое удовольствие от жизни, морковки, солнечного лета...

 Да, тем летом было невообразимо жарко. Душный плацкартный вагон, потом тряский автобус и, наконец, маленький «пазик» – единственный транспорт, что доходил до дедушкиного селения, стоявшего на отшибе от основной горной магистрали.

 Дорога вилась змейкой по склону горы, иногда походя на худосочного ужа, а местами и на откормленного питона. Горный лес постепенно редел, превращаясь в редкие скрученные деревца, перетекающие в чахлый кустарник, да и те вскоре потонули в облачной дымке. Остались только трава и скалы. Луга яркие, переливающиеся цветочной радугой. Так хотелось рассмотреть эту красоту поближе, вдохнуть насыщенный медовый аромат и поваляться в сочности разнотравья.

 Остановка у родника. По малолетству, этот тонкий ручей, шумно спадающий с отвесной стены, кажется ей настоящим водопадом, а сама вода огненной, до того была холодна, что обжигала десны. Зато слаще газировки с клубничным сиропом, даже вкуснее деревенской колодезной.

 Резко похолодало, в горах всегда так. Они надели кофты, а мама достала ненавистные платки. У дедушки нельзя ходить с непокрытой головой, и её непослушные волосы пришлось собрать в косу. Больше всего она не выносила резинок и заколок. Но школа, мама с бабушкой, да все, кому не лень, стремились собрать, заплести, укротить это буйство каштановых кудрей. Может, поэтому, чуть повзрослев и вырвавшись из-под опеки, она остригла волосы. Дабы не слушать мудрых советов и не видеть укоризненных взглядов. Чтобы быть свободной хоть в этом.

 Приехали уже в сумерках. Они такие густые и сливочные, что, кажется, высунь язык – и лизнешь сладкий крем, а не воздух. Шумная толпа родни в несколько женщин и детей умудряются создать впечатление, что сбежался весь аул. Но нет, это только тётки и двоюродные, а может, троюродные братья и сёстры. Её все тискают, целуют, говорят на невообразимой смеси двух языков, одного из которых она почти не знает. Разбирает только пару слов: «яс» и «дада». Значит, опять причитают, как бедная девочка похожа на своего отца. Ей всегда обидно слышать эту приставку - «бедная». Рада она только двоюродному брату, который изрядно вырос. Стоит в сторонке, ковыряя носком кеда камешки и независимо шмыгая носом. Да, горцы не тискают при встрече родственников, всё сурово. «Завтра поболтаем с Магой», - думает она, сдержанно улыбаясь брату.

 В дедушкином доме ничего не изменилось с их последнего приезда. Только хозяин стал ниже ростом и вовсе неразговорчивым. Старик обнимает девочку, гладя по голове. Из нескольких сказанных им слов она опять разбирает «яс» и имя отца. Значит, он тоже говорит, что она похожа на папу. Да, очень.

 Как же сладко спится в горах, тело проваливается в пуховую перину, как в облако, которое, чуть покачиваясь, приносит покой и нежные цветные сны. Даже крик ишаков, успешно заменяющих в ауле петухов, не способен поднять её так рано. Но это удается гортанным голосам женщин и вкусным запахам, проникающим из кухни. Лепёшки с творогом, политые маслом, мёдом, сметаной, и ароматный чай. Вкус детства, перебить который было неподвластно различным деликатесам, которые доводилось иногда пробовать в дальнейшем...

 Мама выставляет её гулять сразу после завтрака. Мага ждёт на улице, опять делая вид, что оказался рядом с дедовым домом совершенно случайно. Но большой кулёк конфет принимает с удовольствием. Они начинают со степенных вопросов о родне, постепенно растворяя стеснительность в узнавании и взаимной симпатии. Прибежали сёстры с подружками, тоже какими-то родственницами. Это уж непременно. Здесь все кому-то и кем-то приходятся. Она рассказывает им про книги, которые читала, про новые фильмы. Особый интерес вызывают динозавры. Сбегав за альбомом, она рисует ящеров, руками показывая, что эти звери были больше даже дедушкиного дома.

 Девочки недолго общаются с ней, они уже большие и помогают по хозяйству в своих семьях. Мага важно сообщает, что отец возьмет его на днях на пастбище проведать отару.

 Она тоже хочет поехать с ними в луга, ей очень, просто очень надо нарвать букетик тех красивых цветов. В самом ауле цветы не растут, мама ей объясняла, что он слишком высоко в горах. А ниже, в долине, где и находится пастбище, их полно. Мага знает, зачем ей цветы, но не одобряет. Здесь не принято так делать.

 После обеда они идут с мамой в сопровождении какого-то родственника, вроде троюродного дяди, на кладбище. Утёс, обширный и почти плоский, находится немного сбоку от селения, возле въезда. Папина и бабушкина могилы находятся на самом краю, за ними только горные пики вдали. Простые каменные обелиски с арабской вязью и звездой с полумесяцем на верхушке камня, заточенного подобно карандашу. Девочка не любит ходить туда с мамой, которая начинает плакать и причитать ещё издали. Нет у неё никакого ощущения присутствия «души», как рассказывала ей бабушка, та, что мамина. Камень есть, а папы нет.

 Следующие несколько дней они ходят в гости. У одной из тёток даже остаются ночевать. Девочка больше не просит Магу взять её с собой на луга. Обиделась или гордость не позволяет. Дедушка показывается редко из своих комнат, где почти всё время читает Коран, перебирая четки. По-русски он говорит очень плохо, да и вообще нелюдим. Пару фраз за день. Расположившись с ногами на топчане, стоящем во внутреннем дворике, она рисует горы, жалея, что не взяла цветные карандаши. Рисунки раздает подружкам, которые искренне и бесхитростно восхищаются её картинками.

 У мамы заканчивается отпуск. За день до отъезда Мага опять уезжает с пастухами. Она понимает, что цветов ей не видать и сделать задуманное никак не получится. Мага не появляется и вечером, когда у них собираются все родственники попрощаться. Его мать говорит, что раз не успели вернуться до заката, значит, завтра приедут.

 Завтра наступает быстро. На пятачке, который гордо зовётся остановкой, они ждут автобус, по пятому разу обнимаясь с родней и раздавая обещания о непременном приезде следующим летом. Вдруг в клубах пыли появляется Мага, верхом на лошади. Они испугались: не случилось ли чего с чабанами. Но мальчик спрыгивает, выкрикнув, что он спешил проводить тетю с сестрой. Мага смущенно достает из седельной сумки яркий букетик горных цветов. Она чуть не задохнулась от радости.

 - Мама, дедушка, разрешите, пожалуйста, мы быстро сбегаем, здесь же недалеко, - она подпрыгивала от нетерпения, с мольбой заглядывая в глаза взрослых. И мама сломалась, коротко кивнув. Несясь во весь опор с Магой в сторону кладбища, она успела увидеть грустную улыбку деда.

 Выхватив из рук Маги букет, она взглядом попросила оставить её одну. Уже подбегая к могиле отца, девочка крикнула: «Папа, я принесла тебе цветы! Смотри, какие красивые, это мне Мага собрал». Поделив цветы, она положила половину бабушке, мимоходом коснувшись камня. Она не помнила её совсем. А к папиному обелиску положила так бережно, будто боялась сделать больно: «Папа, поговори со мной. Мне баба Катя говорила, что твоя душа должна меня услышать».

 Девочка опустилась на колени, обняв холодный камень. Закрыла глаза и стала вспоминать, как папа любил подхватывать её на руки и подкидывать высоко в небо. И тут, может это был только ветерок или детское воображение, но она услышала тихий шепот: «Вырасти счастливой, дочка»...

 В поезде, чтобы не забыть, она рисовала утёс с двумя каменными обелисками и букетиками цветов у подножия, которые, сразу по приезде домой, старательно раскрасила в яркие цвета, оставив остальной рисунок чёрно-белым.

 Тогда она ещё не знала, что это были последние горы. Но, может быть, они начнут ей сниться снова, как в детстве...