172 Сутки отпуска 22 октября 1972

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

172. Сутки отпуска. Испытания. 22 октября 1972 года.

Сводка погоды: Суворов воскресенье 22 октября 1972, дневная температура: мин.: 0.7°C тепла, средняя: 3.2°C тепла, макс.: 5.2°C тепла, без осадков.

До прихода папы из бани мама быстренько доделала винегрет и угостила меня крепким чаем, заваренным, как всегда, на цветах и травах. После этого я порывался было начать разговор с мамой, но она просила меня потерпеть, потому что папа может обидеться, если я начну рассказывать о своей жизни и службе без него. Вместо этого мама налила мне ванну «с дороги», выдала мне чистое душистое махровое полотенце и домашнее бельё, которое мне оказалось мало. Я, как ребёнок, плескался и фыркал в ванне, когда в дом с весёлым шумом вошёл папа.

- Где он! – закричал с порога папа. – Где этот паршивец!? Где мой сын!? Дайте мне его сюда!

Папа ворвался ко мне в ванную и тут же позвал маму…

- Мама! Смотри, какая вода у него! Его же не мыть, а драить надо!

Папа, не принимая никаких возражений, просьб и протестов, намылил мочалку из липового лыка и так «прошёлся» по моей спине, что я только крякал, хрюкал и стонал от удовольствия. За весь (без малого) год моей флотской жизни мне ещё никто так не помогал вымыться. К столу я сел распаренный, мокрый, слабый и счастливый…

По опыту общения с папой и мамой я знал, что прежде всего, они хотят не услышать, что я буду рассказывать, а услыхать, как я буду рассказывать. Мой старший брат Юра, например, любил рассказывать о своей жизни в стиле якобы сдержанного хвастовства своими «героическими подвигами». Он рассказывал о том, в какие щекотливые или драматичные передряги он попадал и как из них «выкарабкивался». При этом Юра не сообщал ничего о том, как и почему он попадал в эти «передряги», потому что это было главным для мамы и папы, они хотели, чтобы их сыновья заранее предвидели беду и не попадали в неё.

Я рассказывал о своих приключениях, как о событиях, которые я старался избежать, но волей случая или чужого влияния, оказывался в трудной ситуации, из которой выходил с минимальными потерями и ущербом. Моя мама была сторонником тактики невмешательства в спорные и конфликтные события, при этом оставаясь в таком положении, чтобы эффективно контролировать ситуацию и вовремя вмешаться и исправить её. Папа был горячим сторонником тактики предвидения и анализа любой стрессовой или конфликтной ситуации и активного синтеза правильного, то есть наиболее верного и продуманного решения. При этом мой папа очень ценил не умный, а разумный подход к обретению верного решения.

- Напуган – наполовину побеждён, - говорил наш папа, Сергей Иванович. – Суворовская наука побеждать помогла мне выжить в самой страшной войне. Если бы я не знал и не применял наставления Александра Васильевича, то был бы тысячу раз убит. Так и вы, сначала думайте, что делаете, а потом только начинайте делать.
- Даже если времени нет ни мига, - говорил нам папа, - всё равно думайте, прежде чем что-то сделать. Иногда и полмига хватит, чтобы найти правильное решение, нужно только помнить наставления Суворова и мои. Слушайте, сыны…

- Первое правило воинского искусства – это глазомер, то есть понимание того, как стоять, как сидеть, как выглядеть, как идти, что делать, бить или не бить, как гнать и бить.
- Второе правило – быстрота. Не мешкать, но не торопиться. В трудность (в гору) мелкими шажками-поступками, а под гору (при счастливом случае) – можно и бегом, с настроением и радостью. А на ровном месте (когда всё нормально), то спокойным шагом, не торопясь, но споро поспешая.
- Если пришла нужда – терпи, страдай, сожмись, но не поддавайся, довольствуйся малым, тем что есть, не бери взаймы. Нужда пройдёт, придёт счастье – гуляй, веселись, играй, пой, будь щедрым, но разумно щедрым, с оглядкой на нужду.
- Делу дай всё рабочее время, а потехе только час. Не путай и не мешай работу с потехой, но не гони, отдыхай, береги силы, экономь средства, не теряй энергию жизни. Любое дело дели на три части – задел, работу и отделку. На задел трать весь свой ум и сообразительность, на работу – трудолюбие и терпение, на отделку – мастерство. Любое дело должно быть красивым, как произведение искусства, чтобы радовало глаз, руку и душу.
- В общении с людьми строго следуй последовательности: сначала приветливо прими (приветь), накорми (дай), напои (очаруй), баньку истопи (расположи к себе), спать уложи (успокой) и только потом спрашивай, пытай и допытывайся.

- Запомните, - говорил нам веско папа, - у общего котла все равны, все братья, а кто старше - те старшие братья, заботливые и благонравные. Сытые, как и голодные, друг друга не разумеют, то есть не принимают и не понимают, как ни старайся. Кушайте всегда вовремя и понемногу, не наедайтесь «до отвала», вас тогда победить будет легко, а вы будете тяжёлыми, неповоротливыми и неуклюжими.
- Если случилось чего-то из ряда вон выходящее, свалилась на голову беда или вражеская сила, то атакуй, с чем есть, с чем бог послал, кружи-закруживай, руби, коли, гоняй, поддавай, не останавливай, не сомневайся, бери «на Ура!».
- Тут и третье правило военного искусства или искусства быть настоящим мужчиной – натиск. Решил атаковать? Тогда натиск, штурм, атака! Не надейся только на одно, применяй два, три, несколько приёмов. Нога ногу подкрепляет, рука руку усиляет, а против лома нет приёма. Не шлёпай кулачком – бей обеими руками, наверняка.

- И последнее, - говорил нам папа. – Никогда не строй из себя «героя-одиночку» - не сдюжишь, где-то в чём-то обязательно ошибёшься. Поэтому строй свою тактику с тремя линиями атаки или обороны, то есть с друзьями или поддержкой: впереди сам – рви, коли, круши; позади твой ведомый друг – валит, громит, добивает, а третья линия соратников – обезоруживает, обирает и пленит.
- Здоровье берегите не лекарствами, а природным естеством – учил нас папа. – Зарядка вместе с солнышком, питьё и здоровая пища (хлебушек). Засорился живот – мамин чай травный. Заболел – штраф тебе и наказание, пошто себя не берёг!
- Однакось самое главное, чего вам надо бояться и с чем вам надо бороться в жизни, - это «проклятая немогузнайка». Если ты сам себе или кому-то говоришь: «Не могу знать! Не знаю!», то ты побеждён, погиб, пропал. Надо знать всё и обо всём, тогда есть из чего выбрать правильное решение, действие или поступок. Поэтому: «Учиться, учиться и учиться!». Всю жизнь учитесь жить, тогда и жить будете.

- Запомните святцы Суворовские: Ученье свет, неученье – тьма. Дело мастера боится. И крестьянин коли не умеет сохой владеть, так и  хлеб не родится. За учёного трёх неучёных дают. Нам (учёным) мало трёх! Давай нам шесть! Нам мало шести, давай нам десять на одного! Всех побьём, повалим, в полон возьмём!
- Если вы меня услышали, то запомните ключевые слова-понятия для успешной жизни и службы: Субординация, Экзерциция, Послушание, Обучение, Дисциплина, Ордер воинский, Чистота, Здоровье, Опрятность, Бодрость, Смелость, Храбрость, Победа! Тогда вам, сыночки, будет: «Слава, слава, слава!».

Всё это я вдруг вспомнил и высказал моему папе, как моему главному судье и оценщику, когда мы сидели за нашим семейным круглым столом в большой комнате родительского дома, пили холодную запотевшую водочку и закусывали маминым винегретом, борщом «на лопаточке» и жареной картошечкой с топлёным хрустящим салом и солёными огурчиками. Только после первой, второй и третьей стопочки («За тех, кого нет с нами») я начал рассказывать и мой рассказ с перерывами на чай длился до телевизионной программы «Время». Эта программа и телевизионные новости были «табу» - запретом на любые разговоры и общение, потому что мой папа «жил новостями политики».

Пока папа слушал новости по телевизору, я расслабленно лежал на своём "школьном диванчике" в маленькой комнате-спальне, а мама угощала меня конфетами и чаем на травах и вполголоса рассказывала мне о домашних делах, о драматических событиях в семейной жизни нашего Юры, о соседях, о здоровье папы, о его работе, о нашем доме, который нуждался в ремонте.

- Мама, - спросил я её через полусон от усталости и сытого домашнего уютного похмелья, - а что же ты о себе ничего мне не рассказываешь?
- А что мне о себе рассказывать? – встрепенулась мама. – У меня всё хорошо: с работой справляюсь, на работе меня хвалят, соседки ко мне идут за советом и за помощью, здорова – ничего не болит, всё у меня есть и ничего мне не надо, кроме того, чтобы вы были здоровы и счастливы.
- Мам, - с трудом выговорил я своё признание. – Я приехал без подарка тебе и папе. Так получилось, что мы вернулись с моря, сдали все задачи по государственным испытаниям, образовалось «окно» и меня срочно отпустили в отпуск. Я хотел приехать домой одним днём и сегодня встал в 3 часа утра, чтобы успеть на все «перекладные» самолёты и поезда…
- Саша, - перебила меня мама. – Не переживай и ни о чём не думай. Запомни, главный твой подарок нам с папой – это твои успехи, твоя счастливая, цельная и радостная жизнь. Это для нас самый дорогой подарок. Главное, чтобы ты не ошибался в жизни, как Юра. Это главное. Спи…

Эти слова моей мамы я уже слышал откуда-то из «ниоткуда», куда я провалился мягко, плавно, нежно и с благодарностью. Спал я ровно 12 часов…

В воскресенье 22 октября 1972 года в 12:00 я проснулся так, как уже не просыпался больше одного года, то есть совершенно безмятежно, спокойно, без нервов, не «по подъёму». Уже на грани просыпания я слышал осторожные мамины шаги, сопение папы и их тихий шёпот по поводу того, что «Саша так умаялся, что никак не может проснуться». Я проснулся и сообщил об этом моим маме и папе… Папа сразу же включил на полную громкость телевизор, потому что начались его любимые телевизионные новости, а мама тут же стала звать меня на кухню, откуда уже вкусно пахло цветочным липовым чаем, блинами с маслом и клубничным вареньем. Я вскочил бодро, по-морскому, быстренько привёл себя в порядок и мы все вместе встретились за столом на нашей тесной, но уютной кухне.

На кухне у каждого из нас было своё место. Мама сидела на маленьком кухонном стульчике с мягкой подушечкой, зажатая между умывальником и газовой плитой (спиной она опиралась на сервировочный столик, говорила, что так ей удобнее – автор). Папа сидел напротив мамы, опираясь спиной на выдвижные ящики кухонного буфета (мои папа и мама были участниками и инвалидами Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, поэтому их натруженные спины болели – автор). Я и мой старший брат Юра сидели на кухонных табуретках с торца кухонного стола (напротив углов – автор), а позади нас у стены (переборки между кухней и умывальником – автор) стояла крепкая классическая «гостевая» табуретка с мягкой вязаной «сидушкой» - для гостей и соседей.

Когда гостей приглашали к столу, то я или Юра, а чаще всего мы оба, уходили в большую комнату за круглый стол, там мы всей семьёй собирались только по вечерам и праздникам, потому что большой круглый и раздвигающийся на 12 персон стол был покрыт ярко жёлтой («золотой») бархатной скатертью с бахромой. За этим столом проходили наши семейные торжественные праздничные застолья, игры в домино, в карты и лото, а также за этим столом мы с Юрой вместе занимались и делали уроки, когда учились в школе.

Мама угощала меня блинами с вареньем и цветочным чаем, а сама ненароком спрашивала меня: "Почему это ты скрипишь во сне зубами, кричишь какие-то непонятные слова, с кем-то ругаешься, от кого-то чего-то требуешь и т.д.?". Я похолодел…, а что, если я во сне ругался и говорил «по-морскому»? Я начал расспрашивать маму, что и как я говорил вслух во сне. Мама сделала вид, что ничего не поняла, что "это неважно"… Я дал себе «жаркое слово» впредь даже на корабле выражаться только исключительно чистым литературным русским языком (моя мама была очень воспитанным, образованным и начитанным человеком – автор).

Весь погожий, но холодный день воскресенья 22 октября 1972 года я провёл с папой и мамой: рассказывал, показывал в лицах и представлял в движениях и позах, как мы живём, работаем и служим на корабле, всячески юморил и смешил моих родителей, порывался что-то делать по дому, в саду или огороде, предлагал пойти в магазин, но мои родители наотрез запретили мне чем-либо заниматься другим, нежели просто быть дома, отдыхать, кушать и снова отдыхать, только уж теперь с сытой дремотой.

Весь выходной я порывался чем-то помочь маме и папе, поделать какие-то дела по дому, но они наотрез запретили мне что либо делать и чем либо заниматься, кроме отдыха. Поэтому я весь день спал-отсыпался всласть, кушал всякие вкусности, что готовила моя мама и рассказывал, рассказывал и рассказывал маме и папе о разных событиях, происходивших со мной на море и во время службы. Все свои рассказы я старался излагать так, чтобы у моих родителей не возникло и тени сомнения или тревоги. Мои папа и мама были офицерами, участниками Великой Отечественной войны, опытными по жизни людьми и супер специалистами в своём деле, поэтому они могли мгновенно выявить фальшь и неправду в речи любого человека, а уже тем более у своего младшего сына, вот почему я рассказывал маме и папе только правду.

Мою маму интересовали только бытовые подробности и моё здоровье, самочувствие и то, как я справляюсь с "мужским напряжением по утрам и вечерам". Я стеснялся, терялся, не знал, что и как отвечать, тогда мама вполголоса учила меня "уму-разуму". Моего папу интересовали подробности нашей морской службы и применение корабельного вооружения и я тоже вполголоса рассказал ему о возможностях нашего корабля, не разглашая сведения, которые "не нужно было знать всуе гражданским лицам". Я знал, что папа обязательно будет пересказывать мои рассказы у себя на работе в Суворовской Средней школе №2 своим друзьям-учителям и ученикам, поэтому рассказывал образно, эффектно, зримо, красочно, но без технических подробностей.

Только вечером перед вечерними теленовостями в 21:00 мама, наконец-то, спросила меня: "А тебе разве не хочется узнать, как живут и где находятся твои школьные друзья? Может быть кто-то сейчас у себя дома, здесь в Суворове?". Я очень хотел пройтись по домам, в которых жили мои школьные товарищи, друзья и подружки, страстно же5лал попасть в нашу родную школу, посидеть в моём классе за партой, но в воскресенье в школе никого не было, кроме сторожей. Я терпеливо ждал этого момента...

- Мам, - сказал я маме как можно более легко и беззаботно. – Я схожу на улицу? Посмотрю там, что и как, а?

Мама тут же поджала губы и строго взглянула на моего папу, а папа тут же «внимательно» стал шуршать листами газеты «Правда».

- Куда ты пойдёшь?! – строго спросила меня мама. – Опять к своей Вале Архиповой? Её нет дома, она на учёбе и приедет только на ноябрьские праздники. Славки Юницына тоже нет, не пришёл ещё с армии. Остальных ваших школьных ребят тоже никого нет, служат, а с другими девочками ты особо и не дружил, они живут сами по себе своими жизнями и интересами. Нет уж, побудь дома. Мы с папой ещё не насладились твоим общением…
- Ну и ладно, - «легко» согласился я. – Тогда завтра в понедельник схожу я в школу? Посмотрю, как там учится современная молодёжь, встречусь с «Людмилкой» (Людмила Михайловна Хозикова – учитель по химии и биологии, наш классный руководитель в 10 «А» классе 1970 года выпуска – автор).
- Вот это правильно, - поддержал меня папа. – Сходи, покажи себя, посмотри других, сравни себя и современных десятиклассников, расскажи им, как ты учился, как нужны на флоте школьные знания и жизненный опыт. Молодец.

Мама подозрительно и внимательно посмотрела на нас с папой, но ничего не сказала, что означало – мама согласна. Мне главное было без обид и скандалов выйти из дома, а на улице я уж как-нибудь разберусь, куда мне идти и с кем общаться. Так в воскресенье 22 октября 1972 года я постепенно «воскрес» к ещё привычной прежней школьно-юношеской жизни 1970-1971 годов. Как же было здорово вновь ощутить себя не матросом боевого корабля, а шаловливым юношей, полным надежд, стремлений и замыслов, таким, каким я был в 1970-1971 годах

Фотоиллюстрация из первого тома ДМБовского альбома автора: 22 октября 1972 года. Тульская область, город Суворов, улица Белинского, дом 7 «А». Днём в воскресенье, по настоянию мамы, мы сходили в суворовский "Дом быта" и сфотографировались на память. Папа: Суворов Сергей Иванович, 1918 года рождения (54 года). Мама: Суворова (Максимова) Нина Васильевна, 1922 года рождения (50 лет). Младший сын: Александр Сергеевич Суворов, 1953 года рождения (19 лет). Первые сутки первого 10-ти дневного отпуска с выездом на родину матроса-рулевого штурманской БЧ-1 БПК "Свирепый".