Рецидивист. 3 глава

     Война закончилась, думал, что с этим и меня уже освободят и обратно в тюрьму не отправят. Так и вышло, сказали, что вину смыл кровью. Конечно кровью, хм... я даже ни разу ранен не был. Думал, куда ехать? Ни семьи, ни дома. Об этом я думал, сидя в душном вагоне поезда, который шёл мимо воронок на земле, упавших столбов и разрушенных домов.
     Никогда в своей жизни я не работал и о работе на заводе, я вообще не думал. Ехал с пайком в рюкзаке и документами, чистыми документами. Меня никто не знал, друзей я не обрёл, я как вольный ветер, мог ехать куда хочу и делать что хочу. А что я умел делать? Я вор и убийца, уж от себя-то этого не скроешь. Хотел ли я тогда изменить свою жизнь, теперь уж и не знаю. Может просто надеялся на лучшее? Решил податься в Москву, а что? Город большой, без дела не останусь.
     Ехал долго, поезда, попутные грузовики, долго шёл и пешком. Город встретил меня хмурым утром. Ещё стояли противотанковые ограждения, окна крест-накрест заклеены лентами бумаги, много разрушенных зданий. Зашёл в комитет комсомола, попросил жильё. К моему удивлению, мне дали комнату в коммуналке, ничего, хоть крыша над головой. Объяснили, что хозяин погиб и комната пуста.
     В середине комнаты стояла печка-буржуйка, труба её выведена в окно. Но мебель была, старая, но была. Диван с высокой спинкой, с деревянными резными подлокотниками, этажерка, правда без книг, видимо сожгли, когда мёрзли от холода. У окна стол, стульев не было. Но жить можно. Паёк мой в пути закончился, но меня прописали и дали карточку на хлеб. Чем буду заниматься, пока и сам не знал. Комсомольцем я не был, да и с моей тюремной биографией меня бы не приняли, да я и сам не рвался. Вышел я на улицу, когда стемнело, надвинул на глаза кепку, постоял, огляделся... нужны были деньги, без них не прожить. Да и голод чувствовался. Пошёл вдоль дороги, смотрю, возле небольшого магазина стоит грузовик и грузят в него коробки и мешки. Почему-то сразу догадался, грабят.
     - Помочь? - спросил я, подойдя ближе.
     Двое молодых парней резко остановились и у одного из них в руке сверкнул нож. Я подошёл ещё ближе и на выпад того, с ножом, быстро отреагировал, выбив из его руки нож и самого отшвырнув в сторону. Хотя роста я был не высокого, но парнем я был крепким, да и война закалила. Упав на землю, тот быстро поднялся и подняв с земли нож, сверкнув глазами, выругался матом и опять двинулся на меня.
     - Остынь. Я свой, - сказал я.
     Тот сразу остановился и с удивлением посмотрел на меня.
     - Что значит свой? Не понял... - опешив, спросил парень.
     Второй так и остался стоять в стороне, может просто ждал развязки. Из склада магазина вышли ещё двое и подошли ко мне.
     - Ты кто такой? Чё шастаешь? - смачно сплюнув на землю, сказал мужик, что вышел к нам.
     Он был старше тех, что грузили, да и вид у него был грозный.
     - Наверное, старший у них, - подумал я, а вслух сказал.
     - Я Соболь. Не слыхал обо мне?
     И сказал я это уверенным и спокойным голосом.
     Мужик с удивлением поднял глаза и пытливо на меня посмотрел.
     - Да нет, про такого зверя не слышал. Чё надо? - грубо спросил он.
     - Подельники мои сгинули, а одному работать несподручно. Вот и вышел на охоту. Может и я пригожусь, - ответил я.
     - Ладно, пока помоги, там видно будет, что ты за зверёк такой, - разрешил мужик.
     Загрузив ящики и мешки, собрав одежду, что висела за прилавком, все сели в грузовик и поехали. Ехали долго, чувствовал, сначала ехали по мостовой, затем, видимо, дорога пошла грунтовая, неровная.
     - Куда едем-то? - спросил я у того, что попёр на меня с ножом.
     - А тебе не всё равно? Едешь себе, вот и заткнись в тряпочку, - ответил мне парень.
     Я промолчал. Машина была крытая брезентом, ничего не видно, ночь на дворе, но страха не было. Как уже потом я узнал, приехали мы в Марьину рощу, где и было логово бандитов. И старшим оказался совсем другой, а не тот, которого я вначале принял за старшего. За длинным столом, на котором лежали варёное мясо, яйца и открытые банки тушёнки, зелёный лук, солёные огурцы, хлеб и начатая бутылка водки, сидел упитанный пожилой мужик, лет пятидесяти пяти. У него был уверенный, наглый взгляд, один глаз у него был стеклянный. Редкие волосы, зачёсаны назад, одет в дорогой пиджак, на шее золотая цепь. И звали его Сидор, только видать, это у него такая кликуха была.
     - Рябой, кого это ты с собой приволок? - низким голосом спросил Сидор.
     - Сам приблудился, Соболем кличут, - ответил Рябой.
     - Кто таков? Чё надо? - спросил Сидор.
     - Соболь я, под Полтавой, за разбой и мокруху на нарах чалился. Оттуда штрафбат, пришлось немцев валить. Иначе, вышка светила, - ответил я.
     - Ладно, разберёмся. Жрать хочешь? - спросил Сидор.
     - Не откажусь, пузо подпирает от голода, - ответил я.
     Сидор, кивнув головой, указал мне на скамью, куда я и сел. Ел я с жадностью, давно не видел такого изобилия еды. Пока ел, меня ни о чём не спрашивали, но я знал, что этим дело не кончится. Скорее всего, проверку мне устроят.
     - Он меня ударил, гад, - сказал тот, у которого я нож выбил.
     - Усохни! Тебе никто слово не давал, - рявкнул Сидор.
     - Пожрал? А теперь выкладывай, мусор, кто тебя заслал? - вдруг спросил Сидор.
     - Никогда мусором не был и казачком тоже. Хочешь, можешь меня здесь же прирезать. А так, много пользы могу принести. Одному работать несподручно, - спокойно ответил я.
     - Ладно, если ты честный пацан, а не мусор, базара нет, мы это быстро выясним. Спать пора, ночь на дворе, - вставая из-за стола, сказал Сидор.
     - Топай со мной, наверху, со мной покимаришь, - хлопнув меня по плечу, сказал тот, что кинулся на меня с ножом.
     Я молча пошёл за ним и мы по узкой деревянной лестнице поднялись на чердак. Дом был неприметный, находился на отшибе, между деревьев и с дороги его видно не было. За окном темень, ничего не видать. Чердак низкий, пришлось, пригнувшись, пройти к лежанке.
     - А как там... ну... на войне было? - спросил парень, с которым мы легли на лежанку.
     - Как на войне было, - зевая, ответил я.
     - Хм... меня Филин кличут. А ты ничего так, не из пугливых, видать, - сказал Филин, засыпая.
     Ранним утром я проснулся от того, что меня кто-то тормошит за плечо.
     - Меня товарищ капитан прислал за Вами, надо уходить, - услышал я над ухом.
     Развернувшись, я одним ударом свалил того и вскочив с места, скрутил ему руки за спиной. Филин лежал с ножом в груди, с открытыми глазами. Тут на чердак ворвались двое, это были те, с которыми я накануне приехал на грузовике.
     - Пусти, гад! Больно же! - завопил тот, которого я скрутил.
     Вдруг с лежанки поднялся Филин, живой и здоровый. Убрал нож с груди и посмотрел на меня. В общем, меня спустили вниз, где сидел Сидор и заставили сесть.
     - Проверять вздумали? Да не мусор я! - крикнул я.
     - Замолкни. Сегодня на дело пойдём, если завалишь мусоров, тогда и базар другим будет, - сказал Сидор.
     В банде было девять человек, я примкнул десятым. Дело, о котором говорил Сидор, было оговорено быстро. В милицейском участке надо было забрать документы и дела, открытые на банду Сидора. Зачем им это понадобилось, я не знаю, но молча поехал вместе с ними. Сидор велел мне и Варёному выйти первыми и в дежурке завалить ментов.
     - Их там двое, они так дежурят. Валите обоих, потом ищите дела, - сказал Сидор.
     Только Варёный стрелять не стал, видимо, Сидор ему велел ждать, чтобы это сделал я. Я и сделал. Мы ворвались неожиданно и я сделал первый выстрел, тут выскочил второй, которого я уложил выстрелом в упор. Дела лежали в шкафу, в отдельной папке, их мы и принесли Сидору. Ухмыляясь, он пролистал папку и когда мы вернулись на своё лежбище, он её сжёг.
     С того дня, Сидор стал мне доверять и я стал членом банды Сидора. И ещё я знал, что если банду возьмут, нам всем хана. Вышка точно обеспечена. Что ж, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Хотя на войне мне очень везло. Уж в такие заварухи попадал и ни царапины. Везло, значит.
     Так прошло пять лет, за бандой конечно охотились,  но нам удавалось уходить. Шиковали и в ресторанах, барахло, которое мы брали в магазинах, продавали за городом, чтобы не светиться. Были и бабы, оно конечно, за деньги находились женщины, но я и имени не спрашивал, так, получил удовольствие, рассплатился и ушёл. Только каждый из нас знал, что конец у нас один и рано или поздно, нас возьмут. В лучшем случае, грозит пожизненное, а то и вышка.   
     Сидор предложил ограбить ювелирный магазин, даже не предложил, а приказал. Его приказы не обсуждались, было решено днём оставить меня в подсобке, типа, я покупатель, хотя по виду, какой из меня покупатель? Я должен был просидеть там до ночи, потом тихонько выйти, отключить сигнализацию и открыть входную дверь своим дружкам. Что это, для вора со стажем? Плёвое дело! Рост мой позволял быть незамеченным, я спокойно вошёл в магазин, огляделся по сторонам и тихо вошёл в подсобку. Всё было рассчитано. Перед ограблением, Сидор велел несколько дней следить за магазином изнутри, так сказать, за работой служащих и заходит ли кто-нибудь в подсобку и во сколько.
     В магазин я зашёл почти перед закрытием, зная, что в подсобку уже никто не войдёт. Я притаился за вешалкой, мало ли что, вдруг кому-то вздумается войти... Я затаился и слушал, как расходятся люди, продавцы закрывают драгоценности в сейф, включают сигнализацию и закрывают магазин. Жутко затекли ноги, хотелось есть и пить, а ещё, жутко хотелось в туалет, а это будет похлеще голода и жажды. Но мы народ, привыкший к трудностям, я терпел ещё часа четыре, только потом тихо вышел из подсобки.
     Оглядевшись, первым делом пошёл в туалет, потом я принялся за сигнализацию, кусачками перерезал провода и пошёл открывать дверь. Это было сложнее, замок оказался не простым. Сидор с ребятами уже ждали. В общем, справившись и с замком, Филин стал открывать сейф, провозились минут двадцать. Очистив сейф, мы покинули магазин.
     Утром по городу уже трезвонили, что ограблен ювелирный магазин. Ну а мы с драгоценностями залегли на дно. Только, как говорят, жадность фраера сгубила. Варёный в тот вечер скрысятничал и спрятал от Сидора несколько вещей. Вот его и запалили с ними, когда он их продавал на барахолке скупщикам. Мы этого не знали, но под давлением, Варёный сдал нашу банду с потрохами.
     Дом, в котором находилось наше лежбище, окружили со всех сторон. Началась стрельба, хотя главный в рупор приказывал сдаться. Сидор и ещё трое, погибли в перестрелке, нас осталось четверо. Пришлось сдаваться. Потом допросы, побои, обливание под напором холодной водой, суд. Нам четверым дали пожизненное. В том, что убивал, я так и не признавался. Всё валили на Сидора и тех, кто погиб. Мы, типа, были в подчинении и боялись Сидора.
     Прошло больше полугода и наконец, глубокой ночью, нас повезли по этапу в особую тюрьму. Не думал, что та ночь будет переломной в моей жизни.