Шутка племянника

               
      В конце мая в субботу  отправились вдвоем  со свояком на «Москвиче», прозванным народом «каблучком», к брату за молодыми поросятами. Накануне он позвонил сестре, что можно их забирать для дальнейшего откорма.
 
 Свояк Александр - добродушный, редко унывающий человек, положил три холщовых мешка в будку машины, как я понял, для трех хрюшечек. От него слегка пахло перегаром после вчерашней банной процедуры. Пока я грузил у матери дроблёнку для поросят брата, она налила ему стопочку, чтоб веселее было ехать. Вообще, он редко отказывался принять «на грудь» в праздник или по случаю, как говорят, в богоугодное время.
   
 Деревня Новониколаевка находилась в южном направлении  километров в пятидесяти от города Иланский. На нескольких взгорках, примыкавшиь к объединяющей село станции Абакумовка, на железнодорожной ветке Абакан-Тайшет. В селе было несколько лесозаготовительных «контор», называемыми в народе «Воруй-лес», которые заготавливали древесину на низкогорных отрогах Восточного Саяна, и отправляли в свои области. Брат работал в одной из таких контор на лесовозе. А май, как известно, у лесозаготовителей месяц провальный. Раскисают лесовозные дороги и водители либо ремонтируют машины, либо идут в отпуск.
   
 Брат Василий встретил нас радушно. Высокий, статный. О таких мужиках говорят:  «косая сажень в плечах». Умел делать многочисленную сельскую работу: косить траву на сено, пахать землю, рубить дома, класть печи, валить лес, управляться с многочисленной техникой, будь-то машина или трактор. Про таких  говорят: «Земля русская  на них держится».
   
 С дороги присели за стол, заботливо накрытый женой брата Алевтиной. От выпитого самогона, настоянного на кедровых орешках и таёжных травах, обильной закуски свояк Александр заметно повеселел. Затем мы вышли на улицу и уселись на лавочку у палисадника. Василий и Александр закурили по папиросе, одновременно обсуждая посадку огородов, предстоящий покос, погоду и еще кучу тем и дел, которые рождались в ходе их беседы. Я в их разговор почти не встревал, наслаждаясь запахом отцветшей черемухи, смородины, цветов, заботливо посаженных женой брата  в  палисаднике.

 Возле ворот копошились два подростка. Один из них младший сын брата Александр, тёзка свояка. Они ремонтировали поставленный верх колесами велосипед. Рядом с забором на молодой травке паслись поросята. Брата позвала жена, и он пошел в дом что-то помочь по хозяйству.
 
  Александр, докурив очередную папиросу, обратился к племяннику:
 
  - Ну, тезка, показывай, каких отдаете нам поросят.
Племянник, хитро улыбаясь, указал на пасущихся рядом поросят.
 
  - Дядя Саша, которых из них поймаете, те и будут ваши, с серьёзным  видом не моргнув глазом, сказал он.

  Я по просьбе Александра подал ему один мешок.
 
 - Ну, помогайте мне, - сказал свояк, осторожно приближаясь к стаду.
   
  Мы стали со стороны дороги, отрезав им путь к отступлению. Александр после нескольких безуспешных попыток, изрядно перемазавшись, все же поймал одного за ногу.

 На истошный визг поросенка выбежала соседка. С округлившимися от удивления глазами она набросилась на свояка:
 
 - Что ты, черт, делаешь!?... Среди бела дня воруешь моих поросят!
 
 - Как твоих? Мне их вот показал племянник, - удивленно ответил он.

  А племянник с другом, как молодые поросята, катались от смеха по траве. На шум вышли брат с женой. Поняв в чём дело, тоже рассмеялись. Пригрозив сыну наказанием за такую шутку, жена брата успокоила соседку, освободив поросёнка из мешка.
      
  Брат Василий взял приготовленные мешки, и мы отправились в загон, где находились    поросята. Они нисколько не отличались от соседских поросят. Пару минут, и мы их уже несли, чтобы положить в будку машины на предварительно подстеленную солому. Свояк отряхнулся от налипшей к одежде грязи, умыл лицо из ковша, принесенного племянником, и уселся в машину. На прощанье брат дал нам бутылку своего ядреного напитка, несколько кусочков свежепосоленного сала. Попрощавшись, мы поехали домой. Я старательно объезжал колеи и ямы, чтобы не растрясти поросят. Александр закурив, только и повторял:
 
  - Ну и племянничек, Ну и шутник...Так дядьку подставил.
    
  Только вновь выехав на асфальтированный участок дороги, я заметил побагровевшую шишку на лбу свояка.
 
  -  Да это я об забор, когда ловил чужого поросенка, - ответил он, поглаживая ушибленное место.

  - Давай, приложим компресс из самогона. Пока едем, синяк разойдется, - предложил я.

 - А зачем портить продукт, и так сойдёт, я лучше немного приму.

 - Ну, как хочешь, - ответил я, достав и пакета бутылку.

  -  Там в бардачке возьми стакан и сухарик, положенный на всякий случай, - сказал я, уменьшая скорость машины.
   
  - Не тормози, я так справлюсь, - сказал он, наливая ядрёный напиток в стакан.
   
  Проехали вновь Иланск. Асфальт закончился у села Красный Хлебороб.Власти обещали уложить его до самой Новогородки. А пока машина затряслась по красной щербёнке. До нашей деревни Новопокровки осталось шесть километров.
 
 Хлеборобовская гора возвышалась над всей окрестностью. Машины, даже пустые, с большой натугой преодолевали затяжной подъем. С горы открывалась прекрасная панорама. Город  Иланск в светлом мареве дня соединялся своими высокими трубами депо и котельных, с небом. Движущиеся по транссибирской магистрали поезда казались игрушечными. Сколько раз я преодолевал эту гору пешком, обучаясь в    технологическом техникуме города Канск, и не сосчитать. Она у меня всегда вызывала приподнятые чувства. Наверно такое, как у альпиниста, покорившего очередную вершину. Преодолев гору, остались в стороне деревни Черниговка, Далай-Отрез, где прошла часть моего раннего детства. По пологому подъему мы выехали на прямую  дорогу. До Новопокровки  уже осталось километра три. Издали стали видны ремонтные корпуса сельхозтехники, в которой работал свояк мотористом.
    
  У дома нас встретили сестра и мать.
 
  -  Как съездили?- спросили они меня.
 
 - Нормально. Поросята хорошие. Сейчас выгружу, - ответил я, доставая один из мешков с поросенком.
 
 -  Санька, чего сидишь! Иди, помогай! - обратилась сестра к еще сидевшему в машине мужу.
Александр не торопливо вылез.
 
 -  Батюшки, что с тобой! Неужели с кабаном бодался! - воскликнула сестра.

 -  Нет, это твой родной племянник так надо мной пошутил, - печально ответил свояк.