Штрихи. Дружба двух поэтов

Перед вами одна из фотографий Анны Ахматовой. Интересная поза, не правда ли?
Надпись на обороте сделана синими чернилами рукой Ахматовой: «Иосифу Бродскому от третьего петербургского сфинкса на память. 24 марта 1963, Комарово».

Это одна из самых любимых фотографий поэтессы, подчеркивающая ее необычайную гибкость в молодости. Снимок сделан Николаем Николаевичем Пуниным (Павлом Лукницким?) в саду Фонтанного дома в Ленинграде (1925 год). Он и назвал ее сфинксом. Ныне хранится в Государственном литературно-мемориальном музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме (Петербург).

В этот же год, чуть позднее (24 июня 1963 года) ко дню рождения Ахматовой, Бродским было прислано стихотворение причем с обозначением места его создания.

А. А. А.

Блестит залив и ветер несет
через ограды воздух влажный.
Ночь белая глядит с высот,
как в зеркало, в квадрат бумажный.
Вдвойне темней, чем он, рука.
Незрима при поспешном взгляде.
Но вот слова, как облака,
несутся по зеркальной глади.

24 июня 63.
Финляндский вокзал

                ***

Иосиф Бродский познакомился с Анной Андреевной Ахматовой в августе 1961 года. Еще до встречи с Мариной Басмановой. Позднее он введет возлюбленную в ее дом. С этого времени и началась удивительная дружба двух поэтов. Но дружба ли? Вероятно, присутствовало нечто другое, что можно обозначить как взаимное притяжение. Стихи друг друга их мало интересовали. Именно поэтому в отношения поэтов не закрался дух соперничества. Позднее Бродский скажет: «Это долго и это сложно. Об этом надо либо километрами, либо совсем ничего». Но так было только на первый взгляд. Просто они редко говорили о своих стихах. Однако Ахматова пристально следила за литературными успехами молодого друга, рано и чутко распознав присущий ему своеобразный талант.

А он? Бродский мало уделял внимания ее творчеству. Раз и навсегда, отдав первенство в мире поэзии Марине Цветаевой. Однако на всю жизнь сохранил к Ахматовой чувство преданности, и даже можно сказать - нежности. Хотя на момент их знакомства разница в возрасте была весьма ощутимой: ей 72, ему всего 21 год. По сути дела во временном аспекте находились они на противоположных полюсах: бабушка и внук в лучшем случае. Опять в силу вступила игра со стороны Ахматовой, но на более тонком уровне, которую он не смог распознать. Возможно, не захотел.