Маслины и оливки

                ВЛАДИСЛАВ КОНДРАТЬЕВ

                МАСЛИНЫ и ОЛИВКИ

           Как-то заметил поэт Кондратьев, когда они с Кимом посылают Трампа в магазин за закуской, то он, почти всегда, как бы зависает на несколько минут, что-то пытается вспомнить, мучительно морща лоб, тяжело вздыхает, а потом, решившись – как в бассейн с высокого трамплина ухнуть, идёт, а страдальческое выражение с лица, как ни старается, но полностью согнать не может. Ким даже заподозрил, что Трамп часть общих денег от них утаивает, а в уме высчитывает, сколько и на чём можно сэкономить, чтобы зажилить сумму побольше.

           Но поэт Кондратьев догадался, что дело в чём-то другом. Вот он, когда Трамп в очередной раз, собираясь в магазин, завис, говорит ему:

           – А чего это ты так морщишься? Даже смотреть на тебя жалко.

           – Во-во, – встрял Ким, – жалко. И противно. Выглядишь, хуже пленного румына.

           Трамп сначала не хотел говорить, но потом, взглянув поэту Кондратьеву в глаза, понял, что никуда ему не деться, всё равно его расколют, а потому, смущённо улыбнувшись, сказал:

           – К водке, оно – конечно, квашеная капусточка больше всего подходит, помидорчики маринованные, селёдочка – само собой, икорка чёрненькая, а больше всего – огурчики солёные. А уж коли бочковые… Нет ничего лучше.

           Трамп даже в улыбочке мечтательной расплылся, предвкушая, как он всё это будет есть, водку закусывая, потом, спохватившись, добавил:

           – Ну, морковочка корейская, тоже хорошо идёт…

           Поэт Кондратьев и Ким одобрительно кивнули. Ким даже присовокупил:

           – А ты, Трамп, не совсем пропащий, коли так рассуждаешь. Правда?

           Вопрос этот поэту Кондратьеву был адресован. Тот кивнул. Подтвердил:

           – Да, не совсем пропащий.

           А потом, глядя на Трампа, добавил, не без благосклонности в голосе:

           – Есть надежда, что мы из тебя, рано или поздно, человека сделаем.

           Трамп, как услышал похвалу от поэта Кондратьева, а он на похвалу скуповат, так и расплылся в довольной улыбке. Но и растерянность в глазах всё равно осталась. Откашлялся Трамп и говорит:

           – Ну, ладно, скажу я вам всё. Только, чур, не смеяться. Обещайте. Обещаете?

           – Давай-давай, колись. И нечего нам условия ставить. Не с Евросоюзом, чай, разговариваешь.

           – Нет, вы обещайте, что не будете смеяться.

           – Хорошо, хорошо, не будем смеяться. А над чем?

           – Вот же я и говорю, что к водке хорошо идёт…

           – Это мы уже слышали.

           – Так вот! Я ещё скажу, что и маслины неплохо идут к водке.

           – Допустим.

           – И оливки.

           – И?

           – И я так и не смог запомнить, что есть что. Знаю, что есть маслины, а есть оливки. Одни – чёрные, а другие – зелёные. Но, убей меня Бог, так и не смог запомнить, что есть что. Маслины чёрные, а оливки – зелёные, или – наоборот. Или так, или – иначе. А как? Как правильно?

           И смотрит растерянно. Тут уж и Ким посмотрел: сначала на Трампа, а потом – на поэта Кондратьева.

           – А, действительно, как?

           Хотел было поэт Кондратьев посмеяться, да… А потом взял, да и посмеялся:

            – И из-за этой мелочи ты и мучаешься, когда в магазин идёшь? Не можешь запомнить, что есть что?

           – Из-за этой мелочи. Только это – не мелочь. А запомнить, действительно, никак не могу. И, я узнавал, никто не может. Кого ни спрошу, все говорят, что знают, что есть оливки и маслины, и они различаются по цвету: одни – чёрные, другие – зелёные, – но что есть что, никто не знает. Мнений, предположений – хоть соли, а точного знания – нет как нет.

           Помолчали. Вот тут-то поэт Кондратьев и говорит:

           – Есть один верный, безотказный способ запомнить, чем маслины отличаются от оливок. С его помощью никогда не ошибёшься и сможешь с первого взгляда отличить маслины от оливок.

Трамп, как услышал, аж засиял весь, кричит:

           – Плачу любые деньги! Любые! Ну, понятное дело, в пределах разумного. Только научи.

           А поэт Кондратьев махнул рукой и отвечает:

           – Ладно, пользуйся моей добротой. Научу безвозмездно. То есть – даром. Слушай внимательно: чтобы никогда не спутать маслины с оливками, всего-то и нужно затвердить одно правило. Правило такое: нужно запомнить, чем помидоры отличаются от томатов. А чем помидоры отличаются от томатов? Цветом. Одни – красные, другие – зелёные.

           – Оу! – воскликнул Трамп. – Так это же легкотня. Вот пили мы прошлый раз “Кровавую Мэри”. А что для неё нужно? Понятное дело, что водка. И – томатный сок. А томатный сок из чего делают? Из томатов. А какого цвета томатный сок? Красного. Следовательно, томаты – красного цвета. Я прав?

           – Безукоризненная логика, – подтвердил поэт Кондратьев, но внимательный Ким заметил, что в глазах поэта прыгают чёртики.

           А Трамп – ничего не заметил, продолжил весело, с энтузиазмом:

           – Итак, томаты – красные. Ну, а помидоры – те зелёные. И ещё я во время Холодной войны слышал одну русскую шутку, шутку про Россию, что Россия – родина вечнозелёных помидоров. Помидоры – зелёные, томаты – красные. Действительно, очень легко запомнить. Йи-ха!!!

           И Трамп пустился в пляс. А когда наплясался, то в кресло так и повалился. И в этот момент Ким, как всегда с непроницаемым лицом, говорит Трампу:

           – Так-то оно так, да не так. Вот ты вспомни, как мы на прошлой неделе на рынок ходили, а там армяне продавали азербайджанские помидоры из Турции, выращенные китайцами в Центральной России. А какого цвета были те помидоры?

          Трамп задумался, потом – вспомнил, и лицом побелел, потом – покраснел, а затем и вовсе пятнами пошёл.

           – Кра… кра… красного…

            – Вот, – холодно резюмировал безжалостный Ким, – красного. Помидоры – красные. Помидоры – красного цвета.

           В этот момент Трамп успокоился и не без улыбочки Киму отвечает:

           – Ну, допустим, помидоры – красные. Следовательно, томаты – зелёные. И нечего России хвалиться тем, что она – родина вечнозелёных помидоров. Вечно эта Россия хвалиться не пойми чем. Вот и вечнозелёными помидорами хвалится, а на самом деле помидоры-то, оказывается, красные. Помидоры – красные, а томаты – зелёные.

           – И из зелёных томатов делают красный томатный сок, – тут же спустил с небес на землю окрылённого Трампа Ким.

           Но Трамп – упорный, его голыми руками так просто не взять. Вот он и попытался парировать:

           – А производители в томатный сок добавляют помидорный, вот зелёный томатный сок и становится красным. Что, уел я вас?

           – В таком случае, – стал темнеть лицом Ким, – почему же на пакетах с томатным соком пишут “Сок томатный”, а не “Cок томатно-помидорный”, или “Сок томатный с добавлением помидорного”? или так: “Сок томатный. Состав: сок томатный; краситель – сок помидорный”?

           Ничего не ответил Трамп, а только беспомощно посмотрел на поэта Кондратьева. А тот говорит:

           – Вижу, что пример с помидорами и томатами для тебя сложен. Вот тебе другое правило, попроще: вспомни, чем баклажаны отличаются от синеньких.

           – Оу! – снова воскликнул Трамп. – Вот это – действительно легко: синенькие – синенького цвета, а баклажаны… не синенького. Теперь уж я никогда не перепутаю…

           – Ага, – мстительно улыбнулся Ким, – не перепутаешь. Особенно, если вспомнишь, что синенькие – не синенького цвета, а – сиреневенького.

           – Ну, значит, синенькие – сиреневого цвета, а баклажаны – синенькие. По цвету. По цвету их можно отличить: баклажаны – синенькие, а синенькие – сиреневые…

           – А почему же, тогда, – продолжал допытываться Ким, – если баклажаны – синенького цвета, синенькими называют не их, а синенькие, которые – не синенького цвета? А?

           – А потому…

           И осёкся Трамп. И снова беспомощно посмотрел на поэта Кондратьева. А тот и говорит:

           – Ну, если с цветами у тебя напряжёнка… А ты, случаем, не дальтоник? Ты медкомиссию в военкомате проходил? Права получал? Ладно, мне до твоего дальтонизма дела нет. А научить я тебя научу. У нас ведь как? Не можешь – научим, не хочешь – заставим. Запомни ещё более простое правило: научись отличать инжир от винных ягод, а смоквы – от фиг. А потом запомни, чем инжир и винные ягоды, с одной стороны, отличаются от смокв и фиг – с другой.

           В этот момент Трамп почувствовал, что голова его начинает идти кругом. А поэт Кондратьев неумолимо вещал:

            – А когда ты это освоишь, заучи, чем картофель отличается от бульбы, а бульба – от чёртова яблока, оно же – земляное, а как заучишь, то, считай, что дело в шляпе.

           Трамп почувствовал, что голова у него пошла кругом быстрее, чем раньше. А поэт Кондратьев не сдавался:

            – А для тебя, как усайца[1], особенно легко и наглядно будет понять, чем кукуруза отличается от маиса. Я надеюсь, чем отличается воздушная кукуруза от попкорна, ты знаешь?

           Трамп и вовсе, что называется – “поплыл”. Выяснилось, что он и это не знал.

           Ну, видит поэт Кондратьев, что никак Трампу ничего не объяснить. Что делать?

           И догадался поэт Кондратьев. Говорит Трампу:

           – А, ну, зажмурься!

           Трамп глаза закрыл, а поэт Кондратьев показывает Киму глазами: “Давай!” Ким и дал. Затрещину. Трампу. По лбу.

           Тот глаза открыл, лоб почёсывает, но ничего понять не может. А поэт Кондратьев и говорит:

           – Сказал ведь – зажмурься!

           Трамп снова глаза закрыл, поэт Кондратьев дал Киму отмашку, а того и просить не нужно. Он и сам Трампу дал. Затрещину. Но на этот раз не по лбу, а в лоб.

           Трамп снова глаза открыл и ничего понять не может. А поэт Кондратьев Трампа спрашивает:

           – Ну, понял, наконец?

           Но Трамп только лоб трёт и ничего не понимает. Вот поэт Кондратьев и говорит:

           – А если не понял, то Ким так и будет тебе затрещины отвешивать: один раз – в лоб, другой раз – по лбу. Как научишься отличать, где “в лоб”, а где “по лбу”, так и уяснишь, чем маслины от оливок отличаются.

           P. S. Пояснение для упорных лиц, всё ещё доказывающих, что маслины, в отличие от оливок… и бла-бла-бла:

           Маслины – это оливки (и – наоборот), то есть плоды дерева олива европейская, что тоже – маслина культурная, или маслина европейская, или оливковое дерево.

           Русское слово маслина – производное от слова масло, которое – из праславянского *maz-slo[2] от мазать[3]. Следовательно, слово маслина – слово исконнославянское.

           Русское слово олива (и оливка – плод дерева оливы) – заимствование из латинского oliva «олива, маслина» (через фр. olive, или ит. oliva), в латинском – из др.-греч. ;;;;F; «олива, маслина»[4], а др.-греч. слово считается заимствованием из догреческого (доиндоевропейского) субстрата. Следовательно, слово русское слово оливка – заимствование (как и во всех индоевропейских языках) из неиндоевропейского (доиндоевропейского) средиземноморского субстрата.

           Получается, что маслины отличаются от оливок тем же, чем “что в лоб” от “что по лбу”.
_____________
[1] Усайцы – неологизм, придуманный поэтом Кондратьевым для жителей USA в качестве помощи недоназванным народам. [2] См.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. М., 2004. Т. 2. С. 578. [3] См.: Там же. Т. 2. С. 557 – 558. [4] См.: Там же. Т. 3. С. 134, 135.

© 27.03.2018 Владислав Кондратьев
Свидетельство о публикации: izba-2018-2236077