Разные берега или под защитой любви Глава 11

Глава одиннадцатая
Продолжение откровений Тамары, кое-что о верности и изменах

- Я вчера половину ночи думала. А вдруг Юрий вправду нашел бабу. И эта баба увидела в нем все то, что я годами не замечала. Я ведь ему ни разу не изменила, ну физически, - продолжила свои откровения Тамара сказала что-то не совсем понятное.
Анфиса никогда не задавалась вопросом по поводу верности или неверности своей подруги и сейчас удивилась до глубины души такому откровению.
Общаясь, долгие годы они так и не задали друг другу этот вопрос. Проживание на одной лестничной клетке и возможность напрямую общаться с мужьями останавливало любопытство с одной стороны и откровенность с другой. Но удивление быстро схлынуло, поднялось раздражение.
- Флаг тебе в руки, медаль на грудь, возьми с полки два пончика, если одного мало, за заслуги, - выступила Анфиса и замолчала.
Тема верности, поднятая подругой, разозлила ее до зубовного скрежета, меньше всего ей хотелось вникать в дебри морализаторства. Тем более откровенно врать, оказалось, выше ее сил, да и позволить такое после, того как ее тело вспоминало ласки любовника, было крайне неприятно.
- Можно подумать, у тебя любовники в очереди, - парировала Тамара, реально удивилась ответу подруги и тону, с которым прозвучал ответ.
Ее текст она расценила как признание в наличии любовных связей.
- Нет у меня любовников, и не было. Только ты мои отношения с Олегом с твоими отношениями с Юрием не сравнивай. Ты сама мне призналась, в отсутствии любви. У нас с Олегом любовь и взаимопонимание. И никаких историй даже не намечалось. Ты же с мужем годами в контрах жила.
Это ты сейчас рассказываешь о трех разах в неделю. Вспомни восемь лет назад, вы прожили два года как чужие, - Анфиса напомнила Тамаре кусок из ее реальности, разозлившись на подругу, за то, что ей пришлось беззастенчиво врать.
Представила Виктора и Олега одновременно, они оба не сговариваясь, отнеслись к Тамаре негативно и просили не связываться с ней.
«Бывают же люди, притягивающие к себе и свои и чужие пороки. Не хватало еще Тамарки в роли обличителя. Или женщины открывающей глаза моему Олегу, на мое недостойное поведение. Пипец. Разместила у себя на голове проблемку, так и затолкала бы в автомобиль и превышая скорость вывезла в город и ногой вытолкнула у маршрутки. Тварюка».
Анфиса уняла жажду физической расправы над своей подругой, и подивилась, как она легко соврала, и не сомневалась, ее подруга соврет ей точно так же без зазрения совести и дрожи в голосе. Но они как-то по умолчанию обозначили сей факт, и беседа потекла своим путем.
- Подожди, что значит словосочетание «не физически», - уточнила Анфиса, остановив мысленное самоуничижение.
- Это и значит «не физически», - тихо сказала Тамара, как будто хотела забрать свои слова обратно.
Бурю пронесшуюся в душе подруги, Тамара не заметила, ее вообще не интересовало душевное состояние окружающих. Крайняя сосредоточенность на себе любимой не дала ей возможности ощутить, что ее подруга, как-то незаметно превратилась еще не во врага, но точно утратила лояльность и доброжелательность. Анфиса промолчала, а ее подруга продолжила.
- Ты решила, я не умею любить. А зря. Знаешь, почему наша жизнь с Юрием пошла по драбодану. Я всю жизнь любила своего двоюродного брата. Но ты же понимаешь, кровное родство и всё такое. Вначале я думала вообще никогда не выходить замуж. А потом мне начали сниться дети. Как я их рожаю, кормлю, пеленаю, надеваю носочки на розовые пяточки. Мне казалось, если я не рожу я сойду с ума. И в этот момент появился Юрий. Мне Юрий поначалу, показался очень даже. Молчаливый основательный. Я решила выйти за него замуж. Я его не соблазняла, не подталкивала, он все сам. Только когда я родила Алинку, муж мне опротивел, до последней степени, - сделала Тамара еще одно признание, по сути, ещё страшнее признания в банальной нелюбви или измене.
- Конечно, ты ничего не делала, просто сказала «да». И как корова пошла на оплодотворение, чтобы перестали сниться детки, ангелочки, - мгновенно нашлась Анфиса.
Остатки доброжелательности слетели мгновенно. Наметившийся покой растаял, она опять сорвалась.
- Дура, тебе бы все опохабить, оставила бы в покое тему детей, просто выслушала и всё, - нашлась Тамара, перешедшая в глухую оборону.
- Согласна, я дура, причем конечная, но подожди, ты же замуж вышла в девятнадцать, в двадцать уже родила. Не представляю, как ты институт окончила. Откуда такая любовь и такие глубокие чувства к двоюродному брату? И такая жажда детей, – Анфиса задала правильный вопрос, понимая наскоком эту крепость не взять, а интерес возник.
Подбодренная интересом подруги Тамара продолжила, многолетнее молчание заставило ее говорить.
- Я влюбилась в двоюродного брата в четырнадцать лет. Сын старшей сестры моей матери.  Красивый, добрый, галантный, старше меня на восемь лет. Тогда он казался мне старым, мудрым, вторым отцом, но умнее, и искреннее. Я и сейчас его люблю. Кому я говорю, тебе неведомы настоящие страсти. Ты всегда позволяла всем любить себя и обслуживать. Такая легкая ранимая, болтающая с использованием ненормативной лексики, которая почему-то всем кажется милой. Выучившая мужской язык, - упрекнула подругу Тамара и выдала совершенно неожиданно довольно правильную характеристику.
- Обо мне потом. И где - это началось всё началось? Только не говори, что вас закрыли в одной квартире на новый год, – уточнила Анфиса.
- Да, мама и сестра были очень дружны. Царство им небесное. Отдыхать на море ездили вместе. Двумя семьями. Снимали два домика не шесть человек. Мужчины жили в одном, а мы в другом. Удобно. Анатолию тогда исполнилось двадцать четыре, он через год женился. Мы гуляли, ночи напролет, он институт закончил, там много мне всего рассказывал. Стихи читал, мы плавали на катамаранах по несколько часов. И даже не целовались.
- Ну понятно, парень, что придурок, бросаться с поцелуями на родственницу, он просто возился с младшей сестрой, - сняла романтический накал в голосе подруги Анфиса.
- Что ты понимаешь, - упрекнула Тамара подругу.
- Таких страстей, точно не понимаю, не принимаю. Какая-то психиатрия. Это же надо двоих детей вырастить четверых внуков дождаться и воздыхать по кровному родственнику.  Свою жизнь под откос пустить и жизнь Юрия туда же. Лечиться не пробовала? Кумир всей жизни о твоих чувствах знает? – уточнила Анфиса, отбросив церемонии.
- Нет, даже не догадывается. Он приходит в гости, но редко. После смерти мамы вообще крайне редко, я его три года не видела, - ответила подруга.
- Теперь, до меня дошло, откуда такая ревность в отношении детей. Они в твоей больной башке не от Юрия рождены, а от твоего двоюродного братца или я ошибаюсь? - сказала Анфиса, не желая подбирать слова и оставаться деликатной.
- Я уже изжила и пережила все это. Вот потому и заговорила о разводе. Мне надоело платить вечно, и скрывать все вечно, - Вздохнув, как-то очень спокойно сказала Тамара.
- Мне кажется, ты все врешь. Ты ни разу за свои художества не заплатила по-настоящему. Вот когда отвалишь чистоганом в полной мере, тогда поймешь. А пока. У тебя все прекрасно. Муж тюфяк, дети выросли, ты считаешь себя молодой красивой. Но попомни мои слова. Брату двоюродному ты не нужна, скажу больше другим мужикам тоже. Избавляйся от иллюзий и живи с мужем. И молись, чтобы он ничего не узнал, о твоих эротических фантазиях, на фоне устроенной ему жизни, – отчитала подругу Анфиса.
На фоне только что услышанных откровений, ее связь с Виктором превратилась с детскую шалость.
- Что-то я не видела, как ты платишь. Порхаешь. Ты даже не работала толком. Вот переводами перебиваешься. Там улыбнешься, там польстишь, там головку наклонишь, и все тебе служат, - взъелась Тамара не по теме.
- Не перебиваюсь, развлекаюсь, мне не нужны эти гроши. Кто тебя заставляет сидеть от звонка до звонка в этом институте при академии? Я скажу, тщеславие, ты там начальник отдела. И второй раз тщеславие, чтобы у мужа лишней копейки не попросить. И третий раз тщеславие, там перед тобой тоже все приседают. А вся разница. В цене. Давит жаба, что мне блага достаются дешевле. Так знает братец или нет, съехала на мою персону, речь не обо мне, ясно, - усугубила она конфликт.
Тамара вдруг успокоилась, не стала отвечать на выпад. И в кухне на минуту воцарилась тишина.
Категоричность вызвала полная аналогия. Последние пять лет Анфиса жила в реальностях двух совершенно разных мужчин. Не особо вникая, что она им дает, этот вопрос и не возник бы, если бы в последнее время она вдруг без видимых причин не начала терять ориентиры, не начала метаться и выбирать. Женщина представляла себя пловцом, решившим переплыть широкую реку темной непроглядной ночью, и уговаривала себя не паниковать, чтобы не лишиться сил и доплыть до берега, когда на горизонте покажется огонек указующий направление.
Противный голос подруги не дал ей сосредоточиться. Тамара по определению не относилась к маякам. Скорее к болотным огням, заманивающим незадачливого путешественника в самое сердце трясины.
- Нет, он не знает. Однозначно, - наконец ответила Тамара, прекратив пререкания.
- Это хорошо, - спокойно сказала Анфиса, извиняться не имело смысла.
- А насчет оплаты, ты ошибаешься, я платила и плачу каждый день, каждую минуту. Я никогда тебе не рассказывала неприглядную сторону нашей с Юрием жизни. Ты не застала те времена, когда мой муж пил. Просто пил каждый день. Смотрел на меня стеклянными от водки глазами и ковырялся в еде. Потом бросил пить взялся за воспитания детей. Он же их ни разу не похвалил, только указывал на промахи. Как они его боялись. Две малютки шептали. «Папа пришел, папа пришел». Я выключала свет и притворялась спящей. А потом картинно подхватывалась и накрывала на стол, но это ничего не меняло, - начала она рассказ о своей жизни.
Закурила и продолжила.
- А сейчас он любимый папа. Они с ним советуются, общаются. Алина с ним по скайпу переговаривается, советуется насчет работы. С ним не со мной. Мне бросает «Здравствуй мам, все нормально» а с ним чирикает. А ведь это я лежала с ними в больнице, и моя мама привозила еду и лекарства. Где он тогда находился, в какой реальности его носило. А школа? Он же ни разу ни на одно собрание не сходил. К Алине на выпускной вечер он еще пришел, и слинял с линейки, не остался на ужин. А к Варваре вообще не пошел. Уехал в командировку, свои пожарные машины изучать, - продолжила Тамара.
- А ты не допускала мысль, что твоя гипер любовь к детям, заставляла его поступать таким образом. Ты что всех мужиков считаешь бесчувственными тварями. Ежели ты десятилетиями, изменяла ему в мыслях. Чего ты сейчас от него хочешь? Кто тебе сказал, что твой виртуальный любовник, был бы лучшим отцом и добытчиком? – спросила Анфиса.
Тамара замолчала. Анфиса не торопила с ответом, понимая выносить суждения в данный момент бессмысленно, она уже нахамила ей, и получить вожделенное облегчение не удалось никому.
Анфиса почему-то цинично подумала, что Тамара долго держится и пора бы перейти к беседе на тему: «а вот у нас в роддоме» и «мужа будто подменили, как только родился ребенок» Анфиса люто ненавидела беседы на подобные темы.
Сама она родила легко. Мальчика подхватили ее мама, сестра мамы, свекровь и ее бездетная дочь, старшая сестра Олега. Кормила она недолго, месяца четыре. Измучиться, по уходу за ребенком не успела. Более того, она всегда хотела только одного ребенка, так что, найдя способ предохраняться, никогда не попадала ни в какие истории.
Работая она наслушалась всякого, но сделала вывод, и естественно, не такой как он напрашивался и вместо того чтобы описывать прелести материнства и помощь со стороны родственников улыбалась и молчала. Сглаз и зависть в ее планы не входили. И сейчас слушая о сложностях при взращивании детей, женщине не захотелось выслушивать упреки, в том, что и тяготы материнства ее миновали. Анфиса согласилась по умолчанию, что всегда жила легче и сытнее, но Тамара не сорвалась на родильные темы.
- Откуда мне знать, лучше он или хуже. То, что я имею на сегодняшний день, меня удушает. Ну чего замолчала, давай добивай, ты уже начала, - выступила Тамара, по-своему объяснив молчание подруги.
- Ты поставила очень сложную задачу, если я начну, клясть твоего мужа, не выйдет примирить вас или, по крайней мере, указать, на точки соприкосновения, если они еще остались. Начну тебя жалеть, ты вообще ничего не поймешь, - описала своё затруднительное положение подруга.
- Какое, примирить? С чего начать это примирение, дерьма эшелоны, годами не разгребешь, - услышала Анфиса, первый вменяемый вопрос.
- Ой, ли. Какое дерьмо присохло, что-то водой смыло. Ну не записал же Юрий все твои промахи за всю твою жизнь. Он человек, обычный, со своей реальностью. Не преувеличивай.  Начни общаться, просто заговори, а дальше пойдет, понимаю, сложно, но только в процессе переговоров, вырисовывается путь к решению проблемы, - дала несложный совет Анфиса.
- Прекрасный совет, вот сама ним и воспользуйся. Я, как только, попытаюсь заговорить, он сразу что-то заподозрит. Наверно у тебя общие темы с мужем имеются, мне с моим сложновато, - огрызнулась подруга, признав свою несостоятельность.
- Твой муж много лет преподает, ты не пробовала его послушать. Или в твоей пустой голове такая простая истина не поместилась, - Анфиса не желала сменить тему.
- О чем послушать? Об устройстве пожарного автомобиля, о типах пожаров и как эти пожары тушить? – искренне возмутилась Тамара.
- Можно тебя спросить, а ты не видела за кого замуж шла? Или тебе глаза застила любовь к двоюродному брату, и жажда родить детей, – все же не удержалась Анфиса.
- Не видела. Да, мне глаза застило. Ведь ничего плохого я не сделала, родила детей, вырастила и воспитала почти одна. И в чем мое преступление? Можно подумать, у Юрия на тот момент, невесты стояли в очередь, - прозвучал ее текст, в общем, не лишенный смысла.
- Прекрасная отмазка. Когда решаешь свои проблемы за счет других, надо во стократ больше силы потратить, на то чтобы человек решающий твои проблемы не чувствовал себя обойденным и обобранным. Ты до сих пор не поняла, что сделала, и продолжаешь, между прочим, - продолжила допрос Анфиса.
- Юрий всегда был никакой. Таким пустым местом он и остается. Тебе этого не понять. Твой Олег личность, в нем сразу все прорисовывается. Целеустремленность, желание добиться чего-то в жизни, и как результат свое дело, достаток. А у нас. Больший кусок в дом приношу я. Да все в доме держится на мне. Я надеялась, объяснить Юрию, каким бы мне хотелось его видеть, но он же упаковался в свето-звуко непроницаемую шкатулку, - выступила Тамара.
- А ну-ка с этого места внятно и подробно. Решила такого гомункула вырастить в отдельно взятой семье. Да еще без любви. Какой изувер вбил в твою башку такую хрень? – не удержалась подруга.
Анфиса шалела от потока сознания сметающего все вменяемые ориентиры.
- Никто не вбивал, я сама так решила, - ответила Тамара и продолжила, - Если бы он меня послушался исправился, согласился жить правильно, у на бы все получилось.
- Что получилось? – спросила Анфиса.
- Нормальная жизнь, - простодушно ответила Тамара.
- Предлагаешь мне поверить, что ты знаешь, рецепты жизни для всех домочадцев. Так сказать, поваренная книга. Диета под номерами, -  Анфиса, часто задышала, что говорить дальше не понимала.
- Ну в общих чертах – да, - не стала спорить Тамара.
- Сон отменяется. Одевайся, погнали в город. Я, тут не спросив тебя, пригласила Виктора с его гражданской женой, кашу варить на костре. Надо за алкоголем мотнуться и так по мелочи, вкушняшек купить, - приказала Анфиса и отправилась в ванную первая.
Тамара не поняла, почему Анфиса не дослушивала ее в третий раз. Но сейчас подбирая футболку в сумке, согласилась с ней, откровенничать дальше ей самой расхотелось. Беспросветность и бесперспективность выступили на передний план. Желание избавиться от такой жизни накатывало мутной волной. Прожив тяжелую жизнь, с нелюбимым человеком, к тому же не любившим ее, женщина мечтала о легкой и светлой жизни.
Зависть к Анфисе, настигла подругу, заставив задать извечный вопрос. «Почему одним все, а другим ничего». Почему ей приходиться стоять на крутом берегу обдуваемой злобными осенними ветрами, а Анфиса бредет по пологому бережку в теплую летнюю погоду. Вопрос так и остался без ответа. Анфиса относилась к женщинам, которых любят, чтобы они не делали, а себя Тамара отнесла к женщинам, которые чтобы не сделали, их не полюбят.
Автомобиль катился по деревенской дороге, в распахнутые окна врывался ветер, неся запахи конца лета, которые все явственные вытесняли запахи осени. Кое-где проглядывали желтые листья.
Затем они бродили по базару, заехали в местный супермаркет и как-то незаметно неутомительно скупились.
На обратном пути Тамара заговорила первая.
- Не надо записывать меня в бессердечные стервы, я и раньше планировала с Юрием развестись, отпустить эту проблему. Алине исполнилось пять, и я пошла, подавать заявление, а по дороге у меня закружилась голова и вместо ЗАГСа я попала к гинекологу, выяснилось, залетела. Понятно никакого заявления я подавать не стала. Неделю помолчала и рассказала все мужу. Он как-то вяло отреагировал.
- А какой реакции ты ждала? – спросила Анфиса.
- Никакой. Мне казалось, мужчины как-то реагируют на такие сообщения. Хотя сейчас он нашел в лице своих деток единомышленников. Прикинь, я сама их взлелеяла, вот где юмор и восторг, - нашлась с ответом Тамара.
- Перестань ревновать детей к отцу. Блин Томка они не враги, они твоя семья, если ты не понимаешь, что такое отдельно взятая личность. Просто согласись – такое понятие наличествует. И потом они с отцом родные по крови. А вот вы с мужем чужие по крови, не лезь в их отношения, по умолчанию, - попросила подругу Анфиса.
- Давай опустим эту тему, я этого не понимаю, и не принимаю таких объяснений. Кровь не кровь. А отпахала на них всех скопом и на каждого по отдельности три десятилетия, и имею право требовать выполнения простых правил, - не сдалась Тамара.
- Начальника выключи. А вообще, как хочешь. А почему твой муж пил? Ну, может ты так по приколу выяснила или спросила, или применила какую-то пытку, и он сознался, боясь лишиться ногтей или ноздрей, без анестезии, – задала вопрос Анфиса, решив не продолжать животрепещущую тему.
Текст о том, что рождение второго или очередного ребенка еще никому не помогло укрепить семью или наладить отношения, если семья не сложилась изначально, не имел никакого смысла, тем более, все давно прошло и дети выросли.
- Когда муж пил я спросить не решилась, он превращался в нервого-припадочного, я его боялась. А когда бросил пить, я боялась напомнить ему об алкоголе, - ответила на вопрос Тамара.
- Врешь. Чего ты боялась? Юрка мухи не обидел за все время моего с ним знакомства. Или он порывался бить тебя и детей, за закрытыми дверьми, – решила выяснить подруга.
- Не порывался, но я его боялась, - призналась Тамара.
- Ты безнадежна. Хотя, зажатое чувство вины. Верю, таки ты его боялась. Ладно, это проехали. Он что пил с первого дня вашего брака? – продолжила допрос Анфиса.
- Да нет, запил через три года, когда Алинке чуть больше двух исполнилось. Явился просто бездыханный, грязный, страшно вспомнить и пил я не помню точно, сколько. Вот когда я забеременела Варварой, почему-то бросил пить. Просто в один день пришел трезвый теперь выпивает, на праздники и так от случая к случаю. Ты сама знаешь. Я подумала, бросил пить, теперь всё наладится. Но ничего не наладилось, - ответила на вопрос Тамара.
 - А когда ты первый раз сорвалась на крики и скандал. Я так понимаю, светлые времена, когда он тебя плющил по пьяни, мне волей судеб не довелось лицезреть. Я всегда видела только твои демарши и вопли,- заинтересовалась подруга.
- А вот тогда, когда он запил, я и начала орать на него. Он вообще перестал на меня реагировать. Я попросила снять дачу на лето. Для оздоровления Алинки и все такое. Юрий что-то проговорил и вышел. Я бросилась за ним следом и начала орать, суть сводилась к тому, что это его право меня ненавидеть, но ребенок ни в чем не виноват. И не поверишь, он как-то отреагировал на мой тон. С тех пор так и повелось, - сказала Тамара.
- Значит, дачу он снял на все три месяца и что потом? – спросила Анфиса.
- А потом, он исправно привозил продукты, напивался в пятницу вечером, спал два дня и уезжал в воскресенье вечером, - доложила подруга.
- И тебя все устроило. Ты годами оставляла его самого на три месяца и тебя как он живет, чем живет, не интересовало. Может у него вторая семья завелась в твое отсутствие или любовница. Ты ни черта не знаешь о своем муже, - вздохнув, сказала Анфиса.
- Я такого тогда и представить не могла. Но знаешь я, когда начала на него орать, мне стало легче, а потом девочки подросли, пришлось их воспитывать, и опять орать. На работе на нерадивых работников. А потом еще и мама стала плохо слышать, и я все время кричала, - продолжила Тамара.
- Да. Не до душевных бесед, когда начинаешь орать. У людей имеется множество способов превратить жизнь в ад. Только они не догадываются, что ад обоюдный. Томка у тебя получилось, талантище, - вздохнула подруга.
- Ты не представляешь, как я хочу избавиться он такой жизни. Знаешь, как во мне все закипело и запеклось, - не остановилась Тамара.
- Не знаю, но догадываюсь. Только вот, прости дорогуша, не отвечай, обижайся, ну там всячески меня ругай, но я тебе скажу. Если ты думаешь, разведясь, ты обретешь свободу. Ничего подобного. Свобода внутри. Если ты думаешь, что Юрий умрет на помойке, умоляя тебя, вернуться на твоих условиях. И на это не рассчитывай. И девочки в свою жизнь тебя больше не пустят. Ты, конечно, можешь попытаться их достать, но не выйдет. Все проблемы в твоей голове. Договаривайся с собой иначе капец, кроме дерьма тебя ничего не ждет, - предупредила подруга Тамару.
- Есть другие мужчины. Я не насколько стара, чтобы не начать все сначала, - выложила последний аргумент Тамара.
- Здесь ты права, мужчины есть и очень много. Но они не твой Юрий. Они другие. И если ты мне не врешь, и действительно не изменяла мужу. Рекомендую попробовать. На личном опыте убедиться, насколько сказка отличается от реальности, - парировала подруга.
- Поясни, - спросила Тамара, она рассказала почти все, и устала от морального стриптиза.
Слова Анфисы подрубили под корень ее идеально выстроенную реальность без Юрия и детей. Но упрямство, неумение посмотреть на проблему без извечного «хочу, по-моему,» не давало Тамаре услышать оппонента, пусть не согласиться – этого никто и требовал, просто вынести рациональное зерно и проанализировать ситуацию на досуге.
- А что тут пояснять, для начала надо, чтобы этот другой мужчина просто посмотрел на тебя, как-то выбрал. Насчет твоего товарного вида, можно поспорить, что мужикам надо никто не знает, но годы, - ответила Анфиса.
- Не тебе судить. Ты не мужик. А мужики на меня смотрят, даже заговаривают, - ответила Тамара и почему-то вспомнила мужчину в сельском магазине.
- Пой-пой, лапушка, - проговорила подруга, притормаживая у ворот дачи.
Тамара промолчала. В надежде, что разговор больше не вернется к этой точке.
Остаток дня Тамара посвятила ничего неделанью. Анфиса резала, на ровные полоски несколько видов яркой ткани, намереваясь дошить шторки в летнюю кухню.
К вечеру приехал Василий, занес творог сметану молоко и направился к забору и возился там около часа.
Анфиса все время поглядывала, чтобы поблагодарить за работу. Но так и пропустила момент, когда парень окончил работу и уехал с диким грохотом, звать вернуться не стоило стараться. Женщина не сомневалась, Василий получил указание денег за работу не брать.
Этот факт хозяйку дачи особенно не расстроил, работник легко находился через Виктора в любой момент.

Продолжение следует: http://proza.ru/2018/03/31/1447