Откровения советского человека

   

"Я на этом заводе уже лет десять работаю, фрезеровщиком. Бывший оборонный завод,  сейчас ракеты делаем, морские, для Индии, «Брахма» они прозвали их. И ты знаешь, Ваня, все годы  одна и та же картина…. – Николай Петрович! Ну, сделай уж как-нибудь!- умоляет меня начальник цеха, после того, как я объясняю ему, что данную деталь нашим инструментом не сделать. Здесь нужна фреза Р6М5К5, а у нас есть только Р6М5. Я сделаю деталь, но размеры нарушатся, и фреза быстро «сядет».  – Ну ты сделай, Петрович, а там придумаем что-нибудь. – Нет, ты пойми, отец мой, плотник классный, настоящим плотницким топором снимал стружку с бруска по риске рейсмусовой, оставлял микроны для фуганка, а этой фрезой работать, это всё равно, что плотницким топором по лиственнице: как ладонью по заднице вскользь – никакого толку.  Психанул я недавно  - Всё! Хватит! Не буду я делать как-нибудь! Ракета вон упала на Байконуре, тоже, наверное, просили как-нибудь, вот и перевернули датчик, плюс  с минусом перепутали. Крайним быть не хочу, да и за державу обидно: ракета индийская не туда полетит. И что ты думаешь? Он молодой, начальник-то, тоже психанул: - Вы, старьё, совки хреновы, задолбали уже! За державу им обидно! Я вот уволю тебя к чёртовой матери, не посмотрю, что до пенсии год остался, Там за воротами очередь стоит на ваши места!  Ох-хо-хо! Ты бы видел тех, кто за воротами! Подходил один такой недавно, оператор станка с ЧПУ, не могут деталь по центрам выставить: - Петрович, я вот всё выставил, а стенки получились разной толщины, в чём дело?- Научил я его делать правильно, но страшно стало: уйду я, мы все уйдём, кто научит? Куда «Протоны» и «Брахмы» полетят?"




Собрались мы перед родительским днём на субботник, порядок на кладбище навести. Чилижник вырубили, остатки прошлогодней травы в огромные кучи сгребли, венки старые собрали, много мусора набралось – давно не прибирались так тщательно. Кладбище наше старое, там есть камень один, на нём ещё просматривается год – 1763, бывает, могилу  копаешь, всегда старое захоронение попадается, а бывает, и совсем неглубоко маленькие гробики закопаны. Как старики поясняют, это в войну ребятишек хоронили, копать-то как положено некому – бабы да старухи остались. В царские времена кладбище каменной стеной было огорожено, камень весь тёсаный,  и красивые ворота со сводом. Коровник большевики из того камня построили.

 Рядом овраг глубокий, туда обычно мусор и валили. Упросили Главу сельского, нашёл он где-то бульдозер, свалку нашу в порядок привели всё заровняли. Я табличку дома написал: «Уважаемые односельчане! Огромная просьба – сваливайте мусор прямо в овраг, не сорите у оградки кладбища!» К трубе  прикрутил, вбил на самом видном месте объявление своё. Доволен – теперь чисто будет. 

Вспомни, как в детстве мы каждую неделю подметали у своих домов. Сосед увидит, тоже бегом за метлу. Так глядишь – и вся улица чистенькая. А сейчас? Коренных мало в Гребенях осталось, алкаши одни,  да дачники. Бурьян везде, да пакеты целлофановые – вот ещё напасть-то выдумали. 

Месяца полтора прошло, мы с Тоней шли картошку полоть, она у нас под мысами посажена в том году была, внизу, почти у кладбища. Вся площадка рядом с табличкой моей завалена. И навоз, и строительный мусор, и ветки старые – чего только нет. Да что же это такое? Что за люди такие? Написано же, просили ведь вежливо! Я и про картошку забыл, выдернул табличку свою, вернулся домой, написал новую: «УРОДЫ! Поймаю кого с мусором – пришибу на месте и тут же закопаю!» Установил  новое своё творение на старом месте, мусор сгребли в овраг, опять чисто. И подействовало! Второй год стоит грозное моё объявление – чисто вокруг.
 Это что же получается? По-доброму мы уже не понимаем? Нам надо руку сильную?  Гитлера что ли надо? Проехал без билета – расстрел, вывалил мусор в неположенном месте – расстрел! Так что ли? »



«Помнишь, за ежевикой ходили, в восьмом классе мы тогда учились?» Киваю, что помню, потому как трудно забыть событие такое в детстве, невозможно: ежевику тащили тогда вёдрами все, кто не ленился.
«Нет теперь там ежевики, карьер заброшенный, амброзия стеной стоит. И поляна наша клубничная тоже исчезла, «сухая грива» там теперь, трава путёвая не растёт, ковылок чахлый  - желтеет сразу после мая. Карьеры весной Сакмара заливает. Раньше карасей ловили, да хороших, с кило иногда попадались. Сейчас не рыбачим – воняет вся рыба парашей: умники нашлись: воды канализационные со всего посёлка, а там пятиэтажек штук десять и  народу в них тьма живёт, в карьер направили. Это сколько же дерьма туда стекает?!

А Сакмара как русло изменила! Когда на день пионерии костёр жгли за Ключиком, до неё было метров пятьсот, а сейчас пятьдесят  до той ямы, что от звезды  осталась.  И Ключик исчез. Старица в Сакмару ручьём  уже не бежит. Стоишь у обрыва в том месте, где ручей впадал в реку, да, да у обрыва, метра три высотой, а он как будто бы плачет – вода из старицы из чрева земного  сочится-сопливится и всё-таки попадает в Сакмару.

В Саракташе хватились, когда Сакмара к железной дороге подобралась, а там и газопровод рядом. Московские начальники приехали, вместе с губернатором бурную деятельность изображают в целях предвыборных. А чего её изображать, когда даже мне, простому работяге, ещё лет пять назад об этом известно было. Ты дело сделай, а потом в телевизоре красуйся. Сейчас слухи ходят, что железнодорожники заявили, что им дешевле будет полотно переложить, чем берега укреплять.

В лесу нашем когда был последний раз?- Неопределённо пожимаю плечами.- Весь лес, и ближний и дальний, карьерами изрыт, проездов и дорог нет, всё завалено сушняком, да так, что я и на мотоцикле не проехал. Колеи от тяжёлой техники в метр глубиной – там и пешком чёрт ногу сломит. И министерство лесного хозяйства существует, и прокуратура природоохранная, и ещё куча надзорных органов - и такой бардак. Раньше отцы наши знали одного Карпенко, который на лошади всё успевал объезжать, и чисто в лесу было. И куда только вся эта рать надзорная смотрит?

Дядя Коля Ермаков вывез три  сухих бревна восьми метровых, так не поверишь -  судили семидесятилетнего деда, статья как у Ходарковского, 158-ая, срок - от трёх до пяти. Приговор – штраф пять тысяч, два ордена Трудовой Славы да медали многочисленные спасли от тюрьмы человека. Но и тут поиздевались: Судья спросила «Вы сможете штраф сразу заплатить?» - Да как же я его сразу заплачу, когда у меня пенсия три тысячи? -  Ну, тогда я не знаю, куда послать Вас на принудительные работы? - театрально раскинув руки, выдала судьиха. Сын его, Егор, это он мне всё рассказал, не выдержал: «Вы же все и следователи, и прокуроры, и судьи - люди с высшим образованием, думалось, что культурные. Как же Вам всем не стыдно?»  Так его по приказу судьихи вывели из зала, заломив руки.  Дяде Коле премию надо было выдать за санитарную очистку леса, а ему – штраф. Позорище!

А смотрят органы надзорные в поля. В поисках «корма» по полям рыщут, на которых вышки нефтяные стоят. У меня зять работает в нефтяной компании, не перестаёт удивляться, сколько их за день приезжает! Увидят окурок мимо урны брошенный, акт пишут. Да правильно всё – надо и за нефть разлитую, и за окурки штрафовать. Вот только не штрафуют, в карман себе кладут денюжку, так и не дописав акта о нарушении. Да и карьерщики дикие тоже отстёгивают, и огородники - корейцы воду из озёр тоже не без мзды берут.

И вот лет через десять в том лесу, из которого дяде Коле Ермакову не дали  сушняк вывезти, случился страшный пожар – сто гектар леса сгорело. Пылали и сосны, и осины с дубами.  МЧСников туча понаехала, связь космическую развернули, с Москвой советоваться. Команды  военные звучат: «Разворачивайтесь с Юга, с Севера охватывайте», Москва-то слышит, Москва-то должна почувствовать и оценить  масштаб «борьбы». Но борьбы-то и нет, стоят прибывшие восемь пожарных машин: воду, что с собой привезли - вылили, а набрать негде. Строит Егор Ермаков пруд, близко совсем, да не дают органы надзорные достроить, хотя делается всё по проекту, документы разрешительные есть все, но «корма » не даёт им Егор, честный он, по закону всё хочет сделать, вот и строит уже седьмой год – больше по инстанциям ездит, чем работает на строительстве пруда.   

А пожар остановился на вспаханной Егором полосе. Сам же Егор ещё и матюки получил от высокого начальника МЧС за то, что по кабелям связи космической проехал на своём «Кировце».  «Представь себе – никто из местных не пришёл пожар тушить» - рассказывал мне Егор, - Стоят, смотрят, ехидничают – Так им и надо! – Егор им с матами уже – Кому надо-то, власти, МЧСникам?  Да хрен с ними! Ваши внуки где грибы собирать будут? Ландыши да колокольчики, чтобы любимым подарить, где, в каком лесу найдут?» Эх, да что там, понимают ведь местные, сколько денежек якобы ушедших на борьбу с бедствием теперь в отчётах своих покажут пожарники.

Да и некогда чиновникам из лесного министерства делами своими заниматься. Они всё чемпионаты проводят, то среди  рыбаков, то по охотничьему биатлону. Лично министр призы вручает. Какие? Баранов живых. С намёком что ли.

Да что мы про власть да органы, а сами? Год назад нашёл я в Дальнем лесу грибы, лента из сыроежек  полтора метра шириной и метров двадцать длиной, вот уж воистину – хоть косой коси. Да грибы все свежие, большие, чистые. Полный багажник  «Ренушки» моей, а он совсем немаленький. Поехали с друзьями в этом году на тоже место, в предвкушении тихой охоты. Грибов мы не нашли, нашли борозды будто кабанами вспаханные, да кучу огромную корней: вырывали грибы с корнями, сносили в одно место и там один человек (а может и не один) корни обрезал – жадность заставила торопиться, а может и просто неучи, двоешники в школе были. У меня про них, двоешников целая теория есть, но о ней потом, когда к месту будет. Закопали мы корни в борозды и листвой присыпали, чтобы не вымерзли.

Я тебе про уборку на кладбище уж рассказывал. А вот в ту субботу собрались мы человек десять, убрали платформу на железной дороге, электричка там останавливается. Полную тележку тракторную мусора набрали. Ладно, пяток лет мы ещё поубираем, а дальше? Так и хочется заматериться, но я же знаю, ты потом запишешь всё, так вот и напиши: «ЛЮБИТЕ ПРИРОДУ! МАТЬ ВАШУ!»