Опоздавший монолог

    Папа, папочка, папа… Часто ли я называла тебя вот так: папочка. Наверно,  раза два за всю взрослую жизнь. А теперь каждый день твержу это слово не переставая. С того самого дня, как узнала про твою болезнь. Нет, не про болезнь. Про смерть, отсроченную во времени. Я не знаю, хорошо  или плохо, что оно  у меня есть – это время.
Хорошо, потому-что  я многое поняла сейчас, пока ты жив. Плохо,  потому -что то, что  я поняла не делает мне чести.
Ты бы всегда. С самого раннего детства  ты был рядом, ты был плохим  и хорошим,   мог напиться в стельку и мы ругались до хрипоты в голосе, но ты был.
     Твоя судьба сложилась как-то нелепо. Умный, красивый, способный  мальчик из рабочей семьи  рабочего поселка большого рабочего города.  Ты  так хорошо пел, что  тебя приглашали   стать солистом хора. Но хор был в другом городе,  и твоя мама побоялась  отпустить тебя в другой город. Ты чудесно рисовал, но  никому и в голову  не могло прийти  предложить тебе пойти  учиться в художественную школу.  Что за нелепая профессия в пятидесятые годы в этом  рабочем районе большого рабочего города.  И ты  закончил ПТУ. Так вышло, пришлось  зарабатывать, учились сестры.   А потом – на завод. Но нельзя стеклом забивать гвозди. Конечно, это было не твое. И не для тебя – ты там не смог.  Ты стал выпивать,  сначала на праздники, потом все чаще и чаще. От тоски, от безделья, чтобы  унять боль и заполнить   душевную пустоту. Кто-то скажет, нужно было бороться, найти себя, стремиться к лучшему. Согласна. Кто-то может бороться и стремиться, а кто-то плывет по течению. Кто-то сильнее, а кто-то слабее. И тот,  кто слабее, вовсе  не хуже, просто  другой – и ему нужно  было  помочь. Но отцу – никто не помог. Ни тогда, ни потом.
     Когда они поженились с мамой, он уже сильно пил. Но форму держал и при маме не расслаблялся. Водил ее в театры и в филармонию, цитировал Пушкина и Есенина.  Мальчик,  выросший в рабочей семье рабочего поселка  большого рабочего города знал наизусть Лермонтова и Блока,  Цветаеву и  Мандельштама.
   Папочка! Ну почему же тебе никто не помог? Они стали мужем и женой. Но и мама – тоже- не помогла. И не могла помочь, это были люди с разных планет. Она видела, что он пьет, и просила бросить.  Он видел, что ей плохо, но бросить пить уже не  мог. Потому - что ему  тоже  было плохо. «С чего бы пить?»  – рассуждала мама, и была права, по  своему права: семья, дочь растет, очередь на квартиру, все как у людей.
     Милая мамочка! Ему было не надо как у людей, а надо было по  своему.  Но как?  Вечная загадка ищущей русской души.
   И я – я тоже – не помогла. С раннего детства чередование этапов темных и светлых, запоев и выходов из них.  И я привыкла смотреть на тебя как на слабого человека, который   мешает жить пьяными скандалами, будит ночами, не дает  встречаться с друзьями. Юность склонна к максимализму,  и я не была исключением.
Много, много позже я начала что-то понимать,   сама становясь человеком, ищущим себя, и понимающим, какая это  трагедия – не найти.
   Однажды я купила тебе огромный  холст и краски привезла с просьбой нарисовать   что-то для меня.  Мне так хотелось, что бы ты почувствовал себя  счастливым и нужным.  Но было слишком поздно. Ты  уже серьезно болел. Хотя мы об этом не знали. И сейчас, зная, что ты уйдешь из моей жизни, я не могу  с этим смириться. Ты не сделал того, для чего  родился,  эта мысль причиняет мне острую боль. Ты не стал  счастливым.
           И мы – не помогли.