Летние яблоки. Гл. 13

Он почти не спал в эту ночь. Только под утро сон одолел его. Уснул Вадим на той подушке, где давеча отдыхала его соседка. Наволочка хранила запах её волос, это будоражило, мысли метались, он то и дело выходил курить, вздыхал и никак не мог успокоиться.
Утро выдалось прохладным, но солнечным. По голубому небу плыли пышнотелые облака самых причудливых форм и очертаний.
 Захотелось каких-то подвигов, чтобы разошлась по всему телу удаль молодецкая. Он, развеселившись, сделал несколько махов руками, покачался из стороны в сторону, поставив на пояс кулаки, соблазнился даже на наклоны, а вот приседать не рискнул.
 Зато сходил в колонку, потом разделся до трусов и вылил на себя два ведра ледяной воды. Последний раз он так обливался лет пятнадцать тому назад.
 Всё в нём содрогнулось, но в целом, процедура оказалась приятной, а растирание жёстким полотенцем стало дополнительным бонусом.
 Позавтракал Смирнов плотнее, чем обычно. Не чаем с бутербродами, а соорудил себе яичницу с салом и зеленью. Чай с бутербродами довершили утренние удовольствия подполковника в отставке.
 После завтрака Вадим бесцельно послонялся по дому, потом собрался в магазин, потому что никак не мог привести в порядок свои мысли. Что бы он ни делал, всё время думал о ней, об Ирине.
 Возвращаясь из магазина, решил вдруг сделать крюк. Зачем-то посидел на мостках, где они с Валерием ловили рыбу. Снял обувь и опустил босые ступни в воду. Река приятно холодила ноги. Она была узенькая, с хорошим песчаным дном, а берега все поросли зеленью. Сейчас, когда не было вокруг купающихся ребят, песок на дне был отлично виден. В воде чинно плавали мелкие рыбёшки. Жаль, что у него нет с собой удочки, наловил бы коту на обед мелочи.
 Мимо на деревянной вёсельной лодке проплыл старик в большой драной шляпе. Наверняка, рыбак.
 Вёсла легко шлёпали по водной глади, уключины осторожно поскрипывали. Старик заметил Вадима и взмахнул ему тёмной ладонью. Вадим ответил таким же жестом.
 Ему нравилась эта новая жизнь. Своей простотой и незатейливостью, тем, что каждый встречный человек непременно здоровается, будто знает тебя всю жизнь, хотя до этого момента даже не догадывался о твоём существовании.
 Он прищурился от блеснувшего в глаза солнца.
 Стрижи, как оголтелые, носились над речкой, добывая себе питание.
 Мимо неторопливо пролетела серебряная стрекоза. Потом вернулась, зачем-то уселась на сухой ветке над самой водой,  отдыхает что ли? Устала наверное суетиться, махать крыльями.
 Вадим почувствовал, что стопы начали замерзать, по-мальчишески взметнул целый фонтан весёлых брызг и вытянул ноги на мостки, чтобы высохли на солнце.
 Достал из пакета буханку хлеба, пожевал, а потом принялся отщипывать крошки и бросать их в воду. Они тут же намокали и медленно опускались вниз. Рыбки заметили лёгкую добычу и ринулись завтракать.
 А для себя он открыл бутылку молока и начал пить его из пластикового горлышка голубоватой полторашки.
 - Прокиснет же молоко-то! – всегда ругалась на него мать. Но прокиснуть молоко не успевало, он выпивал его сразу.
 - От дует! От дует! – восторгался дед, наблюдая, как внук пьёт молоко и протягивает кружку за новой порцией. – Ты, Вадька, вырастешь здоровущим, потому как молоко – это, брат, сила!
 Вадим и вырос здоровым. И почти никогда не болел до самой аварии. Жаль, что своё здоровье он не смог передать по наследству сыну, глядишь, его семейная жизнь и не распалась бы так глупо. Не было бы тогда в его жизни Светки, не было бы столько тоски и боли.
 И Ирины, строптивой соседки, тоже не было бы? Думает ли она о нём, так же как он?  Хотелось Бы, чтобы думала. А вдруг с ней что-то получится, серьёзное. Не сбежала, ведь, тогда, застав его с приступом, наоборот, даже пыталась помочь, волновалась. А то, что то и дело колючки свои выставляет, так нервничает поди тоже, всё-таки не девочка. Вон муж её бросил, и с работы уволил, кто бы на её месте не нервничал?
 Вадим с трудом поднялся на ноги, обулся и пошёл домой. У крыльца его встретил кот. Он вопросительно заглянул человеку в лицо.
 - А, жрать захотел? Сейчас что-нибудь организуем для тебя.
 Нарезанная мелкими кусочками колбаса коту вполне понравилась. Он неторопливо ел из , ставшего его, блюдечка, поняв, что никто не прогоняет и вслед ничем не швырнёт.

 - Интересно, братец, а ты мышей ловишь? А то мои гости вот пугаются мышек-то.
 Кот ел, подёргивая ухом.
 Насытившись молоком и хлебом, Вадим решил обед себе не готовить. Сейчас он сыт, значит, будет только ужинать.
 Его распирало обязательно чем-нибудь занять себя. Он уверенно растворил подпол в кухне и открыл дверь на улицу, чтобы подвальная сырость не застаивалась, всё прохаживался и заглядывал внутрь и с одной стороны, и с другой, а потом махнул рукой на осторожность и полез всё-таки.
 Лестница оказалась металлическая и крепкая, Валерка очень её нахваливал. Спускаться было тяжело, а о подъёме Вадим старался не думать.
 Кое-как он сполз вниз и огляделся. Свет в подполе тоже был проведён и Смирнов щёлкнул допотопным чёрным выключателем.
 Помещение оказалось довольно большим, наверное, почти под всем домом. Вблизи от выхода к кирпичной свае крепился стеллаж с довольно широкими деревянными полками. На них кверху донцами стояли пустые банки разной вместимости, а кое-где и заполненные заготовками. Валерка предлагал их выбросить, но Ниночка проверила крышки – не ржавые, на них наклеены бумажки с датой изготовления. Жаль, ему не выбраться из подпола с банкой хотя бы огурцов. Можно нажарить картошки. Под картофель так же был готов сусек.
 Всё подметено и ухожено. Конечно, на банках виднелись потёки и паутина, но всё равно порядок умилял и приятно радовал глаз.
 Надо же, хозяйка была пожилая, а всё-всё у неё соответствовало своему предназначению и выглядело аккуратно. Как ей это удавалось?
 Он обошёл весь подпол, продолжая знакомиться со своими владениями. Обнаружил слуховые окошки, как раз для проветривания и распахнул их. Сразу ворвался весёлый сквознячок и Вадим почувствовал, что подмерзает.
 Возвратившись к лестнице, он потрогал её. На одной стороне пальцы нащупали приваренные крючки. Вот это удача! Ай да хозяйка, тётя Клава! На полке он видел болоньевую сумку. Засунул в неё по банке огурцов и помидоров прошлогодней закрутки и подошёл к лестнице. Поднял сумку и подвесил её на крючок. Погасил свет и начал восхождение.
 Поднимется на перекладину, снимет сумку с крючка, перевесит на следующий, снова шагает вверх, опять сумка.
 Вылез на пол в кухню весь мокрый, со сбившимся дыханием, но трофеи выволок, и немного посидел на скомканном половике. Сейчас Смирнов чувствовал себя героем и бесконечно хвалил.
 - А жизнь-то налаживается!, - подмигнул собственному отражению в зеркале, когда мыл вспотевшее лицо и руки в рукомойнике.
 После вылазки в подпол решил-таки полежать, потому что начинался приступ, который прошёл очень быстро и не смог омрачить Вадиму хорошее настроение.
 Он как-то быстро уснул, даже сон посмотрел, но проснувшись, никак не мог вспомнить о чём, только осталось ощущение приподнятости над сегодняшним днём. Встать пришлось сразу, потому что не лежалось. Выпил кружку чаю с бутербродами, умылся и вышел во двор.
 Кот спал, свернувшись клубочком на его стуле. Увидев Вадима, он приоткрыл глаза и широко зевнул, продемонстрировав шикарные острые зубы и розовую пасть.
 Вадим направился к дому Ирины. Здорово, что есть такой короткий путь. Вспомнил, как целовал её вчера под мокрой яблоней. Ей явно нравилось, но отчего-то она ушла. Он немного постоял на этом месте. В самом деле, яблоками ещё пахло, он сорвал несколько штук и положил в карман. Заодно по пути прихватил её велосипед, ведь пообещал вчера, что доставит транспорт своими силами.
 Двор был пуст, крыльцо тоже. Нигде не было видно тяжёлого кресла-качалки.
 Вадим почувствовал тревогу. Уже проходя через её участок, он понял, что Ирины нет. Но всё равно поднялся на крыльцо, постучал и даже подёргал за ручку дверь. Дом был необитаем.
 Сразу навалилась противная усталость. Он постоял на веранде, оглядывая нехитрый деревенский быт.
 Она уехала, сбежала от него, испугавшись напора, с которым он осаждал её. Где теперь искать беглянку, ведь он не знает ни городского адреса, ни фамилии. Да что ему вообще известно? Вадим в изнеможении опустился на лавку.
 Значит, весь сегодняшний день, пока он, как дурак носился по подполу, ходил в магазин и на речку, а потом спал, её здесь уже не было. Ни записки, ничего она ему не оставила. Ох уж, эта злючка-колючка, Ирина Николаевна!


 Продолжение http://www.proza.ru/2018/04/15/708