Летние яблоки. Гл. 14

 Вадим с трудом дохромал до своего дивана, лёг и уснул.
 Сон его был тяжёлым. Смирнов то и дело ворочался с боку на бок.
 Да ещё снилась Светка с маленьким Костей на руках. Она протягивала ему ребёнка и, улыбаясь сквозь слёзы, твердила: «Прости, прости…» Костик же, напротив, боялся его и пытался укрыться в Светкиных ладонях. А потом появилась мать Вадима. Она забрала у Светки малыша и сердито прикрикнула на неё: «Иди к своему сыну, что ты к моему привязалась? Отстань от него!»
 И Светка куда-то пропала. А мать принялась, жалеючи, гладить его по голове, как маленького: «Родненький ты мой сыночек…» А Костик жался теперь к ней и на Вадима даже не смотрел.
 - Вадька, я за тобой наблюдаю! – услышал он голос деда, но его самого не увидел.
 - Родненький ты мой…, - вздыхала мать.
 Вадим проснулся вдруг. Сердце бухало в груди, так что казалось, рёбра не выдержат и лопнут. Он был весь в поту. Поднял руки, отёр лицо, огляделся. Было ещё светло, в окно весело постукивали вишнёвые ветки, где-то истошно орал кот.
 Он ещё как будто находился во сне и все кто приснились, казалось, были здесь в доме.
 Вадим пару раз вдохнул с в себя побольше воздуха, стараясь выровнять дыхание.
 « Да ведь это приступ был во сне, а я даже не проснулся!» - удивился он про себя. Но ещё раз оглянулся кругом. Ни Светки, ни матери с Костиком, ни деда, конечно, не было, да и быть не могло.
 Он повернулся на бок, опираясь на локоть, выпил полную кружку остывшего чаю.
 А, может такое быть, что они все действительно были здесь? И дед так явственно сказал, что наблюдает за ним.
 - Наблюдаешь за мной? Так помоги мне? Ну хоть в чём-нибудь?! – вырвалось у Вадима и он подивился своему сдавленному глухому голосу. Не разрыдаться бы.
 И Светка? Зачем ей там его прощение? Она так давно оставила его одного, неужели он ещё не простил, а ей это так важно, чтобы наконец закончить земные дела. Светка плакала так же, как в последнюю их встречу в маленьком боксе военного госпиталя на заснеженном краю земли.  Она была такая реальная, что если бы он захотел, то мог дотронуться до неё, да хоть по волосам рыжим погладить, он же так соскучился за эти годы.
 - Что же ты меня с собой не забрала, когда я в мост влетел, а? Или это ты, дед, вмешался? Разве я здесь кому нужен такой? Сдох бы давно и был там, с вами. Простить тебя? Отпустить, чтобы не тревожила? Кому я нужен ещё, урод, калека немощный? Для меня в погреб спуститься – подвиг, наружу выбраться – героизм. Светка, это ты меня прости. Прости, что не уберёг тебя.
 Слёзы всё-таки полились по щёкам. Всё равно никто не видит.
 - Я никому в жизни не принёс счастья. Ни Галке с Костиком, ни тебе, Светка, ни нашему с тобой нерождённому ребёнку. Зачем я живу? Люди от меня отворачиваются, сбегают подальше…
 Он ещё долго не мог успокоиться. Потом покурил прямо в постели. Кот всё орал. Но Вадим, вымотанный ещё и истерическим своим припадком, снова уснул.
 И опять Светка и дед явились ему. Светка всё просила простить, а дед, сдвинув брови, строго смотрел на него из-за её плеча. Потом вдруг произнёс: «Измучил ты её, нет покоя бабе. И твои беды все отсюда. Она не виновата. Отпусти ты её.»
 Вадим резко открыл глаза и сел на диване. Да что же это такое?!
 Была уже ночь, но кошачьи вопли не прекращались. Его наконец осенило, что это кот наверняка забрался в подпол через открытое слуховое окно, а выбраться не может.
 Пришлось вставать, идти в кухню, раскрывать тяжёлое творило, светить фонарём внутрь, звать нечаянного пленника.
 Он появился в круге света серой тенью и равнодушно посмотрел снизу вверх, будто не метался целый вечер по мрачному помещению, оглашая округу воплями. Вытянул вверх заднюю лапу и независимо принялся её намывать.
 - Вот ты подлец какой! Как же я тебя оттуда выручать-то должен?
 Вадим накинул куртку, чтобы не замёрзнуть, потому что снова весь пропотел.
 В этот раз с лестницы он сорвался. Нога соскользнула вниз с перекладины, уцепиться руками он не успел и повалился на пол. Хорошо, что с последней ступеньки, но лицо засаднило, бок,  ушибленный ещё при падении на соседний участок, отозвался с утроенной силой. Кот перепугался и куда-то спрятался.
 Кое-как Вадим поднялся, включил свет.
 - Кис-кис-кис, где ты, зараза?!
 Кот затаился и не показывался. Вадим присел на лестницу: «Иди сюда, дурачок, нам ещё придумать надо как тебя наружу вытаскивать.
 Тишина давила на уши. Зачем опять ему снились мёртвые? Может, он тоже скоро умрёт? В этом случае, говорят, они звать должны. Что они хотят от него? Как он должен Светку отпустить, раз она уже там, не с ним. И так давно не с ним.
 Решение потихоньку вызревало в его голове. Время шло, ноги в тапочках подмёрзли, хорошо, что он в куртке.
 Кот подошёл, потёрся о штанину трико неожиданно и Вадим вздрогнул.
 - Ага, пришёл-таки, узник!
 Он взял его на руки, поднялся. Бок ныл, но выход был только один – выбираться самим и вдвоём. Погасили свет и начали карабкаться.
 Кот вдруг влез ему на плечо, оттолкнулся и выскочил из люка в кухню.
 - Ну вот, ты на свободе, теперь бы мне ещё…
 Удивительно, но поднялся он легче, чем днём. Закрыл крышку, сел на диван. Освобождённый пленник заюлил вокруг.
 - Мыша не поймал что ли?
 Вадим полез в холодильник, выловил из бульона мясо, отдал коту. Тот заурчал от удовольствия или из благодарности и принялся за еду.
 С утра Вадим оделся, как «на выход» и пошёл в центр посёлка. Храм блестел новенькими куполами и крестами, двери были гостеприимно распахнуты.
 В церкви Вадим бывал только в дошкольном своём детстве с бабушкой. Помнил, что там было мало людей, тихо и сумеречно.
 Молодой батюшка беседовал негромко с сухонькой старухой в белом платочке.
 Вадим не знал, как себя вести, но двинулся в обход по храму, разглядывая иконы, прислушиваясь к влажному потрескиванию свечей.  Здесь необычно пахло и шла своя, непонятная ему, жизнь. Служба уже закончилась и прихожане разошлись.
 - Здравствуйте, - услышал Вадим за спиной и обернулся. Тот самый батюшка спокойно смотрел ему в лицо.
 - Здравствуйте.
 Вадим хотел добавить «святой отец», как говорили в кино, но смутился.
 - Нечасто бываете в храме?
 - Лет сорок пять не был.
 - У нас хороший храм, новый. Пять лет, как отстроились, но уже обжились. Люди иконы из дому приносили… Вы не просто так из любопытства пришли?
 - Не просто. Поговорить хотел…
 Завернув в свой проулок, Вадим увидел пожилую соседку с ведром воды для телёнка, привязанного неподалёку.
 - Доброго вам дня! – поприветствовал он её.
 - Здравствуйте.
 - Вы корову держите?
 - Держу, - ответила женщина нараспев и с интересом разглядывая его.
 - А молочком не торгуете случайно?
 - Случайно торгую.
 Сговорившись о покупке молока, Вадим было пошёл дальше, но вдруг остановился: «А чей тут кот ходит полосатый?»
 - А, это у вас он вчера орал?
 - В подпол забрался, а вылезти сам не мог.
 - Ничейный он. У Людки из крайнего дома кошка в том году спрятала котят, утопить не получилось, остальных-то собаки передавили, а этот остался. Себе хотите?
 - Себе. С котёнком возиться я не смогу, а этот взрослый.
 - Ну и приютите, а то он ходит по всем. То тут его чем покормят, то там чего сопрёт.
 Обрадованный Вадим поспешил домой. Кота во дворе не оказалось.
 С тоской посмотрев в сторону яблонь, он решил, что пока не пойдёт туда, слишком жива обида на Ирину. Хоть бы записку оставила. Нужно чем-нибудь отвлечься, а завтра снова приедут Воронцовы.
 Вадим наспех перекусил и пошёл в огород. Хорошо, что всё время идут дожди, поливать ничего не нужно. Зато трава лезла на недавно обихоженных Ниночкой грядках с неимоверной скоростью.
 Сколько позволили силы он выполол. Отдыхал, ухватившись рукой за загородку, сооружённую из жердей.
 Дома нажарил картошки, обильно присыпал её ядрёным зелёным луком, нарезал селёдки. После обеда собирался было полежать, да вспомнил о своих снах-кошмарах и не стал.
 Достал из сарая косу и обкосил траву с уличной стороны забора, сложил её высокой кучкой, потом принялся за двор. Получалось хорошо. Помнили его крепкие руки крестьянский труд, не пропали напрасно дедовы уроки.
 В калитку постучались. Соседка, с которой он сговорился насчёт молока, спрашивала, что он собирается делать с травой. Узнав, что сено ему без надобности, вызвалась забрать себе. Вадим с удовольствием на тачке перевозил ей накошенную душистую траву.
 - Я завтра бесплатно вам принесу, труды тоже денег стоят.
 Физическая работа всё-таки утомила его и, не дожидаясь вечера, Вадим улёгся перед телевизором, тем более, шёл фильм, который ему нравился.
 Кот явился, когда он курил на крыльце после ужина. На стуле сидеть долго было неудобно. Ему бы кресло какое-нибудь, наподобие тех, что ставят в уличных кафе. Или попробовать самому соорудить деревянную скамейку с подлокотниками и спинкой.
 « Больной-то больной, а планы ты, Вадим Григорьич, строишь на жизнь!» - поддразнил он себя. Кот ел селёдочные ошмётки так, что за ушами трещало.
 - Как же назвать-то тебя, такого большого дядьку? – спросил его Вадим – Может, Васькой? Будешь Василием?! Организуем с тобой мужскую артель. Я стану тебя кормить, дом предоставлю, а ты меня развлекать, песни петь и мышей ловить. Попросим, чтобы из города привезли для тебя всякие штуки от блох и прочих паразитов, всё же ты теперь домашний, не бомж какой. И заживём вдвоём.

 Продолжение http://www.proza.ru/2018/04/15/713