Help yourself Часть 9

   Весна в этом году явно запаздывала. Даже, глядя на календарь, невозможно было поверить в то, что на улице апрель. Пронизывающий холодный ветер и мелькающие по краям газонов  почерневшие кучки снега, а также постоянные неутешительные прогнозы синоптиков не вызывали ничего, кроме желания остаться дома, надеть теплые тапочки и усесться в кресло с чашкой горячего какао и интересной книгой.  С огромным трудом преодолевая это искушение и одевшись почти по-зимнему, кутаясь в теплый, уютный вязаный шарф, Тамара отправилась на работу.

     В ожидании зеленого сигнала светофора, она спряталась от порывов ветра за рекламную тумбу и стала рассматривать афишу. На огромном цветном плакате, приглашающем на премьеру спектакля Большого театра,  была изображена балерина. «Как же ей холодно сейчас!», - подумала, поежившись, Тамара.
     Когда загорелся зеленый свет, она вместе с толпой  ринулась на переход. Всю  оставшуюся часть пути до клиники, Тамару не покидало ощущение, что она где-то уже видела эту «замерзшую» балерину. И только войдя в свой кабинет, смогла «расшифровать» эту ассоциацию, вытащить из уголков памяти один из рабочих эпизодов...      
 
...В дверь постучали.
 - Пожалуйста, заходите! – громко сказала Тамара и отложила книгу.
Вошла немолодая, скромно одетая женщина, недоверчиво оглядевшись,  подошла к столу.
 - Располагайтесь, - улыбнулась Тамара и показала рукой на кресло. - Что Вас привело ко мне?
 - Да, собственно, не к Вам конкретно… Простите, я, кажется, не то говорю, - смутилась та.
«Да-а, похоже, тяжелый случай» - подумала Тамара. Проработав в клинике два года, она уже с легкостью могла  буквально с первых фраз посетительницы определить, с какими проблемами та пришла. А иногда даже и с того момента, как постучалась, как вошла. Такая «угадайка» стала для Тамары почти развлечением – она пыталась за те несколько секунд пока клиентка подходила к ее рабочему столу и садилась в кресло успеть составить «виртуальную анкету» дамы,  нарисовать ее портрет – возраст, социальный статус, профессию. И очень часто ее догадки совпадали с реальностью.  Но сейчас она даже как-то растерялась – уж слишком оценивающим был взгляд этой клиентки.
 - Не волнуйтесь, присаживайтесь, - как можно спокойнее произнесла Тамара.
Женщина еще несколько секунд стояла молча, затем осторожно села, поставила на пол большую, бесформенную сумку, сняла перчатки.
«Кольца нет. Разведена? - прокручивала варианты Тамара. – Или и не была замужем? Сумка большая, значит там, кроме косметики и ключей (хотя – какая косметика – совсем не накрашена!) носит продукты, да и лекарств, наверное, целую кучу, вон бледная какая!»
 - Я не знала, к кому иду. И вообще не знала, к кому идти, - наконец заговорила посетительница. – Мне надо просто с кем-то поговорить.
 - Давайте поговорим. Чай, кофе хотите? – засуетилась Тамара, растерявшись так, как будто не знала, что ей дальше делать.
 - Нет-нет, спасибо! Ну, возможно, позже.
 - Мы еще не познакомились: Тамара. Можно без отчества.
 - Светлана… и тоже можно без отчества.
Казалось, женщина начала понемногу успокаиваться.
 - Очень приятно, - боясь спугнуть клиентку лишними вопросами, Тамара замолчала.
- Даже не знаю, с чего начать, - Светлана поправила волосы, стряхнула невидимую соринку с рукава явно недорогого и не один год ношеного свитера, еще раз пристально посмотрела на Тамару и, повернув голову к окну, как будто именно там был ее вожделенный слушатель, начала рассказ.
 
 - Понимаете – я очень устала… Просто устала! Не знаю, диагноз это или самовнушение, но такое ощущение усталости в последнее время – да какое там последнее! – не один год уже! – наконец, заговорив в полный голос, перебила сама себя.
Тамара облегченно вздохнула: «Ожила!»
 - И что странно: не физически! – продолжала Светлана. – От чего физически-то уставать? Не вагоны разгружаю, не асфальт укладываю и даже не за прилавком стою. Сижу целыми днями за компьютером, чужие тексты правлю.
 - Вы редактор? – тут же решив проверить свою проницательность, задала вопрос Тамара.
 - Да. А как Вы догадались? – женщина первый раз за все время улыбнулась и с удивлением и мелькнувшим доверием во взгляде посмотрела на Тамару.
 - Ну, это не сложно. Не первый год работаю, - ответила с едва скрываемой гордостью. – Если целый день за компьютером проводите и правите чужие тексты – скорее всего это издательство.
 - Да, именно так! – почему-то обрадовалась Светлана. – Я очень ответственно отношусь к своей работе, поверьте! Я сама пыталась писать – еще в детстве. В школе ненавидела диктанты! Мне казались эти написанные чужими незнакомыми людьми тексты какими-то неискренними, что ли. Зато сочинения обожала! И, знаете, тему даст учительница, я пишу, пишу по теме, образы героев «раскрываю», события описываю, ситуацию оцениваю - все как требуется. А потом меня куда-то заносило. Да так, что к заданной теме вернуться было уже сложно, - улыбнулась еще раз. – Но всегда – всегда! – учителя меня хвалили и ставили пятерки. Я гордилась тем, что мои сочинения учительница перед всем классом читала.
    Светлана посмотрела на Тамару, стараясь определить по ее выражению лица, сумела ли она донести то, что хотела, и сможет ли эта довольно молодая, симпатичная женщина «прочитать» то, что скрывалось для самой Светланы «между строк», те мысли и чувства, для которых она пока не нашла слов. Она за доли секунды попыталась проанализировать только что сказанное и, испугавшись,  что вряд ли у нее получится  объяснить, откуда тянутся все ее проблемы, ее особое восприятие жизни и оценки себя в этой жизни, спросила:
 - Ничего, что я так издалека начала? Вам это интересно? То есть – важно?
 - Конечно, очень важно! Продолжайте!
      Тамара украдкой взглянула на часы и на свое расписание приема: до прихода следующей клиентки оставалось 50 минут. «Не успеем!» - подумала с досадой. Ей на самом деле было интересно – не только как профессионалу, коим она себя уже считала, но и как женщине – с какой же все-таки проблемой Светлана к ней пришла? «С такими темпами точно не успеем. Но торопить не буду», - решила и откинулась на спинку кресла, давая понять, что готова слушать дальше.
 - Словом, работа мне нравится, и теперь я не думаю так, как в школе, что незнакомые дядьки и тетки пишут глупые слова. Хотя, конечно, и такие встречаются, - добавила с усмешкой. – Но есть и  определенные минусы – работа сидячая, двигаюсь мало, стала вес набирать, спина болит. И зрение падает. Но на кучу лекарств  хватает.
«И здесь в точку!» - мысленно похвалила себя Тамара.
 - Но это все не важно сейчас. Я ведь пришла сюда, чтобы.., - замялась Светлана, - чтобы проговорить то, что мучает, чтобы услышать со стороны саму себя. Ну, и чтобы кто-то умный что-то сказал, типа, с ума я сошла или не одна я такая. – Светлана наклонилась, порылась в сумке, достала небольшой листок бумаги и положила на колени. - Это вопросы, которые я хотела бы задать Вам. И список проблем. Боюсь разволнуюсь и забуду половину, - сказала смущенно. 
Тамара никогда не пыталась ставить диагноз своим клиенткам. Но сегодня, глядя на Светлану, подумала: «Ей, похоже, не к нам, а к врачу надо».

Пробежав глазами по листку с мелко написанным текстом, Светлана сложила его и посмотрела на Тамару так, как будто бы собиралась признаться в совершенном преступлении – с отчаянием и решимостью. Затем уверенным и громким голосом произнесла:
 - Я живу не своей жизнью! Чужую жизнь проживаю!
 - Что Вы хотите этим сказать? – Тамара посмотрела на женщину с некоторой опаской.
 - У меня такое ощущение, что я должна быть другой – другого роста, с другим цветом волос, с другим голосом. Потому что я на самом деле другая! Не такая, какой меня видят окружающие. Я как будто бы в чужом платье не по размеру, и цвет мне не идет… Волосы я крашу. А косметикой не пользуюсь, потому что хоть здесь могу без обмана!.. Я много чего перепробовала за свою жизнь. А мне, как видите, уже не 20. И даже не 30! Я хотела быть танцовщицей, я любила петь. Я хотела играть на арфе, а меня учили на скрипке. Я хотела заниматься фигурным катанием и художественной гимнастикой, но мне это запрещалось, так как я могла сломать руку или палец. Мне нельзя было ходить с классом в походы, потому что я могла простудиться. Нельзя было возвращаться домой после девяти вечера – это «неприлично, девочки из хорошей семьи так себя не ведут». Я неплохо рисовала, но заниматься этим у меня не было времени, так как его «съедала» скрипка. В итоге я смирилась, и даже полюбила этот инструмент. Но, закончив музыкальное училище и увидев, как после Госэкзаменов один молодой «Паганини» шарахнул своей скрипкой об угол здания, в котором проучился четыре года, я стала сомневаться – а ту ли я профессию выбрала?  Конечно, Вы скажете, что никогда не поздно поменять что-то в жизни, тем более, в таком юном возрасте. И я тогда тоже это понимала. Но боялась. Этот страх огорчить, разочаровать кого-то вселился в меня прочно, и, как я вижу, навсегда. И поэтому я выбрала для себя такой хитрый ход – актерско-режиссерский: пусть все думают, что у меня все хорошо. Я ни на что, никому не жалуюсь, пытаюсь создать образ, поддерживаю впечатление, как могу, если не успешной, то вполне благополучной женщины.
         Светлана замолчала, достала из своей бездонной сумки бутылку с водой, сделала пару глотков.
 - Может быть, все-таки чай или кофе? – спросила Тамара.
 - Нет, не хочу отвлекаться, спасибо, - быстро, почти скороговоркой, произнесла Светлана и, убрав воду, продолжала.
 - Однажды я снималась в кино, в массовке. Там была сцена, когда в деревенском клубе собирается молодежь встречать Новый Год. На сцене ребята с электрогитарами, барабанщик. В зале почти все в карнавальных костюмах – разбойники, мушкетеры, волшебники, короли и королевы, феи. Те, кто пришел без костюма – в масках, обмотанные мишурой и серпантином. Одна очень миловидная девушка была в костюме балерины. Красивая гладкая прическа с блестками и пером, огромные глаза, тонкая талия, белоснежная пачка. Я подумала, что она на самом деле балерина, что она будет выступать в предстоящем концерте. В зале все веселились, танцевали, прыгали под ритмичную музыку, делали немыслимые па, обнимались, поздравляли друг друга – такая суматоха, как обычно бывает перед Новым Годом. А балерина резко выделялась из общей массы – она была очень то ли серьезна, то ли грустна, и все куда-то пыталась протиснуться сквозь толпу. Ее толкали со всех сторон,  но она с улыбкой извинялась и шла дальше… Когда фильм вышел на экраны, я, конечно же, помчалась его смотреть. Не могла дождаться сцены в клубе! И вот – ровно две минуты экранного времени: музыка со сцены звучит другая, не та, что играли ребята на съемках, вскользь, откуда-то сверху показана толпа танцующих, я бы даже сказала – беснующихся! И крупным планом -  лицо этой пробирающейся куда-то балерины. Почему-то в этот момент мне вспомнилось лицо Джульетты Мазины в «Ночах Кабирии». Но самое интересное я Вам еще не сказала – она была в валенках на съемках! В том клубе было очень холодно.
Тамара удивленно посмотрела на Светлану.
 - Да-да! Представляете, Тамара? – голые худые плечи в мурашках, пачка и валенки! Но их же никто не видит! Я специально всматривалась  - на экране только глаза, только плечи, только тонкие руки, только пачка! 
Светлана выдохнула и снова потянулась за водой.
 - И…, -  начала фразу Тамара.
 - И все. И все! Вы поняли меня? Я живу как та балерина в валенках!

В этот момент приоткрылась дверь:
 - Извините, но я записана на два, а сейчас уже два десять, - недовольным голосом произнесла следующая пациентка.
 - Все-все, я ухожу, - Светлана вскочила, схватила сумку и быстрым шагом вышла и кабинета.