Моя педагогическая поэма

МОЯ ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПОЭМА
ОБЩЕЕ
В моих воспоминаниях 2005 г. очень мало написано о моей педагогической работе. Между тем почти всю жизнь я ею занимался, в том или другом качестве. Напишу некоторые эпизоды и соображения.
Моя Тамара скажет: «Опять хвастается» и добавит: «Если сам себя не похвалишь – так кто ж тебя похвалит».

Начало было ещё после 2-го класса, когда я стал учить читать мою бабушку Сашу.
Между прочим позднее я увидел, что многие учителя (школьные или домашние) учат этому простейшему умению неправильно. Учат так: «Мэ и А – будет ма». А нужно сразу объяснить, что каждая буква имеет 2 значения – название и звучание. И нужно учить по звучанию: «м-м-м а-а; ма; п-а-а; па».

Потом, в школе, училище, институте, мне часто приходилось помогать однокашникам. Здесь усваивается, что не нужно удивляться или возмущаться, если однокашник не понимает, казалось бы, простейших вещей. Это бессмысленно и неэффективно. Может, однокашник вовсе не дурак и в других жизненных вопросах разбирается лучше тебя. Помню, в 4 классе я долго объяснял своему дружку Саше Борисову (постарше меня), что 1/2 и 0,5 – это одно и то же. А как потом по жизни Саша пошёл!

И ещё – твоя помощь другим способствует и твоему лучшему усвоению знаний. Когда ты видишь, что в каком-нибудь законе Бойля-Мариотта товарищ чего-то не понимает, ты сам для себя обнаруживаешь и понимаешь эту, вроде бы очевидную, сторону вопроса. На 1 курсе института я предложил Вите Аксёнову вместе готовиться к экзаменам. У Вити, из-за некоторых его биографических обстоятельств и свойств характера, плоховато было с учёбой, и он стал поговаривать, что нужно ему бросить институт и пойти работать. Мы уходили каждый день в одну из пустующих аудиторий и зубрили, я разъяснял ему и видел, как я и сам лучше всё усваиваю. Я все экзамены сдал отлично, а Витя без троек и стал получать стипендию.

Первая более серьёзная педагогическая практика у меня образовалась сразу после окончания института. Только что введённые в эксплуатацию шлюзы Волгоградской ГЭС, при них порт Волжский, 2 десятка буксировщиков, новые кадры плавсостава. Это ребята со средним техническим образованием, в основном окончившие Астраханское речное училище, капитаны и штурманы этих судов. Начальник порта Багров Л.В. (в дальнейшем министр речного флота) зимой организует для них курсы повышения квалификации и поручает вести их мне.
Я не отказываюсь, но страшновато. Ведь в моей доступности нет ни учебников, ни учебных пособий. Есть только мой красный диплом, исходя из него сам изобретаю и содержание курса. К тому же одна тема особо важная – планирование и учет работы этих судов. За выполнение плана плавсостав будет получать премии. А методика только что изобретена, я сам её только ещё осваиваю и по ней первый год буду работать. После 3-4 занятий я избавился от зажатости и курсы прошли удовлетворительно. А потом изобрёл свою методику и после больших споров её утвердили.

Ну а потом был длинный производственный путь. В 1973 г. я был переведён в Москву, В ЦНИИЭВТ (НИИ водного транспорта). Минречфлот назначил меня главным конструктором АСУ на речном транспорте. И было много лет преподавания в ВУЗе по совместительству. Не буду называть дисциплины и виды занятий. А в 2005 г. перешёл я полностью профессором в МГАВТ (Московская академия водного транспорта). 69 лет, как говорится: «Не можешь работать – иди преподавать». Впрочем, это закономерно и широко распространено. Упомянутый Багров Л.В. после министра в эти же годы стал завкафедрой в МГАВТе на другом этаже.

Общий стон преподавателей: перегруженность писаниной. Рабочие программы, Учебные методические комплексы, их перманентное переделывание в соответствии с новыми образовательными стандартами, изобретаемыми Минобрнауки. Помогают компьютеры.
Я тоже много писал. Предмет гордости – учебник «Автоматизированные системы управления на водном транспорте», 2006 г.

Теперь припомню в виде фрагментов-примеров некоторые тонкости преподавания, которые ни в каких методиках не написаны и которые усваиваешь только с годами. Может, кому-то пригодится.
Разумеется, кроме само собой разумеющихся, как-то:
• Знать предмет;
• Уметь его преподносить;
• Не засорять речь;
• Достойно выглядеть;
• Контролировать, но быть объективным
• Не опаздывать;
• И можно перечень продолжать.

Но отметим некоторые педагогические тонкости.
Никогда не нужно злиться.
Ни на какого шалопая. И тем более на всю группу. Это неэффективно. К тому же – если злишься, ты в глазах студентов ставишь себя на их уровень. А ты должен быть выше уровнем. Они для тебя дети.
Но они уже человеки. Замечания им нужны и полезны. Замечания могут быть любой резкости, но говорить их нужно без злобы. Можно даже сказать их с юмором, только не с издевательским.

Виды замечаний.
Нужно различать 2 вида:
• Замечания шалопаю, разгильдяю, лентяю; их тон может быть нейтральный, или чётко-жёсткий, или юмористический;
• Замечания не понимающему. Эти нужно делать только в тоне сочувствия.
Различать парней и девочек:
• Парней можно и нужно изредка ругать, только без злобы; причина всегда найдётся; даже хороших парней;
• Девочек ругать никогда нельзя, это неэффективно; их можно и нужно изредка хвалить; за что – всегда можно найти; если успехов совсем не видно, то хотя бы за старание.

Кое-что не замечать
• Физические недостатки – ни в коем случае; как парней, так и девочек; а уж назвать девочку толстушкой – верх непедагогичности; даже косвенное замечание на этот счёт;
• Случайные поступки, движения, фразы, за которые может быть стыдно.

Спокойно принимать отказ что-то делать.
Вот Ира Шишканова, немножко капризная красотка, но вовсе не дурочка. Я зову её Ирой Аллегровой, ей это нравится.
Все выполняют лабораторную работу, в которой нужно в таблице Excel запрограммировать расчет плановых и фактических доходов от перевозок, % выполнения плана. Студенты пока не умеют видеть одним взглядом всю таблицу в комплексе, делают ошибки, я их отмечаю, они переделывают.
Ира уже внесла 4-5 исправлений, ей уже это надоело. Я отмечаю ещё одну ошибку – несоответствие размерности в шапке документа и в рассчитанном столбце. В шапке указаны миллионы рублей, а в столбце таблицы у Иры получилось в 1000 раз больше. Ира должна сама додуматься, как исправить формулу.
Но Ира надула губки: «Я не буду это делать».
Отвечаю с улыбкой: «И не делайте. Тогда Вы не получите эти миллионы рублей». Соседка Иры Катя хрюкает, сдерживая смех. Ира молча всё выполняет.

Планировать оценки экзамена
Экзамен – лотерея. Так говорят, и это на много процентов верно.
Никакой профессор не может со 100-процентной уверенностью поставить отметку. Какую – 4 или 5? Двойку или всё-таки тройку? Слишком много факторов нужно учитывать. Но ему дано право это делать.
В начале преподавания у меня всегда на экзамене было нервное напряжение. Не слишком ли много получится пятёрок? А следует ли ставить двойки?
Потом я пришёл к чёткому убеждению, что все оценки нужно в уме поставить перед экзаменом. На основе узнавания студентов в процессе обучения. В процессе экзамена они могут несколько скорректироваться, но немного. И тебе спокойно, и это – уверен - будет более объективно.

Пришёл 1 студент – лекции быть
С посещаемостью стало плохо. В советские времена было значительно лучше. Теперь (я оценивал, на всех занятиях, не только на моих) – 50% - считается уже хорошо.
Недавно смотрел некоторое ток-шоу, о недостатках высшего образования. О многом говорили, но об этом вопросе ни слова. Не хотели об этом говорить.
А ларчик открывается просто – культ денег при капитализме. Со 2 курса все студенты работают, и чтобы денежек заработать, и чтобы иметь уже какую-то работу. Ведь распределения на работу, как при социализме, нет. Каждый варится в своём соку.
Сложный вопрос, и как-то его нужно решать. Я не знаю – как.

ЧИТАЙ НЕ ТАК КАК ПОНОМАРЬ
Конечно – «с чувством, толком, расстановкой» надо читать лекции. Лектор – это артист. Впрочем, «весь мир – театр, и люди в нём актеры». Скучный материал нужно чем-то оживлять, даже юморесками. Иногда они получаются мгновенно, но следует их и заранее придумать, привязывая к материалу лекции. Как говорил мой друг Саша Малышкин: «Каждый экспромт хорош, если он заранее приготовлен». Вот некоторые рассказики, которые я рассказывал студентам.

Рассказик 1
Так, мы писали, мы писали, наши пальчики устали. Отложите авторучки, просто послушайте.
Мы рассмотрели виды ошибок в информации, методы обеспечения её достоверности. Действительно, ошибки бывают очень разнообразны, иногда удивительны. Вот случай, который мне запомнился.
Сразу после института я работаю в порту Волжский, диспетчером по шлюзованию судов. Волгоградская ГЭС только что введена в эксплуатацию. Шлюзы пока работают плохо, то ворота не открываются, то водопроводные галереи не закрываются. В ожидании шлюзования стоит много судов. До 100 судов скапливалось в аванпорту (это акватория 2*2 км, огороженная дамбами). Все волнуются, кричат, требуют. По 3 телефонам, 2 радиостанциям. Информируем и по громкоговорящей связи – на дамбах установлены усилительные установки.

У меня помощница, оператор Зоя Ренжина. Хорошая помощница. Солидная женщина, взятая не с угла, а закончившая Казанский речной техникум. С грамотёшкой у неё слабовато, эту мелочь сейчас увидим.
Через шлюзы часто проходили 2 танкера – Арал и Лось. Это небольшие танкеры, они ходили от Татьянки до Саратова, развозили бензин по колхозным базам, поэтому через наши шлюзы проходили часто.
Смотрю, Зоя пишет в журнале шлюзований : «Танкер Орал». Говорю: «Зоя, А-аральское море». «Ах, да-да». А через малое время снова пишет: «Танкер Орал».

А с Лосём она некультурно обошлась.
Пришёл Лось на шлюзование, при этом не радировал свой подход за 12 часов, как положено. Радирует: «Танкер Лось. В какой шлюз заходить?».
А у меня расписаны шлюзования на 4 вперёд, первое уже у стенки стоит, и остальные подтянулись поближе. Что-то менять практически невозможно. Отвечаю: «Ваш шлюз № 31 через 4 шлюзования. Объявим».
Лось: «Вы нарушаете правила» (танкеры имеют право внеочередного прохода, после пассажирских, впереди всех сухогрузных).
Я: «Вы что, не видите, что делается на рейде? Если я буду менять, то создам аварийную обстановку».
Лось: «Я буду жаловаться министру» (имеет право).
Я: «Ваше право. Я отвечу, что Вы не радировали о подходе».
Лось не успокаивается, через каждые полчаса выходит на радиосвязь, требует, возмущается. А обстановка и без того накалённая.
Зоя тоже нервничает: «Евгений Владимирович, да что он – не понимает?». Я: «Вот, Зоя, не хочет понимать».
Наконец, 4 шлюзования прошли. Я: «Фу, Зоя, объявляй Лосю заход в шлюз».
И Зоя объявила на весь огромный рейд: «Танкер Осёл, заходите в шлюз». И мне: «Ой, Евгений Владимирович, я не знаю, как это вырвалось».
Что тут началось! Я смотрю в бинокль – Лось в шлюз не идет, спускают шлюпку, капитан едет на берег, и не к Зое, не ко мне, а к начальнику порта Багрову. Багров вызывает, идёт разбирательство. Но последствий не было.

Рассказик 2
Итак, нужно учитывать – в русском языке часто одно слово имеет разные значения, и наоборот, два разных слова могут иметь одно значение. Вот послушайте быль.
Тот же самый порт Волжский. Я работаю диспетчером по шлюзованию, а в соседней диспетчерской по транзитному флоту работает мой однокашник Толя Баландин. Мы часто заходим друг к другу, я читаю его диспетчерский журнал, он – мой. Обмен информацией.
Главная обязанность Толи – формирование и отправление в рейс составов из барж. Главный диспетчер пишет ему на сутки план формирования и отправления, а утром за выполнение плана спрос.

Однажды Толя недовыполнил план, не отправил в рейс баржу 1117. Это большая старая баржа 2850 т, под толкание не оборудована, отправлять нужно было на буксире. А у баржи оказались сорванными с фундамента бортовые кнехты. Они на официальном флотском языке называются уши, и буксирный трос невозможно было закрепить.
Эти уши не утонули, шкипер оттащил их на средину форпика, но требовалась электросварка, чтобы установить их на фундаменте. Была ночь, на плавмастерской почему-то не оказалось сварщика.
И Толя чистым флотским языком написал в диспетчерском журнале: «Баржа 1117 не отправлена в рейс, так как у неё сорваны уши. Уши есть у шкипера, но их надо варить».
Впрочем, никакого непонимания у флотских мужиков это не вызвало.

Рассказик 3
Ещё к вопросу о системах кодирования текста, вообще о разновидностях языка. Вот ваши SMSки, они же отличаются от обычного письменного языка. Например, большие буквы, знаки препинания писать трудно, их обычно и не пишут. Ну а ударения и в обычном письменном языке не пишутся. Вот послушайте быль.
Я уже в аспирантуре ГИИВТа, вместе со мной мой друг Стас Пьяных. Стас выбрал тему диссертации по управляемости толкаемых составов. Тогда проводилось широкое внедрение толкаемых составов, строились толкачи и баржи с  упорами для толкания, переоборудовались старые.

Организовали на Волге широкие испытания автосцепов. Утвердили комиссию, первоначально небольшую, начали испытания.
Разобрались, решили комиссию расширить. Решили включить в неё, разумеется, конструктора – из Новосибирского института Морякова. Из ЦНИИЭВТа (Москва) – начальника отдела Комиссарова. И Стас Пьяных пришёлся ко двору – судоводитель, тема диссертации соответствующая.
И был подписан приказ министра, а во исполнение его техническое управление отправило телеграмму в эти 3 института (Стас мне потом её показывал). В телеграфном языке больших букв нет, ударений конечно нет, Вместо запятых пишется зпт, а чаще ничего не пишется. Телеграмма получилась такой:
соответствии приказом министра 37п включить дополнительно состав комиссии пьяных комиссаров моряков

Большой серьёзный рассказ
Это я учил студентов – что такое работа главного конструктора АСУ (каждый солдат должен стать генералом).
Весь курс к этому времени был уже пройден.
А дальше студентам были сформулированы и разъяснены основные положения, которые следует знать и реализовывать главному конструктору:
• Выдвинуть идею.
• Найти единомышленников.
• Обосновать идею.
• Найти деньги.
• Подобрать кадры.
• Обосновать КТС. Это уже конкретное проектирование.
• Определить структуру ИО. Наполнение ИО – руководить.
• Определить состав ПО. Конкретные программы – сотрудники.
• Сопровождать внедрение.
• Думать о дальнейшем развитии.
• Уметь писать и докладывать.

И далее шёл комментарий от первого лица. Я использовал текст, написанный в воспоминаниях-2005, поместил его в учебную базу данных и рассказывал (сокращая). Привожу его, чтобы не выдумывать новое.
АСУ «Диспетчер».
Это была главная тема моей научной и конструкторской работы. Я со времен диссертации не упускал из вида область оперативного диспетчерского управления, но первые годы в ЦНИИЭВТе не мог ею вплотную заняться, так как при распределении функций она была поручена горьковскому ВЦ, и он ею, мало успешно, но занимался.
Диспетчер (от английского «посылать») – центральная фигура на транспорте, он определяет, что делать каждому судну, что куда везти, должен знать – где кто находится и какую операцию выполняет.

Этой областью интересуюсь не только я. Начальник главка Щепетов И.А. подсказывает одному из моих заведующих секторами Данилову идею – изобрести особое устройство для ввода оперативной информации (ввод - это самое трудное в автоматизации оперативного управления). Данилов в прошлом окончил МВТУ им. Баумана, ему идея близка, он ею загорается, нам выделяют хорошую тему.
Но я, вдумавшись в вопрос, вижу, что это дело бесперспективное. По существу это создание специализированной ЭВМ, над такой задачей должен работать целый специализированный институт. Кроме того, если и будет создано это устройство, оно окажется экономически неэффективным из-за мизерной серийности. Нужно применение универсальных ЭВМ. Поэтому я встаю против этой темы. На меня сердятся и представители заказчика, и даже Неволин (мой куратор в Минречфлоте). Савин (мой начальник в ЦНИИЭВТе) вызывает: «Ну что ты возбуждаешься? Тебе в отдел дают тему с хорошими деньгами. Заказчик полностью за. Ну а получится – не получится, видно будет. В науке и отрицательный результат – результат». Обложили со всех сторон, соглашаюсь.

С момента согласия не только не ставлю какие-то палки в колеса, но замолкаю с возражениями и как начальник отдела помогаю Данилову. Я понимаю, что в случае провала отвечать даже буду больше я, а не он. Позиция ничегонеделания – шаткая позиция. Вспомним написанное выше (здесь опущено) об удивлении проректора ГИИВТ Ваганова данным ему выговором: «За что – я же по этим темам ничего не делал?» Обсуждаем с Даниловым и принцип действия, и конструктивную схему, и расположение на табло названий судов, грузов, портов-пунктов (в последнем я понимаю больше его). Нужно изобрести магнитную указку, особую конструкцию клавиш, разработать программное обеспечение и прочее. В работу включается отдел Френкеля из конструкторского бюро.

Через два года экспериментальный образец устройства готов. Первым, кроме Данилова и Френкеля, усаживаюсь за него. К нему присоединяется ЭВМ «Искра-226», которую я выделяю из скромных технических средств отдела. Экспериментирую благожелательно, в конце концов я сам заинтересован, чтобы работа была принята. Но убеждаюсь, что все мои опасения подтверждаются. Устройство по функциональному назначению призвано заменить стандартную клавиатуру ЭВМ, оно и называется устройством регистрации информации (УРИ). Не буду вдаваться в детали – лично вижу, что работать за ним хуже, чем за стандартной клавиатурой, даже если оно будет доведено до нужной кондиции (а пока только экспериментальный образец). К тому же оно не универсально, при малейших изменениях состава судов, грузов и т.п. табло нужно реконструировать.

Собирается за УРИ большое совещание под председательством заместителя Щепетова Зайцева А.М. Я к совещанию делаю свои выводы – отрицательные. Их и докладываю. Даже преподношу таблицу с расчетом в сантиметрах движения руки оператора в вариантах УРИ и стандартной клавиатуры. Зайцев взбешен, даже неприлично кричит на меня: «Ретроград!» Но он и сам видит – получается что-то громоздкое и неизвестно – когда оно будет доведено до кондиции, чтобы не сбоило. «Так что делать?» Говорю: «Тему принять и закрыть, УРИ использовать в учебном институте, буду показывать студентам, какие могут быть разные подходы». Это уже кое-что и Зайцев соглашается (значит – деньги заказчиком израсходованы не зря).

Во всем этом есть и некоторый полезный результат, молчаливо признается, что ЦНИИЭВТ может на этом уровне работать, несмотря на полузабытое распределение функций. Долго я к этому шел. Кроме того, я делаю некоторые полезные выводы для варианта использования стандартной клавиатуры.

Тогда я делаю решительный ход. К этому времени (1978 г.) моим куратором в министерстве становится Кока Николай Григорьевич (он когда-то был моим конкурентом при назначении в ЦНИИЭВТ, но отношения у нас хорошие). Кока тоже влюблен в область автоматизации оперативного управления и занимался ею. Пишу ему обстоятельную записку (страниц на 70) о том, как нужно строить систему, причем первоначальной базой определяю Московское пароходство (я к нему близок), а не Волжское, которое является базой горьковского ВЦ. Через некоторое время звоню: «Прочитал?» - «Это моя настольная книга».

Кока – блестящий организатор, и постепенно у нас складывается тандем, его вопросы – организационные, мои – методические и конструкторские (хотя и он в них не дилетант). Но скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, а дело у меня обозначено большое. Нужно сделать систему, объединяющую пароходство и все его порты и диспетчерские от Рыбинска до Мурома, причем работать она должна в реальном режиме времени, при той-то технике. Нужно многих людей убедить, и чтобы дали большие деньги.

Летом 1979 г. Кока рассылает по городам и весям мою записку и организует большую поездку на теплоходе «Петр Андрианов» по водным путям Московского пароходства с привлечением многих людей. Как на грех, перед самой командировкой я попал в больницу (остеохандроз грудного отдела позвоночника). Не долечившись, сбегаю из больницы (врач: «Пиши расписку. Ты ко мне еще вернешься»). Идем от Горького по Оке. Сначала Кока организует большой разбор на «Андрианове» в кругу разработчиков. Я делаю доклад, выступают все, большие споры, особенно недовольны горьковчане – от них уходит перспективная работа, и они ее видят иначе. Кое-как вырабатываем общий подход – в портах сумятицы умов не заводить, а в деталях потом разберемся. Кока (вот организатор) успокаивает горьковчан тем, что и они будут участвовать в работе. Впрочем, и в моей записке этот вопрос хитро обойден. Во всех портах – доклад, обсуждение, изучение местных условий (особенно – какие площади для ЭВМ можно выделить, без постройки нового здания). Основное сделано, и в Москве я временно возвращаюсь в больницу. В Москве агитацию продолжаем, находим активного сторонника (Кока нашел) в лице зам. начальника Московского пароходства Копаева Н.И.

В 1980 г. Кока сумел включить работу в план Государственного комитета по науке и технике на 1981-1985 гг. с хорошим финансированием. За речным транспортом в области АСУ закреплен институт МНИПИСПУ, его и определяют разработчиком. Я не возражаю, пока я не чувствую возможностей принять на себя эту огромную работу, а МНИПИСПУ – специализированный институт. К тому же какое-то методическое участие мне обеспечено, и Кока настаивает на том, чтобы я в сторону не уходил. «Имей в виду, в любом случае будем отвечать вместе».

Промчалась пятилетка. В пароходстве и во всех портах стоят ЭВМ «СМ-4», они связаны выделенными каналами связи. Однако пароходство систему МНИПИСПУ не принимает, много недоделок и того, что не нравится. Приходит народный контроль СССР (серьезная организация) и по-божески дает еще год (все-таки система большая).

Здесь я считаю возможным и нужным активно включиться в работу. Этому предшествовало то, что я пополнил свои кадры программистов. Особо нужно сказать о Дмитрии Михайловиче Семизе. Он пришел ко мне из учебного института водного транспорта, кандидат физико-математических наук. Сомневался в приеме, так как из учебного института его попёрли за организацию пьянки 7 ноября. Звоню знакомому декану Кирьякову (у меня его дочка работает, он должен сказать истину). Говорит: «Золотая голова, но есть ложка дегтя». Оказался прав, но сейчас мне нужна золотая голова, Семиза принимаю. Для начала даю ему одну темку, в которой нужно запрограммировать базу данных на ЭВМ «Искра-226». Семиз быстро осваивает неизвестную ему систему программирования. Тема рассчитана на год, но через 3 месяца Семиз докладывает, что все сделано и, главное, приносит акт приемки. Та-ак, вот кто мне нужен.

Смотрю, что сделал МНИПИСПУ. В начале работы главный разработчик Ивановский Миша со мной контактировал, я ему был нужен в чисто речных вопросах. Теперь же я ему вреден, поскольку могу разобраться в том, что он не хочет показывать. Но я теперь член приемной комиссии, и ему не отвертеться, да и система уже установлена в пароходстве. Вижу, что система нетехнологична по основным моментам – интерфейсу диспетчерского ввода и межмашинному обмену. За такой системой диспетчера работать не будут.

Скромно отойти в сторонку? Да все-равно меня не погладят, я был методическим закопёрщиком. Разговариваю с Семизом, объясняю задачу – сделать другое программное обеспечение, Семиз загорается. «Ну что, Дмитрий Михайлович, забьем Мике баки?» «Евгений Владимирович, не сомневайтесь, обязательно забьем». Подключаю к Семизу еще квалифицированного программиста, Колю Югина. Потом и других подключаю для информационного обеспечения и других дел – в отделе хорошие люди, хотя большинство женщины. Работаем без всякой официальной темы, подпольно. Кока напоминает: «Помни – отвечать вместе будем». Отвечаю неопределенно, не раскрывая замысла: «Николай Григорьевич, мы думаем». «Думай, голова, думай».
Мне и в отношении себя нужно принять решение. У меня на 90% подготовлена докторская диссертация, но я знаю, какая возня с ней предстоит, если идти на защиту. Тогда в работе по АСУ «Диспетчер» я буду участвовать ограниченно, только как начальник отдела («общее руководство»). Нужно выбирать что-то одно. Выбираю АСУ «Диспетчер», диссертация несколько лет пылится на полке, пока не устаревает, а я теряю к ней интерес. Не жалею, мне интересна работа по АСУ «Диспетчер». К тому же есть и другой аспект. Например, один из моих жестких оппонентов, Каплан А.М., через три года говорит: «Ну, Евгений Владимирович, ты теперь – голова, настоящий главный конструктор».

Семиз в это время – выше всяких похвал, просто удивляет. Обсуждаем вопрос об операционной системе, он решительно заявляет: «С этим барахлом возиться не будем, я нашел через знакомого, начальника ВЦ Верховного совета Камшицкого, другую систему - Диамс». Быстро с Югиным ее осваивает. Я лично предметно занимаюсь структурой информации. Предлагаю свою картинку ввода (это определяющий элемент в части состава информации). Долго спорим с Семизом и Югиным, принимают (им просто не прикажешь, все пропускают через свое представление). Придумываем разные детальки с целью максимальной технологичности ввода для диспетчера.

Особый вопрос – межмашинный обмен. Стандартную программу Диамса тоже забраковываем. «Дмитрий Михайлович, ищите толкового парня через Камшицкого». Приводит азербайджанца Рустема (фамилию забыл; через несколько лет парень умер). Принимаю на работу по совместительству. Как работал этот Рустем – нужно сказать. Вечером сидим за дисплеями в ВЦ пароходства. Рустем работает в машинных кодах, это особый трудный вид программирования (алгоритмический язык на порядок проще, но он в каждый бит влезть не может). Вперился в дисплей, ни с кем не разговаривает. Входит уборщица, мы все (кроме Рустема) встаем, чтобы дать ей возможность поводить шваброй. Трогает Рустема за плечо, тот не отрываясь от дисплея приподымает зад, уборщица вынимает стул, Рустем не изменяет позы. Уборщица водит шваброй возле его ног, подставляет стул обратно. Сделал программу.

Наступает конец отведенного дополнительного года (1986). Испытания и приемка системы МНИПИСПУ. И здесь мы выходим на арену, объявляем о выполненной разработке. Для начала я собираю большой сбор диспетчеров (зам. начальника пароходства Копаеву и Коке пока говорить рано). Семиз ревниво к этому относится: «Евгений Владимирович, не Ваше это царское дело». Разъясняю, что с диспетчерами для начала лучше сумею поговорить я (сам диспетчер), а ему лучше поговорить с работниками ВЦ. Показываю за дисплеем нашу систему диспетчерам. Главный диспетчер: «Да это небо и земля! В 10 раз быстрее и удобней чем у МНИПИСПУ». Тогда показываю Коке («Вот вы как сделали!») и предлагаю Копаеву провести также и испытания системы ЦНИИЭВТа. «Да это удар под яйцы!» - возмущается Копаев. Разъясняю, что это не так: техническое обеспечение МНИПИСПУ остается, программное и информационное обеспечение по заданию пароходства (будто бы, а я это всегда подтвержу) разработано в двух вариантах, то-есть пароходство подошло к делу очень обстоятельно. Копаев назначает испытания.

На испытаниях сразу выясняется и второе преимущество системы ЦНИИЭВТа (кроме простоты ввода). Если в системе МНИПИСПУ организовывались специальные сеансы связи и длились они 2-3 часа с каждым портом, то в системе ЦНИИЭВТа межмашинный обмен происходит в фоновом режиме, незаметно для диспетчера, и передача сообщения длится 2-3 секунды. В системе МНИПИСПУ информация для передачи делится на большие блоки-кирпичи и застревает при многочисленных сбоях несовершенной связи (даже воздушные провода есть), а у ЦНИИЭВТа - на элементики-крупинки, которые мгновенно проскакивают. Член комиссии от министерства К.С.Смирнов (мой однокашник по институту) хочет убедиться – нет ли здесь обмана. Усаживаю рядом с собой и по его заданию передаю сообщение, а он на другом конце (в Твери) проверяет. «Хо!» - убеждается он. Молодец Рустем.

На заключительном заседании приемной комиссии возникает кратковременный скандал. Пароходство четко высказывается за систему ЦНИИЭВТа, Ивановский (МНИПИСПУ) молчит, но его директор возмущается, показывая на меня: «Да откуда он взялся? Так не положено». Кока спокойно разъясняет: «А в чем дело? Мы систему принимаем, ваше задание выполнено». – «А, тогда годится».

Победа. Но это только начало. Перед началом навигации собираются диспетчера из всех портов на обучение. Они системы МНИПИСПУ не видели, сравнивать не могут. Поднимается шум: «Как – нас, диспетчеров, усадить за клавиатуру?» Сейчас это кажется смешным, каждый работник будет чувствовать себя ущербным, если у него нет ЭВМ, а тогда было так. Убеждаем всем скопом.

С началом навигации вижу, что медленно печатается дислокация флота. Коля Югин мне отвечает: «А таковы характеристики машины, больше ничего не выжмешь». Беру отпуск и усаживаюсь за программирование. Семиз опять говорит мне, что это не мое царское дело, но с его помощью я быстро осваиваю программирование. Анализирую программу Югина, вижу – основное время тратится на обращение к диску, при тех его характеристиках. Применяю принцип КЭШ-памяти, соответственно перестраиваю структуру НСИ. И через две недели показываю Семизу результат. Выхожу закурить (мы в ВЦ пароходства вечером), встречается Червяков А.А. (тоже высококлассный программист, подключен к работе). Возвращаюсь и слышу в приоткрытую дверь, как Семиз говорит Червякову: «Леш, ты посмотри, как Евгений Владимирович Колю уел. Дислокация-то печатается со свистом». Приятно такое помнить. Как несколько язвительно говорит про меня моя Тамара – «если сам себя не похвалишь, то кто ж тебя похвалит». Но, конечно, я программированием в основном не занимаюсь, кроме упомянутых троих есть еще Гостилин Н.Н., который разработал одну важную подсистему (к сожалению, вскоре умер).

Дальше еще было много работы, и для Московского и особенно для Волжского пароходства, но у меня уже получается производственный роман, который я вовсе не собираюсь писать. Скажу только, что система, несмотря на недостатки (не полностью была укомплектована техникой, а финансирование на это уже не давали), просуществовала, постепенно развиваясь, до 1996 года, когда полностью сменилась вычислительная техника и, главное, изменилась вся структура управления в результате ельцинских реформ. А здесь я прокомментировал только начало моей основной  и наиболее успешной работы в качестве главного конструктора АСУ.

Японский тест характеристик личности
Я увидел этот тест в Интернете, взял и ответил на его вопросы. Вот какое мне выдано заключение
Исходя из того, что вы смогли себе представить, вы очень самодостаточный и харизматичный человек.
Ваш куб, скорее всего, был большим и лежал на поверхности. Это значит, что в вас есть коммерческая жилка и задатки лидера. Вы невероятно привлекательны, умеете излагать мысли понятно и четко. Если лестница, которую вы себе представили, не соприкасалась с кубом, то это характеризует вас как человека независимого. Вы безусловно экстраверт, у вас много друзей и активная жизненная позиция. Ваш идеальный партнер — человек трудолюбивый, уважаемый, как и вы сами. Мы знаем это, потому что вы представили себе сильную лошадь. А теперь вспомните про цветы. Их число отражает количество детей, которых вы хотели бы иметь в своей жизни. И, наконец, шторм вдалеке означает, что вы постоянно пытаетесь контролировать свою жизнь и чувство беспокойства никогда вас не одолевает. Вы привыкли встречаться с трудностями лицом к лицу и никогда не позволяете страху взять над вами верх.

Тамара Павловна, как Вам это нравится? Я хвастался?
Ну, это тоже  юмор. Конечно, я не верю полностью этому тесту. Что-то правильно, а что-то нет. Скорее, это говорит о том, что я умею выбирать правильные ответы, чтобы получить хорошую характеристику.