Золушка с криминальным уклоном Глава 28

Начало здесь http://www.proza.ru/2018/03/25/845


  В эту ночь Алисо спала на удивление спокойно. И впервые за много месяцев с того самого злосчастного дня, когда её платонический идеал, обманув её доверие, как вор пролез в её постель, он вновь явился в её сны. Гессор был до невозможности с ней нежен, и она допустила его к себе и ответила ему взаимностью. Но, как в то утро, которое последовало за достопамятной злополучной ночью, пробуждение её оказалось совсем недобрым. С рассветом её разбудил назойливый звон колокольчика хозяина. И только открыв глаза, Алисо вспомнила о том, что мужчина, явившийся к ней в мечтах, сегодня женится, и уже никогда не станет её Гессором.
Поспешив скорее к старику, ибо заминка грозила служанке очередным потоком нравоучений и безудержного ворчания, Али, лишь только войдя в комнату, вновь оказалась вовлечена в информативный поток, разбередивший в её сердце кровоточащую рану. С экрана телевизора, который, как только проснулся, включил Томпольё, громогласно вещали о предстоящем бракосочетании известной особы королевского рода. А данному событию, как все высказывали уверенность, предстоит изменить судьбу целого государства. И журналисты уже окрестили его свадьбой десятилетия. Означенная церемония обещала собрать около двух с половиной тысяч человек гостей. А празднество пройти с невероятным великолепием.
- Может переключить, Рамиз-паша? – поспешно поинтересовалась у хозяина Алисо, ей только и хотелось, что забыть обо всём и убежать куда-подальше, - Вы же сами говорили, что не очень любите светскую хронику. Да, и зачем она вам, может послушаете о политике или экономике?
- Не трудись, Киз, - проворчал Томпольё, - нечего щёлкать пультом. По всем каналам сейчас показывают одно и тоже. Даже на иностранных говорят про эту свадьбу, я уже проверял. Упоминали, что саму церемонию, согласно опросу, предполагают посмотреть сто миллионов человек по всему миру, вот телевизионщики и стараются.
- Тогда вообще может выключим телевизор, раз нечего смотреть? – сделала Али ещё одну отчаянную попытку.
- Да, отстань, Киз, - выругался на неё посланник, махнув рукой.
  По причине упрямства хозяина, Алисо, потчующая как обычно его завтраком прямо в постели, кормя его с ложечки овсяной кашей, вынуждена была постоянно лицезреть перед глазами счастливую пару: наследного пронсельванского принца со своей невестой, один за другим просматривая кадры хроники их романа, начавшегося, как вещали, два года назад. Там влюблённые постоянно обнимались и целовались, а виртуальный мир озарялся их счастливыми улыбками. От чего Али уже практически совершенно дошла до ручки. Далее телевизионщики начали смаковаться подробности отношений титулованной пары, и в их подаче всё выглядело идеально, совершенно, возвышенно, что доконало ревнивицу ещё больше. 
Но особенной пытке девушка подверглась, когда репортёры наперебой стали строить предположения о том, в каком платье появится невеста на церемонии, называя имена лучших кутюрье, которые участвовали в его создании. Говорили о том, что шлейф наряда невесты окажется предположительно длиной около семи метров. А само платье будет из атласа с открытым верхом без бретелек и с пышным низом. Прикид вышит бисером из слоновой кости, украшен кружевами и жемчугом.  Окончательная подгонка будет совершаться лучшими портными непосредственно перед свадебным выездом. А к корсету невесты намереваются прикрепить бриллиантовую подковку, на счастье.
«Конечно, - причитала про себя Алисо, - в таком-то платье, да ещё небось с украшениями, лучшей косметикой и духами, не удивительно, что ОН станет любоваться ей, гордиться, целовать её до бесконечности. Будь у меня всё это, тогда и смотрел бы он на меня совсем по-другому. А так, кто я для него? Всего лишь бедная служанка… Подковка на счастье! Да не будет у них счастья! Два года длится их роман. И всё это время он самым подлым образом изменял ей, переспал со мной и ещё, думается, с тьмой других женщин. Вот и выходит, что обманул-то он её также, как и меня. И главное, явился в мою комнату в ту ночь и говорит: «Алисо, я к тебе по делу государственной важности». Да, откуда же я знала, какие это у него государственные дела? «Тебя, - говорит, - подозревают в недостойном поведении». А сам-то переспал со мной, смылся и оставил в конвертике деньги. Лицемер! Чудовище! И невесту я не виню столько, сколь его. Она, по всему выходит, тоже жертва. Бедняжка! Подозреваю, что верит каждому его слову, не догадывается, что он лжец. Да, и как догадаешься, коль он так преуспел в обмане, что честной девушке совершенно невозможно разобраться. А на самом-то деле, за эдакие непотребства его самого и пришибить мало».
Так рассуждала несчастная горничная монарканского посольства, глотая слёзы. И именно может поэтому Рамиз-паша, поглощая овсяную кашу, думал про себя: «Пересолила негодяйка».
  Алисо плакала и не знала того, что спустя всего лишь несколько секунд суждено произойти событиям, последствия которых вовлекут, как в бурный поток, её в такую авантюру, что все утренние переживания не пойдут со всем этим ни в какие сравнения. Помогая посланнику подняться, служанка от волнения случайно чуть оступилась, и как следствие этого прислонилась очень близко к Рамизу-паше. В результате чего он всем своим телом и руками, которыми собирался удержать девушку от падения на него, имел возможность почувствовать её, весьма подросший за последнее время, живот.
- Киз!!! Ты беременна?! – истерично возопил он, и в голосе его слышались одновременно изумление, крайнее осуждение и неподдельная брезгливость.
  За последнее время он успел подметить уже, несмотря на слабое зрение, что его горничная до неприличия располнела. Но даже и в голову не мог взять, что её бесстыдство дойдёт до подобной степени! И хотя он являлся всего лишь бездетным вдовцом, избегающим на протяжении последней половины жизни женского общества, почувствовав в своих руках что-то твёрдое, не мог теперь-то не догадаться, что всё это совсем непохоже на жировые складки. Обман показался ему чудовищным! Непостижимым! Циничным!
- Я… нет, мой господин, - попыталась было ввести в заблуждение разгневанного хозяина юная грешница, тем самым избежав кары за своё преступление, но в данной ситуации это сказалось весьма против неё.
- Какая мерзость! Возражает она ещё, вознамерилась всё отрицать. Укрывает свой грех, когда он уже лезет на нос! Развратница! Потаскушка! – воскликнул, перебивая её Рамиз-паша, клацая вставной челюстью, которая почти выпала от излишнего возбуждения оного, - Я догадывался, что ты бегаешь по мужикам, с ненасытностью занимаясь непотребствами. Я подозревал, что порок полностью овладел твоей душой и сердцем, но я и не думал, что падение в пропасть настолько бесконечно… Ну, я тебе сейчас покажу!
  Говоря всё это, посланник, протянув руку, в крайнем раздражении нажал на специальный звонок, установленный в непосредственной близости от его кровати, вызывая охрану. На его призыв, не успела Али и опомниться, явились двое здоровенных детин, которые дежурили в коридоре.
- Заприте эту блудницу в кладовке! – приказал им дипломат.
  И мужчины, только заслышав команду, в точности исполнили его требование, втолкнув Али в означенное помещение, расположенное непосредственно в апартаментах посланника, и задвинув снаружи железный засов. 
Рамиз-паша всю последнюю неделю вроде бы вопил от боли по ночам, а днём заявлял, что чувствует себя уже одной ногой в могиле. Однако, происшествие с его служанкой настолько возбудило его сознание, что он в этот день неожиданно почувствовал себя необыкновенно здоровым и бодрым. Только что охая, он вскочил, как резвый молодой конь, правда кряхтя и стеная при этом. И как только охранники ушли, поспешил выйти из своей спальни в смежную залу. Он бродил по помещению из стороны в сторону, вскидывая руки и разговаривая сам с собой. А Али имела возможность наблюдать за ним в небольшое окошечко кладовки, находившееся на самом верху, забравшись на крепкий деревянный табурет, поставленный там для хозяйственных нужд.
 - Негодяйка! – вопил Рамиз-паша в своём неиссякаемом потоке красноречия, - Она, как змея вползла в мой дом, влезла ко мне в доверие. Почти три года я кормил её, поил, одевал, заботился о ней, воспитывал неустанно. И что я получил в ответ на свои старания?... Но надо же что-то делать, куда-то звонить, срочно решать этот вопрос, пока не стало слишком поздно.
Со своего наблюдательного пункта Али увидела, как дипломат вернулся в спальню, схватил трубку телефонного аппарата. Набирая новые и новые номера, он визгливым голосом с кем-то разговаривал. Всё это девушка могла лицезреть, но вот только смысла всех слов говорившего до конца расслышать не могла. Поэтому, кусая в страшном возбуждении ногти на руках, она раздумывала о том, что же готовит ей судьба?
  Через некоторое время Рамиз-паша вернулся в залу немного успокоенный. Он, казалось, был удовлетворён результатами разговора, поэтому праведный гнев его немного улёгся.
- Ну, вот, Киз, я обо всё договорился, - сообщил он своей нагрешившей служанке, - На этот раз, считай, тебе всё сошло с рук. Но в следующий, если такое повториться, пеняй на себя. Я не стану обращаться с тобой столь милостиво.
- Так я не поняла, вы прощаете меня? – осведомилась Али, которая всё-таки не могла поверить в то, что гроза так легко миновала.
- Не могу сказать, что простил тебя окончательно, - со вздохом ответил хозяин, - быть может только со временем сумею это сделать. Но я всё устроил. Сегодня вечером к нам придёт женщина, медсестра, сделает укол, вызовет искусственные роды и избавит тебя от ребёнка. И завтра уже всё окажется по-прежнему. Жизнь войдёт в обычное русло. А я постараюсь забыть об этом происшествии. 
  После таких слов первую минуту Алисо подумала, что ослышалась. Девушка никак не могла поверить, что Рамиз-паша – блюститель нравственности, моралист и глубоко верующий человек мог вообще сказать такое.
- Господин, - спросила на всякий случай она, - а разве то, что вы собираетесь делать, не грех перед Аллахом? Разве можно предлагать такое? У меня же большой срок. Ребёнок родится уже живой. Я видела таких крох, живя у родителей в деревне, когда у кого-то из знакомых женщин случался выкидыш. Их дети появлялись на свет, пищали, а потом умирали, потому что не могли существовать вне матери, слишком маленькие. Я всегда страшно плакала, наблюдая такие страхи, жалела этих созданий Аллаха и молилась за них. Но то ведь были непредвиденные случаи. А здесь вы хотите сделать это нарочно. Разве это не жестоко?
- Пусть это будет тебе уроком! – снова вспылил Томпольё, шамкая вставной челюстью, - В следующий раз, как решишь раздеться перед мужиком, то сначала подумаешь. И не тебе, блуднице, говорить мне о грехе! Постыдилась бы!
  Али была настолько поражена услышанным, что, прислонившись к стене в кладовке, тупо уставилась в угол, пытаясь переосмыслить происходящее. В эту минуту мир в очередной раз перевернулся в её сознании с ног на голову. Сначала отец воспитывал её в соответствие с заповедями Аллаха, грозился карами небесными. И в детстве она верила каждому его слову, считая мудрым и справедливым. А потом он продал её в публичный дом, с лёгкостью изменив своим принципам из-за денег. И на поверку оказалось, что все догмы, которыми он с щедростью снабжал свою дочь – лишь средство для достижения каких-то своих целей. Потом мадемуазель Жули, казавшаяся ей такой заботливой, продала её, пытаясь на ней нажиться. И в этот момент открылось, что вся её доброта – всего лишь стремление соблюсти свою выгоду. Потом её обманул подонок королевского рода, которому она поверила. А ведь он говорил с ней, прикрываясь моральными нормами, но интересовался совсем другим. И теперь выходит, что Рамиз-паша ничуть их не лучше? Все его нравоучения снова на поверку оказались только средством держать её в покорности. Она ведь работает на него неустанно, где он найдёт ещё такую дурочку? И лишь господину стало выгодно, он с лёгкостью отошел от своего принципиального благородства и собирается уладить свои проблемы с ней, с цинизмом наплевав на все религиозные нормы, рьяным защитником которым выглядел в её глазах до самого последнего момента. А она ему верила. Конечно, рабыня должна работать, а тут она оказалась беременна. Сколько проблем, зачем они ему? И чем же теперь представляется мораль всех этих людей? Коварным обманом сильных, чтобы обидеть слабого? 
«Вот такие они – господа. Они гнушаются нами – бедными, считают себя выше нас. Меня объявили последних грешницей, а сами грешат ещё и почище. И совершенно безнаказанно», - с ужасом думала она.
  Через некоторое время Рамиз-паша, всё также находясь в зале, где бродил из угла в угол, словно раненный лев в клетке, при этом наподобие оного рыча, услышал из кладовки жалобные стоны своей служанки. Сначала он за своими мыслями, даже не обратил внимания на эти звуки, ведь только и думал о том, как поскорее уладить случившуюся неприятность. Но с каждой секундой стоны становились всё громче и громче.
- Киз, что с тобой? – наконец вопросил он, потому что промолчать просто уже оказывалось невозможно.
- Мне что-то душно, - слабым голосом проговорила Алисо, а после сказанного стенания лишь усилились, переходя во хрипения с последующими вскрикивания.
- Да, что с тобой? – снова повторил хозяин свой вопрос ещё более взволнованно, не зная злиться ли ему или жалеть свою пленницу, с которой явно что-то творилось не то. 
- Низ живота что-то тянет, - пожаловалась юная грешница. – Ой, как больно-то! Ма-моч-ка!... Что-то мне совсем плохо. Ой! Ой-ё-ёй!!!
  Весьма обеспокоенный, Томпольё отодвинул железный засов и распахнул двери темницы, где томилась его провинившаяся служанка. Алисо валялась на полу, не переставая стенать. Создавалось впечатление, что плохо ей невыносимо. 
- Да, что происходит?! - воскликнул дипломат, весьма занервничав.
- Кажется, мне чуть лучше, - неожиданно, но еле слышно проговорила Алисо, увидев, что выход для неё открылся. – Можно я на кухне водички попью?
- Ну, иди, - пожал плечами мужчина, в тайне даже радуясь, что стоны поутихли, а значит всё, возможно, устаканится. Да и настоящего врача, в случае чего, вызывать совсем не хотелось, ведь женщина, которую пригласил он к вечеру, честно сказать, была не совсем медсестра. Поэтому вызов доктора мог сильно помешать задуманному, прямо скажем, противозаконному делу. А здесь лишние свидетели не нужны. 
   Еле передвигаясь, Али направилась через залу в ранее озвученное место. Казалось, что она слаба невероятно, поэтому Рамиз-паша, глядя на неё, покачал головой. Но потом пробормотал себе под нос:
- Сама виновата. Это ей станет уроком.
  И успокоив себя на этом, присел отдохнуть от треволнений в кресло, взяв в руки газету. Он уже почти перестал раздражаться и даже начал забывать о происшествии, а инцидент считал почти исчерпанным. Подумаешь, остались какие-то детали. Подозревать, что прислуга обиделась на него или затаила злобу, ему и в голову не приходило. Собственно, Алисо терпела от него и не такое. А на счёт чувств горничной. Они его не сильно волновали. Да, и какие у неё могут быть чувства? Так, дурь одна!
  Однако, престарелый мужчина совсем не приметил, что девушка, как только оказалась на кухне, почти по волшебству вдруг полностью выздоровела. А вместо стакана с водой заинтересовалась в означенном помещении совсем другим предметом… Она достала из кухонного шкафчика огромный острый нож, предназначенный в повседневности для разделки мяса. Далее, спрятав его у себя за спиной, бесшумно, словно кошка, подошла к хозяину, совершенно потерявшему бдительность. Да, Рамиз-паша в последнее время часто любил ворчать о том, что от Али можно ожидать чего угодно, и что она совсем отбилась от рук. Но привыкнув к покорной сговорчивости своей подопечной, он никогда до конца не верил в возможность открытого противодействия, тем более бунта. И уж конечно не предполагал, что это тихое, скромное создание окажется способной на ТАКОЕ.
Али приблизилась к нему лёгкими шагами, безмолвная словно тень. А в следующую секунду уважаемый дипломат почувствовал у своего горла холодное лезвие ножа. Всё это произошло до того, как Рамиз-паша успел опомниться и что-либо предпринять.
- А ну, тихо сиди! И не рыпайся! - прошипела Алисо. – Пикнешь или шевельнёшься, я в момент перережу тебе глотку… Если понял, то делай то, что я тебе скажу.

Продолжение здесь http://www.proza.ru/2018/05/07/109