Имена. Евгения

Женьку двоюродная сестра уговаривала уехать в Германию, по еврейской эмиграции. Гельмут Коль подписал приказ, еврейский народ начал собираться. Но Женька сопротивлялась, цеплялась за какие то незначительные причины, тормозила, сомневалась, пускала слезу. При том, что родителей нет, мужа нет, профессии нет. В стране происходят страшные вещи. Ребёнку необходимо серьёзное лечение. Сама Женя - сущее дитя, маленькая, слабенькая, худенькая, беспомощная, вечно простуженная, вечно всем недовольная и очень не выносливая. Забьётся в угол на моей кухне, переплетёт тоненькие ножки, зажмёт сигарету в своих музыкальных пальцах, уставиться в одну точку, и после нескольких длинных затяжек произнесёт глухо : "Таня... Как страшно жить..." И опять, молчит и курит.
Уезжай, уговаривали мы, подруги нееврейской национальности. Брали за шкирку, ходили вместе по инстанциям, собирали документы. Осталось получить разрешение от её бывшего мужа, на вывоз ребёнка. Давненько никто о нём ничего не слышал, и алиментов, конечно же не видел. С трудом мы разыскали Сашку, дождались, когда протрезвеет, наобещали ему кучу всего и договорились встретится в нотариальной конторе. Таких договорённостей потом ещё было несколько. Саша менял условия, кобенился, выкручивал нам руки. Женькин отъезд откладывался. В конце-концов мы просто привезли его на такси. "Выйду покурить" - сказал Сашка. "Не вернётся" -  испугались мы. Но он вернулся, заметно повеселевший, со свежим пивным запахом. Ещё несколько перекуров, и он уже почти не вязал лыко. Мы начинали понимать, что никакое разрешение мы и сегодня не получим - человек пьян, его подпись будет не действительна, нас просто выгонят. Рабочий день у нотариуса заканчивался, очередь рассосалась, в конторе не было никого кроме нас, и спящего бывшего Женькиного мужа, которого было не растолкать.
- Следующий! -  пригласила нас помощница.
Мы пытались поднять чуть живого Сашу. Услышав возню, в коридор вышла пожилая женщина нотариус. И тут из под нашего героя потекла струйка, хорошая такая, журчащая, вонючая струя. Пенилась и текла прямо к туфлям нотариуса. Она увидела всю эту картину, рыдающую Женьку, оглянулась по сторонам - никого.
- Заходите, быстро!
Женя уехала. Через год вышла там замуж за немца, Кристиан очень много лет ухаживал за больной мамой, после её смерти остался совсем один. И вот женился на Женьке, теперь нянчится с ней. Оба очень довольны.