Заговоренный и Аленка из Хатыни

Произведение написано со слов и от лица белорусского партизана Забелина Виктора Павловича, проживавшего в г. Джамбуле, Казахской ССР

  В один из теплых майских дней, в Джамбуле, я заглянул к своему другу и коллеге по работе, инженеру с автотреста Кривому Еремею Борисовичу. И как всегда я стал рыться в его домашней библиотеке. Случайно наткнулся на небольшой рассказ военных лет, который оказался тесно связанным с моей прошлой партизанской жизнью. В нем рассказывалось о замечательной лошади, которая однажды спасла партизана от неминуемой гибели. Данный случай произошел с парнем из нашего партизанского отряда. Многие в отряде были обязаны жизнью этому необыкновенному коню, в том числе и я. Об этом я и хочу вам рассказать:

  Этот конь попал в наш отряд случайно из какой-то разбитой погранзаставы. В породах лошадей я не очень разбирался, но как крестьянин толк в них знал. Это был высокий, крепкий жеребец темно гнедой масти. Подтянутый и мускулистый с широкой грудью и легкой высоко поставленной головой. Случалось, взглянет он на кого нибудь своими умными «живыми» глазами – ну как человек, только говорить не может! Ушки острые, чуткие и все время в движении, даже когда дремал. Имени его при поступлении в отряд никто не знал, но вскоре дали ему кличку «Монгол» за исключительную выносливость. Горячие лошади обычно бывают пугливыми, но Монгол отличался бесстрашием. Ночью он видел не хуже кошки и скакал через коряги и буреломы как дикая козочка, нигде не спотыкаясь. Если бывало выскочит внезапно на его пути заяц или лиса, он в сторону не шарахался. Одним словом не конь, а находка! С ним на заставе видимо занимался опытный кавалерист, и он ему дал хорошую школу. Монгол выполнял ценные команды: "ложись", "ко мне", "стой", "жди" и "домой". Для нас минуты отдыха в лагере на поляне были интереснейшими представлениями как в цирке! Правда командир, ругаясь говорил: «Коня испортите!», но иногда и сам с интересом подглядывал.
  В те трудные годы лесной партизанской жизни, многие из нас стали немного суеверными, и это естественно, хотя в слух об этом не говорилось. В отряде, среди бойцов, утвердилось поверье, что Монгол заговоренный. И как этому не поверить, если десятки раз кого бы ни отправляли с ним на задание все возвращались живыми! Хотя в переделки попадали самые невероятные.
 Однажды, командир вызвал меня в свою землянку и закрыв за собой дверь сказал: «Пришло срочное сообщение, что в нашем лесу объявился новый партизанский отряд, в основном состоящий из красноармейцев вырвавшихся из окружения, а также крестьян и людей бежавших из фашистского плена. Наша задача найти этот отряд и наладить с ним связь, мне сообщили только то, что искать их надо в западном направлении от нашего расположения. Поручаю это задание тебе, Виктор Павлович, ведь не зря партизаны дали тебе прозвище «охотник». Я на тебя надеюсь, справишься?!»
- Так точно! Не подведу, товарищ командир!
- Но ты не забывай, что в лесу появились бандиты, объявившие себя партизанами! Они вламываются в деревенские хаты и кричат «Мы партизаны! А сами лезут по шкафам и ящикам, ищут ценные вещи и драгоценности, хватают в сараях всякую животину: кур, свиней, овец, все что не попадя и тащат в лес. Если ты их в лесу обнаружишь, отметь на карте их месторасположение. Только смотри, Палыч, не вляпайся! Не перепутай бандитов с партизанами!
- Не перепутаю! Только, Алексей Федорович, мне бы бинокль, ведь близко к ним не подберешься, а разглядеть их морды-то надо.
-Возьми мой бинокль! – и вытащив его из ящика стола командир протянул мне – Да, вот еще, к нам прибыли новенькие, и я , не исключаю, что мог проникнуть враг. Поэтому отправляешься утром рано, затемно, а сегодня, незаметно все приготовь: бери на двое суток паек, и не забудь лошади торбу с овсом. С конюшни бери «Монгола», говорят он везучий, а удача тебе, Забелин, пригодится.
  После двух суток мытарства по лесу и топким болотам, я чуть не налетел на бандитов. Монгол как всегда учуяв опасность резко остановился и раздув ноздри всхрапнул. Я слез с коня и стал осторожно пробираться вперед. Вскоре, впереди я увидел стоянку вооруженного отряда. Выбрав хорошее укрытие стал внимательно разглядывать в бинокль людей и их лица.
Полчаса мне потребовалось, чтобы пронаблюдать и проанализировать их поведение и жестикуляцию. В отряде было человек тридцать и вроде бы, обычные люди, обыватели леса, но у двоих на руках я разглядел криминальные наколки, пятеро сидели у костра и курили сладко затягиваясь анашой, заливаясь громким смехом. В лагере вещи валялись разбросанными и не чувствовалось в отряде партизанской собранности и порядка. Во всем этом проглядывалась типичная бандитская расхлябанность и небрежность, анархия. На своей походной карте я отметил место расположения их логова и двинулся дальше.
  Партизан я отыскал с трудом лишь на третьи сутки. Встретили они меня как родного. Среди красноармейцев оказались и сибиряки.
-«Вы так хорошо хлопцы заховались, что я с трудом вас нашел!» - сказал я им смеясь
- Так мы же таежники, и лес для нас, землячок, дом родной!
 Затем, познакомившись с командиром я узнал, в чем нужна отряду от нас помощь и передал рацию. И, мы тут же установили связь с центром и нашим отрядом. Новые друзья попросили меня погостить у них денек, и я решил было остаться, переночевать и дать отдохнуть себе и Монголу, но после обеда по рации пришло сообщение: «немедленно отправляться мне на пригородную явочную квартиру, там будет ждать связной из центра!»
 Из леса навстречу со связным я выезжал в 20 км юго-западнее от основного моего маршрута. Потому и не столкнулся с немцами – саперами и не знал, что в этот день они минируют дорогу перед лесом и некоторые тропы с полянами. Дожидаясь темноты я подъехал в пригород на явочную квартиру. Монгола я спрятал в развалинах дома, поставив его возле уцелевшей стены. Погладив коня я скомандовал: «Стой и жди!»
Недалеко еще бегали мальчишки и появлялись одинокие прохожие. Войдя в квартиру и поздоровавшись я сразу сказал: «Мой конь за углом у стены разрушенного дома и в любой момент кто-нибудь может его обнаружить – место открытое!»
Сапожник Тимофей, хозяин квартиры тут же одеваясь сказал: «Я пригляжу за лошадью, а заодно посмотрю нет ли за тобой хвоста.» Он вышел прихрамывая, опираясь на трость костыль.
 Связной из центра, пожилой человек, с простоватым лицом и большими очками выглядел конторским работником или кладовщиком.
«Я Вас надолго не задержу!» - сказал он тихим голосом – «Расскажите мне о новом партизанском отряде и его боеспособности. И в чем конкретно, от «центра», нужна помощь вам и новому отряду!?»
Я кратко доложил все интересующие его вопросы, рассказал, что нам крайне необходимо получить из центра:
«Наш отряд увеличился за счет новоприбывших и нам не хватает оружия, теплой одежды и обуви, а также желательно консервированных продуктов!»
Внимательно меня выслушав, связной вручил мне пакет: «Передайте командиру в руки лично! При непредвиденных обстоятельствах уничтожьте! Больше я Вас не задерживаю!»
Он встал и крепко пожал мне руку.
«Хорошей дороги!» - сказал связной едва улыбаясь.
И только когда он, прощаясь со мной  встал в полный рост, я увидел его крепкое телосложение, забрав свои мысли о конторском работнике назад.
 
  В ту холодную осеннюю ночь, когда я возвращался с задания в лагерь, дождь с ледяным ветром хлестал по лицу и лил как из ведра. Промокший насквозь я ругал себя за нерасторопность: на явочной квартире в спешке я забыл свою плащ палатку. Впереди, у края леса, стояла обгоревшая полуразрушенная деревня, на отшибе которой находился уцелевший дом партизанского связного деда Савелия.
Весь дрожа от холода и полязгивая зубами, я решил завернуть к нему, отогреться и заодно узнать новости. До рассвета было еще далеко и время мне позволяло. У деда в избе сквозь занавеску пробивался тусклый свет. Я постучал пальцами дробью по стеклу, нашим условным сигналом.
Савелий быстро вышел и не поздоровавшись тихо сказал: «Иди в хату!» и взяв за повод у меня коня повел его в сарай.
- Седло, Ефимыч не снимай, только подпругу послабь, - сказал я
-Не учи меня, без тебя догадливый! – проворчал он.
Савелий Ефимыч зайдя в избу глянул на меня и хмуро сказал: «Скидывай все и лезь на печку! А я одежу твою подсушу!»
Быстро раздевшись, я забрался на теплую лежанку и спросил его: «Ну как ты жив здоров, Савелий Ефимович, какие новости!?»
Ничего не ответив, пошарившись в углу, он вытащил бутылку и наливая мне в кружку сказал: «Выпей, от простуды, самогон - незаменимое средство!»
Я выпил.
- Спасибо, Ефимыч!
-Не хворай! А новости, вот такие – продолжал он, подавая мне на лежанку кисет с табаком и свою трубку со спичками, - "сегодня с утра, в деревню нагрянули на двух машинах немцы с полицаями, хуже Мамая. Местных полицаев я всех знаю, их приехало сегодня человек пять, а остальные бандеры, отпетые сволочи и негодяи! В хату ввалились и стали орать и кастрюлями греметь. Я в это время, курям мешанку готовил. Офицер фашист, подошел и больно ударив меня сапогом в спину заорал: «Партизан?!» Глаза у фрица стеклянные, бешенные, вытащил из кобуры пистолет, взвел курок и приставил к моему виску. Местный полицай, Костя Рыжий, заступился – «Найн, нихт партизан, гросфаттер гут!», а мне тихо говорит: «быстро тащи самогонку, он с похмелья, злой, пристрелит как муху!». Принес я бутылку и поставил на стол.
  «Закуску давай!»- заорали полицаи. Пока я слазил в подвал за соленьями, бандеры успели зарубить в сарае пяток моих несушек и петуха. Немецкие солдаты притащили дров и растопили малую печку, налили в кастрюлю воды. Вскоре, кипяток был готов и полицаи громко разговаривая стали ощипывать ошпаренных кур, разбрасывая по избе перья. Один из них, молодой, улыбчивый был, ощипывая моего петуха уловил мой взгляд и сверкнув золотым зубом так ласково мне говорит:
 «Что дед, жалко петушка, красавчик какой!? Да ты не переживай, на кой он тебе нужен, без кур то. Да и сам ты дедок, уж не долго ходить будешь, днем раньше, днем позже, всех вас скотов сожгем, если сам не помрешь!» Полицаи дружно загоготали, довольные шуткой своего товарища. Не мог я больше терпеть издевательств и вышел на улицу. По всей деревне, где стояли жилые хаты слышался плач и крик женщин, визг поросят и кудахтанье кур. Потом, вся эта свора, сытая и довольная забрались на машины и укатили в сторону леса. Назад уж вертались когда вечерело. Промчались не останавливаясь, пропади они пропадом! И вот, вспоминая этого молодого бандеровца, у меня в голове не укладывается: красивый, улыбчивый хлопец, с добрыми глазами и какая леденящая душу жестокость.
 -Савелий Ефимыч, об это еще 2500 назад сказал своим ученикам великий и мудрый грек Сократ – «Часто встречается в жизни красивый человек, похожий на красивое спелое яблоко, которое внутри оказывается гнилым!». Мне кажется мир за это время мало изменился. В Закарпатье я был до войны и встречал много хороших людей, а этих бандер мы перебьем как бешеных собак вместе с чумой фашистской и очистим землю нашу от этой поганой нечисти!
 -Ты как думаешь, Виктор, вот Костя Рыжий, он людей не забижает и за меня заступился, может он наш?
 -Да, похоже!? - улыбнувшись во весь рот ответил я.
 - Перед этим нашествием полицаи из наших местных, зачастили в деревню, особенно стали уделять внимание лично мне. Придут, и все вроде бы по хорошему, а сами везде лазят, всё вынюхивают, даже огород весь истоптали, словно свиньи рылом вспахали, а даже на чердак забирались.
 -Опасаюсь я за тебя, Савелий Ефимыч, не просто так они у тебя вынюхивали. Значит подозревают! Тебе бы к нам податься пора, поехали со мной?!
Дед Савелий, ворошил в печи поленья и задумчиво улыбаясь мне ответил: «Нахрена я вам там нужен?! А здесь сгожусь еще и земле родной послужу! А ты, Витек, спи давай, а я подежурю.»
Но я спрыгнул с печи и стал одевать брюки и рубашку.
«Ты чего надумал? Ведь одежа не подсохла еще!?» - дернулся дед глядя на меня
«Ефимыч, не спокойное место у тебя сейчас, вдруг явятся не прошенные гости, а я без штанов, неприлично как-то воевать в подштанниках!» - и влезая на печь я добавил – «здесь досохну!» - положил рядом с собой пистолет и попросил старика разбудить меня через пару часов.
  Заснул я быстро и приснился мне сон, который я никогда не забуду. Еду я будто на Монголе без седла и уздечки, держась за его жесткую гриву. Мчусь по полю возле родного хутора, кругом тихо и хорошо так, луга зеленые с цветами как ковром покрытые. Ну не пойму, хоть убей, почему на Монголе и откуда он здесь взялся?! И куда он несет меня без седла и уздечки?! Я слышу, кто-то догоняет меня на повозке и звонко кричит «Витя-а!» Эхо нарушает тишину. Оборачиваясь и вижу: повозкой управляет девчонка из соседней деревни Хатыни, Аленка, в которую влюблен я был с детства. Любил ее тайно и признаться ей стеснялся. Сколько раз хотел к ней подойти поговорить, да все как-то не выходило, а если и говорил когда, то совсем не об этом. Что делать, тихим и скромным я был парнем. На танцы ходил редко и развлечения не любил. Друзья погулять зазывали, а у меня одна страсть была – с детства любил лес и охоту. Все болота с дедом излазил вдоль и поперек, и не знал я тогда, что мне это в жизни пригодится.
В Аленкину повозку запряжен был Серко, наш меринок, которого у моего отца отобрали в период коллективизации. Смотрю я на Алену и так ясно ее вижу: «Ты ли это, душа моя?! Ты же погибла со всеми деревенскими, вас фашисты с полицаями, бандерами в сарае сожгли?
-Ох Витек, совсем безбожником стал, глазам своим не веришь! Да я ведь тоже влюблена в тебя была и сейчас люблю! Все ждала, когда же ты подойдешь ко мне, домой проводишь, да милей тебя, для меня никого на свете не было! Собиралась я к вам в партизаны уйти, да бабушка обезножила, вот я и осталась. Знаю, Витя,  как искал ты меня среди сгоревших в сарае и не нашел. А попала я, Витенька, в самое пекло, от меня и косточек не осталось. Да ты не плачь, Витя, тяжелы мне слезы твои. Ты же видишь меня, ты верь когда-нибудь все равно вместе будем!»
-Аленка, не отпущу я тебя, можно я к тебе в повозку сяду!?
-Нет, тебе еще рано ко мне идти!» - а сама мне пальцем предостерегающе машет и бровки нахмурила – «беда к тебе идет, Витенька, пробудись!»
Проснулся я и увидел, Ефим Савельич, спокойно сидел у печи и подшивал валенки. Блики от огня играли на его впалых щеках и густой бороде. В это время недалеко, на края деревни, от самой дороги доносился едва слышный шум работы машины. Надо же было мне забыть в то время, что дед глуховат и спросил его с тревогой: «Ефимыч, ты ничего не слышишь?!»
Он глянул на меня и выскочил как ошпаренный на улицу. Не дожидаясь его я быстро одел сапоги и фуфайку.
Савелич вбежал и прохрипел: «Немцы!»
Я вывел Монгола из сарая и пошел огородами с противоположной стороны.
«Иди пригнувшись, а то углядают, верхом седай ближе к лесу и, скачи во весь дух – наствлял меня дед Савелий – «Ну, с Богом!" -сказал он мне вслед.
Монгол шел легкой рысью по знакомой дороге как по компасу, а я отпустив повод то и дело засыпая раскачивался в седле, держась за луку седла чтобы не свалиться.
В течение прошедших трех суток я почти не спал, если не считать тех двух часов у деда Савелия. Я всеми силами заставлял себя не заснуть и как часто бывает в таких случаях все же заснул.
Проснулся неожиданно от резкого толчка уткнувшись в шею лошади. Монгол остановился и круто повернул в сторону. Зная его необыкновенное звериное чутье угрожающей опасности, я предположил , что немцы заминировали все дороги в лес.
С хуторов и деревень люди целыми семьями бежали к партизанам, спасаясь от зверства фашистов и полицаев. В отчаянии они шли через непроходимые болота, не всегда имея проводника многие погибали. Фашисты минировали в лесу дороги, преграждая беженцам путь к партизанам.
Миновав вражеские мины мы выбрались на знакомую тропу и Монгол побежал легкой и быстрой рысью. Впереди нам предстояло пройти торфяные болота, которые надежно защищали партизан от непрошенных гостей. Еще подростком, мы с дедом не раз ходили в брод через эти места и он учил меня запоминать приметы.
С Монголом мы часто ходили через этот брод, который у нас в шутку называли «дорогой жизни». Из-за проливных дождей болота разбухли и мы с конем пока пробирались через этот участок выпачкались вонючей грязью по уши. Ледяная вода неприятно хлюпала в сапогах. Ноги и спина онемели от холода, но что странно, спать все равно хотелось.  Когда мы вышли в лес и на сухую дорогу я окончательно вырубился. Партизаны, стоявшие на посту, увидев меня мотающегося на шее Монгола подумали что я тяжело ранен и бросились ко мне на помощь.
Я проснулся обрадовался улыбающимся лицам друзей.
«Ты как не свалился?!» - спросили они меня
«Сам удивляюсь, Монгольчик мягко идет, спасибо ему!»
На территории лагеря меня радостно встретили. Вышел командир и мы поздоровались:
«Ну, Виктор Палыч, я уж думал больше тебя не увижу. Ты как догадался что немцы заминировали наши дороги?!»
- Не я узнал, а он, мой конь, сам я спал в это время! Монгол почуяв, так шарахнулся, что я чуть из седла не вылетел»
В это время партизаны ласково гладили Монгола и разговаривали с ним, кто-то угостил его вареной картошкой и все вслух удивлялись его чуткости.
Алексей Федорович сказал: «В Древнем Риме лошадей учили ходить по следу и находить преступника! У лошадей чутье не уступает собачьему! Конюх Аркадий, ты где?!
- Я здесь!
-Коня вычисти, оботри, и когда обсохнет хорошо накорми, и не забудь дать ему неделю отдыха!»
- Так точно!
«Командир, у меня срочное донесение" - серьезно доложил я.
- Идем со мной - командир качнул головой в сторону и быстрым шагом пошел в штаб.
- Алексей Федорович, я весь в грязи болотной, может приведу себя в порядок и потом зайду?
- Ишь, чего выдумал, мы здесь не у тещи на блинах, рад видеть тебя и в грязи, слава Богу, живой! Докладывай, я слушаю тебя!
Вручая ему пакет, я сказал: «При получении пакета, тебе командир велено, доложить по рации в центр»
-Понял тебя Виктор.
Распечатав пакет, он стал читать, нахмурив густые брови. Но читая письмо его серьезное лицо посветлело и улыбаясь он мне сказал: Новости хорошие, гостей будем ждать из «центра». В следующую ночь к нам прибудет самолет и доставит нам подарки: оружие, боеприпасы и продовльствие, а также трех саперов для обучения наших бойцов и совместного разминирования дороги, а в тыл мы отправим наших  детей и тяжело раненных. Виктор Павлович, детали обговорим позже, а сейчас приведи себя в порядок, поешь и высыпайся!»
-Так точно, товарищ командир!
 Утром, следующего дня при всем строе партизан командир объявил: «Партизану Забелину Виктору Павловичу, за выполненное ответственное боевое задание объявляю благодарность, и буду хлопотать о награждении!».