Старый телефон

               
                1

Дмитрий вышел из подъезда, остановился и огляделся. «Черт побери! Хороший день. Сейчас бы куда-нибудь в лес! Чтоб тихо было и пахло бы опавшей листвой. Солнышко осеннее – хорошее… А сейчас – за компьютер и на целый день. Да, Димыч, в выходные надо бы хоть на дачу смотаться. Если погода не испортится».
Димычем его звали еще в школе. Теперь-то он – Дмитрий Николаевич. Как-никак – сорок два, и на работе уже полно тех, что ему в дети годятся. Для них он, конечно, Дмитрий Николаевич, но сам себя он по привычке всё ещё называл Димычем.
Он шел, щурясь от низкого встречного солнца, не различая лиц встречных прохожих.
Вдруг кто-то решительно тронул его за руку. «Черт, кого-то задел сослепу».
– Извините!
– Дим!
Оглянулся и расплылся в улыбке.
– Ксюш! Привет!
С Ксенией они когда-то сидели за одной партой. Друг к другу относились спокойно, ничего личного между ними никогда не было, но дружили, ходили на дни рождения, по телефону советовались по каким-нибудь задачам. Окончив школу, встречались не часто, но всегда были рады друг другу.
Последний раз виделись уже давно, но он знал, что от Ксении ушел муж, и она одна растит двух сыновей.
– Как ты? Как ребята?
– Нормально. Вадим – в МАДИ, на третьем курсе, а Володька в восьмой перешел.
– Ну, ты – героиня. И всё одна?
– Знаешь, сначала было тяжело, но получилось так, что ребята меня и поддержали. Мы всё вместе решаем. Я не смогу привести к ним чужого человека, – Ксения засмеялась. – Вот оба позаканчивают институты, тогда я и займусь личной жизнью.
– Как почтальон Печкин? «На пенсию выхожу, можно сказать – жить начинаю»?
– Вот-вот. А ты-то как?
– Примерно так же. Только вот детей у меня нет. Из-за этого собственно и разошлись. Всё говорила: «Дай для себя пожить». Вот теперь и живет.
– Мне ребята говорили. Я Вовку Петросяна как-то встретила, он и сказал. А что ж, никого так и не найдешь?
– Да особо не ищу. – Дмитрий улыбнулся. – Жду, когда сама найдется.
– Ты – на работу? Жаль. Посидели бы где-нибудь, поговорили. А у меня сегодня – свободный день. Я – на полставки сейчас. Ребята – на занятиях, а я – по магазинам.
– Знаешь что? Что-то мне сегодня с самого утра на работу не хочется.
Дмитрий достал мобильный телефон.
– Николай? Да, это я. Скажи, пожалуйста, Михалычу, что у меня тут вдруг неотложное дело возникло. К обеду появлюсь. Спасибо! – Он убрал телефон. – Ну вот и отлично! Как удачно, что мы встретились! Один я так бы до работы и дотопал. И куда мы?
Они огляделись.
– Давай вон там, под навесом. В помещение совсем не хочется.
Они уселись за столик, заказали кофе. Дмитрий с удовольствием потянулся.
– Хорошо-то как! Ну рассказывай, как же ты живешь с ребятами на полставки?
Ксения засмеялась.
– Ничего живу. Хватает. У меня полставки – хорошие. Не роскошествуем, но на необходимое хватает. Зато и дома что-то делаю, и с ребятами бываю. На полную ставку не хочу. Надо отдать должное Борису – он на Володьку еще алименты платит. Да они оба уже вовсю программируют, так что и сами иногда чего-нибудь приносят. Грех жаловаться – ребята хорошие.
– Молодцы!
– Да и отец с нами живет, так что и его пенсия еще.
– А мама?
– Мамы уже три года, как нет. И отец без нее стал резко сдавать. Слава богу, выпивать не начал. А твои?
– Да пока – ничего. С ранней весны и до поздней осени – на даче, так что я тут их квартиру стерегу.
– А ты не с ними живешь?
– Да нет. Мы же с Галиной квартиру купили – трешку, а как разошлись, разменяли: ей – двухкомнатную квартиру, а мне – комнату в квартире с еще одними соседями. А я уже привык жить отдельно, не стал к родителям перебираться. Благо, соседи – приличные, пожилая пара.
Не спеша, выпили кофе, заказали по второму.
Поговорили о работе, посмеялись, вспоминая школу, кто кого видел в последнее время.
«И уходить не хочется», – подумал Дмитрий.
Ксения посмотрела на часы.
– Тебе – на метро?
– Да нет, я – пешком. Одно из достоинств моей работы.
– Проводи меня до метро.
У метро они попрощались. Ксения поцеловала его в щеку.
– Я рада, что тебя встретила.
Дмитрий вынул из нагрудного кармана визитную карточку.
– Может быть, когда-нибудь позвонишь.

Жизнь текла, как хорошо отлаженный бесконечный эскалатор – без рывков и остановок. Рядом на ступеньках – одни и те же люди, с которыми общаешься каждый день. Изредка на встречном эскалаторе мелькнет знакомое или просто приятное лицо – мелькнет и уплывет – больше не встретишь. Так промелькнула и встреча с Ксюшей. Уже и не вспоминалась даже, но, оказывается, и не забылась.
Сухое солнечное осеннее утро было очень похоже на то прошлогоднее, и Дмитрий вдруг подумал: «Жаль, что не позвонила».
После работы поехал проведать родительскую квартиру. Полил цветы, прошел по комнатам, заглянул на кухню. В кухне на тумбочке стоял старый, еще с вращающимся диском, телефон.
Что-то вдруг остановило его. Он взял лежавшую рядом с телефоном потрепанную общую тетрадь, служившую им телефонной книгой, в которую и он когда-то записывал телефоны одноклассников. По краю тетради шел самодельный алфавит. Открыл на «Б». Борисова Ксения… нет.
«Конечно, на “К” !» Вот – Ксюша Борисова.
«А ведь она всё там же живёт, раз отец живёт с ними… Интересно, она теперь через 495 или 499?».
Набрал через 495. Диск после каждой цифры, возвращаясь назад, жужжал, как когда-то. Пошли гудки. Дмитрий вдруг поймал себя на том, что волнуется.
– Да! – раздался мальчишеский голос.
– Можно Ксению… (с трудом вспомнил имя ее отца) Владимировну?
– Сейчас.
Было слышно, как он крикнул: «Мам, тебя!» и, вероятно, отвечая на ее вопрос, сказал: «Какой-то дядька».
– Слушаю.
– Ксюш, что нам на завтра по алгебре задали?
– Что? – послышался недоуменный вопрос.
– По алгебре, говорю, что задали?
Ксения некоторое время молчала, а потом радостно рассмеялась.
– Дим, ты?!
– Я. Ты же не звонишь.
– Прости, Дим! Я твою визитку потеряла и так жалела! А как ты мой телефон узнал?
– Так он же у тебя не менялся с тех пор.
– Ой, правда. И ты его помнил?
– Если бы помнил, позвонил бы раньше. Я сейчас – на старой квартире, родительские цветы поливал. А у телефона с тех пор так и лежит общая тетрадь, наша телефонная книга. Меня и осенило.
– Так хочется поговорить. Прости! Мне надо бежать, а то опоздаю. Есть дело. Продиктуй твой телефон, я сейчас его прямо на свой мобильный запишу.
Дмитрий продиктовал. Тут же раздался звонок.
– Всё. Отлично. Я обязательно позвоню. А сейчас должна бежать. Не обижайся! – и тихо, почти шепотом (вероятно, чтобы не слышал сын) добавила: – Очень хочу тебя видеть.
И повесила трубку. Он даже не успел попрощаться.
Положил трубку, смотрел на телефон и улыбался.

Прошло два дня, звонка не было, а он ожидал, что она позвонит в тот же вечер.
Ну что же – не звонит, так не звонит. Сам он больше звонить не будет. Глупо было бы. Может быть, она и визитку не теряла? Правда, смущала застрявшая в памяти фраза: «очень хочу тебя видеть». К чему было ее говорить?
В очередной раз перебирая всё это в голове, Дмитрий направлялся в ванную – умыться перед сном.
И тут зазвучал мобильный телефон.
– Да!
– Дим, прости, что не звонила, – голос был какой-то то ли уставший, то ли удрученный: – У меня тут несчастье.
– Что такое, Ксюш?
В голове мелькнуло: «Идиот! А ты что думал!»
– Да в тот самый вечер отец упал – перелом шейки бедра.
– Как?! Где?!
– Да дома, в коридоре споткнулся. Хорошо хоть – не на улице. Я сейчас вся – в этом.
– Чем-нибудь могу помочь?
– Да нет, Дим. Он сейчас – в больнице. Мы с ребятами уже дежурства организовали. А больше – что?
– Сейчас, по-моему, это протезируют.
– Да, через некоторое время должна быть операция.
– Но ведь она, наверное, платная?
– Есть квоты на бесплатные операции, но их надо ждать неделями, а то и месяцами, а я знаю, что это его убьет и морально, и физически.
– А сколько – платная?
– Много.
– Что значит «много»? Сейчас «много» для всех по-разному.
– Для меня – много.
– И что ты намерена делать?
– Кредит возьму. Другого не придумать.
– А как будешь выплачивать с нынешними дикими процентами?
– Об этом, Дим, я буду думать уже потом.
– Но сколько всё-таки?
– Да там много всего складывается: сама операция, протез, пребывание в больнице, лекарства, процедуры… Чтобы всё было по-хорошему – тысяч двести пятьдесят.
Дмитрий задумался только на мгновение.
– Ксюш, я дам тебе эти деньги.
– Дим, ты что?!
– Подожди, выслушай, не перебивай… Если хочешь, будем считать, что я даю тебе беспроцентный кредит на неопределенный срок.
– Нет, Дим, я не могу…
– У банка кредит можешь взять, а у меня – нет. Где – логика? Не всё ли равно,  кому отдавать?
– Но я же… не знаю… когда я смогу отдать.
– Тем более. Я же тебе, в отличие от банка, даю на неопределенный срок. Вот ребята твои что-нибудь замечательное придумают, получат какую-нибудь премию – и отдашь.
– Нет, Дим, у меня голова – крУгом… Откуда у тебя эти деньги? Ты же их на что-то готовил…
– Значит, так. Слушай. Я, действительно, – не миллионер и не владелец какой-нибудь компании. У меня нормальная зарплата программиста, но, поверь, мне её сейчас практически не на что тратить – только на еду да на оплату коммунальных услуг. Да, вот еще куртку и ботинки купил. Всё! Я три года уже отпуск провожу с родителями на даче, по заграницам не езжу.
– Ну, Димочка, ну, я, правда, не знаю…
– Ксюша! Знать ничего не нужно. Но у меня – одно условие.
– Какое?
– Эти деньги никак не скажутся на наших отношениях. Ты не будешь чувствовать себя чем-то мне обязанной за эти деньги. Имей в виду, что я хорошо запомнил, как ты сказала, что очень хочешь меня видеть. И тогда еще ни о каких деньгах и помина не было.
– Это – правда … а я сейчас разревусь…
– Реветь не надо. Я тоже хочу тебя видеть, как ты, очевидно, догадалась, и надеюсь, что завтра увижу, когда привезу деньги.
– Ты не представляешь, что ты для нас сделал… Я уже реву…
– Тогда позволь – я поцелую твой мокрый нос.
– А я тебя обнимаю и целую крепко-крепко.
– Очень надеюсь когда-нибудь это испытать. А пока - спокойной ночи!
– Действительно – спокойной. Спасибо тебе!

Они сидели около того же кафе, что и в прошлом году. Дмитрию показалось, что и столик был тот же самый. Кофе давно уже остыл, а они смотрели друг на друга. Дмитрий держал руки Ксении и целовал ее пальцы.
Они молчали. Наконец, Ксения сказала:
– Как  же так? Шесть лет мы сидели на одной парте… Ну, в младших классах – ладно… Но в десятом… Ведь взрослые же уже были, и хоть бы что-нибудь шевельнулось! А через двадцать пять лет оказывается, что мы нужны друг другу. А Дим?
Дмитрий оторвал губы от ее пальцев, но руки не отпустил.
– Ксюшенька, просто мы нынешние и мы тогдашние – это уже разные люди. Что-то, конечно, сохранилось, но за эти двадцать пять лет очень многое в нас изменилось. И, видно, эти изменения в нас шли навстречу друг другу. И хорошо, что через двадцать пять лет мы не разминулись.
– Ведь это же – чудо, что мы с тобой тогда встретились. Минутой раньше, минутой позже, и ничего бы этого не было… Но мне все-таки пора.
Они расплатились и пошли к метро.
– Если бы тебе не в больницу, ни за что бы не отпустил.
– Дим, у нас всё ещё впереди. Обещаю. Я бы и сама не ушла.
– Ксюш, выходи за меня замуж!
Ксения засмеялась:
– Давай только не на ходу. И, Дим, я же тебе говорила, что, пока ребята не станут самостоятельными, я вряд ли выйду замуж.
– А как же мы?
– Знаешь, у меня никогда не было любовника. Ты будешь первым и единственным. По-моему, красивое слово: любоваться, любить… А если потом ты не передумаешь, то мы и поженимся.
– Ксюша, мы обязательно поженимся.
Около метро Ксения обняла его за шею, прижалась и крепко-крепко поцеловала.
– Вечером позвоню!
И она исчезла в дверях метро.

                2

Они перезванивались по вечерам. Точнее – звонила Ксения, когда у нее выдавалось свободное время, а Дмитрий терпеливо ждал ее звонков. Каждый день она, конечно, ездила в больницу. На работе, как она сказала, ей пошли навстречу и просили только присутствовать на переговорах, на которых она выступала в качестве эксперта. Ребята, по ее словам, тоже очень переживали за деда и по очереди навещали его, так что в течение дня у него почти все время кто-нибудь был. Они же частично взяли на себя и хождение по магазинам – Ксения оставляла им записки с указанием, что купить. Но что-то она должна была покупать сама, да и еду надо было готовить, и в квартире убираться, и стирать. Часто Дмитрий по голосу Ксении чувствовал, как она устала.
Когда Дмитрий спрашивал, чем он может быть полезен, Ксения всегда отвечала: «Ты полезен уже тем, что ты есть, что мне есть с кем выговориться и посоветоваться. Я уж не говорю о том, что ты сделал».
Наконец, операция благополучно прошла. Ксения сказала, что все это вдруг сказалось на отце удивительным образом. После мрачных мыслей о пожизненной инвалидной коляске у него появилась цель – снова ходить. Ксения даже боялась, как бы он не переусердствовал.

Вдруг Ксения позвонила ему среди рабочего дня.
– Дим, ты мог бы сейчас освободиться?
Он встревожился:
– Конечно! А что случилось?
– Димочка, милый, ничего не случилось. Просто я приехала на переговоры, а их перенесли на другой день. У меня – три часа незапланированного свободного времени.
– Ксюша, солнышко моё! Ты где сейчас?
– Иду к метро, минут через двадцать буду на «нашей» станции. Только честно скажу – боюсь, что сейчас ни на что не способна.
– А ты хоть обедала?
– Да нет, некогда было.
– Всё! Расслабься и эти три часа ни о чем не думай. Я всё беру на себя. Через двадцать минут я встречаю тебя у выхода из метро.

Отпроситься с работы труда не составило – отношения с Михалычем у него, слава богу, были хорошие.
По дороге к метро Дмитрий заскочил в кулинарию, купил салат, пару полуфабрикатов-бифштексов и несколько пирожных. Грибной суп у него был.
Он стоял у дверей метро, нетерпеливо оглядывая выходящих. И все-таки Ксения появилась неожиданно – в строгом костюме и в туфлях на высоких каблуках, явно одетая для переговоров.
– Ну, ты – красавица.
Он крепко прижал ее к себе. Они поцеловались.
– Пойдем.
– Куда?
– Ко мне.
– А твои соседи?
– Они оба – на работе, да и какое это имеет значение?
– Я все-таки стесняюсь… А что у тебя в пакете?
– Буду тебя кормить.
– Знаешь? Ты сказал, чтобы я расслабилась, и я в метро села и чуть не проспала станцию.
– Совсем замотана?
– Есть немного.

Войдя в квартиру, они прошли в его комнату.
– Осваивайся! Считай, что это – твой второй дом. А я сейчас все быстро на кухне приготовлю.
– Димочка, а я хочу … тебя поцеловать.
Они долго не могли оторваться друг от друга.

На кухне Ксения с любопытством огляделась.
– А как же вы с соседями одним столом обходитесь?
– Ничего, обходимся. Редко бывает, чтобы он нам одновременно понадобился. Да мы дружно живем… Грибной суп греть или ты любишь холодный?
– Холодный... Дим, а у тебя вина нет?
– Конечно, есть.
Он принес бутылку грузинского вина, открыл, налил бокалы.
Ксения встала с бокалом, подошла к нему. Он тоже встал.
– За нас с тобой!
Они чокнулись, выпили, поцеловались и снова долго были не в силах оторваться друг от друга.
– Ну, ешь. Я сейчас вернусь.
Дмитрий ушел в комнату, быстро разобрал постель, перестелил чистые простыни и поставил стул около кровати.
Вернувшись в кухню, сел напротив Ксении.
– Давай ещё!
Он разлил вино и поднял бокал.
– За твоего отца! Чтобы у него всё наладилось!
– Спасибо!

В комнате Ксения с улыбкой посмотрела на разобранную постель.
– Всё готово?
– Значит так! Раздевайся, ложись и спи! Через два часа я тебя разбужу.
– Ты что?! Серьёзно?!
– Абсолютно!
– И мы не?...
– И мы не! Вот когда ты будешь в форме, тогда мы – да и даже очень!
Ксения стояла в некоторой растерянности.
– Дим, а как же ты?...
– А я пока посуду вымою и книжку почитаю. Это тоже полезно.
– Димочка, ты – удивительный. Я тебя очень-очень люблю.
Она засмеялась:
– Ну что ж, устрою для тебя небольшой стриптиз.
Дмитрий улыбался, глядя, как она раздевается.
Сняв всё, она стояла перед ним в одних туфлях.
– Не очень я старая?
– Ты прекрасна, Ксюшенька!
– А знаешь – я не привыкла спать голышом. Может быть, ты мне какую-нибудь рубашку дашь?
Он достал из шкафа футболку. Ксения надела ее и легла.
Дмитрий подошел, поправил одеяло и поцеловал ее в лоб. Ксения поймала его руку, прижалась к ней щекой и поцеловала.
Задернув штору на окне, он ушел на кухню.
Когда через десять минут он вернулся, Ксения уже спала.Дмитрий несколько раз подходил и смотрел на нее. Черты ее лица расправились, и оно было спокойным и красивым. Один раз он поправил ей волосы, упавшие на лицо. Она по-детски зашевелила губами, как будто что-то хотела сказать, но не проснулась.

Когда подошло время будить ее, он осторожно поцеловал ее в лоб, но она не пошевелилась. Тогда он поцеловал ее в губы. Ксения открыла глаза и посмотрела на него удивленно и радостно. Он стоял, наклонившись над ней, и она обхватила его за шею, притянула к себе и приникла к его губам. Когда они оторвались друг от друга, Дмитрий сказал:
– Ну, вставай, а я сейчас кофе приготовлю.
– Подожди.– Она вдруг задумалась. – Сколько сейчас?
– Да уже шесть. Твои переговоры закончились,– засмеялся Дмитрий.
– Дай-ка мою сумочку.
Она вынула мобильный телефон, помедлила и нажала, очевидно, кнопку быстрого вызова, так как сразу соединилась.
– Вов, привет! Ты где?... Ну, у меня переговоры закончились, но, знаешь, я хочу встретиться с Дмитрием Николаевичем… да, с Димычем, а то мы практически и не виделись. Он только деньги передал. Неудобно… Да, я вот тоже так думаю. Вы там ужин с Вадимом сами организуете? В холодильнике есть голубцы… Он еще у дедушки? Ладно, я ему тоже позвоню… Когда буду?... Постараюсь – не позже десяти… Хорошо. Пока. Целую.
– Никогда еще им не врала,– она посмотрела на Дмитрия и покраснела.
Он улыбнулся.
– Только по поводу переговоров… А остальное так и есть.
Ксения позвонила Вадиму и сказала примерно то же самое, потом спросила:
– Как дедушка?... Дай ему трубку… Пап, ты там не активизируйся, пожалуйста. Завтра утром я приеду и продолжим. Ни в коем случае один не пытайся вставать. Очень прошу… Да… Я сейчас с Димой хочу встретиться… Я уже десять раз передавала ему твою благодарность по телефону… Хорошо, и лично передам… До завтра!
Ксения убрала мобильник и посмотрела на Дмитрия.
– И чего ты ждешь?
Она засмеялась:
- Я - в форме.
Привстала, стянула футболку, бросила ее на стул и откинула одеяло.
 
В какой-то момент Ксения оторвалась от его губ и прошептала;
– Димочка, родной, прости меня, но мне сейчас никак нельзя беременеть. Там, у меня в сумочке… достань.

Ксении уже пора было собираться, но они лежали, прижавшись друг к другу, горячие и оба исцелованные с головы до ног.
– Ксюшенька, звездочка моя, солнышко моё… Как же ты прекрасна!
Он нежно водил рукой по её телу.
Ксения целовала его в щеку, в плечо, в грудь.
– А ты очень вкусный… весь… и там тоже… Я никогда этого не делала, но тебя я хочу всего.
– А давно ты в сумочке носишь? – улыбнулся Дмитрий.
Ксения смущенно сказала:
– Купила по дороге к метро. Там, в магазине, они прямо около кассы. Так неудобно было – я же больше ничего не покупала. Хорошо, что очереди не было, только – кассирша.
– У меня точно такая же пачка в столе лежит.
Они рассмеялись и снова долго целовались.

Выходя из комнаты, они столкнулись с соседкой, которая уже пришла.
– Здравствуйте!
Соседка с интересом посмотрела на Ксению, но строгий костюм Ксении, вероятно, не позволил заподозрить ее в легкомыслии.
– Здравствуйте, Вера Николаевна! – сказал Дмитрий. – Знакомьтесь, это – Ксения, очень близкий мне человек.
– Очень приятно! Это хорошо, – и добавила, обращаясь к Ксении: – А то он всё один да один, а человек он – очень хороший.
– Я знаю, – Ксения смущенно улыбнулась.

Дмитрий проводил Ксению до её дома, и они ещё долго стояли во дворе, не в силах расстаться, целуясь, когда не было прохожих

                3

Свидания их были не частыми. Иногда переговоры у Ксении завершались раньше запланированного. Они встречались, но свидание было коротким, и они просто сидели, держась за руки, разговаривали и целовались.
Жизнь Ксении почти вошла в обычную колею. Отца выписали из больницы, и он уже дома упорно осваивал хождение с локтевыми костылями.
Благодаря ежевечерним разговорам, Дмитрий был в курсе всех её семейных дел. У Вадима – девушка. Уже второй год. Кажется, это – серьезно. С его же курса. Девушка - хорошая, но Ксения беспокоилась, как бы это не сказалось на их учебе. У Володьки, слава богу, еще никого нет.

В ноябре Ксения пригласила Дмитрия на свой день рождения.
– Кстати, и с отцом увидишься. Он от меня не отстает: когда я тебя к нему приведу? Ну, и на ребят посмотришь. Они тоже про тебя спрашивают, про то, как мы на одной парте сидели. Правда, честно говоря, мне неспокойно – как-то вы друг другу покажетесь.

Дмитрий приехал с букетом и большой пушистой игрушкой – то ли медведем, то ли коала.
Дверь ему открыл высокий парнишка.
– Здравствуйте! А Вы – Димыч?
– Точно! – улыбнулся Дмитрий. – А ты – Володя.
– Да, – ответил тот и крикнул в глубину квартиры: – Мам, Димыч пришел.
Показалась Ксения.
– Ну, Володь, как же так можно? Это – Дмитрий Николаевич.
– Можно… можно, – Дмитрий засмеялся. – Зови меня Димычем. Мне только приятно.
Он вручил Ксении букет, и она скромно поцеловала его в щеку.
– Спасибо!
– А это, не знаю, какой-то Винни-пух.
– Спасибо! Володь, отнеси его на мой диван.
Когда Володя вышел из прихожей, Ксения быстро поцеловала Дмитрия в губы.
Послышалось постукивание костылей, и из комнаты показался отец Ксении.
– Здравствуйте, Владимир Павлович! Зачем же Вы? Я бы сейчас к Вам пришел,
– Э, нет! Я сам теперь ходок. Здравствуй Дима!
Владимир Павлович подошел к нему.
– Подержи, – сказал он Ксении, отдавая ей костыли и крепко обнимая Дмитрия.– Спасибо! Ты мне вторую жизнь подарил.
– Ну, что Вы, Владимир Павлович! Это Вы – герой. Так быстро встать на ноги.
– Нет, нет. Я тебе скажу… Дело даже не в том, что благодаря тебе мне операцию сделали, а в том, что я снова поверил, что есть ещё хорошие люди на свете, а то, честно говоря, в последнее время я что-то в этом разуверился… Ну, ладно, что же мы в прихожей? Пойдемте.
Ксения помогла отцу снова опереться на костыли.
Стол был уже накрыт в большой комнате, которую Дмитрий помнил еще с тех пор. Конечно, и мебель частично сменилась, и стояла не так, но что-то сохранилось. Вот этот старый буфет со стеклянными дверцами, за которыми и тогда виднелись бокалы.
– Сейчас Вадим придет, а то оказалось, что у нас хлеба почти нет.
Тут как раз хлопнула дверь.
Володя выскочил в прихожую.
– Димыч уже приехал.
Взрослые засмеялись. В комнату, улыбаясь, вошел крепкий юноша и протянул Дмитрию руку.
– Вадим.
– Дмитрий Николаевич... или Димыч. Как тебе больше нравится.

Наконец, расселись за столом. Дмитрий сидел рядом с Ксенией, а справа от него сидел Володя.
– Вадим, разливай вино, будь хозяином, – сказал Владимир Павлович. – Мне-то не дотянуться.
Пока Вадим наполнял рюмки, Ксения разложила всем на тарелки салат.
Владимир Павлович поднял рюмку.
– Ну, вот, опять же – встать не получится. Поэтому уж простите, я – сидя. Ксена, ты – наш ангел-хранитель, наша кормилица и поилица. У тебя – золотое сердце. Я-то уж это знаю. С днем рождения тебя! Как всегда говорила мама, счастье тебя еще найдёт. Будь счастлива!
Потом пили за Владимира Павловича, помянули Анну Николаевну, маму Ксении, выпили и за ребят.
Дмитрий почувствовал, что ему хорошо за этим столом, с этими людьми.

Через час Вадим спросил:
– Мам, ты не обидишься, если я сейчас уйду?
Ксения грустно улыбнулась.
– Не обижусь. А, может быть, вы сюда придёте?
– Нет, мам. Она стесняется.
– Иди!
Вадим подошел к матери, она поцеловала его в щеку. Он протянул руку Дмитрию.
– До свидания, Вадим! Рад был познакомиться.
– До свидания… Димыч. С Вами просто.

Потом они вчетвером пили чай, и после чая Володя отправился в их с Вадимом комнату, которую, когда-то, школьницей, занимала Ксения.

Оставшись втроем, взрослые некоторое время молчали.
– Да, Владимир Павлович, совсем забыл. Мои родители передавали Вам привет. Правда, мама больше тогда общалась с Анной Николаевной, но помнит, что Вы тоже как-то были на родительском собрании.
– Спасибо! И им тоже – большой привет! Хорошего сына они вырастили.
– Ну, Вы уж меня совсем захвалили.
Помолчав, Владимир Павлович вдруг очень серьезно посмотрел на Ксению и Дмитрия.
– Ребята, вы простите, если я что не так скажу.
Ксения и Дмитрий невольно переглянулись.
– Ксене сегодня исполнилось сорок три. Тебе, Дима, вероятно, столько же. Считай, половина жизни прожита, а много вы видели счастья? Про тебя, Дима, я, конечно, ничего не знаю, но Ксенина жизнь вся проходит на моих глазах. Конечно, у неё замечательные ребята. Это – счастье. Но это – только часть счастья. Нет рядом человека, который был бы твоей второй половиной. Я это сам ощутил после ухода Анны Николаевны, а до того не задумывался об этом. А ребята вырастут, женятся, разлетятся. Я тоже далеко не вечен. И с кем будет Ксена? Еще раз простите, что я позволяю себе лезть в вашу жизнь, но мне хочется, чтобы вы были счастливы.
Ксения и Дмитрий слушали молча.
– Я не подслушиваю ваших телефонных разговоров. Я не слышу, чтО она говорит тебе, Дима, но я слышу, кАк она с тобой разговаривает. Я слышу, кАк она со мной говорит о тебе. Так не говорят о посторонних людях… А сегодня я видел, кАк ты на неё смотришь… В общем, ребята, мне кажется, что вам надо соединиться. Еще раз простите, если что не так сказал.
Ксения подошла к отцу и обняла его.
– Ты прав, пап, я люблю Диму, и он любит меня, но Вадим и Вова… Как я им скажу: я выхожу замуж. Я же потеряю их. Это невозможно.
– Ребята, я рад, что я не ошибся. Скажу даже, что я счастлив. А про твоих ребят, Ксеночка, я вот что скажу. У меня как-то была с ними беседа. Я спросил, красивая ли у них мама, они ответили, что, конечно, красивая…
– Очень красивая, – добавил Дмитрий.
Владимир Павлович улыбнулся.
– Вот… а потом я спросил, знают ли они такую поговорку: не родись красивой, а родись счастливой. Знают. И тогда я спросил, как, по их мнению, счастлива ли их мама. Тут-то они задумались. Вадим первый ответил. Ему легче было. Он, вероятно, о своей Кате подумал. Без мужа, говорит, наверное, не совсем счастлива. Тут и Володька с ним согласился. Я тогда еще конкретно Диму в виду не имел. В общем, пришли к выводу, что, наверное, можно маме выйти замуж, но при двух условиях: если человек хороший (тут, между прочим, Вадим сказал: «Наша мама плохого человека полюбить не может») и если она не уйдет к мужу, а приведет его к нам. Расставаться они не согласны. Вот так.
– Ну, пап, ты даёшь! – только и могла сказать Ксения. – Это называется: без меня меня женили, вернее – выдали замуж.
– А мне кажется, они Димыча-то приняли… Давай, Володьку спросим!
– Ты что, пап!
Дмитрий улыбался, но на душе у него тоже стало тревожно.
– Володь, подойди сюда!
– Пап, не надо!
Володя вышел из своей комнаты.
– Что?
Ксения стояла бледная, не в силах ничего сказать. Дмитрий напряженно улыбался.
– Володя, – серьезно сказал Владимир Павлович,– помнишь наш разговор про «не родись красивой, а родись счастливой»?
– Помню. – Володя посмотрел на мать и на Дмитрия. – А что? Мама выходит замуж за Димыча?
– Да, если вы с Вадимом будете согласны.
– Конечно! А Вы к нам переедете? – он смотрел на Дмитрия.
– Перееду.
– Ура!
Ксения обессиленно опустилась на стул. Володя бросился к ней. Ксения прижала к себе его голову и поцеловала.
– Конечно, сынок, я никуда от вас не уеду.
Она протянула руку Дмитрию. Он нежно сжал её.
В это время послышался звук отпираемой двери.
– Почему он так рано? Что-нибудь случилось, – обеспокоенно воскликнула Ксения.
На пороге комнаты появился Вадим, ведя за собой смущенную девушку.
– Мам, – решительно сказал он. – Мы с Катей решили пожениться.
На мгновение воцарилась тишина.
Володя уже хотел что-то сказать, но Ксения жестом остановила его и подошла к Вадиму с Катей.
– Будьте счастливы! Я очень рада.
Она поцеловала Катю в щеку, а сына в лоб.
И тут же закричал Володя:
– А мама выходит замуж за Димыча, и он к нам переезжает.
Вадим с Катей удивленно смотрели на всех.
– Правда, – сказал Владимир Павлович, – но это уже напоминает какую-то шекспировскую пьесу с несколькими свадьбами одновременно.
Общий смех был ему ответом.
– Доставай вино, – сказала Ксения Вадиму. – Там, по-моему, у нас еще есть. А мы с Катюшей быстренько приготовим на стол.
Она взяла Катю за руку, и они пошли на кухню. Если бы они оглянулись, то увидели бы, что Дмитрий и Вадим оба смотрят им вслед счастливыми глазами.