о Глянись

Гегель и Кант стоят от тебя в сторонке и понимающе сочувствуют тому как горит прахом накопленная тобою за жизнь стопка бумаги, переполнившая твоё нутро своим объёмом. Входя в раж нельзя остановиться, хочется всё познать понять накопить продолжить, объяснять другим свои прозрения и найденные объяснения "трудных" мест. Суета этого бесконечного дела кончается на кладбище, или чуть раньше - на койке, когда ты раненый больше не нужен никому и коммандование стаи молодых научных волков коммандует "идём дальше, взять ногу, не растягивайся", а ты ждёшь священника, а не Канта с Поппером. Венский кружок кружится больше не для тебя. Ты смотришь на спИны тех, кого это привлекает, как минутой раньше привлекало тебя, они не понимают тебя, ты понимаешь их, как Кант и Лакатош тебя.

Что я имею в итоге в имении дымящемся моём ?

Ум ?

Несколько сосудиков поперхнулись внутри Тєбє - и нету твоєго ума.

А что не улетучится как дым на небеса, оставив одного тебя в отчаяньи твоём? Внук ? И он, как дым, так быстро вырастет, забудет деда, как и его мама забыла своего деда. Малышу не ценно журчащий для него ручей, плывущие к нему пО небу облака, дующий ему в лицо ветер, он слышит за поворотом каруселькину музыку шапито, идёт туда и  тоже погружается с головою в всё ту же свистопляску гонки жизни всех за всем, без оглядки на трепетное честное жывое течение жызни развёрнутое творцом именно для тебя на ту минуту, что выпало тебе прожить посреди этого всего, видимого только тому у кого больше не осталось времени ни на что.

Бог даёт штаны тому у кого больше нет задницы.

А напоследок, Бог даёт тебе ещё и твою последнюю сигарету преред эшаФОТОм.

Ты берёшь её машинально, не затягиваясь, смотришь кругом - КАК ВСЁ КРАСИВО И важнО, буквально ВСЁ, но покидать всё это надо будет вот-вот догорит сигарета до фильтра в сжатых губах дрожащих прозревшей созревшей наконец любовью к жизни и пониманием как её надо любить во всём цельном её полотне в котором нет ничего лишнего и ненужного...