Гранитное распятие

ГРАНИТНОЕ РАСПЯТИЕ
                Господа, ставки сделаны,    
                Господа, ставки сделаны,
                Господа, ставки поздно менять…

  Шумный зал ресторана, в вечернее время особо щедро распахивающий свои стеклянные двери, пополнялся всё новыми  и новыми посетителями, догадавшимися заранее заказать столик, и сейчас, размеренно и демонстративно ступая по вощёному паркету, занимали их. Кто-то в дорогом костюме от именитого кутюрье, с обязательным атрибутом, в виде массивного золотого перстня на ухоженном пальце, под ручку вёл малолетнюю, но не по годам с совершенными прелестными формами под туго обтягивающим вечерним платьем, девочку, иные с корешами, желая отметить фарт ли, событие ли какое, но тоже прилично упакованные, лишь годами заученное арго, выдавал их статус, заваливались в зал.

  В ресторане, как в никаком другом месте, собирается самая разношёрстная публика, объединяющим звеном в которой является тугая пачка купюр или пара-тройка банковских карт, что некоторые раскрывают их веером в ладонях, в одном им ведомом замысле.

  Я в задумчивости и в одиночестве, даже сказал бы гордом одиночестве, сидя за бутылкой водки « Smirnoff»,подаваемой только здесь, смоля сигарету за сигаретой, коротал время, наблюдая за этой публикой. Я не входил в круг ни той, ни другой группы, не ждал никого и  тем более не был приглашён, что может быть и выглядело подозрительно со стороны, на всё это я не обращал никакого внимания. По случаю получения гонорара за гранитное надгробие в виде распятия на могилу одного авторитета, я просто решил оторваться. Повод к тому же достаточный, три долгих месяца кропотливой работы, когда случайно отколотый кусочек камня мог испортить и даже вынудить всё начать сначала, довели едва не до нервного срыва.

  Я сидел и невольно засмотрелся за соседний с толик, где заметил в обществе громилы, в народе именуемых «шкафами», милую барышню, по едва заметным приметам частую гостью в подобных заведениях и не только. Десяток лет работая на «крутую» публику, начинаешь видеть в людях отдельные детали, не очень приметные, но при этом громко заявляющие о себе, своём владельце, положении в обществе, круге знакомых. Он сидел ко мне спиной, настолько уверенный в своей силе и безопасности, что не считал достойным обращать внимания на окружающих людей. Его спутница сидела ко мне вполоборота. Её широко распахнутые глаза, устремлённые на сцену, где выступала заезжая  труппа стриптизёров, ничего не замечали вокруг, словно весь мир сконцентрировался на них и давало мне возможность рассматривать её. Мягко ниспадающие шёлковые волосы голубоватого цвета, так живо напоминающие куклу Мальвину из сказки о деревянного Буратино, доходили ей до талии и помимо этого было в ней что-то ещё, делающее обладательницу схожей с Мальвиной.
  Возможно, такое же кукольное личико? Или её фигура, с волнующими округлостями, тонкой изящной талией. Я залюбовался  и пропустил момент, как она бросив на меня быстрый взгляд, что-то шепнула собеседнику на ухо, подтянувшись к нему.

  Спутник, до этого момента сидевший изваянием, наконец полуобернулся. К моему изумлению, в нём я тут же признал Кольку, к тридцати годам всё ещё мальчишкой, прислуживающий более успешным ровесникам, да и пацанам, значительно моложе себя.  Признав меня, он просто кивнул головой в знак приветствия, другого ему ничего не оставалось.

  Как бы ни было, в его кругах я более значимая фигура нежели он, как при мне однажды на подобного громилу авторитет заявил: «я таких, как ты, пачками за чекушку покупаю».

  Может быть, я и не был бы здесь, а спокойно возлежал дома на диване, уютно расположившись перед экраном телевизора, если не один немаловажный, а в данной ситуации, определяющий: у меня отныне нет дома. И вот этот факт, своей тяжестью сдавливал мне грудь, сжимая в тисках, закручивая спиралью душу, и сопротивляясь этому, я глушил водку.

  И ведь самое обидное, всё из-за пустяка, случайной пьяной вечеринки, устроенной у меня дома. А всё задумал мой друг, закадычный друг Костя. Возможно, он и не виноват в произошедшем? Может быть, я понапрасну пытаюсь взвалить весь груз ответственности на него? Не вломился же он ко мне, наконец? Нет. Я уже заканчивал последние приготовления и оставалось лишь накрыть памятник, когда зазвонил мой сотовый. Он надрывался около минуты, стих, затем снова заверещал. Я взял трубку:

  -Привет, камнерез,- так мог шутить только он, другого бы я сразу послал  и будь в плохом настроении, даже запустить мобильник об стену, но Костя... Наша дружба сумела выдержать и застой и перестройку и многое другое, что разом взвалилось на наши плечи. Я не мог допустить такого по отношению к нему.

  -Да, Костя. Я слушаю.

  -К тебе подвалить можно?

  - Ну, -замялся я. Жена моя, на последнем вечернем автобусе уехала к родителям в деревню и до утра можно не беспокоиться, а Костя никогда на ночь не оставался. Даже когда языком ворочать не мог, всё одно шёл домой, и что интересно, всегда добирался без приключений. – Подваливай.

  -Жди, скоро буду.

  От людей, подобных Косте, можно ожидать самых разных сюрпризов, но даже тогда я не ожидал такого.

  Пришёл он не один, а с двумя девицами, одну из которых -  в эту самую минуту она сидела в ресторане в обществе Коляна и старательно изображала, что мы не знакомы. Ну,  мне до них дела нет, это их дела - я только недавно рассматривал.

  -Привет, - Костя протянул огромную, мозолистую ладонь в мужском рукопожатии.

  Нагрудные карманы смешно оттопыривались и если бы не его крупная фигура, несколько скрадывающая их, невольно напрашивался недвусмысленный вопрос. Ответ же мог быть только один: либо выбитые зубы, либо сломанный нос. Я вспомнил как ещё в далёкой молодости, он таким образом предпочитал носить тару, отвергая всякие пакеты и сумки. И будто угадав ход моих мыслей, или всё же успел перехватить мой взгляд, Костя вытянул бутылку вина.

  -Как, камнерез? В честь славного события? – он хитрецки подмигнул мне, мгновенно узрев законченную работу. Меня всегда поражала его реакция и способности беглым взглядом увидеть всё, как если работник УГРО.
На этот раз тоже законченная работа также не избежала его пристального взгляда. –
 
  - Да я не против, -  неуверенным вышел голос, застигнутый врасплох.


  -Тогда чего же мы стоим? Вперёд! – Костя подхватил девиц под руки, ринулся на кухню, где бывая не раз, тут же вытащил из шкафа бокалы. Я же остался прибирать осколки и отходы от камня. Через минуту - другую он подошёл ко мне. Глаза его выражали неподдельный интерес и восхищение перед распятием. И то, по правде сказать, гранит белого цвета без единого изъяна, сам по себе тускло мерцающий, после полировки приобрёл ещё внутреннее свечение.

  Имеющиеся неточности в деталях, я насколько возможно постарался скрыть в отточенной работе. Костя, самым скрупулёзным образом рассмотрев работу, не в силах сдержать похвалы, произнёс:

  -А под таким надгробием  и я бы не особо переживал о своей жизни, тем более в ней ничего примечательного. А тебе, халдей, скажу одно, - он посмотрел на меня. – По мне, всю жизнь просижу перед этакой глыбой, но так и отойду в мир иной, у той глыбы так ничего и не сделав. Как же тебе всё – таки удаётся, вот так запросто, обработать камень?

  Что я мог ответить? Таланты, заложенные в человека Провидением, либо находят отклик и мы выпускаем их наружу в форме причудливых картин, статуй, книг, либо не найдя применения, гибнут. С другой же стороны, выпустив талант, превыше нашего сознания, мы имеем неосторожность погибнуть сами и смерть Ван Гога, Пиросмани, Белого и других, яркое тому подтверждение. Не один раз пытался я объяснить свои способности, но… это превыше моих сил, моего разума.
Мы подняли бокалы.

  -Давай за успех! За камнереза!

  Бутылка вина из тёмно-зелёного стекла быстро опустела.
Но наше огорчение длилось не долго, ибо Костя на её место водрузил литровую бутылку водки. С этикетки на нас взирал таинственный, гипнотизирующий взгляд Гришки Распутина. «Сколько лет минуло, а страсть к спиртному у русских как была, так и осталась», - читалось в его взгляде.

  Дамы поначалу отнекивались, но подкупающий голос Кости, а может быть и вино сделало своё дело, но под шутки и смех мы вскоре опустошили и эту. И надо же было случиться такому, что в самый не подходящий момент, отлучившись переговорить по мобильнику, так некстати зазвонившему, я вернувшись обнаружил только одну девушку, второй девушки - той самой Мальвины, как я уже успел окрестить её, поскольку имя, не удержавшись в памяти, выветрилось – и Кости в комнате не оказалось. Но что осталось загадкой, я не слышал звука закрывающейся двери, как если сквозь пол они ушли. На мой вопрос, как мне показалось, воспринятый ею, как более чем странный, она то ли изображая  пьяную, то ли всё обстояло именно так, взглянула на меня, слащаво проведя кончиком языка по верхней губе. Отправлять её мне некуда, поскольку она не желала называть своего адреса, а на улицу тоже не выпроводишь, мало ли что может произойти, а виноватым будешь ты, как обычно  и происходит в жизни.

  В общем, случилось то, что и должно случаться в подобных ситуациях между мужчиной и женщиной, если же к этому благоприятствуют обстоятельства желание взаимно. Что греха таить, не можем, ох, как не можем устоять перед соблазном. Я поднял её на руки и понёс в спальню. Воспользовавшись моими занятыми руками, она обвила мою шею и прильнула своими жаркими губами к моим в страстном поцелуе. Её губы, с привкусом гардении. В пору самого расцвета, так дурманяще привлекательные, сводили с ума. Я нетерпелив о освободил её от одежды, подобно детям, срывающим фантик с шоколадной конфеты… желая поскорее окунуться в океан страсти и если не утонуть, то… Утро следующего дня встретило меня не столько головной болью. С которой худо – бедно я ещё мог бы справиться, сколько с гневным взглядом моей жены и не менее гневным голосом со сталью, причины которой я не сразу – то и определил. Смысл её слов, выстроенный в наспех скроенные фразы, дошёл до меня, когда я, повернув голову, вперился взглядом на соседнюю подушку , проясняя своё сознание. Рядом со мною, беззаботно и безмятежно сном младенца, покоилась девушка, вчерашняя спутница  Кости, оставленная мною на ночь. Почему-то этот момент выпал у меня из головы, я коснулся её плеча и попытался, растормошив, разбудить её, вывести из сна. Через долгих, для меня во всяком случае, пяти минут, моя попытка увенчалась успехом с ней, но одновременно полным крахом с моей любимой женой.

  Лида, моя ненаглядная, успев собрать мои нехитрые пожитки, выставила их на лестничную площадку. Всё, кроме распятия, гранитного распятия. Будь оно полегче, возможно и его не минула бы та же участь или всё же неясный, подспудный страх заставил её отступить перед ним. Она подошла ко мне:

  -Виталий, я не спорю, ты талантливый, не глупый, но, но… нам всё же лучше расстаться. Вещи твои за дверью, -голос спокойный, но стальные нотки по прежнему звучали в нём, отнимая у меня последнюю надежду на прощение…

  … Я поднялся из – за стола, вышел и, подойдя к ним, с
клонившись обратился к Коляну:

  - Колян, можно пригласить вашу даму на танец?

  В эту минуту зазвучал голос солиста группы, выводящего:
                …. Розовые розы, я несу ей снова,
                В память наших прошлых дней…
  - Если она пожелает…

  - Вы не против? – я обернулся к ней с вопросом.
Вполне возможно, не желая вызывать излишних расспросов или что – то ещё было тому причиной, она не стала отказывать, а вышла из – за стола:

  - Нет.

  На танцполе уже кружились несколько пар, в непринуждённом лёгком вальсе, истинная цель которого чаще всего, развести даму. Мальвина тут же с первого такта почувствовав ритм, повелась в танце. Чарующий аромат духов « Je adore» кружил голову и отдавался в сердце щемящей болью, что она пришла сюда не со мной в этот вечер.

  -А как Вас зовут, загадочная? – спросил я, вспомнив ещё раз их стремительный уход с Костей.

  -Это для Вас существенно? – она хлопнула ресницами, и глядя при этом мне в глаза. Её глаза, нельзя было никак определить: готова она сказать правду или солгать, искрящаяся наивность, нарочито игривая, затмевала всё.

  - Может быть, - ответил я, всё ещё продолжая любоваться прекрасными чертами юного лица.

  -Руслана, - ложь, как я и предполагал, ничуть не отразившись во взгляде, долетела до меня.

  -Очень приятно. Руслана, так Руслана.

  -Ну, если так уж хотите, попытайтесь вспомнить подлинное, - казалось, она заигрывала со мной.

  -Если бы мог…
В её  глазах мелькнул блеск торжества, победы и ещё какие – то неуловимые мотивы, но последние аккорды песни, отзвучав стихли и, провожая её до столика, я не преминул поинтересоваться:

  -Руслана, а можно будет пригласить вас ещё на один танец?

  -Можно, если не будешь так назойлив, - уклончивый ответ прозвучал полушёпотом и Колян, находясь рядом едва ли смог его расслышать.
Мои пальцы ещё продолжали чувствовать своей кожей жар её тела, грудь впитала в себя её упругие полушария, а сознание уже обрушилось расширять горизонты, поддавшись соблазну воображения, так живого и восприимчивого у творческих людей.

  … В тот вечер, ничего, к сожалению и к моему великому огорчению, не произошло. Только зазвучала песня, как Колян выхватил из кармана мобильник, переговорил с кем – то, до меня долетели отдельные слова, но суть ускользнула, как вода в решете, и спешно удалился со своей подругой. Через несколько минут, также незаметно для других, я тоже покинул заведение, и уже на улице, подхватив молодеющую даму за тридцать, поехал к ней. Не сколько секс или похоть, сколько возможность временного пристанища было моим интересом в тот момент, насколько же я могу судить и даже доподлинно знал, такие дамы располагают всем, кроме мужа. Да и нужен ли он им? И вот так, месяц за месяцем я перебивался когда где, то у дам, то у друзей, таких же одиноких.

  Как – то вечером по мобильному дозвонился до меня Костя и, пообещав через какое – то время подойти ко мне, так же спешно отключился.

  Как ни ждал я, он не появился. А на следующее утро я узнал страшную новость : Костю убили. Нелепо, но убила его шальная пуля, срикошетившая от фонарного столба. Обо всём этом мне поведал его знакомый, с кем у него так же была назначена встреча. Они, с его слов, даже поговорить не успели, как на его глазах из виска у Кости потекла кровь и он, неестественно подгибаясь, осел на асфальт. Никакая скорая помощь не в силах была уже ему помочь…

  …Странное явление, потрясшее наш небольшой городок произошло спустя два года после описанных событий. К этому времени я успел помириться с Лидой и опять мы жили вместе. День начинался как и любой из трёх сот шестидесяти пяти дней в году, если не считать, что за день до этого убили генерального директора, опять же по слухам, решил не делиться неправедно нажитыми деньгами.

  И на сегодняшний день были назначены похороны. Подобного поворота событий, что произошли на кладбище никто не мог ожидать, всё же покой усопших тревожить не принято на Руси. То ли он, нынче жмурик, достаточно наделал глупостей или было что другое, но едва водрузили гроб на временный постамент, прогремел взрыв.
В чёрном дыму, пламени, что возникли разом, ничего невозможно было понять. Отовсюду слышались стоны , визг, плач, поначалу не различимые из – за заложенных ушей. Но более всего в воздухе ощущался смрадный запах горелого мяса.
К тому времени, когда я случайным образом оказался в этом месте по странному стечению обстоятельств, всё уже было кончено. Кому – то покажется надуманным, но поверьте слову художника, а они как и малые дети не врут, привлекло меня совсем иное, находящееся в десяти метрах от эпицентра взрыва. Среди успевших зарости травой холмиков, я живо разглядел могилу Кости.

  Странно распоряжается судьба со своими подопечными и творениями рук своих подопечных. На сырой земле, я разглядел белое пятно и лишь приглядевшись внимательнее, я распознал в нём гранитное распятие. Распятие, что я высекал для одного, а получилось совсем наоборот. Именно то распятие, о котором Костя, как всплыли в памяти его слова « а под таким памятником и я бы не особо переживал о своей прожитой жизни ». Каким образом, в целости и сохранности отбросило его и именно на могилу Кости, для меня, как пожалуй и для всех, так и осталось загадкой. Поражает сам факт: чем объяснить? Как? Судьба? Или иной разум, так и не постижимый нами?