Птица Семи Небес. Неожиданный Человек

       
                Птица Семи Небес.
                Неожиданный Человек

 Было, как водится, или утро, как водица, когда я только слез с кровати или уже на кухне поглощал свой завтрак.
 Солнце, в очередной раз, мёртвой петлёй обошло по бровке край земли, опрокинув ушат своей любви на тех, кто скоротал эту ночь под светом лучин. В эту ночь, я чуть не умер. А что? Мог себе позволить чуть-чуть не умереть. От скуки, конечно, не от того, о чём можно было бы подумать, в первую очередь или от меры собственного воспитания.  Теперь  я пил от скуки, ел от скуки, не снимая брюки, валялся в кровати, бревно бревном, подделав сердечные муки и проделывая трюки с вином.

 Чайник на газовой плите, насиловал знакомую мелодию из далёкого и забытого детства, приглашая к столу. Что может быть лучше хорошего завтрака? Только неплохой ужин.
- Эх... Сейчас бы выпить стакан молока из свежевыжатых коров, - подумалось мне вслух...

  На завтрак я съел целый рулет с маком так, чтобы под вечер, не мог никому  пожаловаться, на отсутствие во рту маковой росинки с самого утра.  Хотел было оставить немного маковых крошек Птице, но вовремя припомнил, что мак действует на неё не лучшим образом и не оставил. 

 На этот раз, я её ждал,  с особым чувством той светлой долгожданности, которая могла что-то изменить, а не только потому, что она обещала. И обещала не просто так, а прилететь.
- Может быть, насовсем, - говорила она. – Осяду, так сказать, на месте, пущу корни.  Обрасту, как следует, пухом. Выведу, наконец, птенцов...
 Она не понимала, наверное, что «навсегда» - понятие неопределённое, к тому же, непостоянное,  растяжимое и сжимаемое в пространстве и во времени, как пружина

И даже, иногда, растяжимое до бесконечности, если очень того захочется.

 В открытое окно дышала сирень, итальянская кофеварка подавала знаки о готовности напитка и смесь этих запахов намекала на задушившегося, где-то под плинтусом, парфюмера.  От зависти, наверное. Не хватало только табачного дыма, для полноценной картины приятного утра.  Без этого запаха, компот был бы не полным. Или купаж, как его там?

 Я наблюдал, как на юго-востоке третий день что-то горело, периодически взрываясь, чёрным дымом отсекая прозрачное небо от зелёной земли.

Птица наверняка увидит это и спросит
– Что это так горит?
 А я отвечу ей, на её резонный вопрос по этому поводу
 - Это ликвидация склада. После тотальной распродажи.
 Она не сразу поймёт, что это такое, но это не важно - мака ведь ей уже не достанется.

 Я не стал спрашивать её, какими судьбами, когда она осчастливила подоконник своим проявлением. Птица Семи Небес была рада нашей новой встрече так же, как и я нашей.  Кто был рад больше?
- Знаешь, - сказала она, словно прочитала вопрос в моих глазах, - Очень глупо придумывать глупые правила игры, осознавать то, что они глупые, но продолжать по ним играть.
 Я не очень понял, к чему она это казала, но всегда был готов поддержать разговор.
 - Смотря какая цель игры, - возразил я, со свойственным безразличием. – Если цель проиграть, то какая разница, по каким правилам?
 - Но разве не всегда цель выиграть? – возмутилась Птица Семи Небес моему скептицизму.
 Она не знала, что даже в шашках можно играть в поддавки.
 - Смотря за что и кому заплатили, - объяснил я, насколько  мог  проще, предлагая ей на поклёв выбор из разных круп и крошек батона.
 - А тебе за что платят?..
 Пора было перевести стрелку разговора на другой путь.


                2.


 - Что это у вас? Опять какой-то праздник с прибабахом? – спросила Птица, вместо приветствия, перешагнув с подоконника на стол. После долгого перелёта она не выглядела уставшей, хотя, откуда мне знать, как выглядят уставшие птицы.  Она отряхнулась, насыпав мне на стол горку сажи и аккуратно смахнув её крылом на пол, как тут её и не было.  Я отметил, что это было свинство  с её стороны, но с тем, с чем ничего не поделать, сделать уже ничего нельзя.
 Она принялась за трапезу. 
 За время своих перемещений от края до края земли, Птица Семи Небес навидалась всякого, но как раз такое, или похожее,  она видела под Новый год. Я объяснил ей, что это фейерверк, то есть, салют.
- Нет. Это издержки товарно-денежных отношений.  Готовятся осваивать новый рынок. Заметают следы.
 Я дал понять мимикой и жестом, что пошутил.
 Она сделала вид, что поняла, хотя было это ей глубоко не интересно. Как может быть это интересно особе, неприхотливой в еде и не  имеющей зависимости от средств передвижения - имеющей за спиной крылья,  всё, что её не касается?
 - Еда не для того, чтобы быть вкусной – она для того, чтобы не умереть с голоду, - подвела Птица итог своему поглощению пищи.
В конце концов, я сам так считал, когда еды не было.
 Классик сказал бы, по этому поводу -  Всё суета сует и всяческая суета... но даже суета бывает та или не та...
Нет. Это уже будущий классик, как видимо.


                3.

 Когда Птица устроилась поудобнее, примерно так, как пингвины охраняют свои яйца, чтобы видеть и меня и своё отражение в тёмном телевизоре – начала медленно говорить. Я никогда не торопил её, даже в мыслях, потому как, с тех пор, как везде успел, никуда больше не спешил. Я привык к тому, что если ей есть что рассказать, она не сможет этого не сделать, даже если придётся придумывать на лету...

                4.
 - В одном месте, где мне довелось побывать, есть всё, что нужно для счастья. -  Она стала перечислять, что входило в этот список всего.
 - Когда я увидела это с высоты птичьего полёта...
 Было бы странно, если из космоса. Космонавты никогда не свидетельствовали, что видели в космосе Птицу Семи Небес. Не все из них, знают, где заканчивается Седьмое Небо...
 - Я решила – будь что будет, опуститься на это место, ведь оно мне показалось земляным раем.
 - Раем на земле, - поправил я её выражение, в то время, как на том, что оставалось от склада, что-то громыхнуло, подтвердив мою формулировку.
- Не перебивай, - попросила она.
 Я кивнул, соорудив на лице извиняющую гримаску, терпеливо ожидая продолжения. Про рай на земле я много раз слышал, в исполнении сведущих в этом деле людей, но тут был особый случай – Птице не было оснований не верить, так как у неё не было корыстных причин меня обманывать. Она что видела, о том и пела, так сказать. Как умела, конечно. Так и пела.
 К тому же, кому-то рай и в холодном подвале, кому-то на сытой помойке, а некоторым и во дворце свет не мил, особенно если он искусственный. Всё требуют какой-то любви. Всё дело в тонких настройках  душевной ориентации.
 - Так вот, - продолжила она, втянув воздуха, убив клювом ползущую по столу тень.
 - Опустилась я на вершину холма, в целях безопасного осмотра окрестностей...
 В раю тоже не безопасно. Или Птице свойственны оговорки. Но она не останавливалась на достигнутом.
 - К тому же, крыльям ужен был отдых, желудку – еда, глазам – сон...
 Перечисление заняло некоторое время. Птица Семи Небес лила в свой рассказ столько воды, словно бы ей платили за каждое слово. Но я рад был слушать, редкого приятного собеседника, в её птичьем лице, хотя бы и весь день, без перерыва на пищеварительные мероприятия.
 - Тут, вдруг, я увидела Неожиданного Человека...
На этом моменте я заострил своё внимание острым карандашом, уличив Птицу в ещё одной оговорке, но на этот раз, без последствий.
-  Он сидел на этом красивом холме, молча жевал травинку и задумчиво смотрел вокруг...
 С верху этого холма были видны бесконечные просторы, местами упирающиеся в более высокие холмы, которые назывались горами. Оттуда, должно быть, видно куда как дальше, чем с этого, но Человек сказал, что только облака. Где-то глубоко внизу, паслись отары овец и стада баранов. До ближайшего города, нельзя было дойти пешком, не испытав при этом небезопасных приключений и отсутствия настроения...

 - По Вашему оперению, - обратился он, заметив моё появление, - Вижу, Вы не местная.
 - Я – повсеместная, - хотела я пошутить в ответ, но шутка, в первые минуты знакомства, может быть принята за хамство, и я не оказалась так неучтива.
 С незнакомцами следует быть внимательнее. На первых парах.
 - Летаю куда хочу, куда ветер носит, куда глаза глядят. Где пищи вдоволь, - объяснила она, как можно примитивней, словно бы хотела сойти за дурочку.
 Хамство ей было не свойственно совсем.
 - А ты птичка  с чувством юмора, - смял он свой рот в ответной улыбке. – Ты мне нравишься. Не хочешь украсить своим чучелом моё скромное жилище?
 Уже на этом месте её рассказа и по отчётливой искорке в глазах, я понял, что Птица не останется надолго, тем более, что навсегда.  Примерно так и я с ней когда-то познакомился, только сидя на крыше, чему был очень рад, когда ещё чердаки не запирали от случайных людей и можно было долгими осенними и зимними ночами, сидя на них, наблюдать звёзды и складывать их в новые созвездия.  Или загорать под Луной, в отражённом свете Солнца.
 Нужно было сразу предложить сделать из неё чучело, подумал я потом, а пока только немножечко заревновал. Совсем чуть-чуть. А потом подумал ещё...

 Видно было, что Птица Семи Небес устала болтать языком, и ей требовался отдых. Языком молоть – не мешки ворочать и не крыльями махать, но тоже занятие, так себе, не из приятных на ощупь.
 - Я же хотела пересказать тебе притчу, которую рассказал мне Неожиданный Человек, - но на это у неё не оставалось сил.
 Тогда я отвёл её в дежурную клетку, со всеми птичьими удобствами, а сам принялся за то, чем и занимался до этого, то есть, за ни что.


Вместо притчи....

              Финальный тир

Финальный тир. Сказочный праздник с прибабахом.
Солнечный повар в новом цирке без соплей.
Птица из клетки исчезает одним махом –
С оп лей.

Вода в стакане изменяет цвет и градус,
Обёртки мыслей, чудеса из третьих рук.
Повар в угаре устанавливает парус
На плуг.

Не уложившись, взяв ещё одну попытку,
Дать достоверную историю трёх Лун,
Пакетик чайный ловко выдернув за нитку -
Улун.

Ни честным словом не подделывая фальши,
Под гром оваций, вынося ведро с дождём.
Все уже точно знают то, как будет дальше,
Мы – ждём.

Встав в очередь за номерком, себе в заслугу,
Прямолинейного хождения по кругу.