88-я вернётся?

               

             Впервые держал я в руках доллар, когда мне было лет двадцать пять, что по советским меркам, очень рано. Правда, чеки Внешпосылторга я не то, что держал в руках, но и пользовался ими отнюдь не пассивно. Купить для себя джинсы, сорочку или всякую импортную дребедень в «Берёзке» не составляло труда, если среди твоих знакомых кто-то ездил на заработки за границу, и им было выгодно зарплату, выданную в чеках, продать их по двойному номиналу за рубли отечественным эстетам, не воспринимающим клеймо родного Знака качества на советских изделиях. Удивительно, что в чековые магазины «Берёзка», являвшиеся функциональными наследниками приснопамятных довоенных Торгсинов, в середине семидесятых в иные дни  трудно было попасть – так велик был спрос на импорт. В часы продаж фирменных джинсов у «Берёзок» могла выстроиться очередь, явно удивлявшая непосвящённых в тонкости торговли на чеки прохожих, которые поделом  ругали про себя желающих модно одеться, и обзывали их стилягами или фарцовщиками. Я и сам неуважительно относился к людям, проводящим свою жизнь в очередях, снижающим среднестатистические показатели производительности труда по стране, и предпочитал в редкий год по необходимости отправиться на толкучку на Беговую, чтобы в уютном скверике в самом начале улицы, напротив комиссионного, под эстакадой, на лавочке примерить «Супер Райфл» или «Левис Страус», с видом текстильного инспектора изучая оверлоковскую строчку на изнанке импортного изделия. Правда, эту коммерческую идиллию мог прервать налёт милиции, но при этом шухере больше рисковал продавец, чем покупатель, ибо первому могли предъявить статью о спекуляции.

             Плотная  трудовая занятость и приличные заработки позволяли мне и моим друзьям не считать последнюю мелочь в карманах, и при всём уважении  к рублю, не экономить на повседневном. Я, пока не закончил институт, и не получил возможной инженерно-технической должности на работе, имел право на совместительство профессии, с выгодой выбирая совмещение графиков выходов на разные объекты трудовой деятельности. Так, официально, из-за предоставленной мне служебной комнаты в коммуналке, числясь дворником в ЖЭКе, и выходя с рассветом с метлой в Нижних Сыромятниках, далее, отметившись в девять утра на утреннем разводе в каморке техника-смотрителя и наслушавшись совковых страданий сорокапятилетних тёток, стремглав  бежал на багажный двор при Курском вокзале в кочегарку, где по скользящему графику выходил подбрасывать антрацит для подачи тепла под одобрительный гул принудительной вентиляции. А если ты знал, что топка исправная, и часа два она может не требовать твоего присутствия в кочегарке рядом с ней, то мог спокойно выйти во двор, где выстроилась очередь на отправку крупного багажа в южном  направлении, и всегда подзаработать  частным порядком 3-5 рублей за погрузо-разгрузочные работы для счастливых обладателей импортных мебельных гарнитуров, холодильников, цветных ванн, и кафельной плитки. Вечером же, если не особо устал, мог пойти в тарный цех Мосвинкомбината, проходная которого находилась неподалеку от моего основного производственного процесса, заполнить досуг сортировкой бутылок для бормотухи в тяжеленные деревянные, с металлическими оковами, советские винные ящики. Если же у тебя оставалось ещё немного свободного времени, то по трудовой книжке неработающего пенсионера  мог устроиться, к примеру, рабочим  или ночным сторожем в сад-ясли, вознаграждая ежемесячно старика или старушку  5-7-ю рублями за предоставление тебе  заветного документа для трудоустройства.

          Так, не выезжая из столицы «за туманом», или укладку рельсов БАМа, любой молодой человек мог зарабатывать оклад  доктора наук, чтя при этом УПК РСФСР. Однако молодость и прекрасное физическое состояние иногда не спасали от накапливающейся усталости и напряжения из-за постоянной круговерти, и я чувствовал, что необходимо выходить из надоевшего цейтнота. Не сумев предоставить справку с места работы в институт заочного обучения о профильном направлении трудовой деятельности, я был вынужден взять академический перерыв в образовании, дав себе слово начать вести образ жизни как все советские люди – ходить на постоянное место работы по призванию и не летать в Сочи на выходные, забыть дорогу в Сандуны с друзьями, а потом продолжать через дорогу в «Узбекистане», вообще забыть про увеселенья, пляжи и рестораны, возобновить чтение книг и чаще посещать театры. И, естественно, снизить нагрузки, и ценить свободное время. Хорошим порывом к вожделенным метаморфозам в моей жизни могла бы стать возможная встреча с хорошей девушкой, которая сумела бы заглянуть в мой внутренний мир и по достоинству оценить лучшие качества советского молодого человека.

                И такая девушка появилась. Всё бы хорошо, но она работала в магазине «Берёзка». Через два-три месяца безобидного знакомства я начал проявлять интерес к профессиональной деятельности моей избранницы, так как магазин, где была трудоустроена девушка, торговал только за валюту. Интересовался я, прежде всего, причинами непонятного мне контраста между официальным курсом доллара в 67 копеек, и спекулятивным хождением его в продаже на руках по три рубля, опровергая наставления моих вузовских преподавателей  по политэкономии и диалектическому  материализму о неизбежности краха капиталистической системы из-за нестабильности финансового состояния её экономики. Постепенно вникая в суть вопроса, и зная, что простому смертному вход в валютный магазин запрещён, я целенаправленно познакомился с женщиной, которая была замужем за иностранцем, имела от него ребёнка, и всегда за небольшое вознаграждение могла, имея на руках свидетельство о рождении сына, гражданина развивающейся республики, пойти со мной в «Берёзку» в Лужнецком проезде, и купить, к примеру, японский двухкассетник за триста долларов, который в комиссионке на Садово-Кудринской или Беговой принимали за полторы тысячи. Даже если я бы покупал у валютных спекулянтов доллары по три рубля, а через приобретение товара в «Берёзке» я их, получается, продавал по пять, то разовая комбинация от прибыли в шестьсот рублей с реализации только одной японской магнитолы заставила задуматься, почему 88-я статья УПК расстрельная.

                Посещая магазины, торговавшие только за валюту, я мог наблюдать, как велика разница в уровне обеспечения простых советских граждан в советских торговых предприятиях, и иностранцев, работающих у нас в стране, или моих соотечественников, выезжающих на заработки за границу. Как-то зимой, в середине семидесятых, зайдя в продуктовую «Берёзку» на Дорогомиловке, я обалдел от лежащей на прилавке свежей клубники. Этот натюрморт сразил меня больше, чем наличие в продаже свежего картофеля по два доллара за килограмм, когда его по двугривенному за кило было навалом в советской рознице. И когда моя спутница купила для своей маленькой дочки несколько ягод и пыталась угостить меня, я настойчиво отказался, опасаясь привыкнуть к такому буржуазному излишеству, как свежая клубника зимой.

                Особенными для себя я считал встречи с девчонками, подругами встречавшейся со мной девушки, которые работали продавщицами или кассирами в валютных магазинах. Бывая в общих компаниях по случаю выходных или праздников, было заметно, что не до конца расслабленные на застольном веселье подружки, никогда не переходили на обсуждение общих производственных тем, вызывая тем самым у меня уважение к себе. Лишь однажды я уловил их переживания по поводу увольнения одной из их администраторов в системе «Берёзок», а также угрозы исключения её  из рядов ВЛКСМ в связи с выходом замуж за иностранца из капиталистической страны. Это было показательным для всех молодых сотрудниц  валютной торговли, и призывало соискательниц  ранних браков и уз Гименея лишь на свадьбы с соотечественниками.

                Но самым неожиданным для себя, даже открытием, я счёл посещение книжного валютного магазина на Кропоткинской улице. Раньше, проезжая на троллейбусе или трамвае по этой красивой московской улице с городскими домами-усадьбами Лопухиных, Морозовых, Гагариных, особенно любуясь зданием роскошного классицизма усадьбы Дениса Давыдова, неправомерно занятым райкомом КПСС  Ленинского района столицы, я всегда обращал внимание на вывеску «Берёзка» на доме близ Померанцева переулка. Посетив однажды этот магазин, и увидев свободно лежащие в продаже тома Булгакова, Цветаевой, Ахматовой и Энциклопедии для детей, я был раздавлен реальностью осознания того, что везде в книжной рознице, да и в киосках «Союзпечати» полки  были завалены выставленными на продажу для простого советского читателя пылящимися материалами съездов да пленумов ЦК и справочниками буксосмазчиков-железнодорожников. Раздражало ещё и то, что, сдавая в институте зачёты или экзамены по историческому материализму, ты обязан был знать материалы этих съездов и пленумов.

                Я прекрасно знал цены книг годами запрещённых к изданию авторов  на черном рынке. В иную субботу я вставал в пять утра и отправлялся в Сокольники на книжную толкучку, где такие же одержимые с фонариками в руках выискивали для себя нужные книги у перекупщиков и работников  типографий, а также счастливых обладателей многотомных подписок, распространяемых на московских производствах. И мне горько было осознавать, что однотомник Михаила Афанасьевича с его тремя романами, стоимостью в валютном магазине полтора доллара, на руках был востребован за пятьдесят рублей. До знакомства с магическими возможностями доллара у нас в стране, как средством доступа, в частности, к приобретению заветных изданий, я много тратил денег на черном книжном рынке. Однако, благодаря стечению обстоятельств, и прежде всего встрече с хорошей девушкой из «Берёзки», я собрал в 70-е приличную библиотеку. Ну а если 88-я уголовная статья вернётся, я прошу этот рассказ считать явкой с повинной...

               

               

               

               

            
             
 

               


Рецензии
Здравствуйте Владимир! Мы скорее всего встречались в Сокольниках. Я там продавал и покупал книги. Последняя моя покупка это Мишель Монтень "Опыты" из Лит. памятников. Как щас помню - 50 рублей стоил. Так что по 88-й мы вместе пойдём.

Алексей Решенсков   23.04.2019 21:58     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.