Просто дождь в летнем лесу...

Вещи были давно собраны и уложены в багажник, но я всё сомневался. Небо на западе было иссиня-чёрным и набухшие темные тучи то и дело змеились сверкающими нитками серебряных молний. Стояла тишина и никакого грома, гроза шла где-то далеко-далеко отсюда, но воздух был тяжёлый и пропитанный душной влагой. Я сильно колебался, но Данька и Локи бегали за мной по пятам,
канючили, заглядывали в глаза, наступали на задники шлепок и не давали никакого покоя:
- Когда мы поедем в лес?
Я отмахивался, нервничал, и все никак не мог решиться. Самому хотелось невероятно, но боялся, что пройдет сильный дождь, развезёт дороги и мы можем застрять там надолго. Но как это объяснить десятилетнему мальчишке и собаке, которые ждали обещанной поездки уже дней десять?
Данька в очередной раз выбежал на крыльцо и поглядел на мрачные, темно-бархатные тучи:
- Папа! Они же на западе! Ты сам говорил, что оттуда ничего путевого никогда не приходило....
Да. Говорил. Есть у нас такое поверие. С запада дождя не жди. Река Берёзовка не пропустит. И с востока ничего не будет. Битюг охраняет. Поэтому я докурил сигарету, закрыл дом на ключ и скомандовал:
- По машинам! Едем!
С радостными воплями и восторженным лаем эта банда устремилась к "Ниве". Только я открыл дверь, как Локи одним прыжком махнул на заднее сидение и устроился поудобнее, внимательно глядя в окно. Данька, на правах штурмана, уселся спереди и пристегнулся ремнем, опасаясь одного, как бы не передумали.
Машина завелась с полоборота и мы двинулись навстречу новым приключениям.
По закону максимальной подлости, дождь начался сразу, как только мы проехали первые сто метров. Крупные капли забарабанили по лобовому стеклу, сливаясь в струйки, загрохотали по крыше, полетели брызгами из-под колес и в скором времени все было покрыто сплошной пеленой дождя. Мои бандиты тут же приуныли, но я почему-то не повернул назад, а лениво продолжил движение по дороге в соседнее село, Шишовку, откуда начиналась дорога в лес и к реке. Наверное, просто по инерции катил дальше, не желая сдаваться
и возвращаться домой.
И когда мы въехали в Шишовку, дождь неожиданно прекратился. А точнее сказать, его тут и не было. Шуршал под колесами сухой асфальт, на обочинах копались в пыли куры, на травке паслись прибитые телки и козы, вот только что не было солнца. На заднем сидении и рядом начались ликования, подпрыгивания и излияния бурного восторга.
И все же, я остановил машину перед началом спуска с горы и вышел осмотреться. Солнца не было, но тучи над головой были уже не темные, а просто серые, обложные, которые вряд ли могли пролиться на землю сильным дождем. Настораживала лишь сплошная, серая пелена, висящая над лесом, примерно километрах в трех от нас. Это было похоже на плотный туман, укрывший лес, реку и
деревья, но если приглядеться, то можно было заметить какие-то курчавые завихрения, смахивающие на льющиеся с неба неудержимые потоки воды. Немного понаблюдав, я приметил, что пелена с места не движется и решил рискнуть.
Сел за руль и "Нива" покатилась по длинному спуску под гору. Я видел, что глинистая дорога была сухой, но знал, что стоит пройти хорошему, сильному дождю, как она мгновенно превратится в липкое, скользкое месиво, по которому уже не поднимешься.
Вскоре спуск закончился и дорого извилисто закружила под влажным, тяжёлым лесным пологом. Я опустил стекло. Откуда-то тянуло распаренной мокрой корой, сырой моросью и остро пахло речной мятой. По обоим сторонам дороги стояли кряжистые, морщинистые
дубы с длинными мощными сучьями, густо рос подлесок, то и дело встречались ямы с чёрной водой, полные вонючей липкой пены, иногда, между деревьями проблескивала река, стремительно несущая свои прозрачные воды.
Некоторое время дорога шла вообще по обрывистому, крутому берегу, всего в полуметре над рекой, а потом окончательно нырнула в густой, мрачноватый сумрак леса, поколесила по полянам с жесткими зелёными стеблями осоки, покружилась среди осин и орешника, а потом, неожиданно выскочила на длинный просторный берег с изумрудной густою травой и раскидистыми дубами да
ивами. Именно сюда мы и добирались, чтобы пожить пару-тройку дней вдали от цивилизации.
Данька с Локи кинулись к воде, вереща от восторга. Я же тревожно смотрел по сторонам. Небо по-прежнему было затянуто зловещими свинцово-серыми тучами, а где-то за лесом иногда раскатисто погромыхивал гром. Данька закричал с песчаной отмели:
- Папа! Вода тёплая-тёплая! Можно купаться?
Я согласно махнул рукой, хотя Локи давно уже бросился в воду и поднимая волны плавал вдоль берега, сопя и отфыркиваясь. Вскоре и сын запрыгал и заплескался рядом, там где река круто поворачивала направо и нанесла целые отмели золотистого песка и мелких, с
ноготь, белёсых ракушек. Неожиданно, из-за этого поворота выскочил рыбацкий баркас, выгребающий против течения. На корме сидел небритый деревенский мужичок в засаленном пиджаке и натянутой до ушей кепке. Он изо-всех сил орудовал одним веслом, стремясь преодолеть речную силу. Не вынимая изо рта потухшую цигарку, он бросил на ходу сиплым голосом:
- Здорово были!
- Здорово!
- Тикайте нах... отсюда! Сейчас дождь хлобыстнё превеликай!
- Думаешь?
- А тут и думать нех... Смотри, как всё вокруг, чисто вымерло!
Мужик рывком повернул баркас и скрылся за поворотом. Я прислушался. Действительно, в лесу стояла гнетущая, мёртвая тишина. Не пели птицы, не квакали лягушки, даже не звенели назойливые комары. Я подошёл к воде. Накупавшийся Данька вылез на берег, завернулся в полотенце и стоял, стуча зубами, словно кастаньетами. Локи вдоволь наплавался, наловился в осоке лягушек, но не в силах расстаться с рекой, улёгся в воде, прямо у самого берега. Мокрый, он утратил свой породистый вид и до обидного был похож на обычного деревенского Бобика.
- Накупались, - спросил я у них: - Замёрзли? Может, в машину, погреться?
- Нет! - негодующе закрутил головой Данька, и от волос его полетели капли воды: - Ни за что! Купаться!!!
И в это время в лесу что-то зловеще и тяжело вздохнуло, после чего неожиданно налетел сильный порыв ветра. И небеса разверзлись.
Как-то мгновенно начался настоящий потоп. Локи тут же выскочил из воды, и поджав хвост, рванул в машину, за ним бежал стуча пятками, перепуганный Данька. Я попытался укрыться под большим, развесистым дубом на берегу. С неба били тугие струи дождя, толщиной в палец. Они барабанили по сухой земле, поднимая фонтанчики пыли, прибивали вниз траву, гнули метёлки тростника,
густо и часто хлестали по воде, взрываясь всплесками и мириадами брызг и осколков. Земля очень быстро напиталась влагой и излишки воды потекли мелкими ручейками, они сливались в большие и несли в реку всю муть и грязь, накопившуюся на берегах.
Сама река быстро потемнела, понесла потоки бурой гущи и забурлила, зашипела, выплескивая пену вперемешку с тиной на отмели.
Вскоре я понял, что дуб уже не спасает от обрушившегося на него ливня. До машины было метров пять, и я рванул к ней, разбрызгивая ногами лужи.
В салоне было тепло и относительно уютно. Данька устроился на переднем сиденье и хомячил из пакета огурцы с помидорами. Он уже закутался в мою куртку и успел согреться. Локи сидел сзади и прикусив губу смотрел в окно. От него остро пахло речной осокой и
псиной. А дождь всё хлестал по машине, сплошные потоки воды заливали лобовое стекло, видимость была нулевая. Сын, с набитым ртом, набросился на меня:
- Вот это дождь! И что мы теперь будем делать? Домой поедем?
- Выбора у нас нет. Дороги развезло, мы даже до горы не доберемся. Будем сидеть здесь.
- И долго?
- Пока не просохнет. Может, дня три-четыре. А может и неделю.
- Ух ты! Здорово! Мы отрезаны от всего мира! Можно играть в индейцев! Я буду Белый Ягуар, вождь араваков! А ты, пап, старый охотник Хэнк. А Локи будет нашей собакой. Мы будем выживать, а когда у нас закончатся продукты, станем варить ремни и обувь. А можно
съесть кого-то из нас. Самого толстого, это тебя!
- До этого, я надеюсь, не дойдет. Сходим в Шишовку, в магазин, за продуктами.
- А спать будем в машине?
- Нет. Дождь кончится, разобьём палатку под дубом. Там не так землю промочило. Ты не переживай. Мы тебе раскладушку и спальник взяли.
- А вы, с Локушкой?
- А мы рядом, на полу. Мы матрас захватили и ватное одеяло.
- А как еду приготовим?
- Ветром с деревьев много сухих веток должно посбивать. Соберем, спички есть, жидкость для розжига тоже. Приготовим что-нибудь. В крайнем случае, поедим консервы. А у Локи сухой корм есть.
- Я тоже могу сухим кормом поужинать.
- Ты будешь есть свою еду, а не Локину.
- Ладно, только дай мне немного "Чаппи".
- Зачем?
- После дождя рыба должна хорошо ловиться. А на него окунь здорово клюёт.
- Ладно. Тем более, дождь, кажется закончился.
Мы открыли двери и вылезли наружу. Разбушевавшаяся стихия как-то резко успокоилась. Остатки серых туч лохмотьями тянулись на восток, а над нашими головами синело умытое небо. Появившееся солнце пригрело мокрую землю и от вздувшейся реки начал подниматься туман. Всюду по воде расходились быстрые, жадные круги, проголодавшаяся рыба хватала всё мало-мальски съестное.
Осторожно, робко, запели птички, заквакали вылезающие из своих убежищ лягушки, взмахивая крыльями, в затон опустилась цапля. Серая от многочисленных капель воды трава, засверкала хрусталиками пронизанных солнцем брызг, и только с деревьев продолжал идти дождь, капая и капая на землю избытками влаги.
Данька схватил удочку и побежал к реке:
- Локи! Пошли скорее на рыбалку!
Но Локи был очень занят. Он бегал по берегу, шакалил по кустам, разыскивая что-то в траве, брошенное или забытое стоявшими здесь до нас туристами. Ругаться на него было бесполезно, он только делал вид, что послушался, а стоило мне отвернуться, тут же принимался за старое. Я начал разбивать палатку, сходил за дровами, а с реки доносилось:
- Ух ты, красноперка!
- Плотвичка, круглая, от жиру так и лопается!
- Задолбали эти селявки...
- Эх, сорвалась...
А вечером, когда солнце скрылось за лохматой лесной гривой, и ночь обрушилась тёмным пологом на землю, мы сидели у жаркого костра, ели зажаренную на решётке рыбу, и вели неспешные разговоры ни о чём. А река журчала где-то рядом, под обрывистым
берегом, в ней плескались ночные хищники, над водой стремительно и бесшумно порхали летучие мыши, где-то ухали совы, а под пологом леса пели свои бесконечные песни ночные птицы. А костёр горел. Сырые дрова слегка дымили, отгоняя комаров, стреляли огненными искрами в чёрное, бархатное небо, на котором словно кто-то густо рассыпал пригорошни живого серебра и эти самые звёзды
тихо звенели маленькими хрустальными колокольчиками...