Голуби

                ГОЛУБИ

      - Привет, Степаныч! Слыхал уже, Серега-Фикса помер?
- Даа! Моя вчера сказала.
   - На похороны пойдешь?
- Да некогда, сегодня картошку удобрять собрался, и жуки заедают, брызгать надо.
   - Степаныч, не удобно как-то, мы ведь соседи, да и сверстник он наш.
- А, что соседи, так:"привет, до свидание". Мы с ним толком ни разу не "посидели."
 У него одни голуби на уме были. Всю жизнь им отдал. Ни семьи, ни детей, ни друзей.
   - Да это понятно. Но ты же знаешь, про покойников-или хорошее, или ничего.
- Знаю. Накипело видать. Никогда не понимал голубятников. С работы-в голубятню,
с голубятни-домой. Поспал, и снова на работу. Так всю жизнь.
   - Ну что ж, призвание у человека.
- Ага! А теперь хоронить некому, никто и доброго слова у могилки не скажет.
   - Нее! Сестра приехала, организовала все.
- Двадцать лет не разговаривали, а теперь жизнь заставила. Помнишь, из-за чего "погавкались"?
 Она голубенка во дворе задавила случайно, так он на нее чуть не кинулся. После этого сестра и перестала с ним разговаривать. Гордая больно, деловая.
   - Это даа! Любил Серега голубей, не то, что-бы на суп пустить бракованных, он даже дохлых закапывал, чтобы коты не растаскали.
 Степаныч, ты помнишь, кликуха у него откуда такая?
- Ага! Кота соседского с рогатки хотел шугануть, а шарик с подшипника перекрутился в рогатке и шарахнул его по зубам,
 переднего как и небывало. Кстати голубей его кто заберет?
   - Ваське Клюеву отдал, кажись. Так что, Степаныч, пойдешь? Мне не охота одному идти.
- А мне думаешь охота? Я тебе сразу скажу, кто там будет. Сестра, это понятно, обязана.
Потом Томка обязательно припрется со своим алкашом-"на дурняк и уксус", как говорится.
 Васек ради голубей придет.
Баба Даша со своей подругой закадычной, бабой Верой.
На поминках "накидаются", а потом обсуждать будут.
То водка не такая, то мясного мало, то булки не сдобные.
 Да и нельзя мне на поминки, в "завязке" я. Начальник на работе предупредил, что
если еще раз поддатым застанет, выгонит на фиг.
   - Хех, злой ты, Степаныч. Ладно, на поминки не пойдем.
 На кладбище и назад. Дань уважения, так сказать, что-бы не обсуждали.
- Согласен, уговорил. Во сколько похороны?
   - К часу подходи.

   Ближе к часу, у двора Сереги-Фиксы, стали помаленьку собираться соседи.
Степаныч был прав, пришли все, кого он назвал.
 Вынесли во двор гроб с покойником.
Сестра со скорбным видом повздыхала, для приличия.
 Баба Даша попыталась завести свою шарманку с причитаниями, но видать была не в настроении.
Все молча топтались у гроба, ожидая похоронную команду.
 Она приехала ровно в 13.00. Пунктуальность стала визитной карточкой похоронных служб.
 Несмотря на мировые кризисы, эта область услуг процветала.Фирмы обзаводились приличными машинами,
и персонал состоял из нормальных сотрудников, одетых, как правило, в фирменные  комбинезоны.
 Реденькая толпа соседей поплелась к автобусу.
Вася Клюев тащил с собою клетку, набитую голубями.
 Предвидя вопросы, сразу пояснил, что Серега просил выпустить голубей над его могилкой.
Все отнеслись к этому с пониманием.
  На кладбище открытый гроб поставили у ямы, для заключительного прощания.
Сестра, на правах родственницы, подошла, вздохнув, поправила для приличия оборку покрывала...и отошла.
Подходили соседи,тоже вздыхали, тоже поправляли, кто-цветы, кто-накидку.
 Вася открыл клетку. Одного за другим подбросил над головой десяток голубей.
Голуби вначале, сбившись в стаю, ринулись ввысь. Но, сделав круг над группой людей, устремились к открытому гробу.
Птицы увидели своего хозяина. Они стали опускаться к гробу.
 Люди пытались их отгонять. Но не тут то было.
Голуби пикировали к нему, метались, хлопая крыльями, в нескольких сантиметрах от лица покойника, взмывали вверх
и снова, влекомые неизвестным инстинктом, брали приступом гроб.
 Собравшиеся были ошеломлены случившимся. Ничего подобного в их жизни им видеть не приходилось.
 Сестра усопшего стала торопить работников похоронного бюро, но и они были поражены происходящим.
Вася Клюев, со слезами на глазах, оправдывался перед сестрой Сергея.
- Да если б я только знал, что так будет, да я бы никогда не выпустил.
Это ведь его последняя воля. Да я лучше бы взял грех на душу- глухо бубонел он.
   Работники бюро кое-как накрыли гроб крышкой, обмотали стропами, и попытались спустить его в яму.
Голуби ринулись в последний бой за своего хозяина. Они пикировали на рабочих, проносились в нескольких
дюймах над их головами. Бросались в яму, запутывались в стропах, теряя перья, взмывали вверх,что бы снова броситься в этот неравный бой.
 Первой не выдержала баба Даша, она разрыдалась во весь голос.
- Господи!Да ведь это просто птицы, тварь неразумная, а подиш, что делают, да как же так, ой людии добрыее...
 Это оказалось той искрой, что зажгла сердца и чувства  стоящих рядом.
Женщины, уже не пряча своих слез, рыдали вместе с бабой Дашей.
 Мужики, из последних сил старались не проявлять слабость, стояли потупясь, пряча глаза, из которых по небритым щекам текли слезы.
 Люди плакали, уже не стесняясь друг друга.
Они до конца так и не поняли, что с ними произошло.
 Вряд ли это кладбище видело столько искренних слез, текущих из очерствевших людских сердец.
 Работники бюро, с красными глазами, уложили гроб на дно ямы и стали забрасывать землей.
 Как только комья глины покрыли крышку, голуби взмыли ввысь. Сделав прощальный круг 
 над могилой своего хозяина, стая стала подниматься все выше и выше,
пока не превратилась в едва различимую точку. Голуби растворились в небесной синеве.
 Люди  медленно приходили  в себя.
Никто из них не успел сказать и двух теплых слов о голубятнике Фиксе.
 Но ему, наверняка, не нужны были их слова.
            О нем  все сказали  голуби.