9. Встреча

      

    В период учебы на втором курсе был отмечен один краткий но запомнившийся мне эпизод. На свою встречу приехали выпускники 1954 года. Группа фельдшеров, смешанная. Их было человек двенадцать. Довольно уже взрослые как мне тогда показалось, люди. Все они были очень интересные, живые, интеллектуально развитые, эмоционально насыщенные. Настоящая сельская интеллигенция, которая могла дать фору любой городской «знати».

   Среди них не было ни одного толстого, перекормленного, ожиревшего. Все поджарые и спортивные. Меня еще тогда посетила мысль, что видимо сама работа фельдшера вообще, и на ФАПах в частности  не позволяет особо засиживаться, или тем более залеживаться.  Это видимо именно о таких как они было сказано: Lux secundo, et shorayu – светя другим, сгораю сам.

   Они искрились. Пели хором и солировали. Под гитару и без музыкального сопровождения. Даже плясали, хороводом  и по парам. Декламировали прозу и поэзию. И хоть съехались,  с разных уголков страны, из удаленных от цивилизации ФАПов, а было такое ощущение что долго репетировали и готовились к этому выступлению в составе своего коллектива.
    Согласовать свои номера по скайпу-интернету, они не могли. Тогда таких и слов - то не существовало. По проводной связи так отрепетировать-нереально. Чистый экспромт, но зато такой что нам запомнился на всю жизнь. Да, были люди,  в наше время.
       Навсегда запомнилось мне тогда такое стихотворение. Его продекламировал один из фельдшеров той группы. Я его тогда услышал впервые.

У трамвае повно.
— Что ви за народ?
Впереди слободно, проходи вперод!
Ти чево, чувишка, прьосся на носок?
Опупела, что ли? В голове песок?
Никаких пойнятий об культуре нет.
Убери свой локоть, он же как шкилет.
Дама в полосатом, топай веселей!
Трудно ж протолкаться, как среди джунглей.
Ты, пижон у шляпе, глазом не коси!
Здесь тебе невдобно? Ездяй у такси.
Да протри гляделки, кориш дорогой!
Ти же мне на тухлю лезеш сапогой.
Что ты строиш хаханьки, будто не причом?
Я же тибя спрашую руським язиком!

Так, бува, в трамваи здоровань гука.
А у нього мова, чуете, яка?
І, либонь, гадає лобуряка той,
Что росейську знає так, як Лев Толстой.

 Думаю что смысл содержания этого стихотворения не потерял своей актуальности и по ныне. Наша и параллельные группы сидели как завороженные, разинув рты.  Потому что никто, ничего подобного в наших  коллективах,  ни тогда ни сейчас делать увы не умели  и не могли. Для меня они так и остались навсегда гостями с какой - то далекой планеты.