Судьба мудрее. Глава 26. Шестой курс

      Последний год обучения в институте был удачным, интересным и памятным. Я прекрасно справлялась с программой, получала повышенную стипендию и благодарила судьбу за все неожиданные повороты. Впервые за шесть лет студенчества мне довелось самостоятельно лечить больных гастритом, панкреатитом, ангиной, гриппом, бронхитом, пневмонией, гипертонией, стенокардией. А так же туберкулёзом, псориазом и даже сифилисом.
      Осваивая тонкости профессии, я заглядывала в нездоровые глаза, рты и уши. Смущаясь, рассматривала интимные места, накладывала повязки и лонгеты на повреждённые конечности. Всё получалось довольно хорошо, но когда пришла пора идти в родовой зал, мне стало страшно - вспомнилась причина собственного ДЦП. Опасаясь невольно повторить роковую оплошность, я не проявила ни малейшей инициативы. Всю практику простояла поодаль от рожениц. Познания по акушерству ограничились лекциями профессора да главами учебников.

      Сведения о детских болезнях тоже остались теоретическими. Достаточных наблюдений за маленькими пациентами у меня не было, они толком не жалуются, разберись-ка, что болит, где и почему. Я бы никогда и ни за что не выбрала педиатрический факультет! С взрослыми людьми работать гораздо проще, с ними и о симптомах можно поговорить, и об эффективности лечения, и анализы обсудить. При этом ответственность за здоровье честно делится пополам. Только больные психиатрических или реанимационных отделений выбивались из этого правила. Они полностью зависели от верных или неверных действий медперсонала. К таким пациентам я относилась особо сочувственно и опасливо.
      Каждый семестр приносил новые знания и постепенно рассеивал объяснимую настороженность. Под надзором опытных врачей, ассистентов и доцентов студенты практиковались в клиниках сколько угодно. Опрос больного, осмотр, план обследования, предположительный диагноз, лечение - всё продумывалось юными медиками до мелочей и утверждалось или отвергалось преподавателями. Мои варианты всегда были приемлемыми. Конечно, наставники их поправляли и дополняли, но мыслить логично я умела и ключевые вопросы решала по своему усмотрению.
 
      Тот добрый год омрачился только однажды: всего за месяц до окончания института обнаружилось, что у меня нет зачёта по эндокринологии, а без него диплом не выдаётся. Неприятность приключилась случайно, по стечению обстоятельств. Пока я была в академическом отпуске, изучение этого предмета перенесли с пятого курса на четвертый, в результате он остался пропущенным. 
      На помощь снова пришёл великодушный декан Останкин. По его распоряжению я неделю занималась со студентами другой группы. Училась добросовестно, но, видимо, переволновалась и толком в заковыристой науке не разобралась. Лучше всего поняла, что инсулином можно убить человека, если дозу рассчитать неправильно. Зачем мне такой риск? Решила, что основательно займусь терапией, пусть эндокринологи отвечают за жизни больных сахарным диабетом.   

      Дипломные работы в мединститутах не пишут. Высшее образование завершают государственные экзамены, их принимает комиссия из ведущих преподавателей - сплошь профессоров и доцентов. Я с удовольствием ждала последнего штриха в персональном врачебном портрете. "Пятёрки" по терапии, хирургии и общей гигиене получила заслуженно, чего не скажешь об оценке по научному коммунизму. Опять списала! Нагло, виртуозно и бесстыдно. Экзаменаторы выслушали ответ с дежурно-радостными лицами и обошлись без дополнительных вопросов. Даже тяжеленным трёхтомником работ Ленина меня наградили. Я его быстренько сдала в макулатуру вместе с конспектами и другими никчемными брошюрами - будто лишний груз с души стряхнула. Было и прошло. Вот и славно! Зато всё, непосредственно касающееся медицины, усвоилось твёрдо. Кроме мудрёной эндокринологии.
 
      Выпускной вечер стал грандиозным праздником с вручением долгожданных дипломов, почётных грамот, благодарностями за учёбу, напутствиями педагогов и поздравлениями друзей. От похвалы руководителей института и Евгения Алексеевича у меня пылали уши и щёки! Но самым главным событием стала присяга врача Советского Союза, красиво и благозвучно названная клятвой Гиппократа. Обязательная для всех выпускников, она произносилась стоя. У многих новоиспечённых медиков дрожал голос. Мы, как под массовым гипнозом, одновременно повторяли текст, произнесённый минутой раньше ректором ВУЗа.
      Наверно, каждый вкладывал в общепринятые установки что-то личное. Я искала прямую связь с заповедями доктора Гааза. Древнегреческие первоисточники присяги были недоступными, её современная трактовка вызывала лишь некоторые сомнения. Молодые доктора без раздумий внимали каждому слову и торжественно клялись, клялись, клялись. Врачебные заповеди страны Советов сохранились у меня в письменном варианте нетленным напоминанием о профессиональном долге. Так в девяностые годы двадцатого века выпускники мединститутов присягали на верность выбранной специальности:

    "Получая высокое звание врача и приступая к врачебной деятельности, я торжественно клянусь:

• все знания и силы посвятить охране и улучшению здоровья человека, лечению и предупреждению заболеваний,  добросовестно трудиться там, где этого требуют интересы общества;
• быть всегда готовым оказать медицинскую помощь, внимательно и заботливо относиться к больному, хранить врачебную тайну;
• постоянно совершенствовать медицинские познания и врачебное мастерство, способствовать своим трудом развитию медицинской науки и практики;
• обращаться, если этого требуют интересы больного, за советом к товарищам по профессии и самому никогда не отказывать им в совете и помощи;
• беречь и развивать благородные традиции отечественной медицины, во всех своих действиях руководствоваться принципами коммунистической морали;
• сознавая опасность, которую представляет собой ядерное оружие для человечества, неустанно бороться за мир, за предотвращение ядерной войны;
• всегда помнить о высоком призвании советского врача, об ответственности перед Народом и Советским государством.

Верность присяге клянусь пронести через всю свою жизнь".

      Я столь искренне прониклась этими строчками, что завещанную преданность медицине ни разу не нарушила. 


      Иллюстрация из сети Интернет. Знаменитый древнегреческий врач Гиппократ.
      Продолжение - http://www.proza.ru/2017/01/22/265