Отпуск в детство Глава 7 Страх

      Страх бывает разный: страшно съезжать на лыжах с горки, если это случается впервые, страшно идти на экзамен, страшно вступать в темноту или в холодную воду…
      Но есть особый вид страха – животный, когда тебя словно окутывает жуть, когда тело с трудом подчиняется твоим желаниям, когда стучат зубы и деревенеют мышцы, и ты ничего не можешь поделать… Нечто такое происходит, когда в одиночку впервые встречаешь в лесу медведя, направляющегося в твою сторону. Ни волк, ни другой лесной зверь не вызывает этого ощущения жути, и тебе хочется сжаться, спрятаться или просто раствориться в лесу. Подобное чувство встречается в кошмарном сне, когда ты от кого-то защищаешься, пытаешься оттолкнуть опасность, но ноги и руки не слушаются, словно связанные.Эта жуть возникает от чувства неотвратимости последующих действий. Такое происходит с речными капитанами и штурманами, совершившими ошибку, когда огромный тысячетонный состав или плот, словно в замедленной киносъемке, идёт в скалу, и уже ничего нельзя сделать, остаётся только ждать неизбежного. За эти минуты и секунды судоводители седеют. Редко кто знает, что среднестатистическая продолжительность жизни речных капитанов не превышает 55 лет.
      Я расскажу немного о другом. Случилось это в 1953 году, когда из тюрем были выпущены уголовники всех мастей. Кузбасс всегда был притягателен для криминала, потому что шахтёры получали более высокие зарплаты, нежели поверхностные работники. В том году уголовщина была особенно жестока. Вырвавшиеся на волю урки, не знающие ничего, кроме воровства, грабежей и убийств, были ночными хозяевами города. Не проходило ночи, чтобы где-то не убивали одиноких путников, или не вырезали целые семьи. Людей раздевали донага в тёмных переулках и проигрывали в карты за просто так. Обыкновенные наручные часы в то время были роскошью не только среди молодёжи, но и у взрослых, а «снять часы» – было самым распространённым и обыденным занятием для грабителей. Бандиты буквально запугивали жителей, вывешивая на рынках плакаты – «Готовьте соль, мясо будет!». Постоянные драки с обязательной поножовщиной на улицах, в которых участвовали десятки парней, загоняли горожан в свои квартиры, и они боялись выйти в тёмное время суток.
     Тогда можно было встретить людей с длинными ровными шрамами на лицах – от действия безопасных бритв, и разорванными от уголков рта щеками. Термин «Пасть порву!» был в то время не пустой угрозой, - так метили своих врагов уголовники. Дошло до того, что в наш небольшой городок была вызвана откуда-то – говорили, из Москвы - бригада по борьбе с бандитизмом. Почему-то аресты происходили рано утром, и не раз, когда я шёл в школу, мне встречались процессии, в центре которых были известные местные разбойники или ворюги, а по бокам – командированные оперы, размещавшиеся в нашем общежитии. Довольно часто они были со стволами наголо, это означало, что пойманный был серьёзной фигурой.
       Шпану оперативники прибирали на танцплощадках. В каждом городке или посёлке были открытые танцевальные заведения – огромные веранды, где в центре сидели оркестранты, а вокруг кружились танцующие. Вход на веранду стоил один рубль. Там по вечерам духовой оркестр играл танго, фокстроты, вальсы и специальные танцы: падеграс, падеспань, краковяк, польку… Не было тогда ни магнитофонов, ни воспроизводящих музыку электронных устройств, пение под обычные гитары только входило в моду, и тихими вечерами духовой музыкой был наполнен весь городок, расположенный в долине между холмами и террикониками. Чаше всего танцы заканчивались мелкими потасовками или крупной поножовщиной. Короче, это были прообразы нынешних дискотек.
      Вернёмся к тому случаю, о котором я хочу рассказать. Мы недавно переехали в новый дом, который построили, взяв ссуду и потратив на строительство около года. Как-то мы с мамой остались вдвоем ночевать; отец и сестра работали в ночную смену, а братья были в армии. Мама несколько раз подходила к окну и озабоченно всматривалась в ночную, холодную мглу.
     - Ты знаешь, - сказала она мне, - что-то не нравятся мне вон те ребята, что стоят у фонарного столба…
 Неподалёку от нашего дома на только что выпавшем  свежем снегу чернела группа людей. Парни действительно были типичными урками – в модных «москвичках» - куртках с овчинными воротниками и прорезными боковыми карманами. Дымя папиросами, они изредка посматривали на наш дом. Буквально пару дней назад на соседней улице была вырезана семья; там и брать-то было нечего, а не пожалели никого, даже ребёнка-грудничка.
       Мы закрыли наружные ставни – деревянные створки на окнах; в европейских домах ставней нет, это – сибирское защитное изобретение. На шарнирах они распахиваются днём и закрываются на ночь. Поперёк створок накладывается стальная толстая полоса, которая крепится шкворнем в отверстии стены. С внутренней стороны шкворень – штырь толщиной с палец фиксируется четырехгранным штифтом или круглым гвоздём. Конечно, от серьёзных  посягательств ставни не спасают, но, по крайней мере, уменьшают эффект неожиданности.
      Надо было готовиться к обороне. Я собрал всё своё детское оружие. В те годы страсть ребятишек к оружию была фанатической. Жестокость окружающего мира, беззащитность и стремление не оказаться в самом низу детского сообщества – всё это толкало нас на изготовление или приобретение охотничьих ножей, финок, кинжалов и кастетов.
      Мастерили мы и огнестрельное оружие.Самым простым был пугач из медной трубки, один конец которой сплющивался и изгибался в виде рукоятки. В трубку насыпались спичечные головки, играющие роль пороха. Из длинного гвоздя и упругой резинки сооружался спусковой и ударный механизмы. Для производства хлопка-выстрела надо было нажать на резинку, сдвинув гвоздь, который ударял острым концом по спичечному порошку внутри трубки, и происходил взрывчик.
     Более опасным был пистолет шомпольного типа, который назывался «поджигой». Для него подбиралась толстостенная железная или медная трубка, которая, как и в предыдущей конструкции, сплющивалась с одного конца и прикреплялась к деревянной рукоятке. Около сплющенного конца трубки напильником делался пропил с миллиметровым отверстием. Ствол заполнялся порохом или теми же серянками, потом вставлялась круглая пуля или дробь, всё это забивалось бумажным пыжом. У отверстия в трубке крепилась в специальном захвате обыкновенная спичка. Чтобы произвести выстрел, надо было чиркнуть коробком по этой спичке. Пистолет был не очень надёжен и опасно травматичен; у меня на правой кисти до сих пор виден шрам от взрыва «поджиги», куда я, видно, переложил пороха.
     Были попытки переделки детских пистолетов и ружей в стреляющие устройства. Я знал мальчишку, жившего около базара, которого случайно застрелил его дружок из такого ружья. У них была обычная игрушечная пружинная двустволка, которая стреляла пробками, и у которой стволы, как по законам пакости, подошли под охотничьи патроны 32 калибра. Для нашего брата достать или зарядить эти патроны не составляло труда. Балуясь, один из ребятишек направил опасную игрушку в друга, и произошел выстрел…
      Спать мы уже не могли. Напряженность не проходила, а возрастала с каждой минутой. В какой-то момент мы услышали тихий шорох и увидели, что один из шкворней медленно проворачивается. Значит, опасения мамы были не напрасны. Она схватила выступающий конец железного штыря и обмотала его тряпкой, чтобы стопор не вывалился из гнезда. Если бы это случилось, шкворень был бы вынут, и ставневая защита была бы преодолена…
      Вот тогда-то меня обуял тот самый животный страх. Мышцы сжались словно в судорогах, и застучали бесконтрольно зубы. Удары пульса разрывали виски. Тело свернулось в комок. В реальность меня привела мама.
      - Под койкой в маленькой комнате есть ружьё, - сдерживая от проворота шкворень, сказала она мне шепотом. Её бледное и испуганное лицо до сих пор у меня перед глазами, когда я вспоминаю тот случай.
      Оказывается, незадолго до этого отец ездил в Сталинск и привёз оттуда настоящую двуствольную бескурковую «ижевку» 16-го калибра, которую купил на барахолке; он спрятал ружьё в маленькой комнате, и о его существовании мне не было известно. Тогда ружья продавались свободно, не нужно было никаких справок и разрешений.
      Я забежал в комнату, размотал тряпку, в которую было завёрнуто ружьё, собрал его и зарядил патронами с картечью, они находились рядом в патронташе. Как я был благодарен моему другу Володе Прокудину, который был на год старше, часто брал меня с собой на охоту и обучил обращению с ружьем. Для меня не составляло труда собрать и разобрать оружие, я знал, чем дымный порох отличается от бездымного, знал, что такое «барклай», «жевело» и «жакан», а также умел чистить стволы, набивать патроны, вставлять капсюли. Короче, в свои 13 лет с охотничьими ружьями я был знаком и выстрелить мог. А вот попал бы или нет, не знаю, потому что руки мои тряслись от волнения и страха. Тем не менее, почувствовав в руках настоящее оружие, я немного отвлёкся, и это сбросило психологический градус.
      - Смотри за штырями, - сказала мне мама, обматывая концы шкворней тряпками, - не дай им выпасть…
      Сама она перешла на кухню, где было ещё одно ставневое окно, а я забился в угол, откуда были видны все окна комнаты, выставил перед собой ствол ружья и приготовился к обороне. Как я ни пытался себя успокоить, меня колотило, словно в каком-то ужасном ознобе…
      Что стало причиной ухода бандитов, я не знаю – может быть, на улице появились какие-то люди, может, осознав, что эффект неожиданности пропал, и уркаганы поняли, что мы не спим. Но они ушли…
      Конечно, до утра мы с мамой не могли заснуть. Какой уж тут сон! Когда с работы пришёл отец, мы рассказали ему о случившемся. Он взял ружьё, поставил на предохранитель, посмотрел, как оно заряжено, и похвалил меня, сказав, что я всё сделал правильно. Потом он вышел на улицу и, вернувшись, сказал, что бандитов было трое – двое в хромовых сапогах, а один в ботинках с галошами. Как он это определил, я не знаю. Они проверили надёжность двух окон, а к остальным не подходили. После этого случая я ещё долгое время не мог спать по ночам, психологическая нагрузка оказалась закритической. Приходилось досыпать днём после школы.

                На фото - наш дом со ставнями

    Продолжение следует http://www.proza.ru/2018/08/02/628


Рецензии