Маленький домик на Маяковской. Глава 7

"ЧАЙКА" МАРШАЛА СОВЕТСКОГО СОЮЗА И СУДЬБА ДОМА

     Спустя несколько лет после моего дворового футбола с воображаемыми уругвайцами по нашей улице, сверкая чёрным лаком и хромом, в сторону вокзала мчалась обкомовская "Чайка". В ней, покачиваясь на мягком сидении, ехал тогдашний министр обороны - маршал Устинов. Он был заслуженным человеком, сделавшим в годы войны и после неё много хорошего и важного для страны и для моего родного города.
     Маршал опаздывал на свой поезд. И как нарочно, на переезде у Воткинской линии случилась авария. На улице вмиг образовалась гигантская пробка, что в Ижевске было тогда редкостью. Машина застряла как раз напротив полянки у нашего маленького домика. Маршал приказал шофёру срочно разворачиваться. Но как только "Чайка" съехала с обочины на полянку, жёлто-белый ромашковый ковёр набился под её широкое днище, и колёса начали прокручиваться во влажной после дождя глине. Только что стрелой летевшая "Чайка", теперь беспомощно моталась из стороны в сторону, оглашая всю улицу истерически-надрывным визгом и воем. Водитель суетливо выкручивал руль и газовал. Маршал нервничал и матерился. Наконец, превратив нашу зелёную лужайку в глиняное месиво, машина всё-таки развернулась.
    И тогда раздражённый маршал жёстко бросил своим помощникам: "Чтобы через десять дней этого дома не было ! Залейте всё асфальтом и сделайте нормальное место для разворота !"

    А я в то время вместе с родителями отдыхал на юге. После возвращения вдруг узнаю, что моего любимого домика на Маяковской больше нет. И баба Маня с дедом Колей уже живут в унылой серой многоэтажке недалеко от парка Кирова. Мне ещё не до конца верилось в это и, узнав, что отец хочет съездить на Маяковскую, я напросился с ним вместе.
    Обычно мы добирались туда на трамвае, до Октябрьского переулка. Выйдя на остановке, переходили по мосту через мутный Иж и потом долго шли по лабиринту маленьких улочек из десятков стареньких, почерневших от времени домиков. На ходу я с интересом рассматривал резные наличники на них. Мне виделись то кузнечные щипцы, то цветочные узоры, то якорьки, то ещё какие-то предметы, назначение которых мне было непонятно. Но в этот раз мы приехали туда на машине.

    Когда притормозили у обочины, я не узнал любимые места. Не было ни дома, ни забора, ни баньки, ни сарайки. Не было ничего. Только перемешанная с мусором, израненная бульдозером земля. Даже от "ремы", всегда страшившей меня своей беспросветной чернотой, осталось лишь несколько чахлых обломанных кустиков. На месте дома был виден лишь прямоугольник фундамента. Внутри него валялись обрывки газет, тетрадей, оборванные провода, бутылочные осколки, какие-то тряпки неопределённого цвета.
    Я с грустью вышагивал вдоль бывших стен и понимал, что прежней, "другой", жизни у меня не будет. Будет одна, как у всех: вместо печи - батареи, вместо подпола - холодильник, вместо баньки - ванна, вместо сеней и подловки - прихожая и тёмная комната.
    "Наверное, это так и надо, - размышлял я, - ведь технический прогресс как раз и существует для того, чтобы людям жилось удобнее и проще. Если всегда держаться за старое, то баба Маня с дедом Колей до сих пор бы при лучине в окошко глядели, а не в телевизор ! Интересно, - подумал я, -  а как они будут управляться со всей этой квартирной техникой, с газовой плитой, душем, стиральной машиной ?" Я с улыбкой вспомнил, как баба Маня всё время переспрашивала маму перед тем как прикоснуться к чему-нибудь у нас в квартире.
    И мы с отцом поехали посмотреть, как они обживаются в типовой "двушке". По-началу мне показалось, что всё было почти таким же. Привычные деревенские тряпичные половички встретили нас при входе. Старое зеркало в резной раме висело теперь в прихожей. Во всех комнатах на подоконниках всё также благоухала терпким ароматом герань. 
   Но чуть позже обнаружились и "потери". Больше никогда я не пил чая из настоящего самовара, и никогда больше я не видел бабу Маню за прялкой. О приходе гостей сообщал электрический звонок, а не звяканье засова на калитке. Просыпался я теперь не от треска растапливаемой печи, а от включённой радиоточки на кухне.
В то время я не слишком задумывался над ушедшими приметами моего детства, поскольку ждал от жизни непрерывного обновления впечатлений. И это обновление происходило.
 
  ...Сейчас, когда прошла такая бездна лет, память то и дело возвращает меня в маленький домик под номером 40 на улице Маяковской. Недавно попробовал найти место, где стоял дом. Отмерив от моста двести метров по спидометру, останавливаюсь. Вокруг оптовые базы, склады, автомастерские. Маяковская стала ещё оживлённее. Мимо меня грохочут на ямках фуры, грузовики, газели, проносятся джипы и легковушки. Стою на обочине у двух больших берёз. Те или не те, как узнать ? Долго осматриваюсь. И вот он, знак ! Из-под мощного бетонного забора пробились тонкие гибкие ивовые ветви. Это они, наследницы той самой страшной "ремы"! Ещё не до конца веря, обхожу забор и вижу старые железнодорожные пути. Да, это по ним катился маневровый тепловоз в рассказах моей бабы Мани. И на душе стало так удивительно тепло и уютно, так нежно, так тихо, так хорошо, как тогда, в моём далёком детстве, в таком же прекрасном как у каждого из нас.
   

-------------------------------------------------------
PS. Фото - из Интернета