Донна Жуанна

               
Тень города, кафе, ступени -
она ещё на эти не ступала.
"Взойду и покажу колени,
такие гладкие  - кому попало.
И всю себя". С размывчатой улыбкой,
колебля стан – намёк на чудный танец
и даже больше, если будешь цыпкой,
красивым, щедрым, если иностранец -
она вошла и в зал внесла молчанье.
Мужчины гормональное виденье
узрели сразу, удержав мычанье.
Она же просто села на сиденье.

Её краса не многим по карману.
Когда у френда оставалось мало
ресурсов для продления романа,
она его печально покидала.
Не то чтоб никого не полюбила,
но и любовь кончается, как блюдо,
иль остывает. В общем, уходила
как раз, когда другому было худо.

Её всегда манила роль актрисы:
вот тут меха, тут голое, тут блёстки,
небрежный тон, роскошные капризы,
а там вокруг - поклонники, подмостки!
Не в музах суть (плевала на искусство),
ей лишь не провалиться бы со всеми
в замес, где пахнет фаршево-капустно,
где женщина вынашивает семя,
где тьма ночей подобна тьме утробной,
и жемчугом сверкает пот заботы -
плита, она противнее надгробной,
судьба - как продолженье детской рвоты.

"Нет-нет, я пользуюсь мужчиной,
поскольку женщина. А время словно мыло:
с какой-нибудь "за тридцать" годовщиной
мне будет всё не нужно и постыло".

И нет родства, и спит воображенье,
и в зеркало вмещаются понятья.
Вселенной многотрудное движенье
ей служит для примериванья платья.
Людей она оценивает с точки
"по ком все сохнут" - блеском и успехом.
Что тёплый шорох дома, звёзды, строчки
для сердца, отороченного мехом?
Но полу-артистизм пришелся кстати
в интимной сфере, здесь его хватает
на блеск очей, отзывчивость объятий,
улыбку, стон - мужчина и растает.

Мы не умеем провести границу
меж искренностью и притворством.
Она умеет чуточку плениться,
ведь сердцу скучно оставаться чёрствым.
И потому за ней лежат руины
(она дороже девок на панели) -
так что же там под прелестью личины,
раскрашенной в оттенки акварели?

Ничто, пустяк - желанье быть желанной,
гулянье чувств - иное неизвестно.
Её душа - пустырь во мгле туманной,
никем не посещаемое место.
Там солнца нет, и дует зябкий ветер,
там тягостно и страшно без причины.
И ночь одной - как не на этом свете.
Нет, лучше спать в объятиях мужчины.
Здесь всё понятно слухом или кожей,
его любовь живительна тем боле;
о том, что и другому страшно тоже,
ей не дано сочувствующей боли.

Сменился час - красавица далече,
нарядная, пространство соблазняет.
И новый друг выходит ей навстречу,
ещё один, кто ничего не знает.