Архыз - Красная Поляна, 1976

          Текст на вклеенных в стандартный бланк узеньких ленточках с буквопечатающего аппарата был лаконичен: «На маршрут выходим четвёртого мая». Таким образом меня оповестили о предстоящем походе по Западному Кавказу. Официально это назвалось – маркировка планового маршрута 295 Архыз – Красная поляна. Мне любое название было всё равно, хотелось просто побывать в горах, о чём и попросил архызских друзей с турбазы ВЦСПС ещё в прошлом году.

          Накануне означенной даты прибыл в Архыз с абалаковским рюкзаком, внутрь его положил смену одежды, толстый свитер, личную посуду, спальник и пару уже немолодых кроссовок, снаружи к лямке подвесил айсбаль. На груди висел  фотик «Зенит», к которому в рюкзак доложил ещё и складной штатив.

          После ужина наш старшой – Умар Хубиев вручил мне большой увесистый пакет с бараньим мясом, сказав, чтобы берёг его со всем тщанием, ибо сей продукт – основное питание в предстоящем недельном переходе для четырёх человек. Тут же и познакомился ещё с двумя участниками – Васей Крициным и Сергеем Прониным. Оба они были сотрудниками Архызско-Лабинского спасотряда и подрабатывали инструкторами на турбазе.

          Пронин ещё занимался альпинизмом, у него был оригинальный рюкзак-тубус, не шедший ни в какое сравнение с нашими абалаковскими, у которых лямки были усилены толстыми полосами войлока. Штанины из водоотталкивающей ткани ниже колена изящно перехватывали двуцветные фонарики, на ногах были фирменные импортные ботинки с узкими носами, а плечи обнимала красивая пуховая куртка. Кто-то из общих знакомых, спустя несколько лет рассказал историю, как Сергей, ступив на альпинистскую стезю, сшил себе куртку и спальный мешок-ногу, использовав в качестве набивки-утеплителя минеральную вату. На резонные замечания видевших это людей, он возразил, что мол де это искусственный мех! От того же знакомого узнал продолжение этой истории, состоявшейся уже где-то в районе Шхельдинского ледника. Возле палатки на ледорубе висела  злополучная куртка, а её хозяин ходил вокруг кругами и делал вид, что ему жарко. Позднее ему удалось загнать эту амуницию какому-то туристу-бедолаге.

          Следующим днём нашу маленькую команду на жигулёнке и видавшем виды газике привезли на перевал Пхию, может быть не на самый перевал, но что до конца дороги, где можно было ехать, это точно! Тут же с помпой устроили проводы. Как это проходило, читатель догадался – пузырь или два водки на восьмерых, хлебный батон и банка солёных помидор. В силу своей тогдашней малоопытности в таких делах я постарался больше налегать на закусь. Потом были объятия, кто-то воскликнул – С Богом! И мы пошли, чувствуя себя слегонца ушатанными после сцены сумбурного, но полного искренности прощания.  Заснеженная и скользкая местами тропа уводила вниз. На мой вопрос – Куда? последовал ответ – В Пхию! Спускались где-то около часа. Всё вокруг удивляло своим видом – дремучий лес с обеих сторон спуска, стволы деревьев, упавших поперёк пути, коварные глубокие лужи, затянутые снегом. После какого-то поворота открылась широкая долина и прямо под нами показались крыши домиков. Это был посёлок Пхия. Заночевали в какой-то хате у знакомых Умару людей. Так, несколько неожиданно для меня, впервые попавшего в эти места, прошёл первый день.

          На следующий день от посёлка вышли к реке Дамхурц, а оттуда ещё пару часов добирались  до долины Закан, над которой гигантским клыком торчал большой каменный пик, который так и назывался – Зуб Закана. Здесь находился приют для ночевок плановых туристов. Ничего особенного в этот день не произошло. На буржуйке в одном из домиков приюта сварили мясную похлёбку – шурпу из нескольких кусков барана, упокоившегося в моём рюкзаке. В комплекте с бараниной варились морковь и картошка, присутствовали лаврушка и ещё какие-то специи. «Шурповарением» командовал Умар, а кухонным мужиком пребывал Вася. Каждому из нас досталось по три четверти стакана огненной воды из бутылки, этикетка на которой гласила, что имя этому антипростудному транквилизатору не что иное, как «Московская». После принятия «микстуры» я очень быстро разделался со своей порцией супа и, наверное, ещё быстрее заснул, едва растянулся на железной койке с панцирной сеткой, которая чувствительно прикасалась к телу сквозь тоненький матрасик. Впрочем, чувство это длилось недолго, стоило лишь закрыть глаза…
   
          На третий день предстоял Умпырский перевал. По словам товарищей от него начиналась земля Краснодарского края, а также территория Кавказского заповедника. Что мы уже находимся в нём, я узнал, когда два егеря с карабинами за плечами перегородили нам тропу и потребовали пропуск. Умар  показал письмо от дирекции турбазы в администрацию заповедника на предмет продления разрешения беспрепятственного прохода плановых туристов 295 маршрута через охраняемую зону на Красную Поляну. Вроде всё было ясно, не хватало всего лишь одной малости – кусочка бумаги, дававшего такое же право нам – посланцам турбазы находиться здесь!

          Я не слышал, о чём шла речь, но судя по жестикуляции егерей и Умара, она была достаточно содержательной и эмоциональной. Препирательство длилось минут двадцать, после чего наш старшой махнув рукой подозвал нас и сойдя с тропы, обошёл егерей. Те сразу же зашли вперёд и снова закрыли проход, держа в руках поперёк себя карабины. Умар опять обошёл их, мы молча последовали за ним. После этого, похоже, охрана плюнула на непослушных и ушла вниз, а мы двинулись дальше.

          На гребне перевала было ветрено и туманно, кругом лежал снег. После пары щелчков фотоаппарата без задержки спустились  в долину Малой Лабы.  Идти пришлось долго, уже в сумерках добрались до урочища Умпырь, где расположился очередной приют. Вечер, как две капли воды,  полностью походил на предыдущий. Уютная комнатка в домике с буржуйкой на полу с подложенным под неё металлическим листом, на стене полки с кастрюлями и прочей утварью.  Опять «шурповарение» с теми же исполнителями и теми же ингредиентами. Перед началом трапезы – приём всё той же  московской «микстуры».

          Ого! Я впервые почувствовал положительные эмоции от приёма «лекарства»! Под одобрительные взгляды сотрапезников лихо хряпнул из кружки и интенсивно зашкрябал в миске, вылавливая аппетитные кусочки.

          На следующий день мы прошли Алоусский перешеек. За ним началась зона густого леса, берёзовые рощицы перемежались с мощными ельниками и сосняками, то и дело на глаза попадались деревья, которые мне, бывшему сибиряку, были вообще не знакомы. Здесь, где было более южнее, сильнее ощущалось тепло. Мы шли в одних футболках, снежный покров сошёл на нет и небольшие остатки его изредка попадались в впадинах около тропы. На исходе дня с редкими остановками дошли до приюта «Уруштен». Остальное прошло в стандартном режиме – «москвичка», шурпа, сон.

          Мой рюкзак заметно полегчал, баранина стабильно убывала. Самые лучшие куски Умар откладывал отдельно, пообещав приготовить в последний день царский шашлык. Последний день пока не наступил, около трёх часов дня мы появились на берегу Уруштена. Оба-на! Добротный мост из толстых брёвен был снесён весенним паводком! Его остатки бурным течением прибило к нашему берегу. Что делать? От знойного побережья (не забудем добавить – майского!) Чёрного моря нас отделяло полтора дня пути и двадцать метров шумящего потока, а баран и запас «микстуры» были уже на исходе.

          Для экстренных случаев, как положено, мы несли с собой верёвку-сороковку. Этот случай настал. Вася, самый мощный по телосложению среди нас, вызвался перейти реку вброд. Оставшись в ботинках и трусах, надел серёжин пуховик. С закреплённой вокруг пояса верёвкой и длинным шестом в руках он ступил в воду. Дойти ему удалось только до середины, из-за скользкого камня под ногой он потерял равновесие, и его потащило по течению, но недалеко, меньше чем через минуту Васю вытащили на берег. Попрыгав, чтобы согреться и отряхнув пуховик, он загорелся желанием повторить попытку, объяснив неудачу излишней поспешностью. Всё началось сначала, только шест на этот раз подобрали покрепче. Спустя полчаса мы снова вытаскивали Васю из потока. На сей раз ему не хватило каких-то двух метров! Надо было видеть его искажённое яростью лицо и удар кулаком по поверхности воды! Уже на берегу он в голос проорал, что он, чемпион Феодосии по плаванию не смог преодолеть столь маленькое расстояние!

          Походив вдоль реки вверх и вниз, мы поняли, что других мест для переправы просто нет, везде даже страшно смотреть на разбушевавшуюся стихию. Надо пробовать иной способ – перекинуть верёвку на другой берег, чтобы она надёжно зацепилась и дала возможность добраться туда, куда нам было так нужно!

          Не помню точно, кто первый обратил внимание не железные П-образные скобы, скреплявшие между собой брёвна разрушенного моста. С трудом выдрали три штуки. С помощью айсбаля на каменной плите одному концу каждой скобы придали полукруглую форму, другой конец согнули в единое целое с длинной стороной скобы. Полученные крючки связали вместе концом сороковки, получилась настоящая кошка – увесистая и прочная.

          Дело осталось за малым – зашвырнуть и зацепиться! Но не тут то было! Раскрученная подобно праще, кошка легко перелетала Уруштен, но никак не хотела цепляться за что-нибудь. Зато, когда соскальзывала в воду, через пару-тройку метров основательно застревала! Упираясь изо всех сил, со вздувшимися на висках венами мы выдёргивали её из невидимого плена. Пружинящая верёвка со свистом проносила связку скоб над нами, заставляя распластываться на прибрежной гальке. Но это было ещё не всё, силы выстрелившей из воды верёвки  хватало, чтобы кошка влетала в переплёт веток сосен за нашей спиной и опять намертво цеплялась. Приходилось лезть на дерево, распутывать верёвку и освобождать  тройник. Раз за разом эта ситуация повторялась.

          Прошло больше трёх часов, когда запущенная рукой Сергея кошка за что-то зацепилась на суше примерно в полуметре по высоте от поверхности воды. Боясь верить неожиданной удаче сперва осторожно, а затем с усилием натянули верёвку. Сергей надел обвязку и пристегнулся карабином  к ней. Он успел продвинуться на пару метров, когда кто-то заметил – А что будет, если кошка выскочит из зацепа? Сергей тут же вернулся обратно и перезакрепился ногами вперёд, если что, то кошка ударит в ботинки, а не в голову. Однако интермедия на этом не закончилась, через некоторое расстояние верёвка стала провисать так, что Сергей коснулся воды. Пришлось снова вернуться, освобождать конец, перевешивать его метра на три выше по дереву и снова натягивать… На этот раз всё получилось.

          На другом берегу кошку задержал толстый корень, слегка выступавший над землёй. Наш товарищ перевязал верёвку на ствол сосны и, сняв обвязку, перекинул её на наш берег. Затем мы поочерёдно уже в темноте перебрались к Сергею. Верёвку снять не смогли, привязали к ней записку для инструкторов Псебайской турбазы с просьбой передать казённое имущество в Архыз.

          Сплошной темени не было. Яркая луна сквозь макушки деревьев освещала тропу. В какой-то момент я шёл впереди и, приняв, за каменную плиту, слегка отсвечивающую ровную поверхность, наступил на неё. В следующую секунду больше чем по грудь оказался в холодной воде, а ещё через несколько мгновений меня вытащили обратно и, почти бегом, погнали дальше. Очень скоро в полумраке светлым пятном проступила стена домика, на которой висела фанерка с надписью «Турприют Холодный». Ещё до ужина в меня влили порцию микстуры и велели забраться на койку между двух матрасов.  Все остальные пожитки я развесил для просушки на спинках коек. Впрочем, до утра вещи так и не высохли, что-то пришлось досушивать на себе. А ужин оказался воистину царским, Умар сдержал обещание, каждому из нас досталось по нескольку кусков отборной и отлично прожаренной баранины!

          Наступил последний день нашего путешествия. Погода заладилась, весь день было тепло и солнечно. Мы шли лесной тропой, когда нас нагнали на лошадях трое вооружённых людей. Один из них оказался сам Медведев – начальник отдела охраны Кавказского заповедника. Он приветливо поздоровался с нами и сразу же похвалил за вчерашнюю переправу, которую он осмотрел с утра. Умар сказал, что мы должны появиться в администрации заповедника для оформления разрешения на проход плановых туристов. Медведев кивнул в ответ и пожелав доброго пути поскакал дальше вместе с сопровождавшими его егерями. Пропуск у нас он так и не спросил. 

          Очень скоро благополучно миновали перевал Псеашхо. За ним пришлось огибать по краю большую котловину с небольшим лесочком на самом дне. Идущий впереди Сергей вдруг остановился. На снегу поперёк нашего пути пролегли отпечатки огромных медвежьих лап. Свежие следы вели в лесочек и нигде больше не выходили. Судя по всему, косолапый залёг где-то внизу на днёвку. Вася аккуратно вставил свою ногу в ботинке 45-го размера в ямку, оставленную мишкой, и мы все увидели, что она была на целую ладонь длиннее башмака! Впечатление усиливалось чёткими, как напечатанными на бумаге, вмятинами от длинных когтей. Умар тихо охнул и прошептал, что медведю, наверное, будет сто лет! Поминутно оглядываясь, мы постарались уйти отсюда как можно тише, дальше и быстрее.

          Сейчас, по истечению многих лет припомнилась вот такая шутка: 
          Медведь, повстречавший человека с рюкзаком, спросил его:
               – Ты кто такой?
               – Турист! – с гордостью ответил тот.
               – Нет! – заявил Топтыгин. – Это я турист, а ты завтрак туриста!

          Во второй половине дня мы вышли на окраину посёлка Рудничный. Дошли до его центра, а там на столбе висел телефонный аппарат. Умар снял трубку и по памяти набрал на диске какой-то номер. На другом конце провода отозвались сразу. Коротко рассказав о похождениях последних двух дней, Умар попросил доставить нашу команду отсюда на Красную Поляну. Потом повесил трубку и скомандовал – Садитесь, будем ждать! Прошло чуть больше получаса, на площадь въехал небольшой грузовичок с тентом над кузовом. Ещё полчаса и мы мылись в душевых с мылом и горячей водой! Не знаю, как у других, но моя шевелюра стала намыливаться только с третьего раза, настолько она пропиталась солёным потом! Потом был накрытый стол в отдельной комнате столовой. На столе стояли бутылки с вином и блюда, от которых мы успели отвыкнуть. Встретили нас по первому разряду, причина тому – вчерашняя переправа. Оказывается, краснополянские инструктора недавно пытались пройти встречный маршрут, но Уруштен их остановил. А нам это удалось!

          Ночевали на кроватях, застеленными свежими простынями и шерстяными одеялами. На другой день ради нас на целый час задержали автобус, отправлявшийся в Сочи. На городском пляже яблоку было некуда упасть, но никто не купался! Почему так, мы поняли, когда сами окунулись в море. Бр-р! Кажется в Уруштене было теплее… Усевшись на кончике волнореза стали играть в козла на заплыв  проигравшим до другого волнореза. Мне с Умаром фортуна улыбнулась. Сергей с Васей, слегка обозлённые неудачей вернулись по берегу обратно и раскинули карты по второму кругу. Купаться пришлось снова им. Так было ещё два раза подряд, мы с Умаром стояли на волнорезе, аплодировали проигравшим и подбадривали, точнее, подначивали их. Публика на пляже с удивлением взирала на идиотов, которым так нравилось купаться!

          На следующий день Умар взял меня с собой в Адлер, следовало наведаться в резиденцию Медведева. Начальник охраны принял нас сразу, начав без предисловий разговор фразой – Если бы я знал, что вы прошли через заповедник без пропуска, то заставил бы вас вернуться через Уруштен обратно! Ему подчиненные уже доложили о конфликте перед Умпырем. На это Умар с виноватым видом развел руками, а я уставился взглядом в пол. Подумалось, что повинную голову меч не сечёт, так оно и вышло.

          Ещё через сутки в Армавире я расстался с людьми, с которыми за короткий период успел крепко сдружиться, они поехали в Архыз, а я в Ставрополь. Уже позднее им отправил фотографии, сделанные во время нашего приключения, называвшегося так обыденно – маркировка планового маршрута 295!

               
                Архыз – Красная Поляна – Ставрополь               
                Май  1976  - август 2018

Фото автора - Переправа через Уруштен