Крест Тантала. Глава-IX

                Глава - IX


               – Чище мой, Энцо! Мы – твердь замка. Закон! Чистим землю от негодяев. Правило Закона: на плахе и дыбе не должно быть ни капли грязной крови, – наставлял палач сына.

               Поправив капюшон, прикрывший маску на лице, он встал во весь рост. Расправив плечи, положив ладони на эфес меча остриём упёртого в настил, он тяжёлым взглядом окинул площадь.

               Палача Лукаса, мастера закона, уважали и боялись. Закон - это далеко не всё, что отдаляло его от горожан. В харчевне он сидел за столом один. Только рыжий Ру имел право быть рядом. Матушка шотландца из этих мест. Её дом стоял за забором палача. Она вышла замуж за воина из британских земель. Туда и ушла с ним жить. А сын её вернулся обратно уже взрослым воином-наёмником. Ру знал от матери, что Лукас ни с кем не водил дружбу, потому что боялся случая, когда придётся отрубить голову близкому человеку. Соседей в гости звал лишь на именины супруги, редко выходил к праздничному столу. Встреча шотландца с катом похожа на ритуал: пара ничего не значащих фраз, стаканчик за упокой душ убиенных и, по домам. Больная жена палача не первый год обещала умереть от легочной болезни. Плоская, как доска, иссохшая от хвори, она редко вставала с постели. Жизнь теплилась в ней, поддерживаемая пламенем тихой любви мужа.

               Шумела переполненная народом площадь. Два стража уложили тело последнего из трёх разбойников на солому покойницкой телеги, голову в холщовом мешке пристроили рядом. Жалко старухам юношу: молодой совсем. Но страшен грех. Немало жизней загубил трубадур.

               Озираясь по сторонам, один из стражников, с щитом в руке и мандолиной под мышкой, старался уловить резкий тошнотворный запах. Запах серы был где-то рядом. Чихнув, он двинулся к кладбищу вслед за священником и редкими горожанами, решивших посмотреть как будут хоронить разбойников.

               – Что, сын мой, споёшь на прощание трубадуру? – священник поинтересовался у стражника и с интересом посмотрел на мандолину. 

               – Спою и станцую, – буркнул под нос стражник. – Первому Мечу велено герцогом. Милорд сказал: «Верить надо Богу! Язык врага, что поцелуй шлюхи продажной, сладок. В геенну, в пекло всех!». В память о трубадуре и его шайке, велел воткнуть в могилу эту чертову мандолину!

               – Прости их, Господь, прими души грешные, – священник перекрестился и погладил крест на груди.

               Телега с телами казнённых тащилась медленно. Идти пришлось в обход городского погоста. Висельникам, убийцам и ведьмам не место на общем кладбище. Их хоронят в поле.

               Народ на площади стал потихоньку расходиться.

               Лукас посмотрел вслед стражнику с мандолиной, а потом на шотландца. Первый Меч дозора обязан идти к герцогу. Должен, но только после похорон убийц. Предупредит Ру об этом страж с мандолиной, вернувшись на площадь с погоста.

               – Слышал, что харчевня Дидье бурлит. Красную трёхлетку привезли. Бочонок полон. Нас ждёт пара кружек! – похвалился Ру, что припас вина для друга.

               – Спасибо. Меч в оружейную надо отнести, – ответил палач.

               Рядом с натом, подвернув холщовые штаны до колен, Энцо старательно водил тряпкой по плахе. Тёплый ветер конца лета быстро сушил гладкие доски эшафота, работа спорилась. Вытащив из-за голенища сапога нож с широким лезвием, палач протянул его сыну. Волосы казненного трубадура, мелкие кости разрубленного позвоночника – всё это приходилось вычищать острием ножа из паутины трещин. Закончив работу, мальчик вытер клинок выжатой тряпкой, провёл лезвием по рукаву рубахи и, уже сверкающий чистотой, вернул отцу.

               Любители кровавых зрелищ постепенно разошлись по делам. Казнённые не были горожанами. Горевать о них некому. Остались только торговцы овощами, но и они сворачивали торговлю. Площадь опустела.

 

               – Молочницу видел, отец? Если ты ей забыл заплатить, то я и мать останемся без каши, – негромко сказал Энцо, проводив телегу взглядом. – Жаль трубадура. Перед смертью он подмигнул мне, видел? Глаза зелёные, как у нашего кота.

               – Этими глазами, сынок, юноша смотрел на кровь усыплённых им крестьян. В одном он хорош: шуту помог, спас от смерти наследника. Всё? Молодец, сынок! Иди домой, Энцо. Будет тебе молоко, заработал. – палач сбросил капюшон на широкие плечи и снял маску.

               Широким махом мальчишка выплеснул грязную воду из ведра за угол эшафота.

               – Куда льёшь, бестолковый? – раздался сердитый голос. – Ну, всего облил, ...надо же!

               Появившийся из-за угла настила карлик был мокрым с головы до ног.

               – Прости его, Оскар! – расхохотался палач. – Он не хотел! А что ты забыл там? – спросил он шута спускаясь с помоста. – Идём в таверну, я налью тебе вина. Там обсохнешь.

               – Ждал когда мальчишки уйдут. Дразнят… – ответил карлик Лукасу. – Я понял, мастер, что он не в меня метил, но как-то сложилось… – Оскар опустил голову и пошёл вдоль улочки.

               Палач недоумённо пожал плечами. Закинув меч на плечо, он двинулся в противоположную сторону. Куда шёл шут, харчевни и казармы не было.

               Положив тряпку на дно ведра, Энцо расправил брюки. Его внимание привлёк звонкий детский смех. Почувствовав недоброе, сын палача кинулся в переулок. Около десятка мальчишек, обступив мокрого шута, тыкали в него острыми ивовыми прутьями. Каждый пытался сделать больно. Вожак ватаги, изловчившись, сорвал берет с головы Оскара. Веселье было в самом разгаре, когда в толпу врезался Энцо. Не думая о последствиях, он ударил по спине вожака-обидчика тяжёлым деревянным ведром. Хулиганы хотели накинуться на сына палача, но тот так умело отбивался тяжёлым ведром, что покалечил ещё двоих. С башни казармы раздался грозный голос караульного, и нападавшие разбежались.

                Потирая спину, вожак остановился и погрозил Энцо кулаком. Жака, младшего брата лучника Натана (их отец был продавцом сбруи), знал сын палача давно. В этой ватаге Жак старший. У него есть ремень с вплетенной подковой. Если ремень раскрутить и ударить противника, подкова пробьёт голову. Теперь Энцо есть чего бояться, но он не был трусом.

                Мальчик поднял с мостовой берет, встряхнул и протянул Оскару. Карлик старше Энцо на десять лет, но был ниже почти на голову. Мальчишка не по годам высок, широк в кости. Оскару приходилось смотреть на него снизу вверх.

                – Хорошая у твоего отца будет замена! – сказал Оскар, водрузив на голову берет.

                – После случившегося я должен тебя проводить. Мне кажется, хулиганы устроят засаду. Ты извини. Не хотел тебя обливать, – сказал Энцо.

                – Да я забыл уже. Иди, сам дойду! – махнул рукой шут и, весело насвистывая, пошёл вверх по улочке.

                – А правда, что ты умеешь ездить на деревянной лошади?! – Энцо, догнав нового друга, пошёл рядом.

                Оскар поднял валявшуюся на дороге хворостину. Под смех Энцо он оседлал её.

                – Садись сзади, мой спаситель, с ветерком домчу!

                Похлёстывая ладонью хворостину, шут «поскакал» вперёд. За ним, хохоча, вприпрыжку бежал Энцо.


                У поворота остановилась богато украшенная тёмно-зелеными цветами карета судьи. Из-за дверцы показалась голова шевалье Де Кона. К нему подбежал Жак. Что-то сказав рыцарю, он отправился вслед за друзьями.

                Де Кон был в плохом настроении. Криво ухмыльнувшись, он стал следить за весёлой парой, скачущей на хворостине. Когда «всадники» приблизились, шевалье резко открыл дверцу. Энцо не успел увернуться, и угол двери ударил его в висок.

                Мальчишка упал на мостовую потеряв сознание.

                – Я спас тебя, гордый всадник! – надменно сказал рыцарь. – Придёт день, когда дети забьют тебя до смерти! Этот догонял, я сам видел. Не надо благодарности! Трогай! – приказал шевалье вознице, когда заметил, что карлик укоризненно посмотрел на него.

                – Я знаю, кому предназначался этот удар! Будь осторожен, рыцарь, – злобно сказал карлик и, сжав кулачки, посмотрел вслед карете.



                – Ты не умер? – шут, наклонившись над мальчиком, стал теребить его рукав.

                Энцо молчал. Его лицо было мертвенно-бледным.

                Осмотревшись, Оскар подбежал к тачке. Высыпав из неё уголь, подкатил к Энцо. Маленький человек оказался не самым слабым. С трудом, но он сумел положить друга на тачку.

                – Только не умирай, Энцо. Не умирай! Я тебя к Марте отвезу. У неё золотые руки! Она поможет…  – шептал Оскар.


                Собрав все силы и размазав угольную пыль по лицу, он со слезами на глазах толкал тачку вперед.

след. глава:

http://proza.ru/2018/04/06/1529


Рецензии
Уважаемый Александр! Продолжение предыдущей главы - страшная картина мытья помоста эшафота сыном палача Энцо и мрачное предсказание ( между прочим)шута:" Хорошая у твоего отца смена будет!" И "любители кровавых зрелищ постепенно расходятся..." Средневековье! Хотя во всем мире кровавые казни собирали тысячи любопытных. Интересный портрет палача! И насторожил один момент, когда сын палача освободил шута от нападения хулиганов: появление шевалье Де Кона. И к нему подбежал Жак, предводитель нападавших."Он что-то сказал рыцарю". И тут же смертельное ранение мальчика Энцо. Закручивается сюжет. Читается с интересом. Напряжение не спадает. С уважением,Татьяна Чебатуркина.

Татьяна Чебатуркина   14.10.2023 21:00     Заявить о нарушении
Спасибо большое, что рядом!

Этот эшафот - часть романа, на котором у отца Энцо будет ещё много событий. С него началось..

Немного в делах, прошу прощения за опаздывания. С Вами,

Саша.

Александр Краснослободский   15.10.2023 10:46   Заявить о нарушении
На это произведение написано 10 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.