Адюльтер

1.

Я не ожидал, что в Москве можно встретить человека 23-летнего возраста, который ни разу не был в театре. Тем более женщину. Уж они-то первые любительницы всего неестественного и красивого.

Оказалось – есть. Причём жила она в соседней квартире на одной со мной лестничной площадке.

Ситуация сложилась довольно банальная: куплены билеты в Малый театр, и за день до спектакля заболела жена: то ли грипп, то ли простуда. В твёрдом ответе на подобный вопрос и врачи не всегда уверены.

Возвращаясь из очередного похода за лекарствами в аптеку в лифте я оказался со своей соседкой – Серафимой Валентиновной, прохиндеистой бабёнкой, которая всегда всё про всех знала.

- У Вас Галина заболела, да? Слышу через стенку, кашляет и кашляет.
- Да, подхватила что-то. Второй день не проходит. А у нас, как нарочно, билеты в театр на сегодня. Жаль…
- Сами сходите. Я, если что, подойду к ней. Пусть звякнет мне по телефону…
- Посмотрим…

Вышли на своей площадке, и тут Серафима Валентиновна неожиданно уцепилась за мой рукав.

- Виктор Владимирович, сходите в театр, а. Я Вас прошу.
- Зачем? – Опешил я.
- Кристину мою с собой возьмёте. Ну, пожалуйста. Она сейчас ниже травы, тише воды. А то сидит, дурёха, второй месяц дома, на улицу выйти боится? А с Вами я её выпущу. Сводите в театр. Она там и не была ни разу… Кроме своих психушек ничего больше и не видела… Я Вам за билет заплачу. Сколько он там стоит?
- Не в этом дело… Я не знаю… Я сначала с женой посоветуюсь, посмотрю, как она, а потом Вам скажу, хорошо?
- Хотите, я сама к Вам зайду? Жалко девку. Ведь одна она у меня… Вы же знаете, что с ней. Всю жизнь себе изуродовала, дурёха. И сколько этой жизни у неё осталось, кто бы знал… А за Галиной Вашей я поухаживаю, если надо...

Дочку Серафимы я не то, чтобы хорошо знал, но последние двадцать лет жили в одном подъезде. На моих глазах, считай, и выросла. Красавица, глаз не оторвёшь! Если, конечно, ничего о ней другого не знать.

И ведь ввалилась-таки Серафима вслед за мной в квартиру.
Попросив соседку подождать в коридоре, пошёл в спальню объяснять жене ситуацию.

- Иди с ней, если хочешь, - разрешила она без особого энтузиазма. – Не пропадать же билетам… - Добавила тише и не без иронии: - Не заразись там только от неё чем-нибудь...
- Глупости-то не говори. Это здесь при чём? Тебя вот одну оставлять не хочу. Поднимется к вечеру температура, что будешь делать?
- Не помру. Серафиму, в крайнем случае, позову. Зато ты повеселишься с девушкой.
- Начинается… Ладно. Никуда я не пойду. Чёрт с ними, с билетами.
- Да, иди-иди, это я так… А то выложили четыре тысячи за партер…
- Ну, на деньги, допустим, наплевать. С голоду не помираем.
- Сходи, сходи с ней. А я посплю лучше… Только не задерживайся там нигде. Сразу – домой…

Я вышел в коридор.

- Серафима Валентиновна, если идти в театр, то через час надо уже выходить. Она там у Вас в каком виде?
- Не беспокойтесь, Виктор Владимирович. Вы что думаете, я единственную дочку одеть как следует не смогу?! Это она сама, дурёха, шатается в джинсах да куртке, как бродяжка какая. А я её сейчас так наряжу, закачаетесь! Ведь она у меня красивая девка была, согласитесь?
- Она и сейчас у Вас как топ-модель… Но только для театра пусть оденется так, знаете? Ну, чтобы и прилично и не вызывающе. Так, средне…
- Не беспокойтесь. Ровно через час мы к Вам зайдём. Только уж Вы не передумайте. А то она настроится… Ну, понимаете?.. Чтобы не обидеть её.
- Сказал пойду, значит пойду.

Мне самому одеться - делов на две минуты. Побрит был с утра. Одел рубашку, галстук, костюм, и услышал, как действительно без опоздания открылась дверь у соседей. Чтобы звонком не потревожили уснувшую жену, вышел на площадку.

Кристина, что не говори, девушка была высокая, стройная с громадными голубыми глазищами. Худовата – это да. Но ведь тоже – на любителя. И потом, кто бы знал, чем она там ещё болеет кроме своей наркомании?

- Здравствуйте, дядя Витя.
- Здравствуй, Кристиночка. Готова?
- Так нормально?
- Ты прямо - Клавдия Шифер! Пошли.

Я вызвал лифт и ещё раз взглянул на Кристину. Одета хорошо, мать права оказалась. Но ни перстенька, ни цепочки какой-никакой, ни серёжек. Сказать - не сказать? С одной стороны, неудобно, но с другой – в театр идём, не в пивную.
- Виктор Владимирович, - сказала Серафима. - Вот возьмите… Вы ей там хоть пирожного какого купите. Пусть посмотрит, дурёха, как люди порядочные живут. А то кроме своей… никого и ничего не видела… Я ей с собой ни копейки не дала. Лучше потом с Вами рассчитаемся, Вы не беспокойтесь.
- Деньги у меня есть, не надо. Сложность в другом… Ей бы вот на грудь что-нибудь повесить… А то как-то… Дайте ей на вечер свой крестик. Он у Вас золотой, вот и будет хорошее украшение.

Серафима насупилась и недобро посмотрела на дочь.

- Если не вернёшь, убью, поняла? Вот ты у меня уже где!

Но сняла крест со своей шеи и надела на склонившуюся перед ней Кристину. Мне показалось, что у девушки даже слезы блеснули на глазах. Но, может быть, померещилось.

- Не бойся. Верну.
- Попробуй только не верни!

Я поставил ещё одно условие:

- Кристина, договариваемся так: слушаешься меня беспрекословно. Понятно выразился?
- Да.
- И ещё. Это уже к Вам, Серафима Валентиновна. Я за ней там бегать не буду, понимаете? Если она захочет куда уйти, ко мне чтобы претензий не было. Договорились?
- Никуда она не уйдёт. Я ей уйду! Слышишь? Не вернёшься с Виктором Владимирович, вообще домой не приходи!
- Да, не кричи ты так в подъезде. Дядя Витя, я всё время буду с Вами. Обещаю.
- Ну-ну, посмотрим. Поехали, красавица.

Мы зашли в лифт.

- Тебе сколько лет уже, Кристиночка?
- Двадцать три.
- Надо же! Ровно в два раза моложе меня. Нигде не работаешь?
- Какая работа, что Вы? Я не помню, как эти пять лет после школы пролетели. Словно во сне… Одни кошмарные приключения…

Однако наши с ней приключения начались раньше, чем я ожидал. Даже из дома не успели выйти, только с крыльца спускались. То ли у Кристины нога подвернулась, то ли зацепилась за что-то каблуком, но полетела она вниз, как подкошенная. Я в последнюю секунду успел схватить её за плечо, сам чуть не свалился, но на ногах оба устояли.

- Блин! Шпильки грёбанные! Чуть ногу, твою мать, не сломала из-за них!
- Спокойно, Кристиночка. Всё нормально. Да, начало у нас с тобой символическое... Слушай ещё одно моё условие: не выражаться так, поняла? Без «блинов» и тому подобное. Договорились?
- Да, я чуть не убилась! Не надевала их сто лет.
- Договорились?
- Договорились.
- Бери-ка меня под руку и представь, что ты Клавдия Шифер. Держись уверенно, тогда и спотыкаться не будешь.

Пошли к остановке такси.

- А Вы солидно смотритесь, дядя Витя. Интересно, на кого мы со стороны похожи?
- Ну, считай, что дядя с племянницей идёт.
- И всё? А на любовников мы не похожи?
- Так, давай эти темы оставим. Тебе больше поговорить не о чем?
- А я больше ничего не знаю… Ну, ладно. Стану на один вечер приличной девушкой и Вашей племянницей, чтобы Вам за меня стыдно не было.
- Ты действительно ни разу в театре не была?
- А чо там делать?
- Ну-у-у…  Вот сегодня и посмотришь, что там хорошего. Мы идём с тобой в театр на водевиль «Таинственный ящик».
- Это типа мюзикл?
- Можно сказать и так. Большой театр сейчас на ремонте, но и Малый тоже красив своей стариной. И состав артистов в нём всегда сильный.
- Я хочу в Большой.
- Вот как закончат его реставрацию, так и сходишь сама в Большой театр. А пока удовлетворишься Малым…

Я зря волновался за Кристину. Все свои обещания она старалась соблюдать. Вульгарных выражений не допускала, хотя для этого ей пришлось практически молчать. Зато держалась, как принцесса: гордо поднятая голова, королевская осанка. И откуда это у неё? Мать – торговка. Сама Кристина школу с горем пополам закончила… Если только на самом деле закончила. А потом её и видно не было: то появится на несколько дней, то пропадёт на месяц, неизвестно с кем и где пропадая... Да, не дай Бог такую дочку!

- Здесь курить нельзя?
- Есть курительная комната перед туалетом. А ты без курева не можешь? Сейчас от тебя духами пахнет, а покуришь – табаком будет вонять.
- А я жвачку пожую, и не будет пахнуть. А Вы почему не курите?
- Зачем?
- Как «зачем»? Все курят!
- Это ты ошибаешься. Большинство девушек не курят. Я не курю. Получается, уже не все.
- Ну, Вы вообще – почти идеальный мужчина.
- Идеальных не бывает.
- Это Вы точно заметили. Я, во всяком случае, их раньше не встречала…
- Пошли в холл, там есть, что посмотреть. У нас с тобой ещё минут двадцать до начала... Нравится?
- Да. Красиво… И зачем это всё надо?
- Чтобы было где на красоту посмотреть…
- Смотрите, какие в витрине шикарные игрушки стоят!
- Это статуэтки великих людей. Качество отменное. Даже портретное сходство есть.
- Кто такие?
- Это Черчилль, это Дали, это Нострадамус, а это Наполеон...
- Наполеона я и сама знаю. А это кто такая?
- Королева Елизавета.
- Платье у неё клёвое! Мне бы такое пошло. Грудь бы побольше, и я не хуже её выглядела.
- Ты и сейчас очень привлекательно смотришься. А если бы вместо брюк надела платье, ни один мужчина бы от тебя глаз не оторвал.
- У меня ноги тонкие.
- Прекрасно! Стройные и тонкие ноги выглядят очень аристократично.
- Честно?! Вам они нравятся?
- Ну, твои ноги я не помню и видел ли когда. Ты всё время в джинсах ходишь.
- Могу показать.
- Так, угомонись. И на эту тему больше не говорим. Скажи лучше, тебе какая статуэтка больше всех понравилась?
- Королева!
- Давай, я её тебе подарю.

Подошёл к продавщице, которая безостановочно продавала зрителям программки. Она отметила, какую фигурку я заказал, и сообщила, чтобы мы подошли в антракте – всё будет готово.

- Она у Вас в коробке?
- Разумеется, в специальной упаковке. А возьмёте ещё одну, третья - бесплатно!
- Спасибо, нам одной хватит.

Кристина снова подвела меня к высокой витрине со статуэтками.

- Дядя Витя, а Вам самому какая больше нравится?
- Сальвадор Дали. Вот этот. Мне его живопись нравится. Очень любопытный художник.
- С усами который?
- Да.
- Несимпатичный. А хотите я Вам его подарю. Алаверды, так сказать.
- Не надо. И у тебя денег нет. Как подаришь?

Кристинка прижалась к моему уху и прошептала:

- Если я от мамули героин ныкала, неужели, думаете, я «пятихатку» заначить не смогу? Только, чтобы её достать, мне надо в туалет зайти. И тогда третью мы на халяву получим! Здоров, да?
- Спасибо тебе, Кристиночка, но ничего не надо. А за халявой особенно не бегай. Она иногда дорого обходится.
- Сами же сказали, что Вам этот урод нравится! Подождите. - Она решительно вернулась к прилавку. – Нам ещё вон того, в полосатой куртке с усами и с клюшкой. Отложите, пожалуйста.
- Кристина, мы с тобой договорились, что ты будешь мне беспрекословно подчиняться, помнишь?
- Как вы, мужики, любите, чтобы мы вам беспрекословно подчинялись! А я ничего плохого не делаю, между прочим. Хочу сделать Вам подарок и всё. Когда она нам их выдаст? Мне в туалет надо будет зайти перед этим.
- О, Господи! Пошли отсюда.
- А игрушки?
- В антракте получим. Пошли на свои места.
- Я курнуть успею?
- Я уж теперь тебя и отпускать от себя боюсь. У тебя оказывается и деньги припрятаны.
- Можете со мной пойти. Но если в туалете этого театра не ширяются, то и за меня не беспокойтесь. А если ширяются, сами будете виноваты: зачем меня в такой притон привели?
- Ладно, иди, травись. Я тебя буду вот здесь ждать, напротив туалета, чтобы не потерялась. И побыстрее там! Скоро уже начнётся действие…

Наблюдать за Кристиной во время спектакля мне было интереснее, чем смотреть на сцену. Она сидела, стараясь не шевелиться и не вертеть по сторонам головой.
Наклонившись ко мне, прошептала:

- А почему занавес уже раздвинули?

Табаком от неё на самом деле не пахло. Изо рта шёл свежий запах арбуза.

- Ну, такая задумка у режиссера. Это, по-существу, не важно.

Первая группа артистов выскочила не из-за кулис на сцену, а из входных дверей партера в зал. Кристинка аж подпрыгнула от неожиданности. Снова наклонилась ко мне:

- Кто такие?
- Артисты.
- А почему они не на сцене?
- Они туда как раз и поднимаются. Сейчас будут танцевать канкан.

Недолго посмотрев на танцовщиц, Кристина почему-то криво улыбнулась и стала внимательно рассматривать сидящих перед нами на первых двух рядах женщин. Потом, кося глазами, разглядывала украшения зала. И только затем попыталась сосредоточиться на действии водевиля.

- Этот сундук и есть тот таинственный ящик?
- Да.
- А что в нём?
- Откуда же я знаю? Вот досмотрим до конца, всё и откроется.
- Могли бы и сразу сказать, чтобы люди зря не сидели, - недовольно прошептала она, но в конце концов успокоилась.

Когда зажёгся свет и публика стала подниматься, Кристина обернулась ко мне и с возмущение произнесла:

- Они так и не сказали, что лежит в сундуке!
- Сейчас будет второе действие. Там всё и прояснится. Тебе Марцевич понравился?
- Кто такой?
- Очень хороший артист. Играет Сен-Феликса. Ты его по кинофильмам должна знать. Он очень много снимался. Впрочем, наверное, в то время ты не кино смотрела, а соску сосала.
- Я кино и сейчас не смотрю. И вообще…

Я быстро сменил тему разговора:

- Ну, пошли за нашими подарками. Третью фигурку сама себе выберешь. Будет у тебя пара. Матери скажешь, что все на мои деньги куплены. А эти пятьсот рублей оставь у себя. Статуэтку Дали я возьму и будем считать, что ты мне её подарила.
- Вы даже не понимаете, что мне хуже делаете.
- Чем?
- Тем, что деньги мои не хотите взять. Стоило мне их прятать! Дядя Витя, если они у меня останутся, Вы не догадываетесь, на что я их в конечном итоге спущу?
- Купи себе перстёнек какой-нибудь. Чтобы девчонка не знала на что можно деньги израсходовать? У меня такое в голове не умещается.
- Я не девчонка. Я…
Она не договорила. Вокруг толпились зрители. Малый театр просторностью своих холлов и коридоров похвастаться не мог.

Продавщица отправила нас в служебное помещение, служившее своеобразным продажным пунктом. Там уже стояли приготовленные для нас в симпатичных коробочках Дали и Елизавета. Я посмотрел на производителя: Испания! Уже хорошо. Это не Китай.

Достал портмоне. Кристина вынула из сумочки ассигнацию в пятьсот рублей и положила на стол. Было видно, что совсем недавно бумажка была сложена в несколько длинных полосок. Интересно, где она эти пятьсот рублей прятала?

- Молодые люди, - обратилась к нам служащая. – Извините, но третью, бесплатную фигурку Вы можете выбрать вот только из этих.

Она поставила перед нами четыре коробки, сквозь пластиковые боковины которых можно было рассмотреть, кто там внутри находился.

- Это нечестно… - начала Кристина.
- Успокойся, Кристиночка. Всё нормально. Сейчас мы выберём третью фигурку. Здесь тоже очень хорошие персонажи… Ну, смотри. Кто тебе больше нравится?
- Это нечестно, - ещё раз, но уже тише повторила Кристина и стала разглядывать статуэтки. – Это кто такая?
- Жанна д`Арк?
- Которую на костре сожгли?
- Да.
- Её хочу.

Я обратился к продавцу:

- Мы ещё эту возьмём, если Вы не возражаете, хорошо?
- Конечно. Пожалуйста…

Когда сели на свои места, Кристина покосилась на пакет с коробками, который я держал на коленях, и зло прошипела:

- Фраера дешёвые. Ещё Малый театр называется!
- Замолчи. Ты мне обещала нормально разговаривать.
- Согласитесь, дядя Витя, что это нечестно? То выберете на халяву, что хотите, а то поставили четыре коробки и всё!
- Тебе разве Жанна д`Арк не понравилась?
- Ладно, замяли… А когда её сожгли, ей сколько лет было, не знаете?
- Лет двадцать, наверное. Точно не помню.
- Двадцать? Значит, её я уже пережила…

После окончания спектакля Кристина недоумённо оглянулась и спросила:

- Это всё? А сейчас что будем делать?
- Домой поедем.
- Я тогда в туалет схожу, Вы меня у выхода подождите.
- Подожду, конечно.
- Чего так смотрите на меня? Не доверяете? А зря. Я Вас не обману. Я ведь, - она снова прижалась к моему уху, от чего по всему телу побежала непонятная дрожь, и зашептала: - даже в дурке, если хотела, могла ширнуться. А с Вами не буду. Пошла я. Ждите у выхода.

Всё это было сказано таким решительным и отчаянным тоном, что я был на девяносто процентов уверен - больше её сегодня не увижу. И уже стал подготавливать объяснение для Серафимы. Виновным себя чувствовал только в том, что уговорил её отдать дочери свой крестик.

Но Кристина вскоре появилась, уверенно взяла меня под руку, и мы пошли к станции метро.

- Тебе понравился спектакль?
- Мне понравились Вы и королева.
- Какая королева?
- Которую купили. Платье у неё роскошное!
- А я-то чем тебя пленил? – спросил безразлично-насмешливым тоном и почувствовал, как внутри всё замерло в ожидании её ответа.
- Вы добрый и умный. Мужчина таким и должен быть.
- Ну, невелики достоинства. – Я искренне смутился, так как ожидал какого-нибудь более шуточного комплимента.
- По-хорошему мужчины такие и должны быть… Мы сейчас в метро? Не погуляем немного?
- Нет, Кристиночка. Я жене позвонил, сказал, что мы уже возвращаемся.
- Ей там не хуже?
- Слава Богу, нет.
- Ну, и хорошо… Видели, как они на нас посмотрели?
- Кто?
- Ну, вон та пара. Прошли уже. Он тоже в костюме, а она низенькая и в синем платье.
- Не обратил внимания. А что?
- Они подумали, что я ваша любовница.
- Господи! И давно ты научилась мысли у других людей читать?
- Такого типа мысли уловить – дело нехитрое.
- Ты прямо телепатка! Ну, о чём я сейчас думаю, угадай. О том, чтобы быстрее сдать тебя на руки твоей мамаше, так?
- Нет. Совсем даже наоборот.
- Это как?
- Вы жалеете, что жена уже проснулась и что вообще слишком рано ей позвонили. Вы не торопитесь домой, а хотели бы сводить меня в какую-нибудь кафешку. И заранее начинаете переживать, что потом Вам всё равно меня трахнуть будет негде. А то, что это элементарно можно сделать в нашем же подъезде, Вам и в голову не пришло.
- Ну, ты это… Наговорила чёрте чего!.. Я об этом даже и не мечтал… в смысле, не думал даже…
- Считайте, как хотите. Спорить не буду. В любом случае, спасибо Вам большое. Если честно, мне эта… Можно, пока в метро не зашли, выругаться?
- Один раз можно.
- Мне эта шлаебень не понравилась, но самим вечером я очень довольна. Каждый раз могла бы так с Вами ходить куда угодно. Хоть в Большой, хоть в Малый. А иначе, что мне остаётся? Пролежала бы до утра перед телеком, а потом спала бы до обеда. Тоска – дикая! Жить не хочется... Я, наверное, снова сбегу. Только Вы об этом мамуле не говорите. Пусть ещё немного поживёт спокойно. Обещаете?
- Обещаю.
- Вон, какой она мне брючный костюм подарила! Красивый, правда? И по цвету мне подходит. А уж свой крестик мне отдать!.. Это, конечно, по Вашей просьбе…
- Кристина, ты не работаешь и не учишься. Конечно, тебе скучно. Я бы на твоём месте с ума сошёл! Устроилась бы на какую-нибудь работёнку, отвлеклась бы от всего.
- Мамуля предлагает за одним из её прилавков на рынке стоять. Но деньги за товар чтобы получала другая. Не доверяет мне. А что мне деньги? Мне на дозу достать – два раза… плюнуть… Начинать просто не хочется, знаю, потом опять не слезу… Знаете, пока я не вижу никого из тех своих знакомых… Ну, Вы понимаете… Меня и не тянет. Но вот появись сейчас передо мной кто-нибудь из них… Сама не знаю, что было бы… А на рынке они меня враз вычислят…

Я не нашёлся, что ей на это ответить. Но, к счастью, мы уже подходили ко входу в метро.

- Так. Впереди лестница. Давай-ка, держись за меня крепче и смотри не по сторонам, а под ноги. А то опять упадёшь.
- Не бойтесь. При Вас больше не упаду… Уехать бы куда-нибудь, где меня никто не знает.
- От себя не убежишь.
- Значит, помру. Жанну д`Арк хоть за дело погибла. Воевала с кем-то. А я откинусь как поганка последняя. Никто и не вспомнит… Но я всё-таки надеюсь, что сбежать от себя можно: было с кем и куда…

Я открыл замок в своей двери, но в квартиру не заходил, дожидаясь, когда Серафима Валентиновна откроет соседнюю дверь Кристине. Пообещал сдать с рук на руки дочку, слово надо держать.

- Ну, как, всё нормально? – Весёлым голосом заверещала Серафима, при этом подозрительно оглядываю Кристинку с ног до головы.
- Всё путём, мамуля. Спасибо, дядя Витя. До свидания.

Серафима приблизилась ко мне:

- Ничего там не просила у Вас? Никуда не убегала? А что это у неё за коробки в руках? Если что ей купили, скажите, я заплачу.
- Ничего не покупали. В театре по лотерее игрушки выиграли: вот и поделили между собой. Даже пирожное, как Вы просили, не купил. Как-то не получилось у нас.
- Обойдётся и без пирожного. И так слишком хорошо. Ну, спасибо Вам, Виктор Владимирович. А супруга Ваша меня не звала и кашляла меньше. Я слышала.
- Ну, и слава Богу. До свидания.

И я зашёл в свою квартиру, отгородившись от навязчивой Серафимы двумя дверьми. Разулся и тихо прошёл в спальню.

- Ты как, Галчонок?
- Жива пока. Ну, что, нагулялся? Как спектакль?
- Да так, средне. Но Марцевич хорошо играл... Как себя чувствуешь?
- Лучше. А твоя пассия как себя вела?
- Вполне нормально. Обошлось без ЧП и скандалов.
- Ты сегодня без ужина остался. Тебе что-нибудь приготовить?
- Лежи, Галчонок, не надо. Я и не хочу ничего. Кефир выпью и хорош.
- В ресторан её не водил?
- Опять двадцать пять!
- А почему кушать не хочешь?
- Господи, ну, не хочу и всё! Поздно уже. И потом, я же сказал, сейчас выпью кефир, сделаю себе какой-нибудь бутерброд, если захочется. Лежи. Я сам.

Зашёл в кабинет и положил предусмотрительно оставленную в коридоре фигурку Сальвадора Дали на верхнюю книжную полку. Пусть пока там полежит. Жена – не Серафима, в театральные лотереи не поверит.

Через стенку, в своей комнате раздевшаяся догола Кристина - на ней остались только чёрные стринги - стояла перед большим зеркалом и внимательно разглядывала свою фигуру.
Сдвинула ладонями маленькие грудки к центру.

«Сбоку-то ничего... Тонкие ноги, говорит, выглядят аристократично? Соврал, небось... А спереди – хуже. Слишком большое расстояние между бёдрами… И как эти сучки умудряются ходить по подиуму, что такие же тонкие ноги в глаза не бросаются?»

Кристина сделала пару шагов перед зеркалом.

«Не то. Здесь специальная выучка нужна».

Не успела накинуть халат, как в комнату вошла мать.
- Ну, и что он тебе говорил?
- Кто?
- Пушкин! Дурой-то не прикидывайся.
- Дядя Витя? Да, ничего не говорил. Ну, там о спектакле, об артистах, вот об этих великих людях, - они кивнула в сторону коробочек со статуэтками.
- На самом деле, так просто дали?
- Почему, так просто? Там проводили викторину. Кто правильно ответит на вопросы, тот приз и получает.
- И он на все вопросы ответил?
- Нет. Только на три. Мне две игрушки подарил и одну себе взял.
- Мог и третью тебе отдать. Ему-то она зачем? Детей всё равно нет… А к тебе не приставал?
- Слушай, мамуля, хватит, а? Дай мне одной побыть. И так после этого грёбанного театра голова гудит, а тут ещё ты.
- Ну, ладно, ладно… Да, головастый он мужик и при деньгах. А ты всё путаешься, хрен знает с кем! Тебя же, дурёху, ещё и обирают как липку. А этот, вишь, подарков для тебя не пожалел. Хотя они ему, конечно, на халяву достались…
- Ну, хватит, мам!.. Ты не знаешь, где у Таньки пластилин лежит?
- Тебе-то он зачем?
- А вот хочу такую же игрушку попробовать слепить. Помнишь, я ходила в кружок?..
- Вспомнила бабка, как в девках была! Лепить она собралась? Архитекторша хренова! На работу лучше выходи со мной. Будешь с джинсами работать. Там вокруг всегда одни парни крутятся. Тому подскажешь, этому поможешь, глядишь, какой порядочный мужик на тебя глаз и положит. Познакомишься… Главное - к своим наркоманам не возвращайся. Сама же…
- Пластилин знаешь, где лежит, или мне самой идти его искать?
- Загорелось ей, вынь да выложь! Таньку только разбудишь. Сейчас принесу.

Жена быстро заснула, а я лежал и прокручивал в голове события прошедшего вечера. Спать совершенно не хотелось, и все мысли, естественно, вертелись вокруг Кристины.

За стенкой на своём диване, скрестив ноги, сидела Кристина. На коленях у неё лежал квадратный кусок фанеры. На нём – выложенные из коробки куски пластилина и пластмассовый мастихин. Напротив – на подушке – стояла фигурка королевы Елизаветы. Кристина внимательно разглядывала форму её платья, рук, головы и, пока не трогая пластилин, водила перед собой пальцами по воображаемой фигуре…


2.

Постепенно приходя в себя, я тяжело дышал Кристине в ухо.
Наконец-то расслышал своё сопение и понял, что ещё как-то по-дурацки прихрюкиваю и подвываю.
Отодвинул лицо в сторону и открыл глаза.
Голова Кристины была неестественно, почти под прямым углом наклонена набок и прижата к собственному высоко поднятому колену. И все эти части её тела находились под моей правой подмышкой.
- Кристина! – Испуганно позвал я.
- А? – Тихо отозвалась она.
- Я тебе ничего не сломал? Тебе не больно?
- Нет. Дай, только ногу вытяну.

Я приподнялся. Она разогнула колено и обняла меня ногой.

- Полежи ещё спокойно... И не выходи из меня… Хорошо так… - сонным голосом пробормотала она.
- Конечно, солнышко моё.

Память возвращалась всё полнее. Я теперь вспомнил всё и резко отстранился в сторону. Посмотрел на её груди. Так и есть! На правой уже наливались синевой пятна от моих пальцев. На левой груди помимо всего виднелись какие-то царапины, а из-под соска показалась капелька крови.

- Кристиночка, прости меня! Тебе больно?

Я осторожно коснулся её груди. Она сморщила носик и прикрыла её рукой. Грудь была такой маленькой, что полностью скрылась под ладонью.
- Ей-богу, дядя Вить! Если бы ты после всего этого не извинялся и не устраивал мне допроса, тебе бы, как мужику, цены не было!
- Но тебе же наверняка больно!
- Не бойся. Всё как на кошке заживёт. Хоть минуту полежи ещё спокойно. Весь кайф обламываешь…

Минуту я пролежал молча. Потом спросил:

- А тебе не тяжело подо мной? Я ведь больше сотни вешу. Всю тебя, бедненькую, распластал по кровати…
- Даже приятно.
- Не может быть!
- Ну, всё. Кайф обломался. И чего же ты такой говорливый, а? Кстати, чтобы ты знал, меня всегда заводили вот такие солидные и полные интеллигенты. Очень вежливые, нежные и предупредительные. Потому что когда они доходят до кончаловки, ну, прямо, звереют…
- Извини, Кристиночка.
- Ладно. Выпускай меня. Пойду, душ приму. А ты полежи спокойно, отдышись и остынь. Красный как рак… Интересно тебя слушать, когда кончаешь. Я только боюсь, чтобы ты на мне в этот момент не помер.
- Типун тебе на язык!

Неожиданно мне в голову пришла пугающая мысль:

- Послушай! Так, наверное… Ну, когда… ты понимаешь… Да не наверное, а наверняка меня слышно там, - я кивнул в сторону стены, - в моей квартире.
- Не знаю… Может быть.
- Что значит «не знаю»?! – сердито зашептал я. – Там у нас спальня, жена сейчас дома и может как раз в этот момент там находиться. Вдруг она меня слышала?
- Ну, не знаю я, дядь Вить.
- Подожди! А почему мы никогда не слышали тебя? Ты ведь тоже не молчишь, когда кончаешь… Не может стена проводить звуки только в одну сторону. Мы только музыку и слышим, когда ты её включаешь. Но никаких сладострастных стонов… Уж, это можешь мне поверить…
- Вот из-за музыки вы ничего там у себя и не слышите. Я её всегда включаю, когда с кем-нибудь занимаюсь сексом.
- Чёрт возьми, Кристина! Ну, а почему, когда я здесь, ты её не включаешь?
- Ой, дядя Витя! Ну, ей-богу, блин! Что ты говоришь? Я её только включу, как ты сразу заявляешь: выключи, она меня отвлекает. Я и выключаю. Мне-то самой всё равно…
- Ну, ладно. Чего теперь…
- Давай я тебе лучше что-то интересное расскажу. Жаль, что ты не врач. Но, думаю, поймёшь. Есть такие вещества в организме, называются эндорфины. Они кайф вызывают. Вмажешься герычем, они выделяются и – кайф! Когда занимаешься сексом в охотку, они тоже выделяются и опять – кайф. Если бы я могла хотя бы пару раз в день трахаться с любимым парнем, то мне никакая наркота ни на фиг не нужна была бы! Понимаешь?
- Понимаю. Но наверняка эти эндорфины выделяются и при других действиях, доставляющих человеку удовольствие. Например, занятие спортом или любование живописью.
- Ну, ты даёшь, дядь Вить. Какой может быть кайф, если я уткнусь в картину Айвазовского «Девятый вал»?.. Сам сполоснуться не хочешь?
- Не хватало ещё, чтобы меня твоя маманя в ванне голым застала!
- Ты и сейчас не очень-то одет. Ну, как хочешь, а я пойду душ приму. Вся мокрая.

Минут через двадцать я внешне выглядел вполне прилично. Кристинка посмотрела в дверной глазок:

- Нет там никого. Иди, прелюбодей.

Я поцеловал её в щёчку и прошептал:

- Спасибо тебе, солнышко. Пока. Дверью сильно не хлопай.

Вышел на площадку, быстро направился к лестнице и спустился на один пролёт. По лестнице практически никто никогда не ходил, здесь можно было постоять ещё пару минут и привести в порядок мысли. Потом я обычно спускался на площадку десятого этажа, вызывал лифт и поднимался так, как будто ехал с первого этажа.
Ещё раз осмотрел одежду: жена сейчас должны быть дома и могла заметить какой-нибудь мой промах.
Наверху на моём этаже открылась и сразу закрылась чья-то дверь, зашумел вызванный кем-то лифт. Раздался звук зажигалки.
«Удачно разминулись, - подумал я. – Выйди на пару минут раньше и столкнулся бы с этим мужиком нос к носу… А, кстати, кто это может быть? На нашей площадке четыре квартиры: две слева и две справа. Левые – вон они, отсюда их вижу. А справа в глубине – моя и Кристины… Откуда он вышел? И кто он такой?»

Только я хотел подняться на свой этаж, как раздался шум открываемых дверей лифта, мужское покашливание и лифт начал опускаться.

«Однако! Из чьей же квартиры он вышел? У Кристины кроме меня, разумеется, никого больше не было. Из моей квартиры?.. Ну, в общем-то мало ли кто мог к нам зайти… Например, Юрка… Или Жорка с гастролей вернулся. Но что ему там делать, если нет меня? И потом, кто сейчас ходит в гости, предварительно не позвонив по мобильнику? И вообще я сейчас должен быть в институте!.. Кто-нибудь с работы жены? Вот это вполне возможно. Кто же ещё? Сейчас у неё и спрошу. Скажу, что столкнулся в лифте с незнакомым мужчиной, который выходил из нашей квартиры… А вдруг я его знаю? Тогда окажусь в дурацкой ситуации… Но в любом случае надо идти домой. Сколько можно торчать на лестнице?»

Когда я вошёл в квартиру, Галя была в ванной, откуда вместе с шумом воды и доносилось её пение.

Проходя мимо двери в ванную, я постучал:

- Галчонок, привет!
- Ой! Это ты? Напугал меня, ненормальный! Что так рано?
- Начальник может позволить себе такую роскошь.
- Подожди пять минут, сейчас вместе пообедаем.

Я прошёл в спальню.

Постель не застелена, но когда Галя работала во вторую смену, то часто отдыхала перед уходом. Ничего странного в этом нет.

«Правильно говорят, на воре и шапка горит. Сам виноват, а жену подозреваю… Она, в конце концов, не Кристина, а порядочная женщина... Помню, как-то спросил у Кристинки, сколько у неё было любовников. Ответила убийственным образом: “Ты думаешь, я их записываю? И потом, что значит любовник? Ну, если я парню один раз минетик сделала, это как считать – любовник или нет?” И я не знал, что ей сказать».

Пока жена была ещё в ванной, откинул одеяло и осмотрел простынь.
Ну, что я там надеялся увидеть? Лужу спермы? Идиот!
В это время открылась дверь ванной:

- Витюша, подожди ещё пару минут, и будем обедать.

Я сделал вид, что проходил мимо кровати на лоджию. Постоял там минуту, смотря в окно. Только собрался уходить (чего стоять и гадать на кофейной гуще?), как заметил возле створки окна маленький, размером со спичечную головку комочек пепла.
Ни я, ни, разумеется, Галя не курили. Но и запаха сигаретного дыма, к которому я как некурящий был довольно чувствителен, не учуял.
Откуда здесь пепел?
Когда к нам приходил в гости кто-нибудь из курящих, то мы предлагали ему курить «на лоджии в окно». Он открывал именно эту створку окна и дымил на улицу…

Сзади раздался голос жены:

- Что ты там делаешь? Переодевайся и пошли на кухню.

Голос её то ли показался мне тревожным, то ли на самом деле был таким…
Я незаметно дунул на пепел, который мгновенно растворился в воздухе и уткнулся лбом в стекло:

- Смотрю на машину. Этот старикан на «Волге», снова поставил свою развалюху наперекосяк. Как бы крыло не задел, когда будет выезжать.

Через дорогу напротив нашего дома располагалась автомобильная стоянка, так что моё поведение выглядело вполне естественно.

Пошёл к себе в кабинет переодеваться.
«Зачем я дунул на пепел? Логичнее было бы спокойно поинтересоваться, откуда он здесь взялся? От кого, главное? Чего испугался: собственной ревности или собственной измены?.. Но теперь я точно знаю три непреложных факта: первое - кто-то у нас в квартире был, второе – он успел уйти прямо перед моим приходом, третье – Галя мне о нём ничего не сказала. И ещё четвёртый не менее важный: она ему разрешает курить на лоджии, что позволительно только близким друзьям! Но визит близкого друга обычно не скрывают»…

После обеда жена сразу ушла на работу, а я ни за какое дело не мог взяться. На очереди лежали статья в журнал, рукопись монографии и отзыв на диссертацию моего ассистента. Но голова была забита совсем другими мыслями.

После увиденного на лоджии эфемерного комочка пепла я уже больше не сомневался в измене Галины. Но мне требовались какие-нибудь более весомые факты, чтобы придти к окончательному выводу и, как бы это странно не прозвучало, успокоиться. Я всегда во всём любил ясность и определённость.

Но что искать?
Постель я, разумеется, ещё раз внимательно осмотрел. Никаких подозрительных следов не нашёл.
На застеклённой лоджии, как я не принюхивался, дымом не пахло. Успели проветрить? Но пепел-то мне не пригрезился?!
Где и какие доказательства мне ещё искать?

Презерватив? Но при многолетнем бесплодии Гали беременность ей вряд ли грозила. Зачем тогда он вообще нужен? Это Кристина всё время повторяет:

- Дядя Витя, запомни: ты на мне, как на фронте. Лучше всегда быть в противогазе.

Кстати, использованные презервативы она всегда сама заворачивала в косметическую салфетку и выбрасывала в мусорное ведро, приговаривая:

- Забудешь ещё в кармане! Мне твоя половина тогда все глаза выцарапает…

Мусорное ведро мы сегодня ещё не выбрасывали. Просмотреть его?
Я вытащил из тумбочки кухонного гарнитура ведро и стал разглядывать лежащий сверху мусор. Пустой пакет из-под молока, скомканные листы бумаги – мой неудачный набросок статьи, яичная скорлупа и банка от маслин. Обычные отбросы. Не ковыряться же в этих помоях!
Но я зачем-то поднял молочную коробку и сразу увидел аккуратно свёрнутую белым квадратиком гигиеническую салфетку.
Вот оно!!!
«И как у них всё одинаково: и душ, и презерватив в салфетке! И Галька так нагло, в открытую мне изменяет! С любовником, можно сказать, чуть лбами не сталкиваемся, а ей – хоть бы хны! Ни стыда, ни совести! Интересно, когда это у них началось?.. И кто он?..
Тоже мне, интеллигентная и порядочная женщина – и туда же! Ведь, сорок шесть лет уже человеку! Кристине такое ****ство и то простительнее. Той деньги нужны, вот она их и зарабатывает, как может. И не прикидывается недотрогой. А Гальке чего не хватает?! Всё у неё есть! Ну, не дал Бог детей, и что же теперь – перед каждым мужиком ноги раздвигать?!»

Я раздражённо мотался по кухне, продолжая держать в руке пакет из-под молока. Потом склонился над ведром и достал свёрнутую салфетку.
Но разворачивать её нужды не было. Я легко различил на ощупь, что никакого презерватива в ней нет. Салфетка – и всё!

«Так… Странно, конечно… Но, с другой стороны, в этом ничего удивительного нет. Не будет же она разбрасывать презервативы по всем углам! Унесла, разумеется, с собой, а на улице выбросит в первую попавшуюся по пути урну. И концы в воду! Какой же хладнокровной стервозностью надо обладать, чтобы так бессовестно мне изменять?! Когда же, интересно, это всё началось?»

Вечером, когда легли спать и, как всегда, оба сначала читали, из-за стены раздалась негромкая музыка.
Я, представляя только одну единственную причину её возникновения, невольно спросил:
- А почему она музыку включила?

На языке так и вертелось продолжение мысли: ведь сегодня Кристина уже спала со мной; не может же она буквально через несколько часов заниматься сексом с другим!?
И словно отвечая на мой недосказанный вопрос, Галина спокойно ответила:

- А что ещё этой шалаве делать? Лишь бы выключила вовремя. А то не заснёшь. Мне музыка всегда мешает.
- Мне тоже, - сказал я, подразумевая совсем иное. И даже немного обиделся на жену за то, что она так грубо отозвалась о Кристине.

На следующий день, как только освободился на кафедре, сразу позвонил Кристине:

- Ты сейчас где?
- На рынке.
- Мне очень нужно с тобой поговорить. Хорошо бы побыстрее.
- Ради Бога, дядь Вить. Только я от прилавка отойти не смогу. Приезжай, здесь и пообщаемся.
- Через полчаса буду у тебя.

Кристина стояла за довольно широким столом, на котором стопками были разложены джинсы всевозможных расцветок. Красовались они и по бокам её прилавка на высоких решётках, и за её спиной. В углу висела занавеска, которая должна была обозначить наличие примерочной. В этот угол я и прошёл. Кристина стояла ко мне боком, чтобы не упустить из поля зрения потенциального клиента, и одновременно можно было слушать мои причитания.

- Кристина, мне жена изменяет, представляешь?
- Я знаю. И что?
- Что?! А ты-то откуда знаешь? И почему мне не говорила?
- Дядя Вить, успокойся. Знаю, потому что видела, как он от неё несколько раз выходил. Что слышала, говорить тебе не буду, а то заведёшься и всех клиентов у меня распугаешь. А тебе не говорила, потому… Ну, а зачем говорить? Она – тебе, ты – ей. И в расчёте.
- Что ты такое городишь! Какой расчёт? Ты соображаешь, что ты несёшь?
- На меня только не кричи, хорошо? Я здесь вообще - сторона... Вам лучше вот эти подойдут, молодой человек. У Вас рост метр восемьдесят с небольшим, правильно? Ну, вот видите. Только надо примерить. Вот здесь… – Кристина повернулась ко мне и зашептала: - Дядь Вить, мне работать нужно. Извини, но давай лучше вечером поговорим. Твоя сейчас в вечернюю работает, так? Вот я после ужину к тебе и зайду. Ну, какой тут разговор, сам понимаешь. Только за тобой «Наполеон», договорились? А сейчас уж не обижайся…
- Ладно. Приходи вечером, буду ждать… Последний вопрос. Ты его в лицо видела?
- Я его для тебя даже сфотографировала. Ты мне такой классный мобильник подарил, кайф! Я его и сфоткала. Знала, что рано или поздно пригодится.
- Покажи!
- Вечером, дядь Вить. Не лишай меня заработка… Вот сюда проходите, молодой человек. Да, не стесняйтесь Вы. Джинсы надо обязательно примерять. А с Вашей фигурой не стыдно и на Красной площади раздеться. Меня позовите, когда оденете, я скажу, идут они Вам или нет…

Ужин мне в глотку не лез, но, по привычке просматривая телевизионные новости, я проглотил всё, что приготовила на вечер жена. Купил так любимый Кристиной торт «Наполеон» и поставил его посередине стола. Она могла съесть целый килограмм этой высококалорийной гадости, а всё равно оставалась худой и стройной. Ну, это детали… Главное, Кристина скажет, кто ОН? Наверняка кто-то с работы жены…

Кристина позвонила в дверь ровно в половине восьмого. Мы уже несколько раз в это время встречались у меня. Самый безопасный момент для свидания. Жена звонит с работы и интересуется, поужинал я или нет, и тем самым невольно подтверждает, что раньше одиннадцати вечера дома уже ни при каких обстоятельствах не появится. Можно часик в своё удовольствие поваляться с Кристинкой на постели… Но сейчас мне было не до этих глупостей.

Открыл дверь и опешил: Кристина была в новом брючном костюме, на каких-то, наверное, полуметровых по высоте шпильках и с жемчужными бусами на груди.

- Ты куда уходишь?
- Никуда. Я к тебе в гости пришла, дядь Вить. Сам же звал. «Наполеон» купил?
- Купил-купил. Ну, ты и красавица!
- Вот за это спасибо. Хотя чувствую, что сегодня эндорфины мне придётся выделять с помощью торта, а не секса. Ты прямо в Отелло превратился…
- Садись. Телефон принесла? Покажи его фотографию.
- Дядя Вить, ну, кто же так гостей встречает?
- Ладно-ладно. Вот торт, отрезай, сколько хочешь. Вот блюдце… Давай я…
- Да сядь ты и успокойтесь. Я сама всё сделаю.
 
Кристина стала заваривать кофе, успев перед этим отправить в рот изрядный кусок «Наполеона». В любом случае говорить с набитым ртом она не могла, и я начинал даже злиться на неё.

- Кристина. Ну, не мучай ты меня.
- Я разве тебя когда мучила? А? Кто кого мучил, вспомни-ка… Вот то-то и оно. А насчёт этого.. Не знаю, как по культурнее выразиться… Это - Димка. Тот ещё ходок! Я его хорошо знаю.
- Какой Димка?
- Ну, наш сантехник. По двору постоянно мотается с фонарём и гаечными ключами. Фонарь, говорит, для создания интима, а гаечным ключом - от мужей отмахиваться. Ну, это я тебе уже, наверное, лишнее сказала.
- Сантехник?!
- Да, сантехник. А что? Самые нормальные мужики, между прочим. У них и работа чисто мужская, заметил? Ты хоть одну женщину сантехника видел? Вот то-то и оно!
- Покажи его фотографию.
- Смотри… Кстати, нормальный парень, ему лет тридцать. И особо не пьёт. Самый сок.
- Сантехник! Мать твою за ногу! До сантехника докатилась!
- Дядь Витя, ну, ты прямо как расист! Чем он хуже какого-нибудь… Ну, не буду говорить. С ним умные беседы, между прочим, никто и не ведёт.  Оттрахает как следует, и пошёл дальше гайки крутить. Чем ты недоволен?
- Чем-я-не-до-во-лен???!!!

Я снова заметался по кухне, а Кристина уминала очередной кусок торта, запивая его кофе.

- Ну, что ж. Спасибо тебе за информацию… А куда кофе столько дуешь на ночь? Ведь не уснёшь.
- А кто сказал, что я сегодня спать собираюсь. Тебе сейчас уже не до меня. Погряз по пояс в ревности… Придётся мне кайф на стороне ловить… Сам виноват.

В дверь позвонили.
Я испуганно замер:

- Кто это? Жена звонила, как всегда и не должна была…
- Не пугайся, дядя Витя. Это ко мне. И потом, если она тебе изменяет, почему ты не можешь пригласить соседку на чашечку кофе, а? Что в этом особенного?
- Подожди, не тараторь. А кто к тебе пришёл?
- Ну, я сказала знакомому парню, если меня не будет дома, чтобы он позвонил в соседнюю дверь. Ты не против?
- Нет. Ради Бога. Сейчас открою.

В дверях стоял высокий и симпатичный парень со знакомым лицом. Я не сразу сообразил, что это тот самый, который примерял сегодня на рынке у Кристины джинсы. Ну, и ловка, девка! Уже и этого захомутала.
Парень смущённо произнёс:

- Простите, пожалуйста. Мне Кристину. Она у Вас?
- Проходи. Здесь она.
- Ой, Олежек! Это ты? Молодец, что пришёл! Дядя Витя, можно я ему тоже кофе налью?  А потом мы уйдём, тебе мешать не будем.
- Наливай, - не очень доброжелательно произнёс я.
- Нет, спасибо. Я ничего не буду, - стал отнекиваться парень.
- Да, не смущайся ты, Олежек! Во-первых, познакомьтесь. Дядя Витя, это Олег, мой знакомый. Обещал, кстати, цветы подарить, но, смотрю, забыл.
- Нет, не забыл. Я их там… на подоконнике оставил.
- Зачем?
- Ну, не знаю…
- Вот, чудила! Давай, неси их сюда. Поставим на стол. И запомни: мужчина должен быть смелым и решительным. Смелость города берёт, правда, дядя Витя?
- Берёт. И не только города…

Кристинка подмигнула мне и снова изобразила на лице глуповато-счастливую улыбку.
Парень через секунду вернулся с тремя белыми розами в подарочной обёртке с какими-то цветными ленточками.

- Ах, мои любимые! Цвет невинности! Дай я тебя в щёчку поцелую… Правда, красивые, дядя Вить?
- Красивые, - недовольно проворчал я, доставая из серванта вазу.
- Олежек, а это - дядя Витя. Он профессор и мой очень хороший знакомый.

«Вот зараза! Как у неё всё ловко получается! Впрочем, мне со своей женой сначала надо разобраться, а потом уже решать, как с Кристиной себя дальше вести. В общем-то, ничего плохого она мне не сделала. Наоборот, глаза раскрыла на этого Диму. А уж с кем она сама помимо меня встречается… Я ей не судья».

- А ты кто будешь, Олег? Учишься, работаешь? - Я решил сгладить неприветливую встречу парня, который никаким боком не был виноват в моих перипетиях.
- Я учусь в Институте физкультуры и спорта на третьем курсе.
- О! Это уже интересно. И по какому виду спорта специализируешься? – Поинтересовался я.
- Шпажист.
- Кто?
- Ну, я кандидат в мастера спорта по фехтованью.
- Шпага, это такая круглая железяка, да? - вступила в разговор Кристина.
- Ну, она не совсем круглая. В основном – треугольная. Есть ещё эспадрон, он…
- И большая у тебя шпага?
- Сто десять сантиметров.
- Нормально… Так, значит, ты, Олежек, города берёшь не тараном, а шпагой да?
- Иносказательно можно выразиться и так.
- Ну, ладно, шпага, так шпага… Посмотрим…

«Господи, бедный пацан. Играет она им, как кошка с мышью. Впрочем, это её дело. Мне со своим бы разобраться».

Минут через двадцать они собрались «погулять». Олег вышел первым, а Кристина наклонилась ко мне и прошептала:

- Я уж и не знаю, говорить тебе это или не говорить… Ну, в общем, до Димки у твоей ещё один был… Сама видела после Нового года, как домой вернулась… Спасибо за торт. – Убедившись, что Олег уже вызвал лифт и её наверняка не слышит, добавила: - Захочешь отомстить, я всегда готова помочь…

Подмигнула и пошла к своему новому знакомому.

«Нет! Это уже перебор, - думал я, убирая за гостями чашки. – Дима-сантехник, хрен с ним. Один – один, будем считать. Но у Гали, выходит, ещё кто-то был. Это ПОСЛЕ Нового года. А ДО?.. Сколько их было ДО Нового года? И почему я ничего не замечал?..
А что, если Кристинка всё это выдумала? Показала мне фотографию какого-то парня, с которым наверняка сама и трахалась. А какие у неё ещё факты?
Факты где?
Где доказательства?
Комочек пепла на подоконнике?
Кому сказать – засмеют!
Может быть, я с ума начинаю сходить? Ну, там, галлюцинации могли появиться от чего-нибудь, иллюзии…
Кристинка – хитрая бестия. Она и мною манипулирует, как хочет. Ей моя ревность только на руку. Какой ещё Дима ей будет такие подарки делать?!
Или она сказала правду? Тогда, что это за жизнь у меня начнётся?..
Итак, кто виноват, ясно. Скорее всего, мы с Галиной оба. Теперь бы ответить на вопрос: Что делать?..»

Чернышевского бы сюда…

* * *
Март 2009.