На Патриаршем мосту. Глава 4

Когда я вышла из комнаты, все семейство уже было в сборе. Даже Афанасий Петрович, сидевший подле Аркашкиных ног и терпеливо сносящий почесывание за ухом. Я вздохнула.
– Встала, соня? - папа, как всегда, сидел за столом с газетой в руках.
– Пап, да поешь ты хоть один раз без чтива! Вредно же! - я с грохотом отодвинула свой стул.
– Не все такие правильные, как ты! - отец перевернул страницу и посмотрел на меня поверх очков. - Опа, а что случилось с нашей рукой? Неужели бандитская пуля?
– Какая дуля? - не расслышала бабушка.
– Бандитская, представь себе, отец! - я налила в чашку кипяток из чайника и посмотрела на тарелку с сыром. - Самая что ни на есть!
– Что случилось, Даш? - мама заволновалась. - Порезалась? Йодом мазала?
– Не переживай, мам, все обработала, как положено. Я вчера сумку отбивала у вора!
– Свою? С кимоно? Надеюсь, не отбила?
Папа всегда был против моих занятий единоборствами. Не женское это дело — бить мужиков, говорил он.
– Не свою, папуль! - Ухмыльнулась я. - И даже отбила, представь себе! Не зря я все-таки к Грише пошла!
– Гриша ли, Миша — все одно! - заявил отец и даже газету в сторону убрал. - Я тысячу раз повторял и еще раз могу это сделать — не женское это дело!
– Подожди, Шурик! - мама нахмурилась. - Что еще за вор, дочка? В метро? Зачем ты полезла? А если бы он тебя ножичком пырнул?
– Он и пырнул! Но малину я ему все-таки испортила!
– Боже, что за выражения! - развеселился Аркадий. - Дарья, ты меня приятно удивляешь!
– А ты жуй и в чужие разговоры не вмешивайся!
– Даша! - одновременно воскликнули родители. - Как ты себя ведешь!
– А что он пришел и глупости тут говорит! Бабуль, скажи!
– Дашенька, а что это у тебя с рукой? - невинным голоском спросила бабушка. Все понятно. Бабушка, как всегда, слышит только то, что хочет услышать.
– Порезалась, ба! Ножиком! - громко сказала я.
– Ай, как неосторожно! - воскликнула бабуля. - Йодом помазала?
– Еще вчера!
– Так чья сумка-то? - не отставала обеспокоенная мама.
– Девицы какой-то. Вор прямо на меня бежал, ну я ему и вмочила как следует.
– Даша!
– А что, пап, тебе стало его жаль? Да не переживай, он жив остался. Даже грозился меня найти...
– Как — найти? - мама схватилась за сердце.
– Да пошутила я, пошутила! - спохватилась я. - Ничего он не грозился. Просто удрал и все. А сумку я у него отобрала. Ну а потом люди подбежали, благодарить меня стали...
– Да ты просто герой, Дарья! Бэтмен! - Аркашка ухмыльнулся.
– А вот ерничать не надо! И вообще, не пора ли вам, господин хороший, и честь знать?
– Дарья!
– Мам, ну зачем вы его сюда притащили? Меня позлить?
– Да успокойся уже, никто тебя не трогает! - миролюбиво произнес Аркадий. - Ешь лучше. Сыр — объедение!
– Небось на распродаже брал! - я немедленно последовала его совету. Сыр и вправду оказался вкуснятиной невероятной. Но виду я не подала. - Ну точно! Не отравиться бы...
– Вот и я говорю — в лучших французских традициях! - провозгласила бабуля, нацеливаясь вилкой на огромный кусок камамбера. - Вот спасибо, Аркашенька, вот угодил! Почаще к нам приходи...
– Ага, щаз, - пробормотала я. - Этого только мне не хватало!
– А я что говорила! - бабушка подтолкнула соседа локтем. - Вот видишь, Аркаша, и Дашка наша не против!
– Ох, ба! - я только рассмеялась. - Ладно, хрен с вами, дайте мне еще сыра. И побольше!

С Аркадием мы прожили ровно месяц. Мне было восемнадцать, ему — девятнадцать. Любовь шандарахнула меня так, что сбила все настройки. И я, вопреки всем своим личным убеждениям, без оглядки бросилась в этот тягучий сладкий сироп, и утонула бы в нем окончательно, если бы не Машка. Именно она раскрыла мне глаза на моего благоверного. Через месяц после свадьбы Аркашка признался ей, что, оказывается, перепутал меня с сестрой и не в меня он влюбился с первого взгляда, а в нее, в Машу. Перепутал, значит. Ага. Я в тот же день скинула его вещи с балкона, а самого незадачливого муженька спустила с лестницы. Ему повезло — мы жили тогда на втором этаже и травм, несовместимых с жизнью, ему удалось избежать. Но с той поры близко к себе мужчин я уже не подпускала. Вот разве что на тренировках — но это, думаю, не считается. Машка, естественно, тоже дала Аркаше отворот-поворот — ей никогда не нравились сверстники, так что остался бедняга не у дел. За четырнадцать лет мы с ним почти не виделись. На даче я бываю не часто, а других мест для пересечения у нас больше нет. Вот и получается, что сегодняшняя встреча оказалась, можно сказать, первой за эти годы...

– Даш, я довезу тебя, какие проблемы?

Мы стояли с ним у подъезда. Дома осталась только бабуля, родители отчалили каждый на свое место работы — мама в поликлинику, папа в суд, а я вот уже десять минут пыталась отвязаться от настойчивого бывшего муженька.

– В последний раз говорю тебе, Трошкин — ты меня достал! Я еду на работу трамваем, а ты на своем драндулете шкандыляй куда хочешь, только без меня, плиз!
– Слушай, а где ты работаешь? - в глазах его светился неприкрытый интерес. - Я раньше от тебя таких выражений не слыхал.
– А что, мои дорогие родичи не доложили тебе о моих успехах? Непростительная ошибка с их стороны.
– И все же? - не отставал он.
– Слушай, Аркадий, с чего вдруг такое любопытство, а? Четырнадцать лет знать меня не знал, на улицах не здоровался, а тут вдруг воспылал!
– Когда это я не здоровался?
– Да было дело пару лет назад. Что, склероз замучил?
– Да я уж и не помню, когда тебя последний раз видел, Светлова!
– Точно склероз, - удовлетворенно сказала я. - Тебе лечиться надо. Сходи к моей маман, она как раз спец по сложным случаям.
– Что же она своей дочери не поможет? Или уже бесполезно? - съязвил он.
– Ты кого имеешь в виду, меня или Машку? Или опять запутался, а, Трошкин? Так вот, объясняю в последний раз: Дарья — это та, которая может так физиономию разукрасить, что долго потом отмывать придется!
– Я понял, Светлова! Ты в тюрьме работаешь. Надзирателем! Что, угадал?
– Да пошел ты!

Фыркнув, я слегка двинула его плечом — на ногах удержаться ему удалось — и почти бегом направилась к воротам. Шагов за собой я не слышала. Вот и ладненько, не с первого раза, но сообразил...

Трамвай мне попался почти пустой. Впрочем, чему я удивляюсь? Учебная пора начинается только через два дня, детки изо всех сил стараются нагуляться на весь год вперед. Как будто мало им было трех месяцев. Нет, будь моя воля, больше месяца они бы от меня не получили. Да и то вопрос — не многовато ли? Я, помню, всегда изнывала от затяжного отдыха. Ну, съездишь в детский лагерь на пару недель, еще недельку проведешь на море с родителями, а дальше-то что? На улице гулять? Так это не для меня. Это вон Машка все коленки сбивала, гоняя с пацанами во дворе, а я в это время с книжкой дома сидела или бабуле на кухне помогала. Так лучше бы с пользой провела время, в школе, впитывая новые знания и закрепляя старые! Теперь же, с высоты своего возраста и нынешнего положения, я и вовсе укрепилась во мнении, что, чем больше даешь свободу детям, тем безответственнее и расхлябаннее они становятся. Жаль, что я не министр образования, а всего лишь заведующая учебной частью в школе. Хотя плох тот завуч, который не стремится стать министром!

Справедливости ради надо сказать, что завучем я стала совсем недавно, а точнее - в этом году. В апреле. Пришлось замещать Герасимову, которая занимала эту должность с тех самых пор, когда я сама еще была обычной ученицей нашей школы. В последнее время Ирина Владимировна частенько хворала, а в апреле совсем слегла, и меня быстренько определили на ее место. Чему я была рада невероятно. В силу своего возраста Герасимова уже многое упускала из виду, а на меня любой непорядок всегда действовал угнетающе. Так что за работу я взялась рьяно, и уже к концу учебного года заслужила похвалу и коробку шоколадных конфет от Владлена Евгеньевича, нашего директора. Он сам, кстати, потом их и съел — сладкое я не люблю, а директора хлебом не корми — дай пожевать шоколадку...

Продолжение: http://www.proza.ru/2018/08/09/971