Северные дневники Глава 15 Завершение навигации

      Закончилась арктическая навигация. Последний морской сухогруз снялся с якоря и попрощался с нами тремя протяжными гудками. Наконец-то мы перевалили через бар и вошли в реку.
      Первая остановка на Таборе. Этот пункт отмечен даже на больших картах, хотя там всего один дом, в котором живёт семья Харюшина. Семья большая, детишек около десятка и все мал-мала меньше. Глава семьи ловит рыбу, охотится на диких оленей, песцов и перелетную птицу. Официально он числится в нашем пароходстве сторожем нефтебазы, но, как сам утверждает, живёт натуральным хозяйством и деньги не получает, перечисляя их на сберкнижку. С проходящих судов, которые у него заправляются топливом и маслом, ему из грузов выделяют то пару мешков муки, то ящик с папиросами. Харюшин расплачивается мясом и рыбой.
      С гордостью показывает он нам своё хозяйство: погреб с рыбой, ещё один погреб с олениной и битой птицей, а также небольшую сараюшку, где в клетке живут щенки песцов. Он их нашёл в тундре, шесть штук. Пока эти зверьки имеют неважный грязноватый вид, но к декабрю их шкурки побелеют и станут шелковистыми.
      У Харюшина хорошая упряжка собак. Без собак здесь не выжить. Когда мы подходили к Табору, наш пёс Пират, сухопутная натура, несмотря на кличку, издали почуяв запах земли, покинул своё место на шлюпочной палубе. Пока мы причаливали к берегу, он стоял, высунув башку в клюз фальшборта. Как только был выброшен трап, он, опередив всех, выскочил на берег и тут же оказался в окружении харюшинских псов. О чём они говорили на своём собачьем языке, я не знаю, но Пират остался жив. Видимо, береговые собаки уважили почтенный возраст Пирата.
      Удивительно устроен мир людей. Одного не выгонишь из города, а другому, наоборот, чем меньше людской толкотни, тем лучше. Вот и Харюшину жизнь на берегу Ледовитого океана нравится, и он не собирается её менять. Единственное, что его смущает, это учёба детей, которых приходится отвозить в интернат.

                *      *      *

      Воронова заимка. Небольшой хутор из трёх домов в красивом холмистом месте. Здесь действует метеостанция. Живут три семьи. В свободное время мужчины и женщины охотятся и рыбачат. Они очень гордятся своей работой и довольны житейской участью. На материк уезжать не собираются, здесь привольно, красиво и чисто. Все в один голос утверждают, что в отпуске не выдерживают и половину положенного времени, так их тянет обратно Север. Счастливые  люди !

                *      *      *

      Нам больше запомнился рыбацкий стан, где промышляла семья: отец и мать с дочерью. У этого семейства мы решили пополнить запасы рыбы и мяса. Нас встретил глава семейства - опрятно одетый русский человек. Его жена была якуткой. Их семнадцатилетняя дочь нас поразила. Она была удивительно красива. От матери девушка переняла слегка миндалевидные глаза и чуть смугловатую кожу. А стройная фигура с длинными ногами досталась от отца. Командный и рядовой состав «Баскунчака» уставился на купринскую Олесю с раскрытыми ртами.
       Девушка очень смущалась. Она ничего, кроме этой рыбалки, не видела. Она никогда не была в школе, читать и писать научилась самостоятельно. Для неё Чокурдах был центром вселенной - единственным населенным пунктом, который она видела в своей жизни. На наш вопрос о её будущем отец грубовато сказал, что от учёбы больше рыбы в сетях не будет.
      Мы повели девушку на корабль. Как блестели её глаза, когда она увидела кают-компанию, рулевую рубку и камбуз! Она восхищенно смотрела на кастрюли из нержавейки, на эмалированную посуду и электрическую плиту. А машинное отделение её напугало своим шумом и запахом сгоревшего масла. Мы подарили ей тельняшку и несколько книг. Она долго махала нам рукой, когда мы отошли от берега.
      Оголодавшая без женского общения мужская часть экипажа ещё долго обсуждала судьбу несчастной рыбачки и жестокость её родителей.

                *      *      *

      В Чокурдахе остановились, чтобы пополнить запасы продуктов и идти дальше на отстой в Дружину. Капитан с начальником ушли на берег и вернулись в хорошем настроении, им удалось подписать бумагу у секретаря райкома и получить спирт, якобы для заправки компасов. На побережье в течение всей арктической навигации действует “сухой закон”, и спиртное выдают только через райком партии. После такой удачной операции Тихон Никитич позвал меня в каюту и сказал:
      - Вот тебе, механик, мой приказ. На судне хотя бы один человек должен быть трезвым... Я решил, что этим человеком будешь ты.
      Почти до Дружины капитан не появлялся в рубке. В помощь мне он дал лоцмана. Прицепив пять барж, лихтер и плавучий кран, мы двинулись вверх по Индигирке. Уже во-всю хлестали снежные заряды, и по воде плыло “сало”.
      Километрах в тридцати от Дружины наш караван чуть было не остался на зимовку. Вода в реке резко упала, и на одном из участков мы сели на мель. Промерили перекат, и оказалось, что нам не хватает для счастья сантиметров десять. Мелкосидящие баржи и плавкран мы, после расчалки, протащили поодиночке, а с лихтером мучились более полусуток. Пришлось винтами “Баскунчака”, как земснарядом, мыть для него канал. Жалко было винты, но иного выхода не было. Когда лихтер уже почти прополз по канаве, сработал закон пакости - в топливо попала вода и дизели остановились. Пока сливали воду из топливного бака и прокачивали систему, лихтер замыло опять. Пришлось всё начинать сначала. Но всё же мы прошли.
                *      *      *

      Прибежал моторист и кричит:
      - Скорее, скорее, там капитан Ландыша топит!
      Поднимаюсь на палубу и вижу, как Тихон Никитич, схватив в охапку матроса, пытается выбросить его за борт. Тот цепляется за поручни и визжит. Подбегаю, отнимаю Ландыша у рассвирепевшего капитана. Тихон ругается, потом постепенно успокаивается. Нервы...
      Не зря говорят, что в экипажи нужно подбирать людей по принципу психологической совместимости. От однообразной и тяжелой работы накапливаются гормоны злости.
                *      *      *

      Разоружение - заключительный аккорд в симфонии, которая называется навигацией. Нужно зачистить корпус, слить воду из всех систем, чтобы не разморозить трубы и механизмы. Нужно законсервировать дизели, компрессоры, насосы - работы много, а за иллюминаторами мороз, на реке шуга. Котёл погашен и в каютах холодища. Единственное теплое место на судне - камбуз.
      Команда изголодалась по берегу, попробуй удержать её на борту. Ставим “Баскунчак” посреди реки, капитан на шлюпке добирается до магазина, покупает там ящик коньяку, и мы этот ящик прячем в капитанской каюте. Каждый вечер после грязной и нудной работы выдаём по бутылке на двоих в качестве премии. Наша тактика срабатывает чётко, стремление побывать на берегу уменьшается.
      Четверо суток мы стоим на зачистке и, наконец, заколотив досками стёкла рубки, покидаем “Баскунчак”. Навигация 1963 года завершена.

     Продолжение следует http://www.proza.ru/2018/08/10/1171