Бредмалион. Забавная всемирная история

                ГОЛОВА ПЕРВАЯ.
 
            Наша история начинается с вершин, которые древние кельты назвали Апеннинами. Ничего им видимо тогда больше в голову не пришло. Видимо, все наши описываемые герои также являются потомками этих кельтских гореназывателей. Почему «горе-…»? А где сейчас эти кельты?
            В общем, в тех местах, где-то в районе застежки гигантского сапога жила была одна хорошая женщина. И был у нее возлюбленный, который был воином. Это был могучий боец. И звали этого бойца Рам!
            Они очень любили друг друга. Настолько, что нигде больше в то время такой любви было не отыскать. Да что там описывать!? В общем как в лучших романтических сказках. Романтические сказки читали? Хоть одну? Ну так вот, представьте, что, если все эти неземные любви из всех сказок перемешать, сделать из всех них идеальный коктейль, а после запустить в эту любовную парочку сквозь наконечник стрелы Амура. Вот именно такая у них была любовь. Любовная любовь.
            Но не суть. Надвигалась война, подступали из-за бугра злые недруги. Такие прям злые, злые. Злее некуда. Ну нелюди, одним словам. А злые потому, что жаждали напасть на местные поселения, да все тут пережечь. При этом детей пустить на шашлык, мужчин на каменоломни, а женщин использовать в качестве ночных рабынь. 
            Ну и как узнали жители (в том числе Рам со своей женой) о надвигающейся орде, так сразу готовиться начали, созывать лучших воинов на предстоящие сражения.
            Ну и, конечно, же Рам, как настоящий и крепкий мужчина стал тоже собираться. Мало того, поскольку он был самый сильный из всех местных мужиков, его поставили во главе войска. Они правда в построении чуть перехитрили, выстроились в форме треугольника, а Рама на острие его, да еще вперед всей армии поставили. Но об этом чуть позже…
            И вот перед тем, как идти встречать нелюдей, Рам попросил разрешения попрощаться с женой.
            Итак, стоит он перед своей женой и любуется ей, скорей всего в последний раз. А после сказал:
- Пообещай мне жена, что выполнишь мою последнюю к тебе просьбу!?
- Ой, что ты любовь моя, как ты можешь говорить такое!? – слезливо запричитала жена, - Не последнюю, а крайнюю! Ну а просьба то в чем?
- Когда, моя дорогая, ты родишь мне сына, ты дашь ему мое имя! То есть, назовешь его также как меня!
- Конечно, мой милый! – произнесла жена, - в обязательном порядке, только так! Ты главное живым возвращайся! Да не отморозь там ничего, нам твоего сына еще и зачинать надо будет.
- В смысле, жена, что значит зачинать надо?! Он что еще не зачат?! – приподнял тяжелые богатырские брови Рам. 
- Так, когда мой милый?! Мы же никак к любовным утехам еще не приступали. Все откладываем, все на потом оставляем. И только изредка целуемся, нежно улыбаемся, да на закат любуемся! А до этого все никак дойдет! А вот уже и тебя в армию забирают!
            А после взяла и расплакалась. Очень жалко Раму стало жену, да и время поджимало, он только на час отпросился, а осталось только десять минут, как ему уже в строю быть надо.
            Ну и тогда берет он свою жену, валит прям на шкуры на полу и у них пряма ваще…
             Лежат они после этого, на потолок смотрят.
- Ну что ж, теперь должен родиться, - сказал Рам, - других вариантов нет.
А после встал, собрался и по-армейски побежал на место сбора бойцов. В итоге за семь минут успел добежать!

             Ну в общем расстались любимые навсегда. Его, как я уже говорил на передний кончик треугольного построения поставили, а все остальные так, по периметру этого треугольника сзади пристроились. Рам вскинул вверх своей меч и повел войско вперед.
             А тут и нелюди на горизонте. Они вначале эту двигающуюся на них стрелку очень испугались, но перебороли страх и выстроились в широкую линию, чтобы встречать. Если сверху смотреть, то выглядела эта битва, как треугольник, который все норовит стать поострее, тыкается в стенку, выстроенную из нелюдей. И вначале прям пробивал, в «стене» все время дыры становились и тогда две «полстены» смыкались, убираю дырку, делаю общую стену все короче и короче.
            Ну и там, Рам, бьющийся на острие своего войска, много нелюдей поубивал! Направо налево машет, всех разматывает не по-детски. Но как любое острие рано или поздно тупится, ступился и наш треугольник. Убили Рама, главу войска и через некоторое время весь треугольник перестал быть треугольником, а превратился в кучу разрозненных бегущих бывших бойцов наутек от недругов, спасая свои жизни. И неважно им, что воевать сюда пришли, за землю родную, за жен, детей и т.д. Что их тут всех сейчас в расход пустят.
             Но от нелюдей просто так не удерешь, они всех наших переловили, да жестоким образом попереубивали! Ну а что, поделать, легко и быстро умирают настоящие бойцы, а настоящие трусы умирают значительно дольше, тяжелее и мучительней. Так вот и с этими. Так что фиг с ними, не жалко. А вот Рама жалко.
             А нелюди как всех перемочили, набросились как мерзкие шакалы на деревню. И… никого там не нашли. А вот почему.  Жены то местные мудрые были. Они знали, что их мужья, только за свою шкуру пекутся и что не спасут они эту деревню от нелюдей, доверия к ним никакого. Ну, в общем, как только их мужья за порог, они собрались сами, собрали все самое ценное и детей и быстрым шагом на северо-восток. Где этим жарколюбивым смуглым нелюдям холодно будет, они и не попрутся сюда. А там, несколько раз раздваивались по пути, одна группа туда, другая сюда. А перед расставанием ели и угощали друг друга, кто из погреба что захватил. И всё время, когда шли, все причитали:
- Ах как славно! Ох до чего же славно! Какая славная земля, где нам жить!
- И как же мы будем называться на этой земле, как будет называться наш народ? – спрашивала самая дотошная.
- Так, славяне мы будем, девоньки! – заголосила самая заголосистая, - славяне, славянята!
             И всем так понравилось название, что все единогласно решили быть славянами. Прям после этого расставаться на перекрестках не хотелось, да делиться. Ну а надо, зачем толпу создавать, когда земли вокруг полно!
             Ну и так делились, кто в Поле, кто за русыми зайцами, кто белыми и русыми зайцами, кто в черные горы подался, кому укроп приглянулся, кто мола давать, кто Чехию славить. Так и возникали новые поселения на местах, где одна семья из матери и детей уже задалбывалась ходить, аж ноги отваливались, там и оседали. И после возникали на этих землях созвучные страны, которые вы все знаете.
             А две самые усердные и трудолюбивые семейки протопали особо усердно, больше всех других прошли. Они были уверены, что восток заканчивается морем и они рано или поздно до него дойдут. Если уж где и оседать, так на берегу моря. Они были в целом то правы, восток действительно заканчивается морем, да вот только с расстоянием не подрассчитали, уж очень длинный этот восток в итоге оказался.
- Дак, да когда же край на!? - начала причитать первая, - когда же мы дойдем до края?!
- В конце обязательно будет край! – пыталась приободрить свою родную сестру вторая (а они были родные сестры), — вот увидишь, мы дойдем до конца, а в нем край!  Конец в краю, а край в конце, в краю конец есть!
- КОНЦА КРАЯ НЕТ!!! – остановила первая свою поддерживающую сестру, - заткнись, задолбала!
            Я из нас двоих старшая, поэтому я решаю за обеих! Остаемся здесь! Здесь будет наша новая земля, а когда-нибудь и страна.
- Но, если мы останемся здесь, - стала возражать вторая сестра, - как же мы будем тогда называться?!  Пряма ни к селу ни к городу!
- А так и будем называться-на! – отрезала старшая, - мы до края дошли? Дошли, дошли, не спорь со старшей сестрой на! Значит мы у края! Так и назовемся – Украя-на! Всё, бросай манатки, раздевай детей на!
            Вторая сестра вначале послушалась, на какое-то время осталась, а потом ей так грустно стало, да и веры она, что восток морем заканчивается не потеряла. Вот, почти всем повезло, до моря дошли или дойдут, а вот они нет.
            И когда старшая, выпив горилки, уставши упала на хворост и захрапела, вторая тихонечко собрала вещи, детей, да вместе с младшей сестрой и с ее кодлом ушла от своей сварливой старшей сестры. И пошли они дальше на восток.
            А старшая, когда поутру проснулась, увидела, что две ее сестры ушли, очень рассердилась. И решила, что с не имеет с ними более ничего общего. Решала она тогда назвать поселение в честь своего имени – Укра, а те пусть идут «На…». В итоге назвала это место «Укра и на». А потом сократила название. И зажила себе, стала укроп выращивать, еще больше маленьких укров рожать, да яму рыть глубокую, чтобы часть средиземного моря в ее страну перетекла. Этот проект был не совсем легальным, поэтому она назвала проект черным, а новое образовавшееся море Черным. И все равно она была довольна собой. Эти вот две дуры, пошли море искать, а она его у себя сама устроила. А напоследок перед смертью, она свою краткую историю о рождении укров и о проекте «Черное море» на бересте написала и глубоко в землю зарыла, может когда-нибудь, в далеком 2014 году выроют….
             Ну а другие две сестры шли дальше на восток. Младшая вначале полностью среднюю поддерживала, они большие подруги были. Поэтому она даже не вступала в перебранки той со старшей, тихонечко помалкивала за спиной средней. Но потом, когда они все шли, шли, младшая сказала:
- Ну все сестреночка, теперь и я не верю в существование моря на востоке. Там окромя тайги да медведей нет никого, я, пожалуй, назад пойду, но не возвращусь к Укре, а севернее поселюсь, там, где белые снега и буду также как ты называться, только белее.
- Ну как знаешь, Белая Руссия, - ответила средняя, - я еще немного пройдусь.
              А после горячо обнялись, выпили напоследок медовухи и пошли в разные стороны. Младшая на северо-запад, а средняя на восток. Младшая на обратном пути столкнулась уже с оседлой Полей, которая с большим раздражением отнеслась с попыткой возвращения родни с востока и даже отказалась обниматься.
А на юг белая Руссия тоже не хотела идти, там жила и процветала сварливая сестра Укра.
              Наверху уже забаррикадировали ходы Лата и Лита и стонущая, не поспевающая за ними третья сестра, которая все время ползла и стонала: «Э!!! Подождите! Подождите! Куда это вы так быстро? Я не поспеваю! Э!!!» А когда сестры уже были так далеко, что не слышно было что там кричит младшая, то они слышали только что-то нечленораздельное:
- Что она там стонет? – спрашивала Лата у Литы, - прибалдела что ли?
- Да мы вроде как-тут у холодного некупального моря все прибалды, так что вряд ли, - заключила Лита.
- Ну а что она там тогда стонет? – не унималась Лата.
- Да, вильнюс ее знает, - ответила Лита, прислушиваясь, - что-то там… «Э…» стонет, короче ну ее эту «Эстонию», смотри кто там впереди, идет.
А навстречу им шла белая Руссия. Сказала им что очень рада встрече и очень она хочет к морю.
- Еще чего! – ответили хором две сестры, - так мы тебя и пустили! Хватит нам тут своих прибалдов.
              И не пустили они бедную свою многоюродную сестру с ее детьми. В итоге осталась та вообще без выходов к морю.
              Ну а Руссия, та, что основная, все шла, шла к морю, шла, пробираясь сквозь непроходимые хвойные и березовые рощи, шла, шла, пока и она не задолбалась. Так до моря и не добралась! Назад было идти еще более тяжко и решила она осесть. Но при этом продолжала смотреть на восток. Затем научила свою дочь Рию смотреть на восток, так что та, как окрепла, пошла дальше на восток. Но, заблудилась в таежных лесах и встретила там получеловека – полумедведя Сиба. Сиб был могуч и страшен, так что Рия подумала, ну его нахрен с жизнью играть и отдалась ему беспрекословно. Возникла новая семейка, новый род от отца Сибы и матери Рии. Вроде как хорошо зажили, дружно, березовый сок Сиб научил Рию добывать, из кедров орешки выскабливать, в общем хоял ее и лелеял, ну поколачивал иногда, ну в этих местах это так принято, так что и это в норме, но той все неймется. Ведь она реально то к морю шла, а не семью тут с этим полумедведем заводить. В общем, плачет и ноет целыми днями.
              И тут Сиб вспомнил, как он с отцом деду помогал в время ледникового периода. Тут снега и льда было до иркутища после непонятно откуда взявшегося ледникового периода. Решили всем своим родом яму вырыть настолько глубокую, чтоб большая часть снега в нее сошла. Затея удалась: снег в итоге весь сошел в эту яму, а потом когда так же неожиданно наступил жаркий период, в ней весь растаял, так что образовался офигительный водоемчик с мировым запасом самой пресной воды. И после решили предки Сиба этот результат в тайне держать.
              И вот тут Сиб вспомнил про этот пресный водоемчик и про тайну его родни. И тогда он решил совместить приятное с полезным: и тайну предков не выдать и Рию свою угомонить.     Приводит он тогда ее к водоему и говорит:
- Ну все ск! Вот тебе, родная моя, море! Радуйся ск!
              Рия смотрела вдаль водоема не видя его краев и не верила своим глазам. «Эх, мамка не дошла!» - подумалось ей. Затем вошла в воду и попробовала ее на вкус…
- Вкус как у обычной речки, - подозрительно произнесла Рия, - а ты мне тут не байку заливаешь, - залепила она вопрос своему мужу.
- Да что ты милая, - засуетился Сиб, - какая байка ск, да море оно, море, самое, блин, настоящее ск!
- А что оно тогда не соленое!? – прищурилась Рия, - мне мамка говорила, что оно соленое должно быть! Она его в далеком своем детстве пробовала.
- Да что она там знает ск! Что она там помнит, мамка твоя ск!? – продолжал Сиб, - ну не веришь, попробуй обойди, вот если не морем окажется, можешь дать мне колотушкой в лоб ск!
- И обойду! – отрезала Рия, а после засомневалась, - как-нибудь, не сейчас и не сегодня, и не завтра, ну может быть послезавтра, а то и вовсе в следующем году. Поверю пока тебе, но жить мы будем здесь! Где воды до иркутища!
- Ну все-ск! – ответил Сиб. Так и назвали их поселение Иркут-ск. Да и вообще все крупные сибирские города начали называться с этим окончанием Сиба – «ск». А затем эта нецензурная зараза, отражавшаяся в названия русских городов, перебралась и за западный и восточный края Сибирии.
              Ну а Рия, хоть и сделала вид, но не поверила и потом детей своих послала обойти это море. И они и обошли. С востока пошли, с запада вернулись, уже немного постаревшими. «Короче, мама байка все это, что нам папаша рассказывал. Ни хрена это не море, а просто озеро, только очень крупное. Байкал короче полный!» - вынесли они вердикт.
              Рия обману мужа очень расстроилась, но дальше на восток идти не стала. Уж осела хорошо, рыбу научилась ловить, да и стара стала. Ну и Байкал этот чем не море.
              Но дочку свою Ладу все-таки отправила. Та в итоге и добралась. До самого края, до самого востока. Дальше только море и край земли. И основалась тут Лада, а в ней и сам русский восток.

                ГОЛОВА ВТОРАЯ

            …Мы тут с вами до самого Владивостока добрались, а с чего начали то…? Отмотаем на несколько веков назад….
…Ну, в общем, нелюди поистребляли всех мужчин, земляков Рама, пришли в город, а он сожжен дотла и ничего в нем нет.
- Оба на, а как это?! – удивились пришельцы.
- Да мы тут по ходу уже были, - предложил один из сеющих демократию по всему не до конца изведанному миру, - видите пустоту и пепел? Это признак того, что мы здесь уже работали.
- Да, по ходу мы заблудились! Сторону света перепутали, пошли назад!
             И после они отошли от сожжённого города и пошли в сторону запада. А там по мере пути ссориться и делиться. Один прямо, другой на юг, третий на север. А после, где осели стали называть земли своими именами. Дойч нашел свою землю и стал ее трудолюбиво обрабатывать. Нидер нашел свои земли. Земель было много, и все они были как островки, но расположенные очень близко друг к другу. Поэтому Нидер, недолго думая, основал на них одно поселение. А после засеял все маком. И как-то потом методом тыка, добыл из него опий, и раскурил его. А после явились к Нидеру ангелы и спросили, что он дальше-то не идет на запад, там еще земля есть.
              И Нидер увидел сквозь туман Альбиона землю, которая принадлежала видимо этим ангелам. И так он захотел туда попасть, да больно к маковому своему огороду уже привык, никак оторваться не может. Тогда посылает он туда своих сыновей. В любом случае им нужно было покинуть этот огород, пока и они не сторчались как он.
              И приплыли сыновья в землю ангелов, которую так и назвали. Они, как и их отец и дяди мечтали о новых неизведанных землях, о новых войнах. И вот приплыли, а там и нет никого, все чисто и пусто, да еще и дожди, и туман. Ну делать нечего, основались здесь, назвались мужами ангелов, коли тут никого больше них похожих не было. Расстроенный один из них пнул в сердцах какой-то кожаный мешок, в сторону одного из своих братьев. А тот тоже угрюмый был и отпнул назад, мол что-ты мне пинаешь, свою вонючую дохлую кошку, у себя оставляй! А первый обратно пнул, мол не мое это, а твое, у себя в воротах оставляй! 
- А я сказал, заберите свой бол обратно! – подхватил единомышленник второго и уже вдвоем они отпнули мешок.
              А после к первому присоединились друзья с его стороны, а ко второму с его, и началась потасовка с попыткой ногами перекинуть мешок в ворота друг друга….
             Когда же они разрядились после этой новоиспечённой с бухты барахты игрой, они задумались.
- А почему бы нам назад войной на наших дядьев, да двоюродных братьев не пойти! – предложил самый смелый из братьев, сыновей Нидера, и все остальные его поддержали. И после они набегами, наплывами, отплывами, иногда заходя в своих захватах вглубь побережья, воевали со своими не менее сильными братьями сотни лет. Вот только землю отца не трогали.
             Нидер, если бы не умная жена (да среди нелюдей, присутствовал женский пол, они как-то размножались же) совсем бы сторчался на своих маках. Но она стала заменять маки похожими на них цветками – тюльпанами. В итоге все маки на всех полях были заменены тюльпанами.
- Что-то перестало меня, любимка, от маков вставлять, - пробормотал как-то под вечер Нидер, пытаясь раскурить очередной тюльпан, - что с ними стало, не вкуриваешь?
- Нет, не в курсе, - ответила его жена, - но зато смотри как они эволюционировали, какие красивые стали, давай продолжим их выращивать!?
- Давай, - обреченно ответил Нидер, - может, настанет день, и они в обратную сторону эволюционируют.
             С тех времен на землях Нидера не прекращался посев тюльпанов. А сын Нидера, Хол, понял в чем суть, в чем мама папашу развела. И что это вовсе не маки, а тюльпаны никуда не вставляющие. Он также же втихаря назвал землю папы в честь себя, и так подпольно новое название распространил по всему свету. Так что не все в курсе, чьи на самом деле те земли.

                ТРЕТЬЯ ГОЛОВА

            Но что-то нас, друзья опять не в те степи занесло, причем здесь Холландия?! Отмотаем опять на несколько веков назад. Пришли нелюди к пепелищу, смачно выотцовелись и поскакали назад. Но, из погреба одного сгоревшего дома вылезла одна уцелевшая и хорошая женщина. Та самая, о которой мы писали в самом начале, та, что жена Рама. Вспомнили? А как она здесь оказалась и почему не покинула это поселение вместе с остальными сестрами? А тут все просто объясняется. Дело в том, что ее муж был могучим и честным воином и она до конца верила, что он все-таки одержит победу, и что никто живым не сдастся. А когда все неверующие сестры покинули деревню и вдалеке она увидела приближающуюся орду нелюдей, она придумала идею под названием: «Так не доставайся же ты никому!». И подпалила все поселение! 
             После эта идея стала очень популярна к востоку от места, где было впервые собственноручно сожжено собственное село, но осталась непонятной западу. «Если силы явно неравны, то не лучше ли без жертв просто сдаться?.. А там может и возможность какая-то появится, там можно и нож в спину… Но вот так вот самоуничтожаться и земли свои собственноручно жечь!? Идиотизм какой-то…».  А вот на востоке идея самоуничтожаться, чтобы не отдаться врагу прижилась. И чем восточнее, тем сильнее.
             Вылезла жена Рама из погреба сожжённого ее родного дома вся в пепле и осмотрелась. Сестер ушедших на восток не было видно. Ускакавших нелюдей тоже. Осталась только она одна посреди сгоревшего дотла села. Да еще и беременная. Зато хоть сможет выполнить последнюю (все-таки последнюю) просьбу мужа. Стала она лазить по погребам в поисках остатков провизии что оставили сестры и ждать рождения малыша.
             И вот в один прекрасный день из ее нутра вылез один мальчик и за ним и второй. «Вот те на! Двойня!» – удивилась жена Рама. Это может и хорошо, да вот только как теперь последнюю просьбу мужа Рама выполнить, заключавшуюся в том, чтобы назвать родившегося сына его именем? Они в тот день и не думали, что вместо одного двое родиться могут.
             «Назвать обеих Рамами? - рассуждала женщина, - да как-то глупо. Запутаюсь, да и не ей, ни сыновьям, ни тем, кто в будущем обращаться к ним неудобно будет. Так что не пойдет так.
Назвать только одно из них Рамом, а второго как-нибудь? Ну тогда, тому, кого не в честь отца назвали, обидно будет, чем он хуже. А ну можно того, кто первый вылез, Рамом назвать, но кто из них первый вылез, уже и не помню. В родовой суматохе, дура, не зафиксировала. Так что тоже не вариант. Никого Рамом не называть, это мужа предать, который на нее сейчас непутевую обязательно с небес смотрит. В общем, и это не вариант».
             И в итоге женщина придумала гениальное решение, чтобы не обидеть ни мужа, ни обеих сыновей. Назвала она одного сына Ром, а другого Рим. Так и запечталела на найденном, не успевшем сгореть папирусе и закопала в земле для находок археологов будущего. А после она посвятила время тому, чтобы прокормить обеих своих сыновей. Она хотела, чтобы они оба выросли здоровыми и крепкими, поэтому стала охотиться на местных бычков, чтобы насытить и себя и своих малышей свежей телятинкой. В охоте на бычков и телят она часто соперничала с местными волками и волчицами, так что порой ей пришлось убивать этих хищников, которые ей мешали добывать свою долю добычи. А когда убивала, то сшивала для себя и деток одежду из волчьих шкур. Именно поэтому и некоторые историки и прозвали эту храбрую женщину волчицей, которая выкормила двух малышей.
             Мальчики росли и крепли. Ром вобрал в себя силу, мужественность и храбрость отца, а Рим вобрал в себя отцову мудрость, сдержанность и доброжелательность. Ну правда тут еще мать изрядно поделилась. В общем, Ром рос задиристым и амбициозным, хотел везде и всюду преуспеть, обогнать своего брата во всех делах и это ему почти всегда удавалось. Он гораздо быстрее гонялся за лягушками, чем его не очень расторопный брат, ему больше удавалось поймать различных кузнечиков и бабочек. И башни из камня строились у него гораздо быстрее и выше, правда и быстрее рассыпались. А когда рассыпались Ром все равно считал себя победителем, он брал близ лежавшую палку и разрушал башню Рима, а заодно стремился поколотить братишку, за то, что он такой медлительный. Тот тогда сразу бежал к маме, и та его защищала от брата. Ну никак она не могла утихомирить все более и более растущую воинственность и спортивность одного из своих сыновей.
             Когда мальчикам было по 5 лет, в их хижину забрел странник с далекого востока. Тот самый странник, что в своих краях считался великим Учителем. Он долгое время шел на север, желая открыть для себя новые неизведанные миры, а после открыть себя этим мирам. Но по пути постепенно растерял всех своих учеников-попутчиков, кого змея укусила, кто в болоте утонул. И после он несколько лет не видел ни души, пока не добрался до хижины, где жила мать с двумя своими сыновьями. Так что он несказанно обрадовался, тому, что встретил хоть какие-то живые души. Поев, то, что дала ему гостеприимная хозяйка, он решил остаться пожить тут какое-то время. И пока жил, наблюдал за обеими сыновьями. Также наблюдал, как Ром постоянно превозносится и обижает Рима.
             Под конец, странник, услышав от женщины что дальше, если идти на запад ему могут встретиться только нелюди, решил пойти обратно в свои края, но перед тем, как покинуть место поселения этой небольшой семейки, он подозвал двух братьев и сказал им такую речь:
            - Послушайте мои маленькие друзья!  В вас я узнаю тех, кто уже встречались мне, в мой период жизни на востоке: Каин и Авель, Исав и Иаков, Рамзес и Моисей... У меня есть с собой два вавилонских снадобья, которые я в свое время успел стащить с закромов разрушенной Вавилонской башни, - он достал два маленьких мешочка и две чаши с теплой водой, и высыпал в каждую чашу содержимое мешочков, а после размешал можжевеловой веточкой.
              После он поднял первую чашу:
            - Эта чаша бурного развития, могущества, прогресса. Тот, кто выпьет отсюда, тот будет в два раза быстрее расти, развиваться, но и…
              Не успел мудрец договорить, как Ром выхватил у него эту чашу и тут же испил ее до дна. Он боялся, что вдруг его доселе медлительный братец, проявит сноровку и получит возможность обогнать его. Учитель грустно скривил губы, задумался и решил не продолжать говорить про первую чашу. Он поднял вверх вторую чашу и протянул ее Риму.
           - Ну что ж, мой милый дружок! Тебе достается эта чаша. Чаша медлительности, рассудительности и спокойствия….
           - Ха-ха-ха, - рассмеялся Рим, — вот, досталось так досталось! Он и так был как черепашка, а теперь будет вообще, как улитка.
           Он не стал дальше оставаться со странником и братом, просто, продолжая хохотать, радостно побежал гоняться за голубями.
            - … Но самое главное, - продолжил странник Риму, когда его брат убежал, - эта чаша долгой жизни. Ты будешь в два раза медленнее развиваться и расти, но и лет жизни у тебя будет в два раза больше. Когда другие повзрослеют на два года, ты повзрослеешь на год, когда другие вырастут на четыре года, ты только на два. Но когда другие уже умрут от старости, ты будешь еще полон сил, так как будешь моложе остальных ровно в два раза. У тебя будет в два раза больше времени чем у всех. А время, мой друг, оно гораздо ценнее всякой скорости.
            Рим осторожно взял чашу с рук мудреца и медленно испил ее до дна, а после спросил у старца:
          - А как же будет с Ромом, моим братом?
          - Ром меня не дослушал и выбрал противоположный путь, когда другие повзрослеют на год, он вырастет на два года, когда остальные на два, он на четыре. Он будет развиваться и расти быстрее других в два раза, а тебя вообще в четыре раза, но и умрет он в два раза раньше, чем все остальные. Такова участь всех тех, кто выбирает путь власти и превозношения над всеми остальными. Но ты бойся теперь своего брата. Твой путь должен лежать в сторону сестер твоей матери. Твой же брат покажет свое лицо людям с запада. Он вступит с ними в войну и успех ему гарантирован. Он также успеет вступить в схватку и с сыновьями сестер твоей матери, и даже успешно, но совсем ненадолго и непрочно.
           После сказанного пророчества, старик крякнул, поднялся с помощью своего посоха и побрел на юго-восток приговаривая:
- Эх, дойду ли я до родных земель. Меня привыкли встречать с юга, но как ко мне отнесутся, когда я приду с севера?..

                ЧЕТВЕРТАЯ ГОЛОВА

            С того момента как дедуля-странник напоил двух малышей чудо-зельем, время для каждого потекло по-разному. Прошло всего 6 лет и Ром уже стал высоким, статным и сильным юношей, выглядящим на все семнадцать. Мать не могла наудивляться и навосхищаться, видя, как стремительно и быстро растет один из ее сыновей. Рим же подрос всего на чуть-чуть за это время и до сих пор выглядел ребенком. Мать, не зная о свойстве зелья, что дал малышам странник, решила, что другой ее сын просто несчастный и недоразвитый. Она всячески жалела его и укрывала от жестокого брата, который по отношению к Риму стал еще более высокомерным и заносчивым.
           Но прошло еще два года, и Ром стал выглядеть уже настоящим мужчиной-богатырем, и тогда он решил идти на запад, искать способы мести за своего отца, дядей и сожжённую деревню.  Он выковал себе меч, смастерил себе копье, лук, наточил стрелы и двинулся, по пути собирая войско из жителей близлежащих поселений, остатков мужчин, сохранившихся после набегов нелюдей. Он влиял и давил на всех своей силой, превосходством во всем, и стремительно растущим авторитетом, ибо не находилось никого равным ему. Он распространил свое влияние почти на весь кусок земли, что назван в честь одной богини, особенно той ее части, что западнее его родных мест. Почти все бывшие нелюди преклонились перед ним, дабы он их не уничтожал, они поклялись верности Ромо-мужской империи, или по-другому Романской (Rome man). Отдали без особого сопротивления свои земли и согласились тоже быть мужами Рома (романцами). Вот только с землей ангелов пришлось долго повозиться, уж накладно Рому с его новыми сподвижниками было по морю туда добираться, где его весьма недружелюбно встречали сыновья Нидера. Да и Холл его своими маками-тюльпанами с толку сбивал, но это все мелочи. Ром собирал со всех завоеванных им мест дань и подарки и свозил на свою землю, которая и по сей день западнее его родины называется Ром (Rome).
            Новые романцы по всей западной земле приняли и основной посыл Рома, которому их потомки следуют по сей день: быстрее, выше, сильнее, умнее, знатней, богаче, прогрессивней, властнее… Нет предела совершенству!
            Однако нож, который они приготовились когда-нибудь всадить своему угнетателю в спину, был втихаря заточен с самого начала.
            Когда Рому было 30 лет, он выглядел уже мудрым стариком, однако у него еще были силы чтобы прогуляться на восток. Он и прогулялся вместе с новыми романцами. Не по нелюдски, а достаточно цивилизованно он подчинил себе и полвостока, благо те, наслышанные о его величии, не сильно сопротивлялись. Но в подчинении они у него остались еще на меньший срок, чем запад. В 40 лет Ром выглядел уже очень уставшим, седым и старым. Его еще молодые подчинившиеся вассалы даже не знали, что делать и думать, толи жалеть их внезапно дряхлеющего угнетателя, то ли еще больше уважать за старость. Нож, предназначенный в спину, выкинули, он уже был ни к чему, Ром сам по себе стал стремительно двигаться к своей кончине. Наконец, он умер в 45 лет., будучи немощным, костлявым и дряхлым старичком, оставив свою империю в наследство брату Риму. Тот же выглядел к этому времени молодым, статным юношей, полным энергии и сил, которые он в силу своего характера никогда не спешил растрачивать.
           Возникла большая дискуссия среди новых романцев, кто же этот, непонятно откуда взявшийся, буквально из-под полы престарелой мамы Рома, братишка, да еще такой молодой и красивый. И как две капли воды, словно брат-близнец похож на их захватчика, во времена, когда тот только явился на их земли. А точно ли это его брат?
- Может быть он внебрачный сын?! – кричали романские дети Спейна.
- А может быть он результат его гнусного инцеста с матерью?! – предположил отпрыск Дойча.
- А может быть, наш господин Ром заново родился и вылез снова молодым из нутра матери?! – выдал смелую идею сын Холла и внук Нидера.
- Да ты никак, снова обкурился! – загалдели разом новые романцы, - неважно кто он, но мы и так очень долго ждали, когда, наконец, скончается наш старый угнетатель! Не допустим повторного его военного похода в наши земли.
             И тут вспомнили они что они никакие не романцы, вспомнили свои настоящие корни, религии своих отцов, вспомнили что они на самом деле кельты, достали отброшенный нож, предназначенный еще для спины Рома и пошли войной на теперь их уже бывшую столицу Ром.
             Но вопреки ожиданиям их встретил с распростертыми объятиями безоружный, доброжелательный и улыбчивый Рим:
- Друзья мои! – поприветствовал пришедших юноша, - возможно мой брат совершил ошибку, пойдя на вас войной. Однако он дал вам цивилизацию, он дал вам могущество, он дал вам направление, науку, развитие и стремление к развитию, он дал вам спорт, в конце концов. Идите, утверждайте и развивайте свои независимые страны. Я объявляю конец Романской империи. Вы теперь свободны!
             Речь юноши оказалась настолько вдохновляющей, что была встречена бурными аплодисментами и овациями.
- Но как же нам теперь называться, если мы теперь не романцы? – спросил сын Порта.
- Ну как гласит легенда от мудрецов острова Крит, - начал отвечать Рим, - все мы с вами дети богини Широкоглазой, так пусть же наша общая территория будет называться Широкоглазия, а мы с вами, живущие в ней - широкоглазые!
             Идея было страстно подхвачена широкоглазыми*. На том и порешили и все вернулись на земли своих отцов.
             Надо сказать, Рима совершенно не интересовали еще очень дикие, воинственные, западные мужские земли, которые и по настоящее время называются ими в мужском роде (Land). Причем и любая западная страна, та, что западней Апеннин, имеет мужской род в сознании ее жителей. Они правда стараются называть в мужском роде и любую восточную страну (даже Россию (Rusland), но она в мужском роде только в их умах. В умах же тех, чьи поселения были основаны их далекими прабабушками, земли и страны носят женский род, за редкими предательскими исключениями. Правда и жители восточных земель называют западные страны как им удобно – в женском роде, с чем западники категорически не согласны. Свою же страну Рим назвал в честь своей матери Италии. Наконец-то мы вам вскрыли имя нашей хорошей женщины.
              Его взгляд был устремлен на женские земли сестер своей матери. И вообще на восток. Он посвятил себя поиску мудрости. Он также жаждал процветания и могущества своей новой империи, которую он назвал Римской, но уже не путем воинственных захватов. Ведь он знал, взяв во время своих укрывательств от Рома, урок у тети Руссии, что существуют способы гораздо более мирной экспансии, без рождения ненависти, отмщения, злых глаз и ножей в спину.
              Он познал мудрость критских философов, выращивающих гречку, которые развернули свою деятельность под его покровительством, он постиг мудрость и гораздо восточнее критского острова, добравшись до земель тети Византии, и даже до еврея Иерусалима. От последнего до Рима дошла весть о Христе, сыне единого Бога. И он утвердил эту идею на своей земле и в этом он настолько попал в точку, что идея в итоге сплотила в этой точке и западный и восточный мир, сделав его империю на веки прочной и непоколебимой. Правда эту самую точку называют Римом только люди, живущие в землях, идущих к востоку от Италии, где именно Рим (а не Ром) успел оказать свое наибольшее влияние. Для западных же этот главный город так и зовется – Ром. 
               Благодаря зелью странника Рим прожил в два раза больше, чем все его близкие и дальние родственники. Он повлиял на мир и его историю очень ярко, обширно и непревзойденно! Ведь времени у него для осуществления всех его замыслов было более чем достаточно.             
               По сей день, для кого-то в Риме, для кого-то в Роме, в общем в этом великом городе наиболее ярко перекрещиваются две главные и противоположные культуры – Западная и Восточная. Где западная властолюбивая, соперничающая и заносчивая, а восточная мудрая, добрая и спокойная.

*Европа – одна из версий происхождений названия идет от имени финикийской царевны Европии, что в греческом звучании слышится как Широкоглазая.