Полное удаление

Посвящается Олегу Зобнину

1.

После того, как Галахов замолчал, майор ещё некоторое время недоверчиво смотрел на него и, наконец, произнёс:

- Странная у Вас история какая-то получается… Ну, ладно. Сейчас, мы Вам, конечно, ничем не поможем. Сами понимаете… Ночь уже. Вот бумага, садитесь за тот стол и всё самым подробным образом изложите. А завтра… Вам здесь есть, где переночевать?.. Впрочем, можете подремать в машине на нашей стоянке… А завтра в девять ноль-ноль подойдёте в следственное отделение... Это на втором этаже…

Галахов устроился за столом, который стоял напротив большого стеклянного окна с надписью «ДЕЖУРНЫЙ». Минуту подумал, прикидывая с какого момента лучше начать описывать своё происшествие.

«8 сентября 2002 года я, Галахов Сергей Валерьевич, со своей женой Галаховой Екатериной Евгеньевной возвращался из Люберец в Рязань, по месту своего жительства на машине «Мазда-626». Проехав Коломну, на 125 километре мы решили остановиться для кратковременного отдыха. Это произошло незадолго до 17 часов. Жена вышла из машины и отошла в растущий сразу за кюветом кустарник. Я протёр лобовое стекло и фары, потом сел в машину, достал термос и налил себе чай. Движение на шоссе в это время было довольно интенсивным, поэтому двери и стёкла в сторону дороги были закрыты, а в сторону леса – с правой стороны машины – я открыл нарочно, чтобы её проветрить. Шум от проносящихся мимо машин (на этом участке шоссе покрытие хорошее и все едут на большой скорости) тем не менее не был постоянным в том смысле, что образовывались как бы «окна тишины» продолжительностью в 20-30 секунд. Пишу об этом для того, чтобы подчеркнуть, что если бы в этот момент меня окликнула жена, я бы её наверняка услышал. Приёмник в машине был выключен.

Когда с момента остановки прошло минут 10-15, вряд ли больше, я включил радио и услышал по «Маяку» объявление времени: 17 часов 6 минут. Тогда я впервые подумал, что жена задерживается дольше обычного, но никакого беспокойства ещё не испытывал. Примерно в этом же месте на шоссе я останавливался и ранее, и никогда никаких людей в лесу (около дороги, вглубь, разумеется, мы никогда не заходили) не встречал.

В 17-15 я вышел из машины, зашёл за растущий вдоль дороги ряд кустов и осмотрелся. Не увидев жену, несколько раз громко позвал её. Лес за кустами не очень частый, сосновый, без подлеска и с видимостью метров на пятьдесят. Правда в глубине начинали расти более густые лиственные деревья, которые уже затрудняли осмотр. Я вернулся к машине, закрыл двери и снова пошёл в лес, внимательно осматривая всё окружающее пространство. Было ещё очень светло и всё хорошо просматривалось. Я обыскал всё вокруг в радиусе ста метров от машины, зашёл и вглубь леса, где начинался тянущийся параллельно дороге овраг. Он густо зарос кустарниками, возможно по дну его протекает ручей, но спуститься вниз было трудно. Никаких тропинок или следов спуска я не заметил.

Даже в этом месте, у оврага был хорошо слышен шум проезжающих по дороге машин; то есть, заблудиться там было совершенно невозможно.

Я ещё несколько раз возвращался к машине, сигналил, потом снова уходил в лес, но ничего нового не обнаружил. Жена вышла из машины, разумеется, не взяв с собой ни сумочки, ни мобильного телефона. Когда стало темнеть, я вернулся в Коломну, как в ближайший населённый пункт, и обратился за помощью к дежурному Отдела внутренних дел».

2.

Следователь, старший лейтенант юстиции Княжев дочитал заявление Галахова и покачал головой:

- Дело о пропавших без вести мы заводим, когда пройдёт трое суток со дня происшествия. Но, принимая во внимание, что Вы из другого города, и что без Вас место вашей остановки мы, разумеется, не найдём, и что через три дня там и смотреть будет уже нечего, поступим так. Я составлю протокол. Вы его подпишите. А 11 сентября утром вот по этим телефонам Вы мне позвоните и скажете, объявилась Ваша супруга или нет. Если она не нашлась, то я проставляю дату и завожу дело. Вы согласны?
- А Вы представляете, что за три дня может произойти?! Сами же говорите, что там потом и осматривать будет нечего! А если жена лежит… там… где-нибудь в овраге?
- Понимаю... Поэтому, пока у меня есть свободное время, довезите меня до места происшествия. Согласны?
- Конечно. Здесь езды-то минут двадцать не больше…

В машине вопросы Княжеву начал уже задавать Галахов.

- А как Вы считаете, куда она делась? Заблудиться не могла. В похищение я совсем не верю. Кто мог знать, что мы там остановимся? И потом - смысл похищения? Я же не миллионер… Не инопланетяне в самом деле её утащили! И главное – никаких следов, сейчас сами увидите… Да и людей я ни разу в этом лесу не встречал… Кто-нибудь вроде нас останавливается проездом по нужде минут на пять и всё. Я по этой дороге уже лет семь езжу…
- Ну, насчёт людей Вы можете и ошибаться. Во-первых, за тем оврагом, о котором Вы пишите в своём заявлении, начинается территория воинской части. Поблизости никаких казарм, правда, нет, и выезд у них в другую сторону, но теоретически можно допустить, что какие-нибудь солдатики по каким-нибудь своим причинам решили выйти на трассу именно с этой стороны… А, во вторых, сейчас сезон грибников…
- Не знаю, как насчёт солдат, но за те четыре часа, которые я там проходил, ни одного грибника я там не встретил. Да и грибы вдоль дороги вроде не собирают. Кстати, ни одного гриба я там не заметил. А я каждый сантиметр осмотрел! Покрышки старые валялись, да несколько пластмассовых бутылок, вот и всё! И потом, моя жена отнюдь не тростинка и не 14-летняя девочка. С ней ещё справиться надо. И я не представляю себе, чтобы грибники ходили компанией… Да, она и подойти к себе бы не дала, там же всё видно вокруг. Или выбежала бы сразу на дорогу, или закричала бы…
- Вы с ней не ссорились накануне?
- Нет! Никаких особых конфликтов у нас с ней не было. И во время этой поездки всё было нормально. Кстати, мы ездили в Люберцы навестить тёщу. У нас прекрасные отношении… Но если Вы думаете, что она ушла, - давайте обсудим и эту нелепую версию, - то она могла бы это спокойно сделать, когда бы мы вернулись домой. Хлопнула бы дверью и пошла на все четыре стороны. И, кстати, захватила бы с собой и сумочку с деньгами, и мобильник… Уж кем-кем, а психопаткой она точно не была. Всегда поступала очень обдуманно.
- Можно я посмотрю её сумочку?
- Ради Бога! Вон она на заднем сидении так и лежит.

Следователь осмотрел содержимое сумочки, закрыл её и аккуратно положил на место.

- Вы так упорно отрицаете все мало-мальски реальные варианты, что невольно остаётся только одна, причём самая невыгодная для Вас версия.
- Какая?
- Та, где причиной исчезновения Вашей супруги являются не посторонние обстоятельства и люди, а Вы сами…
- Вы с ума сошли? Зачем мне это надо?
- Это уже совсем другой вопрос… Вы останавливались, видимо, где-то на этой обочине, после 125-го километра, так?
- Да. Вот здесь. Я это место теперь надолго запомню, - хмуро констатировал Галахов, останавливаю «Мазду».
- Ещё два вопроса. Ваша супруга сидела на моём месте, и первая вышла из машины, так?
- Нет. Она сидела на заднем сидении. Когда проехали Бронницы, она пожаловалась, что у неё заболела голова и пересела назад. Катерина иногда так поступала. Вон видите, на заднем сидении даже подушечка есть, она обычно ложилась там.
- Значит, вышла она через заднюю дверь, так?
- Да.
- Вы не посмотрели ей вслед?
- А зачем?.. Разумеется, специально не смотрел. Я в это время доставал тряпку, чтобы протереть стекло, а потом и сам вышел из машины. Но периферическим зрением я видел, как она вон в тот промежуток между кустами и ушла. Там что-то вроде тропинки.
- Хорошо. И второй вопрос: какие были каблуки на её туфлях?
- Вот здесь я затрудняюсь ответить. Обычные такие каблуки. Не шпильки, разумеется. Кстати, в кювете есть очень отчётливый след её каблука. Я специально на него не наступал. Сейчас покажу его Вам. Около кустов почва мягкая, а дальше под соснами начинается песчаная земля, вся покрытая хвойными иголками. Ходишь, как по матрасу. Там вообще никаких следов не видно.
- Хорошо. Я и хотел убедиться, что она была не в кроссовках и не в тапочках. Ну, а теперь давайте выйдем и пройдёмся, посмотрим, что к чему.

Следователь пару раз неторопливо прошёл в обе стороны и неожиданно заявил:

- А теперь, пожалуйста, отвезите меня назад в отделение.
- А к оврагу Вы не хотите сходить? Там почва глинистая и следы должны быть заметны.
- А Вы их видели?
- Нет.
- Ну, тогда зачем туда идти? Поехали назад… Вам может показаться неожиданным моё очередное «нелепое» предположение, но я думаю, что Ваша супруга дома. Во всяком случае, вчера она была, видимо, дома.
- Когда вчера?
- А тогда, когда Вы бегали по лесу и искали её. А может быть и потом, когда Вы провели ночь на площадке перед нашим отделением.
- Но зачем ей было таким дурацким способом уходить от меня? Мы же так и так ехали домой!.. Ну, хорошо. Ну, допустим, она решила уйти от меня. Хотя это совершенно нелепая версия! Ну, так приехали бы мы домой, и она могла бы заявить: прости и прощай! Ухожу к другому. Вы думаете, я бы её за это убил и потом бы сел в тюрьму? Я что, похож на идиота? – Галахов развернулся на шоссе и поехал назад в Коломну.
- Я не говорил, что она собиралась уйти к другому. Я только предположил, что она может быть дома. Давайте поступим, как уже договорились. Можете сразу, как приедете, позвонить мне – телефоны я Вам оставил – и сказать, дома она или нет. Если она окажется дома, или была там вчера вечером, тогда с Вашего позволения я отправляю Ваше заявление в корзину. Ну, а если я ошибаюсь, тогда с одиннадцатого сентября мы заводим дело и начинаем розыски Вашей супруги.
- Значит, Вы считаете, что жена потопала пешком в Рязань?
- Зачем же пешком? В этом месте буквально метрах в двухстах проходит железнодорожная линия. Вот видите, мы справа проезжаем домики, это станция «Чёрная». Согласитесь, что за пятнадцать-двадцать минут до неё можно спокойно  дойти. Есть и второй вариант: проголосовать. Молодая симпатичная женщина, без вещей, любой водитель остановится. И через пару часов она уже дома. В этом случае, правда, оставался риск, что Вы её можете заметить.
- А почему следы каблуков пропадают? Не могла же она босиком пойти по сосновым иголкам!.. Хотя… Я Вас попрошу: посмотрите, пожалуйста, в кармане за спиной моего сидения. Там должны лежать домашние шлёпанцы.
- А зачем они вам в машине? – спросил следователь, но потянулся рукой в карман чехла, покрывавшего сидение водителя.
- Когда она долго ходит на каблуках, то потом у неё ноги болят, и она часто в машине снимает туфли и надевает эти тапочки. Для отдыха… Есть?
-  Нет, не нашёл. Только бутылка с водой… Ну, вот Вы сами и ответили на один из своих вопросов: куда подевались её следы? Она могла, зайдя за кусты, переобуться и сразу пойти назад, в сторону Коломны. Через километр, когда Вы, наверное, ещё в машине сидели, снова переобулась и пошла на станцию.
- Хорошо. Как версия принимается. Но чтобы она делала, если бы я остановился километрах в десяти дальше?
- А кто предложил остановиться именно здесь?
- Жена… Ну, она всегда, как чаю напьётся, - тёща напоила перед отъездом, - так каждые пять минут ей останавливайся!.. Неужели она на самом деле отправилась домой?.. Но зачем разыгрывать такой сложный спектакль только для того, чтобы попасть в квартиру раньше меня. Для чего? Утром я бы ушёл на работу до вечера и – делай, что хочешь!.. Или ей нужен был вчерашний вечер?! Но ведь я же мог, оставив заявление в милиции, не ночевать в Коломне, а сразу поехать домой? Мог... Получается, что ей нужны были какие-то два-три часа именно вчерашнего вечера?.. Зачем? Бред какой-то! Ума не приложу!.. А как она смогла добраться до Рязани и войти в квартиру, если её сумочка с ключами и деньгами осталась в машине?
- Ну, деньги не проблема. Вряд ли Вы точно сможете сказать, сколько их лежало в её кошельке. А вот, что касается ключей, то Вы правы. Только никаких ключей в её сумочке я не обнаружил.

3.

Всю дорогу до Рязани Галахов гнал без остановки свою «Мазду», одновременно пытаясь разложить «по полочкам» возможные версии происшедшего. У него выходило три варианта.

Первый, на который Галахов больше всего надеялся, но который (и он это чувствовал) был наименее реальным, заключался в том, что жена его жива и здорова и сейчас находится дома. Ну, пусть не дома, а на работе, какая разница? А на столе лежит записка, в которой всё случившееся объясняется самым простым и понятным образом. И сразу ему становится легко и спокойно. Он позвонит в Коломну следователю, поблагодарит его за прозорливое предположение и попросит выбросить своё вчерашнее заявление. Затем примет душ и наконец-то поест. Должна же была Катюша приготовить вчера обед! И все переживания побоку. Кошмарный сон – ничего больше! И даже очень интересно будет узнать объяснение её вчерашнего поступка.

Второй вариант его совершенно не устраивал, но представлялся наиболее вероятным.  А именно: он не находит в квартире никаких следов пребывания жены. Разумеется, в этом случае тоже сразу позвонит следователю. На работу не пойдёт. Обойдутся сегодня и без него. Тем более что уже предупреждал. А позвонит он, пожалуй, своему знакомому - Генке Карулину, который работает в Рязанском УВД. Может быть, тот что-нибудь толковое посоветует. В конце концов, всё происшедшее - по его, милицейской линии.

И, наконец, существовала третья версия, которая представлялась Галахову одинаково нелепой, нереальной и нежелательной. Он обнаруживает, что Катя была вчера дома, но никаких записок нет. Может быть, нет и некоторых её вещей, драгоценностей. Нет и накопленных за последние пару удачливых в смысле заработков лет десяти тысяч долларов. Десять штук зелёных, конечно, не миллион. И чтобы из-за них? Нет, этого просто не может быть…

Варианты приходили один за другим, путались, смешивались, образовывали какие-то дополнительные подварианты… В конце концов, он их просто выбросил из головы, сосредоточившись только на первом: что Катюша написала в записке и как объяснила свой странный побег? Ведь должна же у неё существовать какая-то убедительная мотивировка...

Через час он въехал в свой двор, остановился около подъезда и быстрым шагом направился к дому.

Галахов забыл известную народную мудрость, гласящую, что человек предполагает, а Бог располагает. Забыл, что у него самого уже неоднократно случалось таким образом, что думал и надеялся он на одно, а сталкивался с полной противоположностью.

Поэтому, войдя в квартиру, Галахов долго в недоумении стоял в коридоре. И не столько из-за визуального удивления, сколько из-за возникшей путаницы в мыслях. Подобного варианта он не предвидел и не был к нему готов.

Вся видимая из прихожей часть квартиры была не просто пустой. Она была абсолютно пустой: голые полы, стены и потолки. Даже вместо люстры из потолочного отверстия торчал конец электрического кабеля, раздвоенный наподобие змеиного языка.

Потом Галахов долго и бессмысленно ходил по комнатам, заглядывал в туалет, ощупывал стены руками, включал и выключал воду на кухне.

Вода была. Но всё остальное исчезло.

Вдруг сообразил, что обои в комнатах старые, т.е. те, которые висели до ремонта. Этот факт потряс его больше всего, так как уж совсем не укладывался ни в какие допустимые рамки, а был явно из ряда фантастических. Он ведь сам, своими руками наклеил на них новые обои. Кстати, английские, с «шершавой» поверхностью и рисунком из редких зеленовато-золотистых ромбиков. Отодрать новые обои, не повредив старые, было невозможно. Впрочем, старые обои смотрелись как недавно наклеенные.

Последовал очередной щелчок в сознании: так выглядела квартира, когда два года тому назад они в неё переехали!

Да. Мало ему таинственного исчезновения жены, которое – он так хотел этому верить! – должно было найти какую-то вполне реалистическую интерпретацию. Теперь всё происходящее приобретало не только тревожный, но и фантасмагорический оттенок.

Окружающий мир сошёл с ума? В это трудно верилось. Проще было допустить, что сошёл с ума сам Галахов. Но легко сказать «допустить»! А дальше-то что ему делать?

Он сел на подоконник, удивительно чистый, словно перед его приходом здесь тщательно убрались, и попытался ещё раз всё обдумать и понять.

Жена исчезла. И причём здесь её след на обочине и исчезнувшие ключи? Её нет. Это факт. Порвалась одна из главных нитей, связывающих его с жизнью.

Исчезла вся мебель, все вещи из квартиры. Порвалась ещё одна нить. Галахов теперь не удивился бы, если бы вдруг оказалось, что и квартира уже не принадлежит ему. Здесь, правда, оставалась одна тоненькая ниточка, которая мешала полностью увериться в фантастичности происшедшего и в своём собственном безумии: замок на двери оставался старый, и у Галахова была на руках вся связка ключей.

Итак: нет жены и нет мебели. В голову сразу пришла третья ипостась его существования – работа. Впрочем, там всё должно быть по-старому. Он только вчера вечером звонил своей заместительнице и предупредил, не вдаваясь в подробности, что сегодня может не выйти на работу.

Но это было вчера. А сегодня?

Галахов достал мобильник, машинально посмотрел в окно. Не хватало, чтобы ещё и машина исчезла! «Мазда» терпеливо ждала его у подъезда.

Набрал номер служебного телефона. Ответила его напарница по кабинету Стегнина.

- Привет, Валентина! Там всё нормально? Меня никто не искал?
- Вы куда звоните?
- Да, это я, Галахов!.. Не узнала, что ли? – он почти закричал в трубку и эхо, не находя выхода, бессильно заметалось по пустому помещению.
- Вы, наверное, ошиблись номером.

И гудки, гудки, гудки…

Неужели и эта нить порвалась? Теперь ему только не хватало, чтобы его не узнали родные. Может быть, он и сам уже исчез? Но такого просто не может быть!


4.

Галахов заведовал отделом в Муниципальном информационно-вычислительном центре. Десяток мониторов и десяток молоденьких женщин за компьютерами. Оклад был «смешной», но служба в этом «курятнике» Галахова вполне устраивала, так как он имел возможность заниматься программированием «на стороне», выполняя частные заказы и получая за эту «левую» работу свой основной заработок.

Он ехал в центр, бубня чуть ли не вслух, что не может такого быть, чтобы никто из его сотрудников, с которыми он отработал уже пять лет, его не узнал! Это было бы похуже исчезновения наклеенных и неизвестно как (и почему?) пропавших обоев.

Из коридора в его отдел, состоявший из анфилады кабинетов, в целях профилактики грабежа вела всего одна дверь. Но зато она была двойная: за первой металлической была установлена вторая - решётчатая, которая помимо прочего, закрывалась ещё на громадный висячий замок. Днём, когда все сотрудники были на месте, замок служил своеобразным крючком: его, не закрывая, просто вешали на петли. Посторонние, которым надо было зайти в отдел, стучали по замку, превращавшемуся в этот момент в своеобразный колокольчик. А свои - вынимали его через крупные оконца решётки из петель и заходили.

Именно так Галахов и поступил. Зашёл в первую комнату, закрыл за собой дверь и снова вставил замок в петли. И услышал недовольный возглас:

- Вы почему входите без стука? Это служебное помещение!.. Вам кого?

Возмущалась Маринка, самая молодая и бестолковая из всех операторов. Поэтому её обычно загружали какой-нибудь механической, подстать ей самой такой же бестолковой работой. Сейчас она ксерила какие-то бланки и, не прекращая занятия, громко возмущалась вторжением постороннего посетителя.

Галахову стало ясно уже через секунду: Маринка его не узнаёт, считает за чужого человека и, в общем-то, совершенно справедливо высказывает своё недовольство. Он сам их к этому приучил.

- Простите, Марина Юрьевна. Мне можно увидеть Валентину Петровну?

Маринка изумлённо поморгала ресницами (глазки у неё были, правду сказать, неземной красоты; даром что глупая, как курица) и растерянно кивнула в сторону другого кабинета.

Галахов медленно пошёл сквозь кабинеты, смотря на своих сотрудниц и пытаясь увидеть хоть одно лицо, по которому можно было бы определить, что его узнали.

Шум, поднятый Маринкой, услышали, разумеется, все и провожали Галахова любопытными взглядами. Никто его не узнавал. Или он изменился, или их всех подменили. Или он сошёл с ума, или все вокруг сошли с ума. Выбор был невелик. И явно не в его пользу.

Последний, самый маленький кабинет занимали они с Валентиной. Очень уж хотелось посмотреть на свой стол: вдруг за ним сидит какой-нибудь незнакомый дядя? И что тогда? Галахов сам не знал. После всего происшедшего за последние сутки он уже ничему бы не удивился.

Его стол был пуст. Слава Богу! И письменный прибор его стоит. И знакомые папки…

- Здравствуйте, Валентина Петровна! – Но ему было достаточно встретиться с её обычным взглядом из ряда «Вы мешаете занятому человеку», чтобы сразу понять: она видит его впервые в жизни. – Я, собственно говоря, к Вашему начальнику, к Сергею Валерьевичу.
- Вы к Сергею Сергеевичу? Его сейчас нет, он в Администрации. Часам к трём должен вернуться. А Вы по какому вопросу?
- По личному... Извините, а его разве не Сергеем Валерьевичем зовут?
- Ну, я же Вам ясно сказала – Сергей Сергеевич. Его сейчас нет. Он в Администрации…

Зная Валькину инертность и нудность, Галахов счёл за лучшее не выслушивать по второму разу её объяснения.

- Всё понял. Ещё раз извините. До свиданья.

Выйдя из Центра на улицу, первое, что он сделал, это отыскал свою машину.

И с радостью убедился, что она стоит на месте. «Мазда» была одной из тех нитей, которые ещё связывали его с прошлой жизнью, и количество которых на глазах сокращалось. Теперь надо было проверить оставшиеся.

Он сел на скамейку у входа и достал сотовый телефон...


5.

Это что же такое получается? Кто-то большой и сильный навёл на него моргающую полоску курсора, выделил и нажал «Delete»? Был Галахов, и нет его. За что?

На голодный желудок ему всегда думалось плохо. Пора взять тайм-аут в этой явно неравной схватке. Когда не знаешь, что делать дальше, лучше пойти и поесть. Он так сейчас и поступит. А потом как следует отоспится. И никому больше звонить не станет, тем более что мобильник надо подзарядить.

Галахов сел в «Мазду», и проскандировал вслух намеченные для себя задания, подтверждая каждое слово похлопыванием ладони по рулевому колесу:

- Первое - оставить машину на стоянку. Второе – пообедать. И выпить, чтобы расслабиться. Третье… не на голом же полу мне спать? Третье – купить раскладушку. Четвёртое – пойти домой и выспаться. Самое главное – пятое: ни о чём больше не думать. Никому больше не звонить. И прекрасно, что батарейки в телефоне сели, а зарядного устройства нет! Чудесно, потому что больше никому я звонить не буду. Всё. Баста!  Приступаю к выполнению плана и никого больше не ищу. Ну, их всех к чёртовой матери!

Когда он выходил с автомобильной стоянки, расположенной рядом с его домом, то невольно заглянул в вагончик сторожа, которого отлично знал. Там, однако, сидел усатый кавказец, которого Галахов раньше никогда не видел. Попытка очередной самоидентификации не удалась.

«Доверили козлу капусту, - недовольно подумал Галахов и зашагал в ближайшее кафе. По пути просмотрел портмоне: и деньги и документы были на месте. - Нет. Хрен вы меня так просто удалите! Ещё повоюем».

Над входом в бывшую столовую в духе современных веяний красовалась сделанная славянской вязью надпись «Трактир», в окне которого – в том же современном духе наступающей малограмотности – зазывно белел плакат «Ежедневно бизнес - ланчи». Впрочем, эти ланчи были вполне съедобные, и Галахов нередко пользовался в обеденный перерыв услугами этого по существу больше похожего на ресторан заведения. В нём был небольшой, днём всегда пустовавший полутёмный зал с большим аквариумом, который очень красиво смотрелся в искусственном полумраке. Он заказал эскалоп с картофелем фри, овощной салат, жульен, бутылку минералки и задумался над количеством водки. Чтобы придти и спокойно уснуть, надо взять грамм триста. Но ему ещё раскладушку покупать, а дринкер из него всегда был слабенький. Не хватало в пьяном виде появиться в хозяйственном магазине, где его все знают… Или теперь уже не знают?.. На всякий случай решил так: сейчас - сто пятьдесят, а потом докупит в магазине.

Приступив к еде, немного успокоился. А, выпив, смог наконец-то остановить бестолковую карусель всевозможных вариантов и версий. В углу зала стоял музыкальный центр, звук был тихий, но мощные колонки придавали ему физическую ощутимость - казалось, что даже столешница слегка вибрировала, входя в резонанс с музыкальными волнами. Всё вокруг слегка покачивалось, было сытно и уютно.

Всё прекрасно! И всё будет хорошо! Сейчас купим раскладушечку и бай-бай.

Идти по улице с громоздкой раскладушкой было не очень удобно, но все неприятности познаются в сравнении. Галахов даже засмеялся, почувствовав на своей шкуре всю правдивость этой поговорки. Действительно! Проблема у человека – неудобно идти с раскладушкой по улице. А удобно тебе исчезнуть из этой жизни? А?.. Вот то-то и оно!

Ободрённый своим открытием и уже не комплексуя, Галахов вошёл в магазинчик, торгующий алкогольными напитками. Прислонил раскладушку к стенке и подошёл к прилавку.

- Бутылку «Гжелки», пожалуйста… А у вас есть из холодильника? Отлично! Вот её, будьте добры… Спасибо Вам большое, девушка. Спасли, можно сказать...

Пятидесятилетняя «девушка» приветливо улыбнулась его балагурству. Тоже добрый знак. Он же говорил, что всё будет хорошо? Говорил. Вот так и будет.

Подбадривая себя оптимистическими лозунгами и придерживая бутылку, которая не умещалась в кармане ветровки, Галахов поднялся на свой этаж и, заранее достав ключи, подошёл к квартире.

Дверь была чужая. Тоже металлическая, но обитая красивым коричневым дерматином, с сияющей ручкой под бронзу и двумя незнакомыми замочными скважинами.
Галахов даже не пытался засунуть в них свои ключи. Зачем? Всё логично. В каждом безумии должна быть система. Вот она последовательно и соблюдается. Было бы глупо, убрав его из этой жизни, оставить ему квартиру. В душе он это уже предчувствовал. Как предчувствует тот факт, что если он завтра пойдёт на стоянку за машиной, то её там уже не найдёт.

Ещё раз осмотрел дверь. Новяк! Только сейчас установили. Вон ещё свежие следы только что заметённого мусора.

Позвонить? А зачем? Всё идёт правильно. Кто-то большой и сильный просто в очередной раз нажал клавишу «Delete». Ну, пусть жмёт… Чёрт с ним!

Галахов развернулся и стал спускаться. Без паники и истерики. От них толку всё равно нет, одна нервотрёпка. Хватит психовать. Нет у него теперь и квартиры! Да и хрен с ней…

Спустился в подвал, дверь в который в его подъезде всегда была закрыта весьма условно. И сразу пошёл, пригибаясь, чтобы не удариться о поперечные бетонные блоки, направо. Там в углу должен был находиться так называемый «бомжатник», где собирались то ли наркоманы, то ли пьяницы. В общем, сейчас как раз для него самого местечко. В нём должно быть разбитое окно на уровне земли, которое выходит во двор. Около него и воздух посвежее. Там и расположится.

Зашёл в помещение. Пол оказался усыпанным песком и было не так сыро, как Галахов ожидал. Огляделся. Справа стояла тахта с наваленными на неё матрасами. Перед ним белела эмалированная боковина опрокинутого холодильника, выполнявшая функцию стола. Несколько стульев и ящиков вдоль стен, расписанных безвестным фанатом названиями рок-групп, дополняли незамысловатый интерьер. На тахте кто-то лежал, а на стуле, под окном и на свету сидела женщина с опухшим от длительного пьянства лицом.

- Во, блин! Видишь, господа даже со своими раскладушками приходят! А ты, сука, принесла два пустых стакана и ещё канючишь выжрать! – Раздался с «перин» беззлобный мужской голос. Углядев бутылку в кармане у Галахова, голос стал буквально медоточивым. – А вот у господина с собой есть! Поняла?.. А нам с тобой подлечиться нечем…

На такой доброжелательный приём не откликнуться было бы невежливо.

- Здесь у вас можно временно расположиться?
- Да за ради Бога!
- А выпить у вас сейчас будет. Если стаканы есть.
- Да как же им не быть?

На «столе» моментально возникли два, вдетых друг в друга одноразовых стаканчика.

Галахов, пододвинув свою раскладушку к холодильнику, взял пластиковые стаканы, разделил их и нижний, по его мнению более чистый, оставил для себя. Отвинтил у бутылки крышку, налил полный стакан. Выпил. Оглядел «стол», но закуски не узрел. Женщина чутко уловила его взгляд и сочувственно спросила:

- А у Вас закусочки с собой нет?

Галахов, морщась, отрицательно помотал головой. Сам виноват. Кто ему мешал купить что-нибудь? Налил себе ещё. Теперь как раз грамм триста и получится. Бутылку со вторым стаканом отодвинул в сторону гостеприимного хозяина.

- Вон видишь, господин какую сладость пьёт. А ты… - Мужчина только теперь сел и неторопливо потянулся к бутылке, поглядывая на Галахова.
- Домой, небось, жена не пустила… - продолжала переживать женщина. - Такого человека в подвал отправить! Зараза…

Галахов, отвернувшись, уже отодвигал свою раскладушку к стене. Тяжело повалился на неё.

- Я немного посплю. Хорошо?
- Да за ради Бога… Да спокойненькой Вам ночи... Если что надо, только позовите...

Раздалось бульканье, ворчанье мужика, но Галахов, опьянённый более чем достаточной для него дозой, уже погружался в пьяное забытьё. Успел только услышать бурчанье знакомого голоса:

- Ишь, западло ему из нашего стакана пить… Лох в очках…

«Хорошо-то как, оказывается. Вот для этого, наверное, и пьют, не закусывая. Даже теплей стало».

И он быстро уснул.

6.

Проснулся Галахов от холода, когда ещё было совсем темно, и не сразу сообразил, где находится. Лежал он на песке и без туфель. Его, разумеется, обокрали, и он принял этот факт, как само собой разумеющийся. Действительно, надо быть круглым дураком, чтобы напиться и заснуть мертвецким сном в присутствии двух бомжей.

Ни часов, ни портмоне. Следовательно, без денег и документов. Вот теперь он полностью удалён из этой жизни. Неужели его всё-таки «стёрли»?

Теперь он вообще никто и звать его никак.

Прошёлся ещё раз руками по всем карманам: обнаружил только ключи и носовой платок. Отряхнулся и вытёр грязные руки платком. Болела голова, но это мелочи: сейчас он глубоко подышит свежим ночным воздухом и станет легче.

Вокруг стояла мёртвая тишина. Был, видимо, тот самый предрассветный час, когда чаще всего рождаются и умирают люди. Неужели тот большой и сильный, не выключая компьютер, всё-таки сделал «комбинацию из трёх пальцев» и сыграл заключительный аккорд - нажал одновременно на три клавиши: “Ctrl”, “Alt” и “Delet”?

Как ни боялся Галахов блох, утра ему пришлось дожидаться сидя на вонючей тахте. А когда рассвело, его ожидал приятный сюрприз: около тахты он увидел аккуратно стоявшую пару чужих и сильно поношенных туфель.

«Очень благородно с их стороны, - подумал Галахов. -  А то действительно: пошёл бы сейчас в одних носках по городу, так сразу бы угодил если не в милицию, то в психушку».

Стряхнул с носков песок и надел туфли. В самый раз. Надо же, как ему не повезло, что у них оказался одинаковый размер обуви! Ну, да ладно. Это не самая большая неприятность из тех, которые произошли с ним за последние сутки.

У трезвой головы существует одно пренеприятное свойство – она сразу начинает думать. Ну, вот, идёт он в туфлях по улице и чего ему ещё надо? Можно, конечно, сказать «душ и кофе», но это уже буржуазные замашки. А он теперь пролетарий; тот самый, которому нечего терять. Как писали «митьки» в своём «Евангелии»? - «Не одевайтесь попсово, ибо лишь те счастливы, кому до фени»... Пожалуй, пора ему менять мировоззрение.

В этом вопросе, впрочем, ещё сохранялась одна неопределённость, которую Галахов надеялся прояснить буквально через две-три минуты, когда дойдёт до автомобильной стоянки.

Крутился в голове и ещё один вопрос, пожалуй, даже независимый от предыдущего: а куда ему направиться? Пешком или на элегантной «Мазде», в которой бензина осталось километров на сто, не больше, - всё равно. Куда? К кому?..

Внутрь стоянки Галахов даже не стал заходить, так как был абсолютно уверен в том, что не увидит там своей машины. По логике происходящего безумия, которую он всё время пытался уловить, её быть не должно. Поэтому он и пошёл вдоль забора, поглядывая на капоты стоящих вдоль забора машин. И буквально остолбенел, увидев на своём месте «Мазду».

Теперь его поразило не отсутствие, а наоборот – наличие машины! Это наверняка не случайно. Её оставили специально.

Но почему?

Галахов не торопился бежать к машине. Надо сначала найти ответ на вопрос «почему».

Ответ один: чтобы он ею воспользовался.

С какой целью?

Через минуту Галахов нашёл ответ и на этот вопрос. Вот теперь можно было идти на стоянку.

Сев в машину, он уже как должное воспринял и то, что на заднем сиденье продолжала спокойно лежать сумочка жены. А куда она могла деться?.. Хорошо, что он вчера в сумятице совершенно забыл о ней и не забрал с собой.

Времени впереди оставалась целая пропасть. Галахов достал лежавшие в портмоне у жены деньги. Пересчитал. И себя можно хорошо покормить, и машину заправить. Всё рассчитано с дьявольской точностью. Да, он снова должен был признать, что во всём происходящем безумии присутствовала строгая логика и неумолимая последовательность событий.

Остановился в придорожном кафе на выезде из Рязани. В туалете тщательно умылся, ещё раз отряхнулся. Появившаяся небритость сходила за дань новой моде. Можно было бы купить новые туфли, но зачем? Бомжовские очень уж удобно сидели на ноге.

Потом плотно позавтракал. Заправил машину и даже помыл её в мойке, хотя нужды особой в этом не было. Но его «Мазда» своей верностью заслужила чистоту.

Не торопясь, поехал в сторону Москвы, бросая грустные взгляды на знакомые места. Перед Луховицами остановился на пустынной обочине: дальше с обеих стороны дороги начнётся лес – ну его к чёрту!

Отошёл в сторону. Полоса зелёного ковра между шоссе и неприглядно смотрящимся после уборки урожая полем была не шире сорока метров. Галахов лёг в траву подальше от шумной трассы. Земля холодноватая, но солнце добросовестно пригревало его сверху. Может быть, это стояли последние ясные дни уже ушедшего лета.

Галахов смотрел на облака и негромко разговаривал с кем-то неведомым ему:

- Ну, за что Ты нас так, а? Только жить начали, квартиру купили, работа у обоих хорошая. А Ты прямо на взлёте под корень подрубил!.. Никому ничего плохого не делали. Ребёнка собирались родить… Чем мы провинились перед Тобой?.. Какой смысл во всей этой сложной чехарде с нашим удалением?.. Говоришь, пути твои неисповедимы?.. Это верно. Но к чему быть таким жестоким?.. С другой стороны, почему Ты должен проявлять особую милость именно к нам?…

Затем Галахов снова сел в машину и поехал дальше. После Луховиц сбросил скорость, чтобы не пропустить ТО САМОЕ место. Увидев его, развернулся и затормозил.

Циферблат автомобильных часов показывал 17-06. Галахов сидел, положив вытянутые руки на рулевое колесо, и ждал, что будет дальше. Он был готов ко всему. Если сейчас выйдет из леса Катюша, то они, как ни в чём не бывало, поедут домой. При этом он был уверен, что и квартира их окажется в полном порядке, и на работе его сразу все узнают… Ну, а если не выйдет, то он сам пойдёт к ней... Туда. В лес.

Посмотрел на часы: 17-15. Пора.

7.

Пассажирский автобус «Икарус» отъехал от площади трёх вокзалов в сторону Рязани в 15-00, и целый час с трудом выбирался из перегруженной автотранспортом столицы. Но вырвавшись на оперативный простор, помчался как ракета. Особенно после Коломны на ровном и широком участке трассы водитель выжимал из венгерской старушки всё, на что она ещё была способна. «Икарус», не обращая внимания на окружающую его мелюзгу, нёсся по левому ряду, и редкая иномарка решалась на его обгон.

Поэтому водитель гружённого кирпичом КрАЗа с прицепом, который и сам был далеко не мелкой рыбёшкой на трассе, на всякий случай принял чуть вправо, уважительно оставляя больше свободного места для шоссейного монстра. Следом за «Икарусом», как рыба-прилипала за гигантской акулой, присосался «Жигулёнок», которому очень удобно было идти в форватере за подобным флагманом.

Водитель КрАЗа с сожалением вздохнул: не всем летать птицами по дорогам!

Из окна «Жигулёнка» высунулась детская рука и выбросила обёртку от съеденного мороженного. Подхваченная воздушными потоками, та взмыла планером вверх прямо перед грузовиком, затем сочно шмякнулась о лобовое стекло, оставив белое молочное пятно. Водитель КрАЗа, пытаясь уйти от грязной бумажки, невольно взял ещё больше вправо и, отвлекшись за эти несколько секунд от дороги, просмотрел стоящую на обочине «Мазду». Мощным ударом бампера грузовик кинул её вперёд. Растерявшись, водитель КрАЗа допустил вторую ошибку: резко нажал на тормоз.

Прицеп развернуло, он заскользил боком по обочине, вновь столкнулся с «Маздой», перевернулся и словно железным колпаком накрыл легковушку, засыпав её кирпичом. Какое-то расстояние по инерции волочил её под собой, размазывая по асфальту…

Именно в этот момент кто-то большой и сильный нажал на кнопку «Power».

***
Март 2003.