Глобальные экологические проблемы

 
Б.Б. Родоман

ГЛОБАЛЬНЫЕ ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
(материалы для учебного пособия)

1. Что такое экология?

        Как правило, большинство школьников и даже студентов не может толково ответить на этот вопрос, хотя почти все они знают, что это слово употребляется, когда речь идёт о загрязнении окружающей среды: воздуха, которым мы дышим на улицах, воды в водоёмах; о засорении пустырей и обочин дорог стихийными свалками мусора. Немногие сразу вспомнят, что охрана природы вообще, в том числе и забота о сохранении редких растений и животных, тоже имеет какое-то отношение к экологии. И, наконец, бывают ещё «экологически чистые» пищевые продукты. Но почему «экологически»? Разве не достаточно просто сказать «чистые», вполне съедобные, соответствующие санитарным нормам?
        Экология – наука об отношениях живых существ с окружающим их пространством, со средой их обитания. Зависимостью образа жизни людей от местных природных условий всегда интересовались географы, этнографы, антропологи. Экология животных и растений, изучающая взаимоотношения живых организмов между собой и с окружающей средой, выделилась из биологии в начале ХХ века. Экология человека получила развитие в середине ХХ столетия из-за резкого ухудшения окружающей среды.
        Экология – научная, профессиональная деятельность людей, озабоченных состоянием окружающей среды, а не сама эта среда. Поэтому неправильно говорить «В нашем районе плохая экология», имея в виду загрязнение. К тому же, экологическая наука к изучению загрязнения вся не сводится; есть и другие важные экологические проблемы, например, вырубка водоохранных лесов, нарушение режима грунтовых вод автодорогами, распашка или застройка речных пойм, вытаптывание растительного покрова отдыхающими.
        Экологами называются учёные и другие специалисты, занимающиеся экологией профессионально и на основе научных методов. Остальных людей, которые не являются специалистами, но выступают в защиту природы и окружающей среды, участвуют в экологических акциях, обществах, движениях, надо называть не экологами, а экологистами. Внесение в политическую, хозяйственную, педагогическую и иную деятельность, в художественную литературу и искусство, в публицистику тех или иных экологических идей и мотивов – это экологизм.
        В последней четверти ХХ века, а особенно после Чернобыльской аварии (1986 г.), экологическая тема в нашей стране вошла в моду, без неё не обходилось ни одно серьёзное политическое или хозяйственное мероприятие, однако само понятие «экология» часто искажалось; его пришивали к любому делу там, где это сулило какие-то выгоды. Сегодня можно с уверенностью утверждать, что большинство мероприятий и организаций, в названиях которых содержится «эко-», не имеют с научной экологией ничего общего, а может быть и вовсе вредят экологическому движению.
        Далее мы перечислим и рассмотрим неприятности и заботы, которые выпали на долю людей в наше неспокойное время – так называемые глобальные (всемирные) экологические проблемы.

2. Перенаселённость Земли

        Людей на Земле стало почти семь миллиардов, численность их удваивается каждые 30 – 50 лет. Может ли человечество расти безгранично, бесконечно?
Если собрать всех землян в одну толпу и каждому дать четверть квадратных метра (тесно, но без мучительной давки), то все люди поместятся на квадратном участке длиной и шириной в 40 км (это в полтора раза больше площади города Москвы). Суммарный вес живых человеческих тел – около четверти миллиарда тонн, а масса Земли в тех же тоннах – число 6 с 21 нулём! Казалось бы, эти цифры свидетельствуют о полном ничтожестве человечества по сравнению с несущей его планетой и о безграничных возможностях дальнейшего роста населения.  Однако сфера жизни людей (и всех остальных живых существ), так называемая биосфера – это, по сравнению с громадностью планеты, тончайшая плёнка, как бы налёт плесени или ржавчины на поверхности круглого камня или железного шарика. Всей деятельностью людей биосфера изрядно подпорчена, её  способность поддерживать нашу жизнь подорвана.
        Размеры земного шара нельзя увеличить путем надстройки без разрушения природного ландшафта, т.е. естественного растительного покрова с почвой и водоёмами, с обитающим в этой среде животным миром.  Покрыть всю сушу одним тысячеэтажным небоскрёбом, а леса и поля перенести на его крышу? Направить течение рек внутрь здания с этажа на этаж по пологим дорогам (пандусам), а по их берегам располагать вечнозелёные сады и пляжи? Заставить большинство людей жить в земных недрах и под водой? Вообще отказаться от естественной природы и превратить планету в полый космический корабль, в одну коммунальную квартиру на триллион жильцов? Всё это давно придумано писателями-фантастами и архитекторами-утопистами.
        Ну что ж, скажет кто-нибудь из вас, вот вы (авторы) и сами указали на вероятное будущее, и в нём нет ничего плохого. Наши потомки отвыкнут от голубого неба и никем не управляемого дождя и ветра, они будут счастливы в совершенно искусственной среде, а нам пока существующих остатков природы на наш век хватит. Мы будем по-прежнему строить за городом дачи, ездить к ним на автомобилях, рубить лес, ловить рыбу, охотиться на диких зверей, коптить небо заводскими трубами, но постепенно, уже после нас, всё это изменится, а наши потомки наверняка что-нибудь придумают; у них будут другие взгляды и потребности, а мы не имеем права за них решать.
        Найдутся авторитетные деятели, которые скажут, что наши нынешние представления о многолюдности Земли иллюзорны, поскольку навеяны впечатлениями от жизни в большом городе; на самом деле мы сталкиваемся не с перенаселённостью, а с чрезмерной концентрацией людей в городах. Когда мы толпимся у входа в метро в часы пик или изнываем в автомобильной пробке, то невольно склоняемся к мысли, что людей на свете народилось слишком много и они явно мешают жить друг другу. Но когда всего лишь в ста километрах от центра Москвы мы пройдем в будний день (до начала грибного сезона) по лесам и заброшенным полям 20 км и не встретим ни одного человека; когда пролетим в самолёте над Сибирью, направляясь кратчайшим путём на Чукотку, и на протяжении нескольких тысяч километров не увидим внизу ни одного огонька уличного освещения, то будем вправе утверждать противоположное: «Как просторна наша Земля, как мало на ней людей!».
        Есть мнение, что  пагубной скученности в городах можно избежать путём ликвидации самих городов (дезурбанизации) и перехода к более разумному равномерному расселению. Существует предположение, что городская жизнь – исторически преходящее, временное явление в длинной истории человечества. Наступает постиндустриальная, послегородская эпоха, великая эра информационного общества, когда людям уже не обязательно собираться вместе не только на фабриках и в лабораториях, но даже в офисах и школах; все смогут трудиться дома за компьютерами, управлять издали промышленным производством, транспортом, финансами; потребность в движении и мускульной работе удовлетворять на тренажёрах, а разъезжать по земле только в порядке туризма или развлекательного катания.
        Да, к сожалению, сейчас ещё миллионы занятых трудом давятся в электричках и сидят в автодорожных пробках, но это, мол, происходит от нашей отсталости, неразвитости, это пережиток прошлого. Не мы, так наши дети от нудных маятниковых миграций избавятся и будут жить «нормально»,   в эдакой живописной всемирной деревне.
        Каждой семье – отдельный дом с земельным участком, а каждому взрослому – хотя бы один автомобиль (ну, там ещё и мотоциклы, снегоходы), неплохо и яхту держать на ближайшем море или озере, а почему бы и о своём самолёте не помечтать –  что же здесь невозможного?  Ведь так (и гораздо лучше) живут почти все семьи в «развитых» странах Западной Европы и Северной Америки – не «олигархи» какие-нибудь, а «средний класс». Да что далеко ходить! Так живут уже сотни тысяч москвичей и то же наверное вскоре будут иметь все россияне, а значит рано или поздно все китайцы, афганцы, нигерийцы?
        Не тут-то было! Учёные, которым можно доверять, подсчитали, что для жизни по нормам, считающимся общепринятыми сегодня, в 2006 г., природных ресурсов Земли не хватает. «Хорошо жить» сможет не более одного миллиарда человек (он так и называется - золотой миллиард), а все остальные люди, и особенно те, которые ещё не родились, обречены на нищету, болезни, вымирание. У большинства россиян при нынешнем характере развития общества  мало шансов войти  именно в такой золотой миллиард (выделенный по набору материальных благ), но сами признаки хорошей жизни могут измениться в лучшую для нас сторону. К обсуждению того, что такое «жить хорошо», мы, возможно,  ещё вернёмся.
        Запасов сырья и энергии вне Земли для любых дел хватает в избытке, но к массовому расселению на других планетах человечество ещё не приспособилось, да не готовы и сами планеты  к приёму огромных масс на постоянное жительство – нет там ни подходящей атмосферы с кислородом, ни рек и озёр с пресной водой. Вы думаете, что наука и техника создадут всё это (или какую-нибудь достойную замену) искусственно? Может быть. Но первые жилища на Луне и Марсе и проезд к ним будут чудовищно дорогими и энергоёмкими, и прежде, чем вовлекутся в хозяйство инопланетные ресурсы, земные источники сырья и энергии вконец израсходуются на нужды разросшейся космонавтики. Пока что, к несчастью или к счастью, освоение космоса отстаёт от роста человечества.
        Если люди в огромных количествах расселятся на разных планетах и их искусственных спутниках, то Земля  может стать парком для отдыха и туризма, музеем родины цивилизации. Но рекреационная ёмкость (способность принять и обслужить определённое число посетителей за известное время) у любого туристского объекта ограничена, особенно же у хрупкого естественного, нерукотворного природного ландшафта, который будет интересовать людей-инопланетян в первую очередь. Если людность Вселенной будет исчисляться триллионами, то в очереди на посещение любого престижного объекта придётся стоять почти всю жизнь (хотя её медицина, наверное, продлит до нескольких столетий), но ещё лучше – записаться на экскурсию задолго до рождения (это за тебя сделают родители, а может быть и деды).
        Допуская (мысленно) бесконечный научно-технический прогресс, безудержный рост численности людей и их, вероятно, безграничную способность устраиваться в искусственной среде, мы неизбежно приходим к выводу о возможности для человека когда-нибудь вовсе отказаться от бренного тела, переписать свою душу (психический внутренний мир) на какие-то более долговечные и компактные носители информации и далее жить практически вечно в виртуальном мире. Но мы с вами в этой книжке больше не будем забираться так далеко, а спустимся на землю, вернёмся к современному человеку, состоящему из костей и мускулов, который хочет жить среди красивых вещей и зелёных растений, дышать свежим воздухом и наслаждаться солнечным светом и теплом – как можно дольше. Но, как видите, оказывается, что притязания на здоровую, комфортную жизнь для всех людей с бесконечным ростом населения не совместимы.
        Сознательным уменьшением рождаемости и численности детей в семье рост населения Земли можно замедлить и даже остановить, но на таком уровне, который всё равно будет чрезмерным (судя по нынешним темпам роста – не ниже 10 млрд.). У всех видов животных физиологические способности к размножению безграничны, но численность популяции в диком мире регулируется автоматически. Когда зверей того или иного вида становится  слишком много, они погибают от голода и болезней или поедаются хищниками, которые настигают ослабевших. Остались далеко позади времена, когда человек ежедневно опасался нападения какого-нибудь зверя. Но природа хитра! Для управы над своим «царём» она уже не имеет крупных хищников, но зато неистребимы мельчайшие организмы – микробы и вирусы, а самый страшный из них – вирус иммунодефицита человека (ВИЧ), получивший широкую известность сравнительно недавно, в конце ХХ века. СПИД, венерические заболевания, туберкулёз – это так называемые социальные болезни, вызванные неправильным образом жизни и плохим, несовершенным устройством общества.
        Итак, мы видим, что в человеческом обществе тоже действуют автоматические регуляторы численности, но они уже не чисто природные, а проявляются через известное поведение людей. От скученности, бедности, невежества распространяются болезни, возникают стрессы (психические напряжения), люди становятся раздражительными и злобными, заражаются бредовыми идеями, винят в своих несчастьях других людей (чужих, не похожих на нас), например, иностранцев, представителей другой расы или национальности, приезжих, иммигрантов; неудачники мучительно завидуют счастливцам, бедные восстают против богатых, необразованные травят учёных, бунтари отрицают ценность культурного наследия, хулиганы и вандалы разрушают памятники истории и культуры, начинаются революции и войны, а так как государства в наши дни вооружены невиданным ранее оружием массового уничтожения, к которому уже тянутся террористы, то сами понимаете, к чему это может привести…
Для счастья людей важно не количество населения, а качество жизни. Количество можно и нужно регулировать, применяя противозачаточные средства, сознательно занимаясь планированием семьи. Примерно до конца ХIХ века многодетность ещё была необходима для выживания, сохранения рода, племени, нации, государства, противостоявших разнообразным внешним врагам и природным стихиям, а в семьях крестьян и ремесленников дети были нужны как рабочая сила и кормильцы на старости лет. По мере прогрессивного развития человеческого общества прежние стимулы и мотивы многодетности  отпадают и заменяются сугубо личными. Сегодня женщины рожают детей не для государства и общества, не для промышленности и армии, а как бы для себя, но всё же под давлением обычаев и общественного мнения.
        При старом, традиционном типе рождаемости женщина, выйдя замуж и будучи здоровой, рожает детей одного за другим, нередко – каждые полтора-два года; она может родить их и десять, и двадцать, но многие из них, а у бедных крестьян, пожалуй, большинство, ещё в позапрошлом веке умирали в младенчестве, что считалось вполне нормальным явлением. За счёт оставшихся в живых человечество росло, сначала очень медленно, но с некоторых пор – стремительно.
        Благодаря успехам медицины и соблюдению правил гигиены  темпы роста населения резко усилились. Такой  демографический взрыв в «развивающихся»   странах Азии, Африки и Латинской Америки  в середине ХХ века  объясняется  снижением смертности, особенно детской, при сохранении высокой рождаемости.  В России и Западной Европе демографического взрыва не было. В странах Европы с протестантской религией ещё в ХIХ веке распространился обычай иметь мало детей; из стран, где господствовала католическая церковь, запрещавшая презервативы и аборты, много «лишних ртов» эмигрировало в Америку или погибло в двух мировых войнах (1914 – 1918 и 1939 – 1945 гг.). Благодаря  высокой рождаемости, отмеченной в конце ХIХ и начале ХХ столетий, наша страна (царская Россия и СССР) выстояла и сохранилась после длительного периода жесточайших внешних и внутренних войн, голода и репрессий, но потеряла от этого свыше 60 млн. человек погибшими и тем навсегда подорвала свои «человеческие ресурсы».
        С конца ХIХ века, зародившись в северной половине Западной Европы, стал распространяться новый, современный тип рождаемости, когда наилучшим считается рождение в одной семье двух детей, с уверенностью, что они не умрут в детстве и получат приличное воспитание и образование. Так называемый демографический переход от старого типа рождаемости к новому  уже осуществился в странах Западной Европы и Северной Америки, а также в подавляющем большинстве регионов России  и даже в сверхмноголюдном Китае, но этот процесс не поспевает за общим ростом населения земного шара, так что демографические и связанные с ними экологические проблемы не теряют своей остроты.

3. Истощение природных ресурсов

        Природными  ресурсами называются естественные, не созданные людьми источники жизни и деятельности человека; они дают нам энергию, потребляемую в виде тепла, света или для приведения в действие разных машин; доставляют сырьё для нашего пропитания и изготовления разных вещей. Природные ресурсы бывают невозобновимыми, как нефть, природный газ, уголь, драгоценные металлы и камни, и возобновимыми, как лесная древесина, морская и речная рыба; лес можно не только рубить, но и выращивать, а рыбу не только ловить, но и разводить в прудах, озерах и даже в морях.
        К сожалению, многие возобновимые природные ресурсы стали фактически невозобновляемыми из-за хищнического использования: лесов рубится больше, чем вырастает, и рыбы ловится больше, чем прирастает  путём размножения.  Превышение добычи над естественным приростом означает истощение природных ресурсов. Через несколько десятилетий в мире закончатся запасы нефти, а чуть позже – природного газа. Быстро дорожают натуральные продукты и материалы, заменяясь всякого рода синтетическими веществами. Правда, оптимисты говорят, что в этом нет ничего страшного: металлы и дерево с успехом заменяет искусственная пластмасса (она и дешевле, и легче), на смену горючим ископаемым непременно придут новые, более мощные и дешёвые источники энергии.  Об энергетике поговорим позже, а пока остановимся на материалах.
        Некоторые искусственные вещества,  приготовленные путём синтеза, появились недавно и их действие на людей недостаточно изучено или мало известно широкой публике. Они могут таить в себе разные сюрпризы. Например, даже такие простые и казалось бы невинные продукты деревообрабатывающей промышленности, как древесноволокнистые и древесностружечные плиты, из которых делаются перегородки и мебель, выделяют вредные испарения. На пожарах большинство людей гибнет не от ожогов, а задыхается в ядовитом дыме от горения разных искусственных материалов.
Случилось так, что всякого рода синтетические и прочие весьма искусственные материалы  быстро подешевели и стали достоянием людей бедных; благодаря синтетике даже самые нищие теперь носят блестящие, совсем недавно вышедшие из моды куртки, за которыми пятьдесят лет назад наши соотечественники давились бы в очереди, а нынче этого барахла полно в магазинах «секонд хэнд». Между тем, богачи тянутся к натуральным продуктам, для них престижны шубы из настоящего меха животных, нужны двери и мебель из натурального дерева, не покрытого никакими лаками. Какая-нибудь короткая доска, сделанная из тщательно отобранного, проверенного на разные болезни бревна, скрупулёзно отёсанная до идеальной геометрической правильности, лишённая всяких сучков  и задорин, завёрнутая в плёнку, снабжённая сертификатом (свидетельством) «экологической чистоты», продаётся в гипермаркете и стоит уже не один десяток долларов. Мы приближаемся к ситуации древнего Египта, где деревянные вещи украшались золотом, поскольку древесина была почти такой же драгоценностью, как этот «презренный металл».
        В начале ХХ века рядовой русский  крестьянин носил овчинный тулуп, который тогда был зн;ком принадлежности к низам общества. В те годы извозчики-лихачи покрывали зимой ноги своим седокам пристёгнутой к экипажу медвежьей шкурой. А в центре Москвы медвежатину и разную дичь (мясо) можно было купить на рынке, который так и назывался – Охотный ряд. Чт; продавали и ели в этой части первопрестольной столицы, мы можем узнать из художественной литературы той эпохи, но вряд ли поймём без примечаний и словаря. Полвека спустя так называемые дублёнки сделались для советских людей модными предметами роскоши.
        В военном обмундировании царской России ещё в начале ХIХ века широко применялись лосиные шкуры и медвежий мех. В последние годы царского режима зажиточный крестьянин и каждый солдат имел сапоги из натуральной кожи; её для нужд армии в начале Первой мировой войны заготовили так много, что после революции 1917 г. большевики-комиссары  ещё двадцать лет носили кожаные куртки вместе с суконными шинелями и не нуждались в непромокаемых плащах, так как хорошее сукно воды не пропускает. Затем, в сороковых годах, для красноармейцев, рабочих и крестьян наступила эра телогреек и шапок-ушанок из ваты, кирзовых, а позже – исключительно резиновых сапог. Об истощении каких природных ресурсов идёт речь, если кожа, мех, шерсть поступали от домашних животных? Здоровый домашний скот когда-то пасся на естественных пойменных лугах и в настоящих степях; того и другого в нашей России почти не осталось.
        Самые лучшие и обширные луга были затоплены водохранилищами гидроэлектростанций. Реки Волги фактически больше нет, она заменилась каскадом грязных искусственных озёр. При их устройстве были переселены десятки тысяч людей. Изменение водного режима  привело к резкому сокращению численности осетровых рыб, дающих самую вкусную чёрную икру. Но ещё больше эти осетры пострадали от загрязнения Каспийского моря добываемой там нефтью. Уникальные природные богатства принесены в жертву энергетике, и это при том, что электроэнергия используется очень расточительно, а иногда и многие месяцы просто уходит в землю, как это бывало на гигантских гидроэлектростанциях Сибири. С учетом разного ущерба природе, сельскому, лесному и рыбному хозяйству, «белое золото» оказывается не таким уж дешёвым и неисчерпаемым.
        Использование других, полузабытых альтернативных источников электроэнергии, таких, как ветер,  морские волны и приливы, тормозится большими первоначальными затратами, а также помехами нефтегазовых монополий; выходит, что всем привычнее и проще сжигать драгоценное наследие прошлых геологических эпох, нежели использовать то, что дует и плещется рядом. Однако и альтернативные источники  не безобидны, они кажутся безвредными, пока их мало. При том количестве двигателей, которое может заменить ныне добываемые массы нефти и газа, нарушится естественная циркуляция воздуха в приземных слоях атмосферы, изменится режим прибрежных морских течений. Начнётся разрушение и изменение очертаний берегов. Бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке, но эта истина не останавливает прожектёров, мечтающих об  абсолютно  неисчерпаемых источниках даровой энергии.
        После истощения запасов горючих ископаемых, говорят неугомонные оптимисты, мы научимся лучше использовать атомную и солнечную энергию, а энергия термоядерного синтеза навсегда избавит нас от всяких энергетических кризисов. О таких пустяках, как ветроэлектростанции, тоже можно будет забыть. Мы будем летать вокруг Земли со сверхзвуковыми скоростями, перемещаться в любую точку мира мгновенно (в Москве тебя разложат на атомы, а в Нью-Йорке сделают копию – это называется телепортация), нажатием клавиш перестраивать и менять своё жилище хоть по нескольку раз в день; мгновенно материализовать и получить любую вещь, только что увиденную на экране, и также легко её аннигилировать, т.е. превратить в ничто без загрязнения и следов, и т.д. Но тогда всех землян подстерегает ещё одна грозная опасность – о  ней расскажем в следующем разделе.

4. Перегрев планеты, изменение климата

        Безграничное удовлетворение любых потребностей и прихотей требует использования колоссального количества энергии,  а все её виды в конце концов превращаются в тепло, и это может привести к недопустимому перегреву нашей планеты. Нарушится её тепловой баланс, т.е. равновесие между нагреванием и охлаждением.  Человеческая деятельность приблизилась к пределу, опасному для состояния климата, и многие научные публицисты  полагают, что глобальное потепление уже началось. Об этом якобы свидетельствуют погодные аномалии, т.е. непривычные для данного места явления – слишком частые и сильные ураганы, наводнения и т.п. Хотя они могут быть нормальными и не новыми, если рассматривать достаточно долгий период климатических колебаний – многие сотни и тысячи лет.
       Но, прежде всего, разберёмся с понятиями – не будем путать погоду с климатом. Погода – сиюминутное состояние атмосферы над какой-то точкой земной поверхности, а климат – многолетний режим, выражаемый средними цифрами. Погода капризна, климат постоянен. Погоду трудно предсказывать (прогнозировать) даже на три дня вперёд, а климат известен, предсказан на 99% на предстоящие  несколько лет. Кондиционер в вашей квартире, если он имеется, делает вам погоду, а не климат. Каков климат вашего дома, можно узнать, проводя наблюдения и измерения во всех помещениях в течение минимум одного года, а ещё лучше – пять лет, чтобы охватить годы с разной наружной погодой. Вот так же и для земной атмосферы записывают температуру,  влажность, скорость ветра, учитывают форму облаков,  отражая это на синоптических картах, – наблюдатели-метеорологи; по их данным синоптики составляют сводки и прогнозы погоды. Учёные-климатологи обобщают данные наблюдений погоды за последние сто-двести лет и сравнивают с тем, что наблюдалось за последние 10 – 20 лет. Некоторые выводы учёных внушают тревогу.
       Если температура воздуха на улице или в комнате увеличится или уменьшится на один градус, то мы этого скорее всего не заметим. Если средняя годовая температура местности изменится на один градус за 50 – 100 лет, это уже заметное изменение климата: иными  станут продолжительность залегания снежного покрова и частота случаев оттепелей и заморозков, передвинутся средние даты распускания листьев на деревьях, некоторые дикие растения увеличат или уменьшат ареал (область) своего распространения (местожительства),  а ваша родная местность словно переедет на несколько десятков километров к северу или к югу.
        Если температура воздуха в комнате или на улице изменится на пять градусов, кое-кто наденет свитер или скинет пиджак, куртку. Если средняя  годовая температура изменится на пять градусов, это уже очень серьёзное изменение климата. Если оно произошло за десять тысяч или даже за тысячу лет, то никто из живых существ его не заметит, а все их поколения постепенно приспособятся к переменам, изменяясь или меняя место своего обитания. Но если такое же изменение климата произойдёт за 50 – 100 лет, то оно будет настоящей катастрофой для людей и многих других обитающих на Земле организмов.
         От потепления климата на несколько градусов участятся или переместятся туда, где их раньше не было, ураганы, наводнения, засухи; резко изменится направление тёплых и холодных морских течений, растает часть льдов в Антарктиде и Гренландии,  лишатся «вечного» снежного покрова многие высокие горы, меньше и реже будут замерзать приполярные моря, поднимется уровень Мирового океана, навсегда уйдут под воду нижние этажи домов в таких приморских городах, как Петербург, Лондон, Нью-Йорк, Калькутта и многих других; в Европе исчезнет (станет морским дном) целая страна – Нидерланды (Голландия). И всё это может случиться только потому, что сотни миллионов людей, привыкших к техническому прогрессу и бытовому комфорту, безудержно, неограниченно пользуются своими любимыми машинами, приборами, устройствами – автомобилями, самолётами, холодильниками, телевизорами, искусственными ледяными катками, саунами, аквапарками, ярким уличным освещением.
5. Загрязнение пространства и накопление мусора
       В ХХ веке самым заметным и часто обсуждаемым было загрязнение воздуха и воды выбросами и отходами промышленных предприятий. За последние полстолетия достигнут кое-какой прогресс: научились складировать и использовать в качестве сырья многие  отходы без слива в реки, без выпуска в воздух, без вывоза на свалку; но и мусор со свалки перерабатывать научились тоже. Распространилась идея безотходного производства, когда все отходы используются как вторичное сырьё для изготовления новых вещей, а их производители наделяются разными льготами и привилегиями, частично освобождаются от налогов и т.д. Словом, можно сказать, что теоретически, с научно-технической стороны, проблема загрязнения окружающей среды промышленностью уже решена. Остаются препятствия экономические, политические, культурные, в том числе связанные с коррупцией (продажностью чиновников), с вредными привычками и невежеством населения.
       Уходя из «развитых» («передовых») стран Западной Европы и Северной Америки, грязное производство распространилось в странах «развивающихся» («отсталых»), которые добывают много полезных ископаемых (как Россия) или производят много ширпотреба (как Китай) для мирового рынка с большим успехом.  Но экономический рост в странах «второго» и «третьего» мира нередко происходит только потому, что они расточают свои невозобновляемые природные ресурсы, платят своим рабочим низкую зарплату и не имеют дееспособных профсоюзов, которые по-настоящему защищали бы интересы трудящихся. Иными словами, некоторые страны сохраняют хорошие позиции в мировой экономике тем, что беззастенчиво грабят свою природу и своих граждан.
       У нас в России после спада промышленного производства (связанного с развалом СССР в 1991 г.) на первое место среди загрязнителей воздуха в городах выдвинулся автотранспорт, а в загрязнении воды и суши по-прежнему виновны канализационные стоки с улиц, из жилищ,  и бытовой мусор (так называемые ТБО - твёрдые бытовые отходы). Об автомобилях мы поговорим во второй части этой книжки, когда выйдем в поисках новых экологических проблем на городские улицы, а тема бытового, домашнего мусора будет у нас сквозной и её мы затронем уже сейчас.
       Представьте себе обыкновенное село, каким оно было в средней полосе России в начале прошлого столетия: бревенчатые избы, езда на санях и в телегах, запряжённых лошадьми, навоз в качестве удобрения. Такое домохозяйство почти не давало мусора для окружающей среды. Объедки, если они оставались, несли свинье и курам. Хлеб был священным продуктом, и о том, чтобы его не доесть и выбросить сразу или забыть где-то в углу и довести до зачерствения, – не могло быть и речи.  Бумажки, щепочки сжигались в печи; припасались, накапливались для растопки. Малограмотные крестьяне читали мало и бумага в их обиходе была редкостью. Когда же при советской власти стали навязывать подписку на газеты, то они с большой радостью были приняты колхозной деревней в качестве обёртки, туалетной бумаги и для скручивания цыгарок – самодельных сигарет, набитых махоркой. Газетная бумага горит хорошо и не отравляет воздух так, как сегодняшние глянцевые журналы и рекламные буклеты, поэтому проблемы накопления и сбора макулатуры, а также смешивания груд бумаги с пищевыми отходами в старой деревне не было.
       Крестьяне не покупали в магазинах мясных и овощных консервов – ни в металлических банках, ни в стеклянных. Мясные продукты, картофель, овощи поступали из своего хозяйства. Капуста квасилась и огурцы солились в деревянных кадках. Хлеб ежедневно или через день выпекался дома в русской печи из своего зерна, превращённого в муку на местной мельнице. Покупать приходилось главным образом бакалейные товары; чай, сахар, соль, мыло стояли среди них на первом месте. Закупали продукты большими партиями и увозили на телеге.  Вес упаковки и тары по сравнению с весом чистого продукта был ничтожным.
       Сахар продавался в виде больших, твёрдых сахарных голов. Их дома кололи специальными молоточками и дробили щипцами. Твёрдый кусок сахара нельзя было разгрызть, он таял во рту долго - сам по себе и при питье чая вприкуску. Быстрорастворимого кускового сахара не было, он появился в СССР только в середине ХХ века. В первой половине этого века  цельные сахарные головы вышли из употребления и заменились в розничной продаже изготовленным из них колотым (маленькими неправильными кусками) и пилёным (в виде кирпичиков), но таким же твёрдым сахаром.
       Самой распространённой оптовой тарой были  не ящики и коробки, а мешки из рогожи, использовавшиеся многократно. Нарезаемые и сыпучие товары (например, сухофрукты, рис, пилёный сахар, леденцы, мелкие пряники) отпускались в лавке на вес, заворачивались в обёрточную бумагу продавца,  насыпались в мешочки  покупателя (в них же они хранились и дома). В фабричной расфасовке продавались очень немногие товары. Красивые жестяные коробки из под чая и конфет  не выбрасывали, в них дома всегда было что положить.
       Чай долгое время был для многих  крестьян предметом роскоши. Вместо него чаще употреблялись отвары из местных растений (больше всего – из мяты и липы). Крестьяне гнали самогон, варили пиво, делали квас и морс, готовили компот из своих плодов – вишен, слив, груш, яблок.
       На Руси издавна укоренился обычай пить водку в кабаках и трактирах Одна из причин этого – первоначальная дороговизна стеклянной посуды. Спиртные напитки отпускались распивочно и на вынос. Распивочно – значит наливали в стакан или кружку известного объёма из крана у бочки или из ковша, опускавшегося в ведро с водкой или в бочку с вином, а покупатель тут же это выпивал. На вынос – значит наливали из мерного ковшика   через воронку в принесённую покупателем большую бутылку или жбан. Таким же образом, через воронку, наливали в лавках растительное масло и керосин. Посуда, применявшаяся для различных продуктов, постоянно хранилась в доме. В ходу были бутыли до 10 л и более.
       Как видно из нашего обзора, изготовление и приобретение разнообразной еды, напитков и хозяйственных товаров в крестьянской семье не сопровождалось постоянным накоплением ящиков, коробок, пакетов, бутылок, банок. Ни в доме, ни во дворе, ни на улице или в каком-нибудь сарае на задворках не надо было ежедневно откупоривать бутылки, а потом сохранять их для сдачи приёмщику  или небрежно швырять куда попало, разбивать об асфальт (которого в старой деревне не было) или об камни, как это делают в наши дни хулиганы. Деревенские ребятишки всё лето бегали  босиком, что было бы невозможно, если бы везде  валялись осколки стекла.
       Помои (грязная вода после вымытой в ней посуды, а вовсе не твёрдый мусор!)  сливались в устроенную в углу двора помойную яму, густо заросшую бурьяном. Содержавшиеся в помоях жиры и белки потреблялись и разлагались микроорганизмами. Отфильтрованная почвой и  биологически очищенная вода смешивалась с подземными грунтовыми водами,  пополняемыми дождём и тающим снегом, и, пройдя под землёй долгий путь, длившийся многие месяцы,   изливалась на крутых склонах у реки или в овраге в виде родников чистой воды, которую можно и нужно пить в сыром виде.
       Из-за отсутствия автотранспорта и прочих топливных машин не попадали в почву нефтепродукты – бензин, дизельное топливо, смазочные масла и т.п. Мыльная вода, поступавшая в помойную яму из избы или в реку, озеро из бани, не содержала синтетических моющих средств, с которыми природа не справляется в наши дни.
      Во дворах у крестьян не было отдельно стоявших уборных (нужников); устройства для этого дела были в задних частях изб (крытых дворах) совмещены с помещениями для скота. Там человеческие экскременты смешивались с навозом и с ним поступали на поля в качестве удобрений. Окружающая среда в деревне не загрязнялась стройматериалами. Все брёвна и доски рано или поздно становились дровами (при разборке старых построек) или сгорали при пожаре, равно как и кровля из соломы или дерева (гонта, дранки). Осколки кирпича, керамической посуды, кровельной черепицы, наружная обмазка глиной и меловая побелка хат (южнорусских и украинских изб) не вредили природе, а, напротив, служили плодородной почвой, о чём свидетельствует пышная растительность на руинах кирпичных зданий. Да и ржавеющее железо для почвы не столь уж вредно по сравнению с современными пластиками. В качестве кровли даже для сараев и будок не употреблялись шифер, рубероид и толь.
      Мы рассказываем  об этом не для того, чтобы как-то идеализировать давно исчезнувший крестьянский быт, и не предлагаем ему подражать. Хотя, конечно, кое-что можно принять к сведению, намотать на ус, например,  при устройстве так называемых экологических поселений, где некоторые горожане, порвав с городским образом жизни, поселяются «в гармонии с природой», ведут «натуральное хозяйство»,  потребляя лишь то, что выращивают сами (есть такие эксперименты в наши дни). Но мы  не зовём наших читателей ни в какие экологические общины и секты, а только хотим  наглядно показать, почему раньше не было проблемы бытового мусора и откуда она появилась.
      Проблемы большого загрязнения окружающей среды бытовым, домашним мусором потому и не было, что ещё сто лет назад наша Россия была страной деревенской. В начале прошлого, ХХ века  в городах проживало только 14% россиян (сегодня 75%), а в многоэтажных домах со всеми удобствами (ватерклозет, канализация и т.п.) только 2% (сегодня 55%). При этом в малых, уездных городах большинство обывателей жили почти как в деревне, в таких же избах, держали коров и лошадей, заготавливали сено, имели  сады и огороды. Неразделённая смесь пищевых отходов и тары не поступала  из домохозяйства на городские свалки, потому что в пределах двора  объедками пользовались домашние и околодомашние (полудикие) животные (включая птиц и насекомых); не покупалось такого, как сейчас, количества продовольствия в мелкой расфасовке, упакованного в картон, бумагу, плёнки; не было полиэтиленовых пакетов и бутылок, напитки не наливались в пакеты.
      Представим теперь, что в наше время в деревне, ещё не полностью превратившейся в дачный посёлок, живёт пенсионер, круглый год или только летом. К нему приезжают дети и внуки – на выходные дни, в отпуск, на каникулы. «Обмен веществ» с окружающей средой у этого полудеревенского жителя почти такой же, как и в большом городе. В сельском магазине или приезжающей автолавке продаются  почти те же продукты. При отсутствии в доме водопровода и канализации приготовление пищи и мытьё посуды становится тягостной вознёй для тех, кто привык к полноценным городским удобствам. Поэтому нужда в концентратах и консервах при сезонно-дачной жизни в деревне бывает даже выше, чем в городе.
      Наш житель, как правило, не держит скота, но заготавливает плоды сада и огорода. Для этого ему требуется множество стеклянных банок с металлическими и полиэтиленовыми крышками. От повседневной жизни в деревне поступает в окружающую среду огромное количество ящиков, коробок, пластиковых бутылок, бумажных мешков, синтетических сеток и лент, упаковочной бумаги и картона, жестяных и алюминиевых банок. Печка в избе, зачастую переоборудованной в дачный дом, топится не каждый день или вообще летом  не топится,  отчасти заменённая электрической или газовой плитой. Всего горючего мусора ни в доме, ни во дворе не сжечь, да и негорючий  весь возле дома  не закопаешь, вот и выбрасывают его где попало или на стихийных, разрозненных свалках, не разрешённых никакими властями и не проверяемых санитарной инспекцией.
      В автомобиле нашему пенсионеру привозят из города кое-какие вещи, да и его самого родственники возят тем же транспортом. Машину моют в деревне, набрав воды из реки, озера, колодца. Использованная грязная вода, содержащая частицы топлива, смазочных масел, краски, стекает в лужу, просачивается в почву и в реки. Автомобиль от езды в деревню по плохим дорогам быстро изнашивается и сам превращается в мусор, его выводят на окраину деревни или подальше  в лес, там он и остаётся ржаветь и гнить.
      Мы выехали за город подышать свежим воздухом и полюбоваться пейзажем, мы поднимаем глаза к небу и к вершинам деревьев, но когда опускаем взор, то видим под ногами всё тот же мусор: тут и тряпьё из синтетических материалов, и куски кровли, и сломанные пластиковые игрушки; всё это не думает гнить и разлагаться.
      Заборы, густая трава, деревья скрывают мусор и не дают ему равномерно перемещаться по поверхности земли. Но видели бы вы, что творится в тундрах и сухих степях! Людей там мало, а мусор бросается в глазах. В учебниках ещё можно встретить диковинное растение – перекати-поле: шарообразный куст, оторвавшийся от почвы, гонимый ветром, катится в виде клубка, рассеивая семена. Увы!   Теперь в  степях Калмыкии и Казахстана видно  другое: господствующие «растения» там – перекати-газета, перекати-ящик, перекати-тряпка. И то же наблюдается на ровных, обширных морских пляжах. В местах стационарного (без путешествий) приморского туризма эти пляжи поделены между гостиницами, на них попадаешь, имея пропуск или ключ от пляжной калитки, там регулярно убирают мусор, приносимый отдыхающими и морем, но за пределами отелей, на «диких» пляжах, можно бесплатно барахтаться в воде или валяться на грязном песке вместе с разнообразными отбросами.
      После 1991 г., с введением денежно-рыночной экономики, нас поразило изобилие товаров. Разнообразные пищевые продукты одного рода зачастую различаются по вкусу и качеству меньше, чем по виду упаковки. Оформившие её дизайнеры, живописцы, фотографы  хорошо поработали на мусорную свалку. Нередко объём коробок намного превышает размеры уложенного в них продукта. Покупатель хватает огромную коробку конфет, а их там лежит каких-нибудь 12 или 20 штук. Формально, юридически, здесь нет обмана: на задней или боковой стороне коробки мелким шрифтом указан чистый вес конфет, каких-нибудь 150 – 200 г, но ведь в коробку такого размера можно уложить килограмм шоколада, и в этом заключается маленький психологический трюк. Конечно, получатель не ожидает даже половины килограмма, но всё же он бывает слегка разочарован; конфеты уложены в свои красивые золотые гнёздышки  гораздо реже, чем этого требует технология их хранения.
      Не принять ли закон, запрещающий подобные фокусы? Избыточная тара – это загромождение дорог лишними грузовиками и выхлопными газами, увеличение числа аварий и их жертв, новые расходы на перевозку, складывание и переработку мусора. Прекрасная бумага и картон сделаны из древесины, из российского леса, быть может из того самого, в котором ещё недавно жили ныне исчезнувшие звери и птицы; из леса, где вы или ваши родители собирали грибы и ягоды. Придя с надеждой на то же место, вы обнаружите там захламлённую вырубку или, того хуже,  зловонную свалку. Стоит ли ваше минутное удовольствие от конфет этих ужасных потерь?

6. Переработка мусора и безотходное производство

        Идеальным образцом безотходного производства служит вся окружающая нас природа. Всем известен круговорот воды, описанный в школьных учебниках. Важнейший круговорот веществ осуществляется в цепях питания  всех живых организмов. Среди них различаются: 1) продуценты (первичные производители живого вещества), главным образом растения, которые растят свою массу за счёт солнечной энергии, усваиваемой при фотосинтезе; 2) консументы (потребители) – таковы все животные, травоядные, плотоядные и всеядные (в том числе люди), которые питаются растениями и/или другими животными; 3) редуценты (восстановители), использующие  трупы, гниющие останки, экскременты других живых существ.
        Не съеденные остатки живых существ накапливаются в почве, делая её плодородной, а отчасти, в результате сложных геологических процессов, попадают в глубокие недра и превращаются в горючие полезные ископаемые – уголь, нефть, газ. Растения «питаются» углекислым газом, который животные, дышащие кислородом, выделяют при дыхании. Главные производители кислорода на Земле – растительный покров суши и океанический фитопланктон (взвешенные в толще воды растения, главным образом микроскопические водоросли). Огромными хранилищами, запасниками необходимых для жизни веществ служат океаны и атмосфера.
        Природа не любит резких границ, все куски окружающего нас пространства тесно взаимосвязаны; деление поверхности земли на моря  и океаны, континенты и острова, страны и регионы изменчиво и условно. Но есть одна строго определённая большая вмещающая всех нас пространственная система – так называемая биосфера – приповерхностная оболочка земного шара, наполненная жизнью. Биосфера получает тепло от солнечных лучей и от остывающих (вот уже несколько миллиардов лет) земных недр, она постоянно отдаёт тепло в окружающий космос, но эти процессы настолько уравновешены (сбалансированы), что придают  биосфере удивительное постоянство, большую устойчивость. Биосфера живёт как практически бессмертный единый организм, неустанно работает, как некоторый вечный двигатель, обеспечивающий наше с вами существование. До какой степени человеческая деятельность может нарушить, погубить эту систему или, наоборот, скорее погибнет человечество, а биосфера, жизнь на Земле сохранится и без нас – этот вопрос пока остаётся открытым. Ввиду такой неясности будущего нам следует обращаться с окружающей природой очень осторожно.
        Способы безотходной человеческой жизнедеятельности давно отрабатываются в космонавтике – в наземных лабораториях и на летающих орбитальных станциях. Первоочередная цель исследований – уменьшить потоки грузов между Землёй и пребывающими на орбите космонавтами. Если корабли с живыми людьми полетят когда-нибудь к далёким звёздам, за пределы Солнечной системы, то каждый корабль должен стать маленькой биосферой, где даже отбросы и выделения человека тщательно сохраняются, очищаются, перерабатываются, становятся компонентами регенерированных (восстановленных) пищевых продуктов и воздуха.
        Для повседневной  деятельности на Земле  безотходное производство – недостижимый идеал, но осуществимо малоотходное производство, и в этой сфере уже достигнуты большие успехи. У истоков промышленности, перерабатывающей вторичное сырьё, стоим мы сами – простые граждане, жильцы городских домов и пригородных дач. Мы поставляем это важнейшее в наши дни сырьё, от нас во многом зависит его качество, т.е. пригодность, удобство для переработки. Но прежде чем углубиться в эту тему, опять заглянем в недавнюю историю.
В многоэтажных городских домах, построенных в нашей стране в конце ХIХ и начале ХХ века, у каждой квартиры имелось два выхода на две разные лестничные клетки – парадный ход и чёрный ход. Эти коммуникации для людей и вещей были разделены, как артерии и вены в организме. По парадной лестнице, как правило, пологой и красиво оформленной, поднимался в дом хозяин (съёмщик) квартиры, члены его семьи и гости; при этой лестнице сооружался электрический лифт.   По чёрной лестнице,  дверь на которую открывалась из кухни,  сновала прислуга,  вносили в квартиру дрова, уголь,  керосин и конечно же,  закупленное прислугой продовольствие, выносили мусор.
        Квартира делилась на две половины; на кухонной половине жила прислуга (как минимум, одна кухарка, горничная, в советское время называвшаяся домработницей). Бывало, что и к прислуге приходили  (с разрешения хозяев) гости, например, родственники из деревни – они поднимались по черной лестнице. Эта лестница была круче, теснее и грязнее, чем парадная; несмотря на хорошую вентиляцию, предусмотренную строителями, чёрный ход был наполнен специфическими запахами. Семья квартиросъёмщика ежедневно питалась не на кухне, а в специальной комнате - столовой, где посередине стоял большой стол, рассчитанный на 12 персон.  Еда вносилась прислугой в столовую в тарелках и суповых чашах, из которых суп уже за столом сразу разливался по тарелкам; никаких сковородок и кастрюль в столовой не было. Отец семейства как правило не заходил на кухню;  домашним хозяйством ведала его жена, руководившая прислугой; а вот детишек кухня  постоянно манила, они забегали туда нередко.
        После революции 1917 г.  обитатели доходных городских домов были уплотнены: их семье оставляли одну комнату в занимаемой ими квартире, а в остальные комнаты вселяли совершенно посторонних людей. Кому-то из вселённых туда трудящихся достались просторные хозяйские апартаменты с лепниной на потолке, а кому-то комнаты и чуланы для прислуги. В образовавшихся больших коммунальных квартирах (нередко вмещавших более десятка семей) оказались люди из разных социальных слоёв – бывшая буржуазия, интеллигенция, служащие, рабочие, недавние крестьяне, в том числе приехавшие из далёкой провинции. Они конфликтовали,  нередко дрались, подсыпали друг другу в кастрюли разную гадость, но всё же организовывали какое-то самоуправление. За порядком в квартире следил выбранный жильцами староста и он же отвечал перед домоуправлением за правильную эксплуатацию жилья и поступление квартирной платы.
        До середины ХХ века люди в дождливую и слякотную погоду надевали поверх ботинок резиновые галоши (калоши – по правописанию той эпохи). При входе с улицы в парадный подъезд   галоши снимали и оставляли в холле под присмотром швейцара (по-нынешнему – вахтёра) или вообще без присмотра, складывали их в калошницу - открытый шкафчик, стеллаж с гнёздами.  При советской власти галоши стали красть, их уже нельзя было оставлять внизу, в них поднимались в квартиру, однако и тут из-за вороватости или враждебности соседей старались не оставлять в коридоре, в передней, а входили полностью обутыми в комнату и только там окончательно вытирали ноги и разувались. Таким образом обувь сделалась главным загрязнителем наших лестничных клеток, лифтов и квартир. Она выполняет эту функцию и сегодня, поскольку галоши в городской жизни не употребляются, а обувь не предназначена для многолетнего использования; её, стало быть, не нужно особенно беречь; в частой замене обуви под влиянием изменчивой моды заинтересованы производители.
        Когда дома,  построенные  для расселения семей с прислугой в отдельных квартирах, превратились в конгломераты коммунальных квартир, это повлекло за собой множество санитарных проблем. За состоянием чёрных ходов жильцы и управдомы перестали следить, ведущие в них двери заколачивались и замуровывались; в первую очередь закрывались входы с улицы,  тогда как лестничные площадки ещё использовались в качестве прохладных кладовых при квартирах.  В домах послевоенной «сталинской» постройки (1946 – 1953) от отдельной «чёрной» лестничной клетки архитекторы  отказались, но единственная лестница на первом этаже имела два противоположных выхода: один  как бы парадный в сторону ближайшей улицы, а другой как бы чёрный во двор. В наши дни в таких домах работает один вход, снабжённый кодированным замком и/или домофоном, а второй выход закрыт. Обычно подъезд жилого дома открывается во двор. Вход в жилой дом с улицы, особенно, если эта улица одна из главных, стал большой редкостью; это теперь привилегия всякого рода учреждений.
        В  жилых домах дореволюционной постройки парадный ход всегда выходил на улицу, а чёрный во двор. После  заколачивания чёрного хода в таких домах стали выносить мусор через парадный подъезд. Теперь представьте, как хозяйка в халате и домашних тапочках выходит с грязным ведром на асфальт улицы Горького (ныне опять Тверская),  проспекта Мира или Ленинского проспекта, огибает дом по улице вокруг переднего фасада и несёт своё ведро в глубь двора, чтобы опрокинуть его в огромный мусорный ящик, сколоченный из досок. Ветер подхватывает лежащие в ведре бумажки и луковую шелуху, разносит их и по двору, и по московскому «правительственному» проспекту. Понятно, что долго мириться с таким безобразием было нельзя.
        Поэтому большим прогрессом и облегчением быта стало появление  в середине ХХ века мусоропроводов - во всех вновь построенных домах и в большинстве старых домов. Но и мусоропровод принёс новые санитарные проблемы. Во-первых, загрязнение части лестничной площадки перед мусоропроводом, а иногда и всего лестничного марша, по которому несут  ведро вниз к  его  отверстию. Во-вторых, мусоропровод – это ещё и тараканопровод; он и при отсутствии межквартирных щелей хорошо объединяет всех жильцов, сделавшихся подданными одного тараканьего царства. А в третьих, что оказалось главным в наши дни и о чём не подумали раньше – мусоропровод не способствует предварительной сортировке  мусора в квартире.
Следующей революцией в нашем быту стало появление в 70-х годах ХХ века полиэтиленовых плёнок и пакетов. Первоначально эти пакеты были многоразовыми, их часто стирали, а потом сушили на балконе или в лоджии, прикрепив к верёвке бельевыми прищепками. Лишь в самом конце прошедшего столетия россияне научились пользоваться  одноразовыми пакетами для сбора мусора, устилая ими мусорные вёдра и баки. Это способствовало некоторому очищению лестничных клеток и дворов, но ещё не позволило сортировать мусор в квартирах.
        Для надлежащей сортировки мусора нужны по крайней мере три или четыре типа контейнеров, различающихся по цвету всего корпуса или по маркировке – для пищевых отходов, для бумажных  изделий, для  металла, для стекла и керамики. Но иметь четыре мусоропровода – это нереально; иными словами, невозможно переоборудовать существующие дома таким образом.  Выходит, что от мусоропроводов лучше вообще отказаться, а надо выносить (и вывозить на лифте) мусор в пакетах и складывать его в контейнеры или выставлять на тротуаре. Не все дворы приспособлены для въезда мусоровозов, да и шум от их работы мешает жильцам. В старых исторических кварталах европейских городов с очень узкими улицами и крохотными, а то и вовсе отсутствующими дворами все тротуары уставлены мешками с мусором – зрелище, скажем, далеко не эстетичное.
        С  сортировкой мусора самими жильцами на первых порах случается то же, что с сортировкой писем. Во второй половине ХХ  века  в разных странах, в том числе и в СССР, поставили два вида почтовых ящиков – наряду с привычными синими ещё и красные – для писем местных, внутригородских. Но если хотя бы небольшая часть граждан опускает письма не в тот ящик, их всё равно надо оттуда вылавливать, так что всякий смысл предварительной сортировки пропадает. А в некоторых странах (кажется, в Латинской Америке)  наблюдалась такая картина: люди аккуратно складывали письма в два ящика, но приходил рабочий и всё бросал в один мешок. В конце концов и наша почта отказалась от красных ящиков.
        После введения раздельных контейнеров обычно наступает разочарование и трудности от того, что люди ими неправильно пользуются. От раздельного складывания мусора население охотно отказывается, но потом к нему опять возвращаются. Нововведения приходят в наш быт неоднократно, наступают и откатываются волнами до того, как «затопят» нас окончательно. К примеру, турникеты с жетонами для входа в метро повсеместно существовали в Москве ещё до Великой Отечественной войны (1941 – 1945), но после войны мы много лет пользовались бумажными билетами, которые контролёры не только надрывали при входе на станцию, но иногда (крайне редко) проверяли даже в вагонах. Через несколько десятилетий опять поставили турникеты с жетонами,  которые вскоре сменились опусканием монеты; в конце концов перешли к электронным карточкам. И нынешнее внедрение турникетов в наземном общественном транспорте  на первых порах привело к полному абсурду: люди входят в одну узкую дверь, а выходят в две или три широкие; ломается прежний график движения, провозная способность транспорта уменьшилась. Понятно, что  множество российских городов от этой системы откажется, но пройдёт ещё несколько лет, и она будет усовершенствована. Вот так же и в сфере экологии любое новшество прививается не сразу. 
        Допустим, что все граждане научились культурно избавляться от мусора, промышленность по его переработке процветает и общество шагнуло далеко вперед по направлению к малоотходному производству. Означает ли это, что важнейшая экологическая проблема решена? Отнюдь нет! Если мощные, влиятельные отрасли хозяйства перерабатывают вторичное сырье, значит они заинтересованы, чтобы этого сырья, в том числе мусора, было больше.
        Аналогично, врачи платной поликлиники и могильщики заинтересованы в увеличении заболеваемости и смертности, а судьям и полицейским выгоден рост преступности. Любой борец со злом, получающий за свою борьбу сдельную оплату или прибыль,  заинтересован и хочет, чтобы этого зла было больше, ибо таковы неумолимые законы рыночной экономики.
        Переработчики вторичного сырья заинтересованы в том, чтобы вещи служили людям недолго, чтобы их поскорее выбрасывали;  а у нас в очень криминализованной стране сбором вторичного сырья стимулируются массовые кражи, например, проводов с линий электропередачи, дорогих приборов из машин и лабораторий, алюминиевой посуды из квартир, бронзовых статуй с городских площадей; становится очень выгодным продавать на металлолом уникальные музейные  образцы отечественных кораблей, самолетов и т.п. Многие готовые изделия легально и нелегально экспортируются из России в качестве вторичного сырья. Один директор завода хвастался, что производимые у него трактора и комбайны, а также плуги и лопаты, охотно покупают в самых передовых странах; но он не знал, или умолчал о том, что эти изделия куплены как металлолом (в дурацком положении оказались работницы, которые эти машины только что тщательно выкрасили).
        Вторичным сырьём для более «развитых» стран становится  и сам человек, если речь идёт об экспорте человеческого биоматериала (например, тканей тела или пересаживаемых органов).  Музейная статуэтка из эпохи бронзового века для вора и вандала лишь средство заработать на несколько бутылок пива или на дозу наркотиков.  Мы видим, что полная утилизация сырья ведёт к превращению в отходы значительной части даже драгоценного культурного наследия. Но главный урон окружающей среде возникает оттого, что в оборот вовлекается слишком много вещества и энергии по сравнению с тем, чем люди могли бы довольствоваться, если бы умерили потребление вещей.
        На бытовом уровне время от времени всплывает один и тот же вопрос: чт; лучше,  – не сорить вовсе или сорить, но вовремя и быстро убирать?  В нашей стране отношение к этой проблеме периодически изменялось. В советское время всюду висели надписи  «Не сорить», а детей приучали к аккуратности изречением «Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят», и призывом «Не сорите, уважайте труд уборщиц». Существовали «священные»  места, где самые наглые хулиганы не смели нарушить чистоту,  –   например, метрополитен. Человека, бросившего на мраморный пол метро хотя бы окурок или обёртку от конфеты,  не говоря уже о бутылке или банке, просто невозможно было представить (при том, что улицы наших городов и посёлков никогда не были слишком чистыми).
        По этому пути, т.е. максимальному воздержанию от засорения, пошли некоторые страны; например, в Сингапуре можно заработать за брошенный окурок штраф более сотни долларов. С другой стороны, есть большие зарубежные города, где прохожие безнаказанно швыряют мусор под ноги, нисколько этим не смущаясь, а молодому уборщику опытные коллеги советуют: «Когда метёшь, иди только вперёд и не оглядывайся». Если он оглянется, то сразу увидит, что мусор опять накидали, как будто вся его работа пошла насмарку. Иди и мети без конца, до самого окончания твоей смены, и так круглые сутки.
        Сейчас люди во всём мире, да и у нас в России, стали более раскованными, многие склонны понимать свободу как вседозволенность и безнаказанность, а право сорить где попало для них нечто вроде неотъемлемых «прав человека». «Почему я должен думать о чистоте? Пусть этим занимаются специалисты, это их работа. Уплатив за коммунальные услуги в своём доме,  купив билет в кинотеатр или для проезда в электричке,  приобретя товар в супермаркете, внеся плату за обучение в какой-нибудь школе, я тем самым оплатил труд всего персонала, который обслуживает меня в этих заведениях и помещениях. Если мы будем слишком уважать труд уборщиц, то часть их придётся уволить, они останутся без работы. Уборка мусора, как и всякая другая индустрия, даёт людям рабочие места, оживляет экономику».
Ну, а вы, дорогие читатели, согласны с таким ходом мыслей?  Готовы ли вы постоянно жить на мусорной свалке? Или, всё-таки, лучше не допускать появления грязи, чем убирать её там, где она уже накопилась?

7.  Загрязнение среды и расслоение общества

        У темы «Сорить или не сорить» имеется интересное, далеко идущее продолжение. С загрязнениями окружающей среды, вообще говоря, можно бороться на трёх уровнях, т.е. в трёх местах, рассматриваемых на теоретической модели.
        1. На уровне источника (генератора) загрязнений: не выпускать грязную воду, дым, газы за пределы завода, фабрики, а там же их перерабатывать; возвращать воду после очистки в те же цеха, лишь восполняя из внешнего водопровода  неизбежные небольшие потери; устраивать в загородной  местности, среди живописного природного ландшафта, экологически автономные домохозяйства, которые получают электроэнергию от облучения крыш солнцем и от ветра, а мусор свой тут же перерабатывают и отчасти сжигают, пополняя свои резервуары энергии (такие дома пока существуют только в виде опытов).
        2. На уровне передатчика, переносчика (транслятора) загрязнений – когда приходится иметь дело со всякого рода транспортом, искусственным и природным: не пользоваться одними и теми же реками, каналами, с одной стороны, для питья, а с другой - для мойки вещей и слива помоев (к этому человечество пришло давно, но не везде и не сразу); изолировать грузовые транспортные потоки от пассажирских, пешеходов от автотранспорта, шумные автомагистрали и скоростные железные дороги от окружающего ландшафта и т.д.
        3. На уровне приёмника, получателя  (реципиента) загрязнений: защищать от воздействия шума и грязи отдельных потребителей: производить для них домашние фильтры для водопроводной воды,  кондиционеры для комнатного воздуха и т.д., а в конце концов носить на улице марлевые повязки и противогазы.
Существуют два разных подхода к осуществлению всякой человеческой деятельности – коммерческий и социальный. При коммерческом подходе  считается естественным, что каждый предприниматель, производитель, продавец стремится к максимальной прибыли, а свободный рынок всё так уравнивает, что в конце концов воцаряется какая-то оптимальная гармония. При социальном подходе государство обуздывает алчность частных собственников и  при помощи налогов перераспределяет  доходы в пользу малоимущих, защищает слабых и бедных, заботится о подрастающих и уходящих поколениях (занимается социальным обеспечением).
Не надо быть особенно умным, чтобы догадаться: для решения экологических проблем надо сочетать коммерческий подход с социальным, а с загрязнениями бороться на всех уровнях –  у источника грязи, у передатчика и у приёмника. Однако в действительности гармонии нет, наблюдается перекос. Свободным рынком стимулируется экологическая защита на уровне получателя загрязнений и не поддерживается, а то и подавляется здоровый образ жизни, исключающий появление грязи.
        Если вы не будете курить, пить пиво, покупать в уличных киосках чипсы и жвачку (естественно, разбрасывая повсюду банки, окурки, обёртки), то от вашего воздержания никому не будет прибыли, а торговля потерпит известные убытки. А если вы будете вести себя по-свински (прошу прощения у свиней, но так уж принято выражаться на русском языке), то городу прибавят денег на уборку улиц (часть средств, конечно, разворуют чиновники), увеличится добыча нефтепродуктов и производство электроэнергии, а вас в конце жизни (но может быть и гораздо раньше) ждёт платная медицинская помощь; вас будут лечить от ожирения и пороков сердца и наверняка предложат вам какую-нибудь дорогую хирургическую операцию.
        При рыночной экономике выгодно производство всё более изощрённых средств индивидуальной, семейной защиты от вредного воздействия каких-либо негативных явлений. Производителям средств экологической защиты выгодно, чтобы источников грязи было как можно больше. На улице  стоит невыносимый шум от автомобилей и трудно дышать из-за ядовитых выхлопных газов? Что ж, пусть  страдает бедный или скупой пешеход, а вам, нашему состоятельному покупателю, мы продадим герметичные окна с тройными стёклами и кондиционер с фильтром для квартиры; вы спрячетесь от шума и недобрых, завистливых взглядов прохожих за тонированными стеклами автомобиля.
        Новейшие средства экологической защиты на первых порах доступны небедным людям, но вскоре эти вещи дешевеют, становятся средствами массового потребления. Решается ли от этого проблема загрязнения? Нет, не решается. Реклама подскажет, что применяемые средства несовершенны; учёные и врачи убедились, что они приносят вам вред, и вы должны как можно скорее приобрести новые приборы, более совершенные и безопасные.  «Торопитесь с покупкой! Звоните прямо сейчас! Установленные нами скидки действуют только до 1 апреля!»  Так без конца подогревается потребительский ажиотаж.
        Стимулируемое свободным рынком бесконечное состязание между источниками грязи и средствами защиты от неё напоминает гонку вооружений: чем совершеннее огнестрельное оружие, тем толще защищающая от снарядов броня. Конечно, гонка вооружений, вызванная расколом человечества на государства, нации, конфессии, была важнейшим стимулом научно-технического прогресса, побочными продуктами которого стали все вкушаемые нами блага бытового комфорта. Но в наши дни военно-промышленный комплекс изрядно истощает экономику, а у нас в России он мешает стране нормально развиваться. Нужно ли нам, чтобы то же происходило и в экологии?
Различные возможности приобретения средств экологической защиты способствуют социальному расслоению общества. В России пропасть между горсткой миллиардеров, прописанных в западной половине Москвы, и множеством малоимущих, рассеянных по прочим «городам и весям», угрожающе велика, чревата новыми социальными взрывами. Экологические проблемы вносят свою нехорошую лепту и в эту социальную ситуацию, в чём можно убедиться на примере питьевой воды.
        Пока что вся водопроводная вода в нашей стране считается пригодной для питья, несмотря на очень различное качество. В иных местах избалованный москвич уже не может пить воду из крана, она чем-то пахнет, даёт осадок, в ней плохо заваривается чай. На очистку воды и доведение её до питьевой кондиции требуется больше средств, чем на доставку по трубам. И это при том, что на непосредственное потребление организмом, т.е. для питья и приготовления пищи тратится что-то около 1 – 2%  воды, поступающей в жилой комплекс, остальная идёт на мытье и технические нужды или теряется в водопроводе. Чистой питьевой водой смывают содержимое унитаза, поливают в городе газоны и клумбы, моют автомобили. Соорудить два водопровода для холодной воды – один для нескольких центнеров хозяйственной, а другой для трех – пяти литров питьевой, потребляемой одной семьей за сутки – нерационально и нереально ввиду резкого неравенства объёмов. Значит, надо в случае дальнейшего загрязнения водопровода переходить на питьевую воду, покупаемую в магазине, а на качество водопроводной воды махнуть рукой.
       Реклама опережает эту ситуацию, она запугивает потребителя и отучает его от потребленния всякой водопроводной воды, задолго до того, как она испортится; пить воду из под крана становится неприлично, это уже признак отсталости и нищеты. Тем временем налаживается доставка питьевой воды в дома и квартиры из знаменитых, престижных источников, к тому же ещё и освящённых деятелями церкви. Само изображение церковных куполов на этикетке становится знаком качества. И вот уже отгоняет от себя покупатель «греховную» мысль, что, может быть, в эти баллоны налили ту же водопроводную воду, которая пока ещё, слава богу, достаточно чиста и безвредна.
        Доставка и фальсификация питьевой воды, изготовление из неё различных напитков, не столько утоляющих, сколько возбуждающих жажду, стали выгодным бизнесом, который задушил производство и продажу многих более здоровых и необходимых человеку продуктов. Крестьяне и фермеры в российской глубинке не могут сбыть своё молоко, потому что за него закупщики платят меньше, чем за простую воду, разлитую по бутылкам. А эта бутилированная вода стоит в тысячу раз дороже водопроводной! Помимо экономического удара по животноводству, жители села получают психологический шок, ибо кто же не знает, с какими трудами связано содержание коровы на крестьянском подворье. И вот уже дачники в сельской местности пьют порошковое молоко из пакетов, купленное в магазине или автолавке.
        Наше государство функционирует прежде всего в интересах его "элиты", т.е. считающих себя «лучшими людьми» богатых и влиятельных хозяев общества. Поэтому отмирают различные устройства и  сферы обслуживания, которыми начальство и богачи перестают пользоваться. Исчезают уличные почтовые ящики, почтальоны не приносят письма на верхние этажи и в отдалённые деревни, рушатся пешеходные мосты через реки, отмирает муниципальный общественный транспорт; трамвай, расшатанный и грязный, доживает свой век в десятках российских городов. Совершенно очевидно, что то же самое происходит и с водопроводом. В обществе, резко расслоенном на богатых и бедных, не может долго сохраняться единый для тех и других источник воды.
        Чем больше людей переходит на покупную питьевую воду, тем меньше остаётся у власти стимулов заботиться о водопроводе. Неотвратимо приближается тот момент, когда и у нас в Москве городская власть скажет: «Всё! Точка! Мы больше не можем очищать всю водопроводную воду до питьевых норм и официально объявляем её непригодной для питья. Вы можете в ней мыться и стирать бельё по-прежнему, но для питья покупайте воду в торговой сети».
        Возможно, что федеральное или московское правительство тотчас же выделит малоимущим дотации на приобретение питьевой воды, как это уже сделано с субсидированием жилья. Но с увеличением всякого рода выплат  увеличивается обращающаяся в стране денежная масса, быстрее растут цены и вскоре инфляция съедает все монетизированные льготы. К тому же действуют психологические барьеры. Для населения, привыкшего воспринимать воду и воздух как повсеместные и даровые природные ресурсы, переходить на их экономное и платное использование нелегко. Какая-то часть жителей и после получения дотации решит не тратить деньги на покупку воды, а по-прежнему пить  из крана. «Вчера пил, и ничего со мной не случилось, так буду пить и завтра».  Но дело в том, что после отмены одной решающей санитарной нормы все остальные ограничения полетят как домино, и качество водопроводной воды станет ухудшаться, так сказать, в геометрической прогрессии.
        Эту «сказку» про воду можно продолжать без конца,  но мы  призываем читателей самих шевелить мозгами и чаще задумываться над обыденными вещами, а пока  остановимся на выводе: с загрязнением и ухудшением качества воды и многих прочих природных материалов надо бороться возле их источников, а не в местах массового потребления. Тогда это будет социальный путь решения экологических проблем, избранный в интересах всего общества, а не только господствующей «элиты».

8. Реклама и мода – виновники загрязнения

        Прочитав этот заголовок, вы наверно вспомнили о засорении почтовых ящиков рекламными листовками, а также о засилье рекламных щитов на улицах и дорогах, где ими отвлекается внимание водителей, что даже ведёт к учащению аварий. Недаром законодатели вслед за ограничением рекламы на телевидении собираются ограничить её и под открытым небом. Но мы пока не коснёмся этих интересных тем, а рассмотрим некоторую общую закономерность: реклама и мода побуждают нас потреблять намного больше вещей, чем необходимо для здорового образа жизни. Экологическая угроза таится не в количестве вещей, а в их суммарном объёме, массе и энергоёмкости их производства, использования и уничтожения. Какие же  возможности имеются для экономии вещества и энергии?
        Миниатюризация бытовых вещей, т.е. уменьшение их размеров, а также и энергоёмкости, успешно идёт на самом передовом фронте прогресса – в  сфере радиоэлектроники и информатики. Полвека назад уникальная вычислительная машина для военных нужд занимала многоэтажное здание. В 2000 г. в наших квартирах и офисах стояли компьютеры в виде громоздких ящиков, а сегодня повсеместны неглубокие, плоские экраны на тонких ножках или в ноутбуках, и даже огромный телевизор (домашний кинотеатр) может висеть на стене как картина в художественной галерее. Новейшие электрические лампы потребляют в пять раз меньше энергии и по объёму меньше привычных лампочек накаливания. Первые мобильные телефоны были крупными и тяжёлыми как кирпичи, а сейчас они меньше ладони, их кнопки меньше подушечки пальца.
        Прекрасная тенденция уменьшения размера и энергоёмкости бытовых вещей к сожалению обесценивается, сводится на нет противоположным процессом – стимулированием частой замены и обновления. Вы не успели насладиться новой вещью, как вам уже предлагают заменить её на более совершенную и красивую, и так –  без конца! Параллельно отмирает сфера ремонта: и производители, и потребители приучаются к мысли, что проще и  выгоднее ничего не ремонтировать, а покупать сразу новую вещь. Ведь производство вещей не может остановиться, оно стало самоцелью экономического развития общества, где вы – только средство обогащения предпринимателей.
        Представьте, что некоторая вещь весом в 8 кг  когда-то служила вам восемь лет, а теперь аналогичный прибор весит 2 кг, но вы, сделавшись более зажиточным и «продвинутым», заменяете его в среднем каждые два года. Объём загородной свалки, на которую вывезут вашу вещь через несколько месяцев, от такой интенсификации производства и потребления не уменьшится.
        Возможности миниатюризации бытовых вещей весьма ограничены, так как пределы ей ставят размеры самого человека. Не может быть сапога, который по объёму меньше ноги; не может быть куртки уже плеч. Но главное – не физические, а психологические размеры человека – величина пространства, которое он считает исключительно своим,  и не хочет в него пускать посторонних.
        Посмотрите, как теперь сидят мужчины на диванах в метро. Они раздвигают колени и локти до предела. На таком же диване, где 30 лет назад сидело семь человек, теперь сидят шесть, если их тела и одежда не толще, а если толще, то только пять! Они так растопыриваются для самоутверждения, для демонстрации своей значимости, так утверждают по-своему понятое ими человеческое достоинство – в таком обществе, где агрессивность считается показателем успеха, а скромный выглядит неудачником.
        По мере  увеличения богатства некоторого меньшинства (того, чьими вкусами определяется в нашей стране всё развитие окружающей материально-пространственной среды), жилища и транспортные средства состоятельных людей становятся всё более объёмными и просторными, что в некотором роде нормально, естественно, но менее естественными выглядят излишества, стимулируемые рекламой и модой.
        Главный,  а в сущности и единственный в нашей стране процветающий комплекс отраслей реальной экономики - строительство зданий и сооружений, производство стройматериалов, ремонт домов и квартир - всемерно поощряет пространственную экспансию потребителя, его безудержную неоманию – страстную  приверженность к обновлению принадлежащего ему набора вещей и всей окружающей обстановки. В «исторически сложившейся» домашней среде мебель и прочие вещи подбираются и заменяются исподволь – понемногу, постепенно, они отражают биографию и характер своего жильца и владельца, набор их весьма своеобразен и уникален, как и сама личность. Поэтому так интересно бывает посетить квартиру, студию, лабораторию какого-нибудь писателя, художника, учёного.  Ну, можете ли вы представить, чтобы такой творческий человек, соблазнившись телевизионной передачей «Переделка», решил бы выбросить разом все свои вещи и архив и поручил бы дизайнеру заменить всю домашнюю обстановку? Чт; тогда увидели бы потомки в музее-квартире этого, скажем, знаменитого писателя? То будет музей не его творчества, а продукции некоторой мебельной фабрики.
        Но рынок не мелочится, он предлагает вам мебель целыми гарнитурами, целыми комнатами, настоятельно советует заменить весь интерьер (а прежний, стало быть, отправить на свалку). Обычное кресло из мебельного гарнитура, широченное, массивное, просторное (втрое-вчетверо шире той части тела, которая в него опускается), становится коварной западнёй для потребителя. Он вскоре убеждается: чтобы принять в своей даже очень просторной гостиной ещё одну-две пары гостей, не нарушая установленного дизайном стиля, надо заменить весь гарнитур, а лучше – купить новую квартиру.
        Чем крупнее мебель, автомобили, дома, которые вы приобретаете, тем более крупные вещи, машины, здания вам хочется приобрести. Чем больше пива вы выпили, тем больше вам хочется выпить… пива! Так происходит безудержное потребление. Так работает рыночная экономика. Так пожирается и засоряется небесконечное земное пространство.
        Мы начали рассматривать пагубное влияние рекламы и моды как бы с конца – с таких вещей, как электроприборы и мебель. Но есть ведь самая старая и традиционная сфера влияния вещей на человека – одежда. Тут тоже много пищи для экологических размышлений.
        В традиционных, доиндустриальных обществах одежда носилась долго. Бывало, что шубы, если их не съела моль, переходили от бабушек к внучкам. В античном мире какую-нибудь накидку, плащ из льна и шерсти бедняк носил чуть ли не всю жизнь, его одежда превращалась в рубище, с него свисали бахрома и клочья, сквозь дыры виднелись участки голого тела, и таких людей на улицах было множество. Рабовладельцы старались вовсе  не одевать своих рабов (не случайно и рабство в его самом чистом, классическом виде существовало в странах с жарким  климатом).
Вплоть до ХIХ века одежда почти во всех странах носила отпечаток сословного деления общества. В Средние века и в Новое время королевская и царская власть то и дело боролась с излишествами в одежде и запрещала простолюдинам одеваться, как аристократы, но ничего не могла с ними поделать. Так, вместе с усвоенными народом обращениями «господин», «сеньор», «сэр», простые люди стали носить одежду этих самых господ и сеньоров.
        В конце ХIХ века в Западной Европе рабочие одевались на досуге в общем так же, как буржуа – носили костюмы с галстуками и шляпы, но что-то всё-таки отличало их от хозяев – тонкие, но заметные опытному взгляду различия в покрое, в деталях одежды, которые постоянно поддерживались её производителями. Во всю заработал современный (существующий и в наши дни) экономический механизм моды (прежде всего, на одежду, но и на другие вещи тоже). Общественные задачи моды весьма разнообразны и во многом положительны; мода  позволяет нам обновлять, освежать, украшать  свою внешность и обстановку, в лучшую сторону выделяться на фоне окружающих, повышать самооценку личности и т.д. И то, как мода на вещи оживляет экономику, стимулирует развитие промышленности и технический прогресс, даёт людям рабочие места – вы уже поняли. Но главная функция моды, самая важная и, увы, очень жестокая, о которой подавляющее большинство людей даже не задумывается, состоит в следующем.
        Мода на вещи и услуги, на тот или иной образ жизни и мыслей - страшное орудие порабощения человека и социальной стратификации – расслоения  общества на людей высшего и низшего сорта. И это расслоение поддерживается теперь не при помощи кнута и меча, а рекламой и модой. В образе «египетской пирамиды», на построение которой толпы обывателей  работают всю жизнь, выступает гипермаркет.
Внушаемая рынком постоянная погоня за новшествами превращает жизнь человека, особенно молодого, в изнурительный бег вверх по эскалатору, движущемуся вниз. Немногие достигают высших ступеней, но большинство опускается на дно или застревает на обочине. Любой успех в гонке  за материальными благами и социальным статусом, не сопровождающийся  достижениями в духовном развитии личности, в конце концов разочаровывает и оказывается призрачным, поскольку многие из соседей достигли большего, а ты всегда будешь думать, что тебя недооценили, что ты получил меньше, чем заслуживаешь.
        С экологической точки зрения механизм моды ужасен тем, что он обрекает вполне добротные и годные к употреблению вещи, не достигшие физического износа, на моральное старение; их просто выбрасывают, чтобы приобрести более модные. Правда, ситуацию с одеждой смягчает секонд хэнд: морально устаревшие (в глазах первичных владельцев) вещи, подержанные, но почти не изношенные,  не идут на свалку сразу, а дарятся или продаются за ничтожную цену для использования малоимущими  и менее притязательными потребителями.
        Поступая из передовых стран в догоняющие, подержанные вещи становятся предметом спекулятивной торговли и фальсификации. Нередко их  обновляют, выдают за новые, они тоже растут в цене, но всё-таки прогресс в деле одевания всего человечества налицо.  Нет больше нищих в лохмотьях и рубище; для каждого бродяги и бомжа найдутся джинсы, футболка, куртка, свитер (пусть немного дырявый) и хоть какие-то кроссовки (а тем более кеды). Но это «счастье» людей в обществе массового потребления  не идёт на пользу окружающей природе и не приближает нас к малоотходному производству. С точки зрения биологии, потребители подержанных вещей – не редуценты (см. раздел 6), а консументы второго порядка, загружающие среду отбросами, которые после них кто-то всё равно должен перерабатывать. Возможность для состоятельных людей пользоваться новыми модными вещами недолго и затем с чистой совестью спускать их по склону социальной пирамиды ещё больше способствует производству «ширпотреба» и всеобщему захламлению земной поверхности.
        Благодаря распространению в развитых странах спорта, туризма и молодёжного образа жизни, охватывающего и старшее поколение, повседневная и дорожная одежда перестала быть важным показателем социального статуса. Эту роль теперь больше всего выполняет автомобиль – самое  мощное средство пожирания и захламления Земного шара, главная причина топливно-энергетических кризисов и связанных с ними международных конфликтов, великий двигатель общества массового потребления.
        Можно быть оптимистом, верить и надеяться, что промышленность научится перерабатывать подавляющую часть отходов и малоотходное производство вскоре станет повсеместной реальностью. Но если вещественные, материальные потребности людей не ограничивать, то часть планеты, вовлечённая в антропогенный (порождённый людьми), искусственный производственно-потребительский  круговорот, будет ускоренно расширяться, а остатки естественной биосферы ждёт полное исчёзновение. Если люди всё ещё ценят живую природу и хотят сохраниться на Земле в виде прежних живых существ из костей, крови и мяса, а не каких-то монстров, киборгов, роботов или даже пластинок, на которых записано культурное наследие человечества, то надо органически включаться в биосферу и учитывать её законы, в какой-то мере общие для всех живых существ.
        Противостоять засорению и захламлению можно, если не поддаваться психическим атакам рекламы и гипнозу моды, иметь свою голову на плечах и проявлять особого рода бережливость, направленную не только на свою собственность, но и на общее достояние человечества. Бережливость от недостатка, от нужды,  от бедности кажется естественной и рациональной. Если человек беден, ему надо на всём экономить, чтобы выжить, или, найдя себе подходящее занятие, повысить своё материальное положение  впоследствии. Понятна и оправдана бережливость, экономия, проявляемая зажиточными хозяевами, дабы что-то накопить и опять-таки улучшить свое благосостояние или вложить деньги в расширение своего бизнеса. 
        Мы призываем наших читателей проявлять экологическую бережливость, вызванную не  н е д о с т а т к о м  вещей или денег, а их наличным или ожидаемым  и з б ы т к о м.  Давайте экономить энергию и материалы не потому, что мы бедны или скупы, а потому, что мы богаты и расточительны; быть бережливыми и экономными, чтобы не засорять искусственным хламом среду своего обитания – нашу прекрасную, пока ещё  голубую и зелёную планету; потреблять меньше вещей, чтобы не засорять окружающий мир. Давайте противостоять циничному напору торговцев, которые хотят нам сбыть огромное количество товаров сомнительного свойства, отчасти поддельных, обладающих ложным разнообразием, зачастую различающихся только этикетками; таких товаров и услуг, о существовании которых мы ещё вчера не знали и нисколько в них не нуждались, если бы о них не поведала  бесцеремонная и лживая реклама. Не поддавайтесь психической атаке, живите своим умом под девизом «быть, а не иметь» (лучше самому стать кем-то, нежели купить, приобрести что-то) и превыше всего цените блага, которые нельзя купить за деньги:  врождённое здоровье, не испорченное  вредными  привычками,  настоящую любовь и дружбу, восторги от общения с дикой природой и т.п.

9. Взаимоотношения людей с животными и растениями

        Не будет преувеличением, если сказать, что вся история человечества – истребление людьми себе подобных и других живых существ. Оценивая этот печальный процесс, мы должны различать в нём деятельность вынужденную (для поддержания жизни) и излишнюю (для удовлетворения прихотей). Границы между нуждой и излишеством субъективны, подвижны, условны, исторически изменчивы, никто их свыше и навсегда не устанавливал, они определяются не только природой, но и культурой, а к людям из прошлых эпох нельзя подходить с сегодняшними мерками, но всё же мы попытаемся наметить какие-то контуры проблемы применительно к нашим задачам экологического воспитания.
        В основании пирамиды живых существ располагаются организмы-продуценты (см. раздел 6) – существа автотрофные, т.е. синтезирующие вещество своего тела (прежде всего, главный носитель жизни – белок)  из неорганических веществ. К числу автотрофов относятся фототрофы - зелёные растения и микробы, использующие световую энергию в процессе фотосинтеза, и хемотрофы – бактерии, использующие энергию химических реакций в процессе хемосинтеза. Остальные живые существа  (консументы и редуценты), а именно некоторые бактерии, грибы и все животные (в том числе человек)  – существа гетеротрофные, т.е. питающиеся  готовыми органическими веществами и неспособные их синтезировать самостоятельно. Употребляя в пищу другие организмы, человек обречён на роль их убийцы.
        Запасы пищи для людей постоянно возобновляются в дикой природе; правда, роль дичи и сбора диких растений в наши дни относительно невелика, но значение рыболовства по-прежнему огромно; человек в океане ведёт себя как первобытный собиратель, но вооружённый страшной техникой. Для уменьшения риска и зависимости от внешних факторов – не только от самой природы, но и от конкурирующих соседей-охотников, первобытные племена ещё в завершающей эпохе каменного века – неолите (у большинства народов он был 5 – 10 тыс. лет назад) стали использовать одомашненных животных и  культурные растения. Однако и современное нам сельское хозяйство, ведущееся индустриальными методами и помещённое во всякого рода стойла, теплицы, боксы,  – от биосферы не изолировано, оно связано с нею тысячами нитей через корма и удобрения, через круговорот воды и атмосферу, а также через огромный мир микроорганизмов, о чём нам напомнила недавняя эпизоотия птичьего гриппа.
        Великую мечту сделать человека существом автотрофным, т.е. не зависящим от животного и растительного сырья в своём питании, высказал выдающийся русский естествоиспытатель и мыслитель В.И. Вернадский (1863 – 1945). Научно-технический прогресс идёт по этому пути, но наибольшие успехи достигнуты не в сфере питания, а в деле обеспечения людей несъедобными вещами: древесина заменяется пластмассой и бетоном, льняные и шерстяные ткани – синтетическими, натуральный мех –  искусственным. На первых порах новые  материалы бывают дорогими и даже престижными, но при массовом производстве быстро дешевеют, и выясняется, что они не всегда лучше натуральных, не выполняют все их функции (например, способность пропускать воздух, но не пропускать влагу или впитывать её), нередко оказываются просто вредными.
        Движение человечества  к искусственной пище началось с одомашнивания животных и растений, выращиваемых в более или менее искусственных условиях,  противоречащих природному образу жизни исходных видов. Так, большинство высших животных (млекопитающих и птиц) при их содержании в стойлах, клетках, вольерах являются с точки зрения медицины душевнобольными. Состав их мяса, молока и других продуктов отличен от того, что было в дикой природе, не только из-за особенностей кормления и содержания, но и от психологического стресса. Постоянное ощущение несвободы и скуки, а также предсмертные страхи и мучения забиваемых животных делают их мясо более или менее ядовитым для людей и, следовательно, нежелательным для тех, кто нашёл способ питаться иначе. Правда, реклама всё чаще уверяет, что данный продукт «экологически чист» и получен от животных, живших в хороших, естественных условиях (например, яйца марки «Счастливая несушка»), но мы не знаем, так ли это на самом деле или это уловка, чтобы содрать с нас больше денег.
        Вегетарианство, т.е. питание исключительно растительной или молочно-растительной пищей, с точки зрения современной научной медицины бывает полезным как временная диета для профилактики или лечения, но  никому на всю жизнь, от рождения до смерти, не рекомендуется. Тем более, детям нельзя расти без полноценных белков животного происхождения. Вместе с тем, вегетарианство существует уже не одно тысячелетие как образ жизни и духовно-культурное движение. Оно так или иначе связано, перекликается  и с религиозными ограничениями в наборе допустимой пищи – постоянными или временными (посты), и с рациональных точек зрения обычно объясняется двумя мотивами – моральным (незаинтересованность и неучастие в убийстве животных) и физиологическим (польза для здоровья), причём один из этих мотивов считается главным, а другой дополнительным. До революции 1917 г. в Москве имелась вегетарианская столовая под вывеской «Я никого не ем».
У вегетарианцев бытует мнение, что питание мясом делает людей более хищными, жестокими, агрессивными. Есть исторические факты, позволяющие над этим задуматься. Наиболее динамичные цивилизации и народы в самом деле не отличались склонностью к вегетарианству. Западноевропейская культура, распространяющаяся ныне по всему миру, зародилась в Средневековье  там, где мясо было очень даже в почёте. Баранья котлета или нога, бифштекс, бекон, суп из бычьего хвоста пользовались всеобщей любовью в тех странах, где были сделаны важнейшие изобретения, откуда начались Великие географические открытия и колониальные завоевания.
        С другой стороны, а именно с восточной, из глубин Евразии и с Ближнего Востока, начинались движения кочевников, питавшихся молоком и мясом – Великое переселение народов, арабские завоевания, нашествия монголов на Восточную Европу, Индию и Китай. Лишь малочисленные мясоядные народы Крайнего Севера, тратящие всю свою энергию на повседневное выживание в экстремальных условиях и виртуозное приспособление к суровой природе, не могли себе позволить даже малейшего увеличения численности, а своих стариков, потерявших зубы и  неспособных пережёвывать мясо, досрочно отправляли на тот свет. Но и эти народы внесли свой вклад в современную прозападную цивилизацию. Отбросив длиннополые платья, плащи, пальто и неуклюжие, громоздкие шапки, не очень-то и нужные в современных городских условиях, мы поголовно оделись в куртки с капюшоном, прообразом которых были эскимосские анараки, одежда саамов (лопарей) и ненцев.  От тех же рыбо- и мясоядных народов Севера мы получили байдарки, лыжи, сани, ставшие космополитичными предметами спорта.
        Когда Вьетнам был военной базой Советского Союза, возникли трудности в обучении лётчиков из вьетнамцев: они не выносили перегрузок, потому что питались растительной пищей. Пришлось переводить их на российский  режим питания. Японцы со своей кухней из риса и морепродуктов считались  способными талантливо перенимать и совершенствовать европейские изобретения, но и они отчасти перешли  на европейский способ  питания и завели у себя полноценную фундаментальную науку, побивая в то же время и рекорды долголетия.
        Замена животных компонентов пищи растительными (например, мяса – соевыми добавками) и вообще получение продуктов питания из неорганических веществ (допустим, пищевых жиров и даже искусственной икры из нефти) при дальнейшем увеличении численности народонаселения Земли выглядит неизбежной. Однако естественные продукты при этом становятся дороже, престижнее и желаннее. Дороговизна натуральных деликатесов, лекарств и псевдолекарств достигает астрономических величин  и  стимулирует браконьерство (незаконную, преступную охоту, рыболовство, добычу диких растений и животных), усиливает социальное расслоение общества (см. также раздел 7), углубляя пропасть между столом богача и скромной трапезой бедняка. Социальные различия в качестве  пищи  умело маскируются: фальшивая  мясная колбаса из сои, крахмала и краски может быть такой же красивой и вкусной, как натуральная (синтез вкусовых добавок для современной промышленности не составляет труда), а высокая цена  не всегда свидетельствует о высоком качестве; возможно, что в качестве дегустатора надо привлекать специально обученную кошку. Из этих примеров видно, что сама по себе замена естественных продуктов искусственными не уменьшает нагрузку на биосферу, а наоборот, способствует истреблению наиболее ценных и редких видов животных и растений.
 Зияющая пропасть между сельским хозяйством и дикой природой существовала не всегда, это сравнительно недавнее явление, достояние новейшей истории, эпохи индустриального общества с его машиноподобной организацией производства, заимствованной у заводов и фабрик, производивших  главным образом оружие. Такой индустрии свойственны:  профессиональная специализация, разделение труда, поточно-конвейерная обработка изделий, нормированный рабочий день, чёткое отделение рабочего времени от досуга и т.д. Продукты, произведенные при такой организации труда на современных агропромышленных предприятиях, для нас всё менее и менее съедобны и побуждают нас думать о каком-то возврате к опыту предков.
        В традиционных и первобытных полуаграрных обществах, живших собирательством, охотой, примитивным земледелием и пастбищным скотоводством существовало экологическое равновесие – такое же, как у любого биоценоза (сообщества взаимосвязанных организмов). Оно проявлялось в частности, в том, что все продукты изымались из животного и растительного мира не произвольно и не беспредельно, а без истощения ресурсов, в пределах естественного прироста, что достигалось двумя противоположными способами:  1) деятельностью, т.е. возделыванием полей, разведением и подкормкой животных, сооружением для них убежищ и жилищ и т.д.; 2) бездействием, т.е. воздержанием от этой и иной деятельности навсегда или на время в определённые периоды - пока не созреет урожай, не подрастёт молодняк у диких животных и т.д. Вся окружающая природа была продолжением домашнего хозяйства в пределах её повседневной и сезонной доступности.
        Топографически культурный ландшафт мог выглядеть следующим образом. Вокруг поселения простиралась пашня, за ней пастбища, не только луговые, но и лесные, в которых тоже выпасались некоторые домашние и полудомашние животные (например, свиньи, олени). Ближайшие к селению леса были по своей роли также и садами – там шёл регулируемый общиной сбор орехов, ягод, грибов. Задолго до изобретения культурных севооборотов существовало циклическое, переложное земледелие, выпас животных по кругу и т.д. Ещё строже регулировались правила охоты и рыболовства. У кочевых и полукочевых народов существовали дальние пастбищные миграции - сезонные перегоны скота  на зимние и летние пастбища. Удалённые от основного селения места были оборудованы шалашами, хижинами, лесными и полевыми станами для временного пребывания работников; тропинки на болотах были укреплены гатями, на всех реках и озёрах стояли избушки для рыбаков и лодки. 
        Вся деятельность людей и важные для их выживания экологические порядки регулировались народной (этнической) религией, как правило, предполагавшей многобожие - боги ведали разными отраслями природы и хозяйства, как министры в государстве. Такую религию впоследствии стали называть языческой (от слова «язык» в значении «народ, отличающийся по языку от других народов», т.е. этнос). Традиционная народная религия была ничем иным, как сводом законов, установленным якобы не людьми, а богами. Отношение к природе, да и ко всей повседневной жизни, было сакральным (священным), всё сущее обожествлялось. Начало и окончание любых важных мероприятий сопровождалось праздниками и церемониями.
        При помощи табу (священных запретов) регулировалось всё поведение людей. Брачными обычаями поддерживалось демографическое равновесие между рождаемостью и смертностью, не позволявшее популяции расти чрезмерно. Основой повседневного быта был календарь. За сменой времён года и необходимых сезонных занятий следили авторитетные лица –  старейшины, вожди, жрецы, волхвы, шаманы, колдуны. Религиозная власть не была отделена от светской. Понятие преступления не отличалось от понятия греха. Любое наказание, назначавшееся жрецами, выглядело не как произвол власти, а как осуществление воли богов. Приговорённого к смерти не отдавали палачу и не сажали в тюрьму; психологически подавленный приговором, он умирал сам, как правило, в течение двух-трёх суток. Такими суровыми способами поддерживалось установленное веками народного опыта соответствие между деятельностью людей и окружающей природой. (Мы здесь рисуем картину жизни не одного известного племени, а обобщённую, для многих народов, живших при первобытно-общинном строе: в Европе – несколько тысяч лет назад, а на некоторых островах Индийского и Тихого океанов – даже в ХIХ веке).
        Распространение мировых религий (христианства и ислама) не приводило к разрушению традиционного хозяйства, так как на повседневную жизнь новые религиозные идеи влияли мало, а духовенство приспосабливалось к нерушимым народным обычаям и обрядам. Языческие боги отождествлялись с христианскими святыми, в честь которых отмечались прежние календарные праздники. Церковь была вынуждена подчиниться местным правилам природопользования. Так, в старой русской деревне (до 1920-х годов) даже колокольный звон в храмах в некоторые дни запрещался, чтобы не тревожить рыбу, проходящую во время нереста.
        Остатки описанных патриархальных укладов сохранялись во многих странах и регионах мира вплоть до середины только что прошедшего ХХ столетия. В царской России и в СССР они существовали у малых коренных народов тайги и тундры, у горцев Кавказа, у кочевников Средней Азии, у русских старообрядцев в Сибири. На месте Европейской части России тысячу с лишним лет назад до завоевания этой земли немногочисленными, но хорошо вооружёнными славянскими дружинами, экологически устойчивое сообщество финских и балтийских народов  существовало в лесах, недоступных для всадников-кочевников, не одно столетие, а может быть и тысячелетие. Конечно, такая жизнь не совместима с быстрым прогрессом (он протекает только медленно, незаметно для одного поколения). Многие из нас наверно посчитали бы такую жизнь слишком однообразной и скучной. Неужели люди не стремились к новшествам? Стремились, но это их в какой-то мере губило…
        Экологически равновесное человеко-природное сообщество (антропогеобиоценоз) может долго существовать при географической изоляции, но в историческом масштабе времени оно неустойчиво, уязвимо от многих причин, внутренних и внешних. К числу причин внутренних, коренящихся в обычаях народа, относится охотничий азарт, овладевавший людьми при преследовании крупных животных, благодаря довольно совершенным орудиям убийства, в конце каменного века. Любое утилитарное (вынужденное для получения пользы) занятие людей рано или поздно превращается в игру, забаву, спорт. Это раньше всего случилось с охотой. Наивное представление, будто мамонты вымерли от изменения климата (мол, стало сыро, они получили насморк и воспаление лёгких), опровергнуто археологами. Нет! Мамонтов истребили люди. Они увлеклись охотой до умопомрачения, до безумия. Из костей мамонтов строили жилища, делали изгороди, мебель, забавлялись ими как игрушками.
        В отдельные периоды существования человечества, когда всех людей на Земле было меньше, чем москвичей сегодня, не все племена жили на грани выживания и вымирания. В некоторых географических зонах природных ресурсов для сытой и весёлой жизни хватало в избытке. Но, как известно, свобода и облегчение существования при недостатке разума приводят к несчастьям. Если бы люди были достаточно благоразумны, могли бы сдержать свою охотничью страсть и договориться о рациональном использовании дичи, то им не пришлось бы переходить от присваивающего хозяйства к производящему, не понадобилось бы гнуть спину на пашне, плантации, в огороде.
        Внешней причиной нарушения экологического  равновесия может быть существенное и быстрое изменение климата, что способно вовсе погубить население, если оно не успело изменить технологию хозяйства, не решилось, не смогло уплыть со своих островов, откочевать в другую степь. Но чаще всего разрушающим внешним воздействием оказывается вторжение, вселение, наплыв завоевателей, колонизаторов, чиновников, браконьеров и даже… туристов (!), которые  не считаются с местными нравами  и буквально переворачивают  веками сложившийся быт. Нередко  внешние причины действуют через внутренние, проходя сквозь  менталитет (образ мыслей) местных жителей. При соприкосновении народа с иными, более динамичными культурами, благодаря развитию транспорта и торговли, местная верхушка общества (элита) поддаётся соблазнам цивилизации, а вслед  «развращается» остальной народ.
Такие события происходили и на земле нынешней Европейской России, когда искусные охотники поняли, что, добывая больше пушных зверей, чем это необходимо для одевания своей семьи, можно накопить главный не скоропортящийся продукт того времени – роскошные меха, и обменять их на красивые привозные вещицы, например, на украшения из золота и серебра, на бусы из жемчуга и стекла. Эти замечательные штучки охотники дарили девушкам, а также своим богам, чтобы их умилостивить.
        В капищах (языческих храмах) европейской тайги скопилось много золота, за которым пришли завоеватели с юго-запада, с крестом и мечом, покоряя туземцев под предлогом распространения христианства, низвергая  языческих идолов и воздвигая свои храмы с утварью из тех же отнятых и переплавленных  драгоценных металлов. Часть местных племён если не погибла, то слилась с завоевателями, переняв их язык и навязанную народу новую религию. Аборигены, лишившиеся рыболовных и охотничьих угодий, стали рабами, холопами, крестьянами, вынужденными трудиться на ненавистной для них пашне, питаться в основном хлебом, кашей, репой и горохом, или уходить, убегать от власти, расселяться подальше, на более свободных землях.
        На равнинах Восточной Европы зародилось гигантское государство с единственной целью – без конца расширять свою территорию, главным образом для добычи пушнины, которая поступала в виде ясака – натурального налога с покорённых народов Сибири и Крайнего Севера. Доходы от продажи мехов шли на удовлетворение потребностей господ в роскоши, а также на приобретение и производство оружия, необходимого для дальнейших завоеваний. Россия надолго стала сырьевым придатком более развитых стран. В наши дни главными экспортными продуктами вместо пушнины  являются природный газ и нефть, но стоит помнить, что вся эта экспортная ориентация и связанные с нею особенности государственного строя начались с охоты за пушным зверем.
        Истребление  людьми диких животных бывает прямым, непосредственным, когда это охота, ловля, добыча, убийство для пользы или для забавы, и косвенным, когда животные лишаются своих природных местообитаний, пищи и прочих условий существования. В оставшейся части настоящего раздела мы будем рассуждать только о прямом истреблении.
        Уничтожение множества диких животных привело к существенным нарушениям в биосфере, отчего некоторые виды, добывавшиеся людьми чрезмерно, стали редкими или исчезли вовсе, а другие, в том числе считавшиеся вредными, чрезмерно размножились. Чтобы установить непрерывное и расширенное воспроизводство биогенных природных ресурсов, человек должен вписаться в биосферу как разумный хищник высшего порядка. Он призван отчасти заменить истреблённых волка, тигра, льва и тому подобных зверей кое-где и в такой мере, какая необходима для нормального существования прочих, главным образом растительноядных животных. Разумный отстрел может быть вынужденной мерой, заменяющей зубы хищника. (Настигая заболевающих и ослабевших, хищник способствует естественному отбору и улучшает популяцию своих жертв). Охота, ограниченная и упорядоченная научными правилами, должна быть преимущественно утилитарной; спортивная же охота пусть  включается в промысловую. Разведение дичи может стать главной отраслью материального производства (реальной экономики) на огромных территориях, в том числе на большей (по площади) части России, вместо упадочного сельского хозяйства, неконкурентоспособного по сравнению с импортом продовольствия.
        Такая ситуация, когда  где-то разводят один вид диких животных  без всякой меры (например, кабанов до того, что они вытаптывают лес, как скотный двор), осторожных зверей полгода приучают к кормушке, а потом внезапно расстреливают со стоящей рядом вышки – должна быть отвергнута нами по моральным причинам. Тот, кто охотится на беззащитных тварей подобным образом, способен так же расстреливать людей и должен быть признан садистом и палачом.  С тем же успехом можно приглашать жестоких и кровожадных людей расстреливать коров на бойне. Такие (и ещё худшие) забавы существуют на задворках и в подполье современной культуры, но они в сущности преступны.  Многие кровавые игры, например, бой быков (коррида), петушиные, собачьи, бараньи бои удерживаются как яркие элементы культурного наследия, без которого та или иная страна, регион теряют значительную часть своего колорита и привлекательности для туристов, но сопротивление защитников животных растёт и оно небезнадёжно.
        Улучшение отношения человека к животным можно рассматривать как расширение сферы гуманизма, её распространение с людей на прочих животных. Гуманное отношение предполагает, по возможности, отказ от умерщвления других живых существ, и уж во всяком случае, от причинения им страданий. Такое отношение и между людьми распространяется с трудом, животные же удостаиваются жалости в последнюю очередь. В «первобытном» обществе нормой было убийство каждого случайно встреченного незнакомца. «Я должен его поскорее убить, пока он не убил меня»,  – не без основания думал «дикарь». Такими же дикарями сделали людей в ХХ веке разжигатели двух мировых войн. Случайно встретившись без свидетелей, солдаты из  враждующих армий обычно тоже вступали в схватку, хотя бывали исключения: некоторые благоразумно расходились, но командиры, узнав об этом, могли таких солдат расстрелять.
        Мало-помалу дикие племена научились договариваться между собой, а пленных уже не поедали, не убивали, но обращали в рабство, которое было большей частью внутрисемейным; захваченные женщины и дети становились своими жёнами и рабами. Ведь не случайно в русском языке слова «ребёнок» и «раб» – одного корня;  в древней Руси «робёнок, робя» – младший, подчинённый член патриархальной семьи, а «робота» – его занятие.
        В древнем Риме полноправными гражданами были сначала только патриции, но потом и плебеи; как известно из учебников истории, римскими гражданами в своё время сделались свободные жители всей Италии, а затем и всей Римской империи. На протяжении следующих веков рабство в разных странах всё чаще отменялось, всё реже восстанавливалось; сокращалась сфера применения телесных наказаний, пыток и смертной казни, вплоть до их полной отмены в наши дни. Сумасшедших перестали считать бесноватыми и сажать на цепь, признали душевнобольными, начали лечить. Таков общий прогресс гуманизма и морали, несмотря на все его ужасные отступления и позорные возвраты к варварству, наблюдающиеся и сегодня.
        Постоянный процесс расширения прав человека, исключения всё новых категорий людей из числа тех, кого разрешается мучить и убивать, не остановился на нашем виде Homo sapiens, но распространился отчасти и на других животных. В первую очередь удостоились гуманного отношения  животные служебные, такие, как собака и лошадь, чей индивидуальный ум и характер людям очевиден;  на этих животных человек надеется, он им  доверяет.  Неимоверно хуже положение так называемого скота, особенно съедобного, подлежащего забою, но и до него добрались общества защиты животных, добились от законодателей установления гуманных правил умерщвления.
        Научные исследования способствовали лучшему пониманию животных людьми. Учёные доказали, что отличие человека от прочих животных скорее количественное, нежели качественное. У высших животных, т.е. у млекопитающих и птиц, на своём уровне имеется и рассудочная деятельность, формирование понятий; у всех есть язык (в смысле – сигнальная система, не только врождённая, но и приобретаемая научением, воспитанием). Исследователи волков, а тем более все владельцы собак хорошо знают, что у этих животных тоже есть ум, честь, совесть, стыд; не чужды им чувства благодарности и вины, не говоря уже о безмерной любви и привязанности. Широко распространено мнение, что собаки по моральным качествам стоят выше людей.
Современная биология не признаёт примитивного деления всех животных на полезных (подлежащих сохранению) и вредных (которых можно истребить). Даже с грубо утилитарных точек зрения различия между полезными и вредными видами преходящи, относительны, исторически и географически различны. Истребление – не лучший и не самый эффективный способ избавления, скажем, от крыс, тараканов, комаров и т.п. Давно изобретены и применяются способы более гуманные и эффективные.
        1. Лишение кормовой базы – содержать своё хозяйство в таком санитарном состоянии, чтобы нежелательным животным было нечего есть, и тогда они будут меньше размножаться.
        2. Стерилизация – лишение способности к размножению (например, бродячих городских собак);  предотвращение рождения, противозачаточные меры – это не убийство.
        3. Отпугивание и отвлечение, переключение на другой объект различными физическими, химическими, биологическими методами; так, вместо того, чтобы травить комаров, а с ними болота, леса и самих людей, можно смазать окружающие предметы искусственным заменителем человеческой крови или иным аналогичным препаратом;  пусть комары облепят соседние деревья.
        Говоря о правах животных, мы не предполагаем, что собака или баран могут написать заявление и обратиться в суд; но ведь и грудной ребёнок не в состоянии  сам нанять адвоката, но, тем не менее, у него есть права. Вот так же и к животным, которые недаром называются «братьями нашими меньшими», мы должны относиться в идеале как к маленьким детям.

10. Вытеснение природного ландшафта

        Для сохранения биосферы как целостного организма требуется, чтобы естественные земельные угодья – леса, луга, тундра, степь и т.п. занимали не менее трети или четверти земной суши и составляли по возможности сплошной массив. В противном случае, если природного ландшафта останется мало и он будет повсеместно разорван и измельчён, то процесс опустынивания нашей планеты ускорится; зелёный покров спадёт с Земли, как слишком порвавшееся платье. К такому критическому моменту человечество уже подошло достаточно близко.
До ХIX столетия включительно главными разрушителями природного ландшафта были:  распашка, перевыпас скота, вырубка лесов. Они привели к падению урожайности, засухам, пыльным бурям, к исчезновению множества диких животных и к другим экологическим бедствиям и катастрофам на всех континентах; в частности, в Европейской России в конце XIX века, в США в начале ХХ века, а в Африке в середине минувшего столетия. В наши дни на первые места выдвинулись такие разрушительные факторы, как урбанизация (развитие городов, распространение городского образа жизни) и массовая автомобилизация. Мы перечислим важнейшие отрицательные воздействия на окружающую людей природу.
        1. Рост городов (по площади и по числу жителей); застройка загородных и внутригородских земель, увеличение их посещаемости и нагрузки горожанами; развитие пригородных дачных, коттеджных посёлков, на базе деревни и вместо неё, сначала для сезонного, а затем и для круглогодичного проживания. От этих процессов уменьшается площадь природного ландшафта.
        2. Расчленение, блокада местности линейными сооружениями – дорогами, трубопроводами, изгородями. В результате природная экосистема разделяется на слишком мелкие части, в которых недостаёт места для полноценного природного комплекса, т.е. для всего набора естественных почв, растительного покрова и дикой фауны. Автодороги загрязняют окружающую среду выхлопными газами и шумом, отпугивают многих зверей и птиц, препятствуют миграциям животных для питания и размножения; следовательно, мешают образованию нормальных семей, стад, популяций минимально необходимой  численности; наземные животные гибнут при попытках пересечь дорогу; условия для перелёта птиц тоже иногда усложняются особенностями поперечного профиля дорожных сооружений. Трубопроводы чреваты авариями с утечками нефти, газа, других ядовитых продуктов. Проложенные по поверхности трубы сделали невозможной миграцию северных оленей в тундре,  других копытных животных в сухих степях. Автодороги, а также полосы строительства трубопроводов, уплотняя грунт, делают его менее проницаемым для воды, т.е. работают как полуподземные дамбы: затрудняют сток грунтовых вод, способствуют заболачиванию местности и подтоплению близлежащих построек. Доля поверхности, занятой линейными сооружениями, по сравнению с прочими земельными угодьями, как правило, невелика, но воздействие огромно. От густой сети дорог, трубопроводов, изгородей оставшийся природный ландшафт быстро деградирует.
        3. Беспорядочная, нерегулируемая езда по так называемым «открытым» пространствам (не залесённым, не разгороженным, не застроенным) – по лугам, степям, тундрам, пляжам – на всякого рода вездеходах и внедорожниках, да и на обычных автомобилях и мотоциклах. Огромные страны и регионы от этого терпят настоящую экологическую катастрофу, например, Монголия, Казахстан, российский Крайний Север. Разрушается весь почвенно-растительный покров (в этих природных зонах тонкий и  медленно возобновляющийся); в глобальном (всемирном) размере уменьшается содержание кислорода в атмосфере.  Отвести внедорожникам специальные трассы? Но тогда это будут не «везде-ходы», а «кое-где-ходы». Внедорожный автомобиль на специально оборудованной для него трассе – не утилитарное транспортное средство, а спортивный снаряд; такая трасса, не мощёная, с намеренно сохраняемыми, а иногда и искусственно устроенными колдобинами, рытвинами, вязкой грязью, бродами и т.п.  – это  на природном ландшафте огромный шрам, распространяющий эрозию почв и грунтов, загрязнение ручьёв и рек и т.д.
        В своеобразных российских условиях огромный ущерб окружающей среде приносят не столько сами нормально действующие сооружения, сколько процессы их строительства, ремонта, реконструкции, замены. Причина тому  –   незаинтересованность строителей в сохранении ландшафта, низкая культура труда, а также применение техники, не соответствующей природоохранным задачам. Поэтому обещаниям строительных компаний, что экологические нормы будут соблюдены, верить нельзя. К примеру, отметим, что в царской России железная дорога строила себя сама: лишь к некоторым начальным пунктам на лошадях подвозили инструменты и материалы, приводили работников, а дальше все двигались по временному рельсовому пути узкой или уже нормальной колеи. По непрерывно наращиваемой колее приезжали рабочие, привозили рельсы и шпалы, увозили выбранный из выемок грунт, а также мусор. Полоса ландшафта, затронутая строительством, не была шире полосы отвода, т.е. той узкой полосы земли, которую строящаяся железная дорога приобрела для своих нужд. По сторонам располагались землевладельцы, не позволявшие строителям портить и гадить за пределами стройки.
        Совершенно другая картина наблюдается в наши дни даже при постройке железной дороги, не говоря уже об автодорогах и трубопроводах. Никакая предварительная узкоколейка не применяется. В лесу прорубается трасса шириной в несколько сот метров; по этой  не мощёной дороге, утопая в грязи, переворачивая весь грунт, с рёвом и вонью тащатся гигантские самосвалы. Вдоль трассы стоят передвижные домики для рабочих, без городских удобств, т.е. без водопровода и канализации. От ближайших городов и посёлков к строящейся трассе тянутся временные грунтовые или уложенные плитами дороги, расчленяющие лес. Прилегающий древостой и травянистые заросли превращаются в мусорные свалки, наполненные твёрдыми бытовыми отходами городского типа (см. раздел 8).
        Заложенная в план такого строительства рекультивация, т.е. частичное восстановление нарушенного рельефа и растительного покрова, сглаживание поверхности, озеленение и т.д. – это фактически жалкая косметическая операция, не устраняющая болезни ландшафта. Дорога или трубопровод, построенные вышеописанным варварским методом, необратимо нарушили не только внешний вид местности, но и её подземное гидрогеологическое строение, а потому остаются в ландшафте как незаживающий шрам и даже, если учесть, что они притягивают к себе, стимулируют строительство прочих отнюдь не природолюбивых объектов, – как раковые опухоли.
        Географы и экологи давно разработали и предложили такое устройство урбанизированных территорий, при котором города и жилые комплексы будут достаточно компактными, сеть автомобильных и рельсовых дорог довольно редкой, но привязавшей к себе всё население на расстоянии лёгкой пешеходной доступности, чтобы заодно оставить больше места для лесов и парков. Города, посёлки и их кварталы, а также все сельскохозяйственные угодья и промышленные зоны будут разделены если не крупными массивами лесов и парков, то повсеместно – вытянутыми «зелёными коридорами», лесополосами, ленточными парками и бульварами, внедряющимися в любую застройку. Внутри городов, вместе с сохранившимися и вновь устроенными озёрами, водохранилищами, прудами, реками, каналами, эти незастроенные угодья образуют так называемый экологический каркас, а на протяжении всего континента – так называемый эконет (экологическую сеть). Территория этой зелёной сети с расширениями в её узлах в виде природных заповедников и национальных парков необходима не только для сохранения дикой фауны, но и отчасти для отдыха и туризма, если иметь в виду щадящий природу и способствующий её познанию экологический туризм. Эконет проектируется и в России (пока только на иностранные гранты), но его внедрению мешает всё тот же потребительский эгоизм отечественной «элиты». Облик нашей страны, а особенно Москвы,  изменяется в угоду престижному потреблению весьма небольшой, но очень богатой, влиятельной и властной, весьма криминализованной прослойки, пренебрегающей не только экологическими нормами, но и уголовным кодексом и общечеловеческой моралью. Ведь каждый из таких людей старается расположиться со своими коттеджами и автомобилями в окружении «экологически чистого» природного ландшафта, не считаясь с прочим населением.
        Одним из приёмов, способствующих гармонизации отношений между человеком и природой, является функциональное зонирование  – отведение разным частям городской и пригородной земли своих специфических ролей, своей специализации. Так, в генеральных планах развития городов (планы эти составляются, но плохо или вовсе не выполняются), различают зоны селитебные, промышленные, рекреационные (для отдыха и развлечений) и т.д. Особенно важно разделение зон застройки по этажности с постепенным переходом от высотных зданий к совершенно не застроенным участкам: небоскрёб, многоэтажки, особняки, коттеджи, домики с садовыми участками, огороды без построек, далее луга и поля.  Такая застройка может следовать естественному рельефу, усиливая и подчёркивая его привлекательные особенности. Это будет ряд построек с убыванием по размерам и нагрузке на ландшафт – от уникальной башни на холме до озеленённого пляжа на берегу реки или озера.
        При несоблюдении этой постепенности установка высотного здания непосредственно на берегу, т.е. на участке, опасном подвижками грунта, приводит к обрушению сооружения на окружающий ландшафт. Это будет обрушение 1) в более физическом и прямом смысле слова – здание будет признано аварийным, а то и само  рухнет раньше нормативного срока службы; 2) физическое в косвенном, переносном смысле –  заполнение уязвимого природного ландшафта людьми, автомобилями, вспомогательными сооружениями, исходящими от гигантского здания; 3) моральное – визуальное (зрительное) подавление ландшафта, обезображивание его несоответствием между внешним видом сооружения и окружающим пейзажем; оскорбление чувств людей, ранее пользовавшихся данным участком. Небоскрёб, глядящийся в зеркало озера или окружённый естественным сосновым лесом на песках – это как раз то, чего надо всемерно избегать.
        Потребительская любовь к природе приводит к её разрушению. Нужна любовь деятельная, творческая и даже самоотверженная, участие в сохранении и созидании ландшафта не только на своём клочке земли между стеной дома и стеной-оградой, но и для окружающего населения, для всего народа и человечества.

11. Красота и безобразие в окружающей среде

        Важная экологическая проблема, о которой обычно забывают, рассуждая о загрязнении,  –  обезображивание окружающей среды. В нашей стране оно зашло так далеко, что в поисках красивых видов надо прибегать к туризму, ездить на экскурсии. И сами эти красивые виды разделились, поляризовались, как бы не желая видеть друг друга.  С одной стороны, это немногие архитектурные ансамбли в исторических центрах старых городов; с другой стороны, виды на речные долины, озёра и т.п. в местах, не доступных для автомобиля или редко посещаемых из-за удалённости от хороших дорог. Ведь там, где можно поставить автомобиль, существуют постоянные площадки для пикников с вытоптанной и выжженной почвой, с кучами мусора; с жалкими пнями и сучьями от стволов и ветвей, вырубленных на дрова.
        Может ли быть красивым культурный ландшафт, возникший от сочетания человеческих сооружений с природными объектами? В Западной Европе таких мест сколько угодно, но нас волнует наша страна, Россия. Прекрасны виды на старинные монастыри, храмы, дома бывших помещичьих усадеб и окружающие их парки, даже одичавшие; красивы традиционные деревни с однотипными домами-избами, с прудами, с многоярусной растительностью дворов и улиц. Но подобных мест осталось мало, они быстро исчезают: вдали от городов и автодорог сельские поселения исчезают полностью, а в пригородной зоне заменяются дачными посёлками.
        Красота – это, казалось бы, дело вкуса. Утрата  красивых пейзажей,  которыми дорожит старшее поколение, может не волновать молодёжь, привыкающую к более техногенной среде, наполненной всякого рода машинами и приборами. Вместе с тем, в красоте есть немало объективного, не зависящего от особенностей личного восприятия. Тривиальный пример – цветы. На любой выставке цветов, да и в хорошем цветочном магазине, все выставленные объекты  прекрасны – и сами живые цветы, и их искусно сделанные копии. Задолго до появления человека на Земле красота цветов, привлекая насекомых, способствовала размножению растений, а красота оперения птиц тоже играла свою роль при выборе партнёров для спаривания. Красота, стало быть, не только человеческое понятие, установление, достояние; она и без воспринимающих её людей содержится  в природе.
        Можно ли сделать все окружающие людей вещи безусловно красивыми? Конечно, можно. Для этого трудились многие поколения художников, ювелиров, архитекторов, обслуживая богатую верхушку общества; так были созданы прекрасные дворцы, их интерьеры (внутренняя обстановка), окружающие сады и парки. Но и в прочих местах, под открытым небом, стихийно сформировались и случайно сохранились красивые пейзажи, доступные для посещения простым людям.
        О причинах красоты можно спорить, но кажется, что в дикой природе безобразия не бывает. (Как в песне: «У природы нет плохой погоды»). Правда, ужасными и безобразными кажутся обывателям многие черви и членистоногие, реже – земноводные и пресмыкающиеся, с которыми связано ощущение опасности, брезгливости, гадливости, но натуралисты и таких тварей считают красивыми.  Но то – животные, а могут ли существовать безобразные природные ландшафты? Естественный ландшафт, наполненный жизнью (прежде всего, полноценным растительным покровом) настолько, насколько позволяет местный климат, как правило, производит приятное впечатление на всех людей, независимо от их туристского и географического опыта.
Кажущиеся безжизненными пустыни (приполярные и субтропические) многих с непривычки подавляют и пугают, но достаточно немного приподняться над землёй хотя бы на вертолёте, и ты начинаешь ощущать большое разнообразие и красивую закономерность. В субтропической пустыне читается прежняя  гидросеть – извилины давно высохших рек, дно бывших озёр, а когда при восходящем или заходящем солнце на холмы и долины ложатся длинные тени, то можно вообразить, что под тобой настоящие леса и полноводные реки, которые были здесь десятки тысяч лет назад. Ведь даже такие огромные пустыни, как Сахара, в значительной мере созданы людьми из-за перевыпаса скота и истребления диких животных (не только для еды, но, как уже было сказано, и для забавы). Расширяющаяся африканская пустыня сегодня, на наших глазах, поглощает целые страны. Получается, что исконный природный ландшафт всегда прекрасен, а безобразным он становится из-за бесхозяйственности.
        Красоту пейзажей в средней полосе России создали речные долины и поймы, лесные поляны и опушки, кустарники и мелколесье у ручьёв и оврагов, дороги-аллеи, одичавшие сады и кусты на месте исчезнувших домов, склоны холмов, пруды, старые сёла, увенчанные православными храмами. Большинство из этих элементов ландшафта считалось бесполезным и уничтожалось как в советское время, когда деревня принадлежала колхозу или совхозу и нужна была только для снабжения города сельскохозяйственными продуктами, так и сегодня, когда село заменяется коттеджными посёлками.
        Разнообразный и привлекательный ландшафт нужен  не только ради чистой красоты, имеющей психотерапевтическое и воспитательное значение, не только для того, чтобы им любовались (хотя и такое занятие само по себе ценно и необходимо). Красота свидетельствует о нормальной деятельности, о здоровье и правильном образе жизни некоторой системы, будь то организм человека, биоценоз (природное сообщество животных и растений) или весь ландшафт.
        Культурный ландшафт красив, если ему присущи черты живого организма или биоценоза, например, многоярусная растительность (деревья с подростом, подлеском в виде кустарника, травяного и мохового покрова); округленность очертаний различных земельных угодий и пятен растительности в плане; вписанность объёмов зданий и сооружений в формы конуса или пирамиды;  визуальная ясность различий и отношений между уникальными господствующими и стандартными  подчинёнными элементами; обилие всякого рода ядер, центров, границ, сетей, оболочек, бордюров, переходных зон, смягчающих контрасты; внешнее сходство с естественным рельефом местности и кронами деревьев; постепенное обновление частей; сотрудничество поколений – старых и новых, нарождающихся и отмирающих. Если нарисовать всё это в красках, используя цветной фон, как на географической карте, то получится не только абстрактная картина, но и прекрасный орнамент, полный математических закономерностей (вроде симметрии);  в то же время это будет наглядная схема хорошего культурного ландшафта, а может быть и всего человеческого общества, поскольку и в нём есть все подобные элементы и структуры. 
        Указанные морфологические черты природных систем сознательно или бессознательно заимствуются у природы художниками, ремесленниками, архитекторами, да и всем народом, при устройстве своего быта, жилищ, усадеб; автоматически, постепенно проявляются во всём ландшафте при разумном природопользовании.  Не только загородная местность, но и старые города живописны, привлекательны, уютны, если обладают вышеперечисленными особенностями.
        Сегодня главная причина обезображивания ландшафта в городах и за городом – беспорядочная застройка местности, не подчиняющаяся никакому архитектурному надзору. Восхищающий туристов Петербург потому и красив, что в нём строительство было подчинено стандартам, за которыми следила сама царская власть. С другой стороны, похожая на большую деревню Москва ещё до внедрения в неё элементов регулярной планировки отличалась большой живописностью по причинам, казалось бы, противоположным, – таким, как у естественного ландшафта: постепенность развития и обновления, однотипность различных рядовых построек, возглавляемых более уникальными господствующими сооружениями, каковыми были православные храмы.
Главнейшие эстетические ценности –  красота и разнообразие находятся между собой в сложных, неоднозначных отношениях. Разнообразные вещи, красивые и ценные сами по себе, будучи собранными в одну кучу, воспринимаются не заинтересованными лицами со стороны как мусорная свалка. Любая вещь, в том числе и очень крупная, может стать мусором не по своим физическим свойствам, а из-за негативного отношения к ней многих людей и по причине беспорядочного расположения в пространстве. Сооружаемые сегодня дома, коттеджи, виллы, дворцы кажутся красивыми по отдельности, особенно на  фотоснимках в глянцевых журналах и альбомах, но, собранные вместе, нередко смотрятся издали, как груды мусора. Так что же, не надо никакого разнообразия? Да нет, оно необходимо, но это должно быть упорядоченное, системное, ограниченное разнообразие, за образцами которого надо обратиться опять-таки к живой природе.
Неодинаковы листья одного дерева, но они однотипны. В одном стиле построены дома в какой-нибудь рыбацкой деревне на берегу Средиземного моря: все стены белые, крыши красные черепичные с одинаковым углом наклона; и так же схожи избы в старой русской деревне – похожи, да не тождественны; их всё же можно без труда различать по внешнему виду. К сожалению, современные нам отечественные застройщики не смогли (да и не пытались) найти золотую середину между однообразием и разнообразием.  В советское время возводили до того стандартные многоэтажки, что их жильцы нередко путали подъезды и даже заходили по ошибке не в свои квартиры. С другой стороны, в бывшей деревне, превращающейся в дачный посёлок, мы видим сегодня, как на соседних участках стоят ажурные замки  с башнями и деревянные дома-коробочки с простыми двускатными крышами.
        Свобода и творчество, казалось бы, нераздельные стороны одной медали. Чем больше свободы воображения у художника, тем более красивые вещи он создаст и тем прекраснее будет составленное из этих вещей большое пространство? Оказывается, что нет! От несогласованного творчества разных авторов получится в лучшем и редком случае музей, выставка, а в худшем и частом случае – большая свалка.
Классическое искусство, которым мы восхищаемся сегодня и к которому пытаемся приобщить подрастающее поколение –  результат не свободного полёта фантазии, а ползания в цепях. Художники были скованы религиозными канонами, традициями, бессознательными привычками, подражанием престижным образцам, общественным мнением, самоцензурой и страхом непризнания, и именно в таких жёстких условиях они создавали то, что сегодня воспринимается как шедевр и продаётся на аукционах за миллионы долларов. Творения разных художников укладывались в определённый, постепенно изменявшийся стиль; здания одного стиля формировали в пространстве архитектурный ансамбль, а в сочетании с природными и полурукотворными объектами (садами, парками) – прекрасный культурный ландшафт.
        Сегодня ни один движимый предмет потребления не конструируется без участия дизайнеров. Если без художников не обходится даже выпуск утюгов и чайников, то во сколько же раз больше нуждается в дизайне  используемая людьми поверхность Земли! К сожалению, ландшафтная архитектура, столь престижная и модная в наши дни, пространственно измельчала, она простирает свои руки только на частные усадьбы, скрытые от взоров прохожих высокими стенами. За пределами отдельных владений, а стало быть, и над всей их совокупностью, царят безобразие и хаос. В развитии Москвы и Подмосковья, на территории, где проживает восьмая часть всех россиян, никакого присутствия ландшафтной архитектуры не замечено.   
        Задача экологичного эстетического воспитания – приучить подрастающее поколение замечать, ценить, беречь, искать, находить, творить прекрасное – не только возле своего дома, но и на обширных пространствах. Последний пункт перечня – творить прекрасное именно в ландшафте – не сводится к тривиальным советам посадить дерево или окаймить камешками клумбу в городском дворе. Возможностями устроить земной рай на площади в несколько квадратных километров и подарить этот пейзажный парк не своей семье, а всему обществу, или, что ещё лучше, построить экологически совершенный, красивый и чистый город  – экополис, располагают разве что миллиардеры, но ни один из них такого желания пока не выказал; гораздо проще купить на торгах какое-нибудь ювелирное изделие или картину за несколько миллионов долларов и подарить данную вещь государству, чтобы задобрить власть и обеспечить защиту своей личности и бизнеса.
        Составляя это учебное пособие, мы не предполагали, что из наших учащихся обязательно вырастут художники, дизайнеры, архитекторы или, тем более, богатые, влиятельные заказчики ландшафта. Мы ведём речь только о том, что доступно каждому простому человеку в его повседневной обстановке. Наш пафос –  неучастие в злодеяниях. Коль скоро вы поняли, отчего загрязняется и обезображивается окружающий мир, то постарайтесь не участвовать в делах, которые приводят к порче нашей среды обитания.

Послесловие

        Вышеприведённый текст написан в начале XXI века, не позже 2006 г., при службе в Научно-исследовательском институте развития профессионального образования – для соединения с текстом моего начальника А.Я. Минделя – заведующего лабораторией проблем профессионального образования лиц с ограниченными возможностями. Печатное издание, содержащее этот текст, в моей домашней библиотеке не обнаружено. Имеется книга: Дорогу осилит идущий… Выпуск 2. Клубная работа, туризм, экология. Автор-составитель А.Я. Миндель. – М.: РОДЮО «Образование. Спорт. Реабилитация», 2005, 172 с., 500 экз. – В той книге есть мой раздел «Природно-культурный ландшафт как учебно-воспитательная среда», но это другой текст, его я постараюсь вторично опубликовать позже.
        Для настоящей публикации я составил перечень  ключевых слов и терминов. В нём есть понятия, разработанные мною довольно самостоятельно, например: бездействие (продуктивное), излишняя деятельность, консументы второго порядка, системное разнообразие, экологическая бережливость. В перечень включены слова, выделенные полужирным шрифтом и курсивом.("Проза.ру" шрифтовых выделений не сохраняет).

Ключевые слова и термины
(указатель)

Указаны номера разделов

Автомобилизация 10
Автотрофы 9
Азарт охотничий 9
Альтернативные источники электроэнергии 3
Ансамбль архитектурный 11
Антропогенный круговорот веществ 8
Антропогеобиоценоз 9
Ареал 4
Архитектурный ансамбль 11
Бег вверх по эскалатору, движущемуся вниз 8
Бездействие (продуктивное) 9
Безобразие 11
Безотходное производство 5, 6
Бережливость экологическая 8
Беспорядочная застройка 11
Биосфера 2, 6
Болезни социальные 2
Вегетарианство 9
-, мотивы моральные 9
-, - физиологические 9
Взаимоотношения людей с животными и растениями 9
Взрыв демографический 2
Внешние причины нарушения экологического равновесия 9
Внутренние причины нарушения экологического равновесия 9
Воспитание экологическое 11
- эстетическое 11
Всемирная деревня 2
Вынужденная деятельность 9
Вытеснение природного ландшафта 10
Галоши 6
Генератор загрязнений 7
Гетеротрофы 9
Дальние пастбищные миграции 9
Дамбы полуподземные 10
Дезурбанизация 2
Демографический взрыв 2
- переход 2
Демографическое равновесие 9
Деревня всемирная 2
Деятельность 9
- вынужденная 9
- излишняя 9
Душевнобольные животные 9
Естественный прирост (биомассы) 9
Ёмкость рекреационная 2
Животные 9
- вредные (якобы) 9
- душевнобольные 9
- полезные (якобы) 9
- служебные 9
Загрязнение 8
- пространства 5
- среды 7
Занятие утилитарное 9
Застройка беспорядочная 11
Злодеяния 11
-: неучастие в них 11
Золотой миллиард 2
Зонирование функциональное 10
Изменение климата 4
Износ моральный 8
- физический 8
Интенсивность производства и потребления 8
Информационное общество 2
Искусственная пища 9
Источник загрязнений 7
Источники электроэнергии альтернативные 3
Истощение природных ресурсов 3
Истребление 9
- косвенное 9
- прямое 9
Календарь (сакральный) 9
Калошница 6
Каркас экологический 10
Качество жизни 2
Квартира коммунальная 6
Климат и погода 4
-: изменение 4
Коммерческий подход 7
Коммунальная квартира 6
Консументы 6
- второго порядка 8
Концентрация людей 2
Красота 11
Ландшафт природный 2
Люди 9
Малоотходное производство 6
Маятниковые миграции 2
Менталитет 9
Миграции маятниковые 2
- пастбищные дальние 9
Миниатюризация вещей 8
Мода 8
Моральное старение 8
Мусоропровод 6
На вынос (отпуск напитков) 5
Накопление мусора 5
Народная религия 9
Неолит 9
Неомания 8
Неучастие в злодеяниях 11
Новый тип рождаемости 2
Обезображивание 11
Общество информационное 2
Ограниченное разнообразие 11
Окружающая среда 11
Отношение к природе сакральное 9
Охотничий азарт 9
Парадный ход 6
Пастбищные миграции дальние 9
Перегрев планеты 4
Передатчик загрязнений 7
Перенаселённость Земли 2
Переработка мусора 6
Переход демографический 2
- постепенный 10
Пища искусственная 9
Планирование семьи 2
Погода и климат 4
Подход коммерческий 7
- социальный 7
Полуподземные дамбы 10
Помои 5
Поселения экологические 5
Послегородская эпоха 2
Постепенный переход 10
Постиндустриальная эра 2
Права животных 9
- человека 9
Приёмник загрязнений 7
Природные ресурсы 3
- - возобновимые 3
- - невозобновимые 3
- - невозобновляемые 3
Природный ландшафт 2
Прирост (биомассы) естественный 9
Проблемы экологические 1
Прогресс гуманизма и морали 9
Продуценты 6
Производство безотходное 5, 6
- малоотходное 6
Психологические размеры человека 8
Равновесие демографическое 9
- экологическое 9
Равномерное расселение 2
Размеры человека психологические 8
Разнообразие ограниченное 11
- системное 11
- упорядоченное 11
Разумный хищник 9
Распивочно (отпуск напитков) 5
Расселение равномерное 2
Расслоение общества 7
Расширение сферы гуманизма 9
Редуценты 6
Реклама 8
Рекреационная ёмкость 2
Рекультивация 10
Религия 9
- народная 9
- этническая 9
- языческая 9
Ресурсы природные 3
- - возобновимые 3
- - невозобновимые 3
- - невозобновляемые 3
Реципиент загрязнений 7
Рубище 8
Сакральное отношение к природе 9
Секонд хэнд 8
Системное разнообразие 11
Скот 9
Соблазны цивилизации 9
Современный тип рождаемости 2
Социальная стратификация 8
Социальные болезни 2
Социальный подход 7
-  путь решения экологических проблем 7
Среда окружающая 11
Старение моральное 8
Стиль (архитектурный) 11
Стратификация социальная 8
Стрессы 2
Табу 9
Телепортация 3
Тепловой баланс Земли 4
Тип рождаемости новый 2
- - современный 2
- - традиционный 2
Традиционный тип рождаемости 2
Транслятор загрязнений 7
Туризм экологический 10
Уплотнение жилья 6
Упорядоченное разнообразие 11
Урбанизация 10
Утилитарное занятие 9
Физический износ 8
Фитопланктон 6
Фотосинтез 9
Фототрофы 9
Функциональное зонирование 10
Хемосинтез 9
Хемотрофы 9
Хищник разумный 9
Ход парадный 6
- чёрный 6
Цепи питания 6
Частота замены и обновления вешей 8
Чёрный ход 6
Экологи 1
Экологизм 1
Экологисты 1
Экологические поселения 5
- проблемы 1
Экологический каркас 10
- туризм 10
Экологическое воспитание 11
- равновесие 9
- -, причины нарушения внешние 9
- -, - - внутренние 9
Экология 1
- животных 1
- растений 1
- человека 1
Эконет 10
Экономический механизм моды 8
Экополис 11
Элита 7
Эпоха послегородская 2
Эра постиндустриальная 2
Эстетическое воспитание 11
Этническая религия 9
Этнос 9
Язык животных 9
Языческая религия 9
Ясак 9

Подготовлено для «Academia.edu» и «Проза.ру»
15 августа 2018 г.