Приворотное зелье

Хочу ещё одну историю вам рассказать. Про любовь. Но грустную.

У нас работал один терапевт, Юрий Алексеич. Не местный, из города приезжал в наш Больничный посёлок. Хороший врач, толковый. Но кобель, каких свет не видывал! Бывало, во время дежурства перед ночным обходом заявляет: «Я не я, - говорит, - буду, если какой-нибудь медсестре сейчас грелку на всё тело не поставлю».

Уж как часто у него это дело получалось, сказать не могу. Но в больнице семь отделений плюс приёмный покой. И в каждом, разумеется, дежурная смена. Где-нибудь, конечно, могло и обломиться. Народ-то разный работал… Ну, да я не об этом хотел…

Поступили к нам как-то на работу сразу после окончания медицинского училища несколько медсестёр. Одну из них – Лиду, мы её Лидушкой звали, поставили в мою смену. Я – за старшего медбрата, она с другой сестрой под моим началом, да санитарка. Вот и вся трудовая бригада.

Девчата все молодые, незамужние. Ну, думаю, начнёт их сейчас Алексеич окучивать.

А они не то, чтобы красавицы, но ведь молодость, она всё спишет! Сколько им там было? Лет по девятнадцать-двадцать, не больше. Самый сок!

Наша Лидушка, кстати, среди них была наиболее симпатичной. Глупая девка, но добрая. Вечерами всё сериалы смотрела, от телевизора не оторвёшь. Надо лекарства раздавать, инъекции делать, а она сидит, дурёха, перед ящиком и слёзы льёт. Пока не прикрикнешь, бывало, корму свою со стула не подымет.

Ну так что произошло? Ночные смены у нас с Алексеичем вскоре совпали, он и нарисовался. «Идём, - говорит, - Лида, покурим на свежем воздухе. Михалыч, можно мне её минут на десять похитить?»

А эти девчата молодые тоже моду взяли: курили все. Может быть больше для форсу, не знаю. «Идите, - отвечаю, - курите. Люди взрослые. Я вам не сторож».

Уж, не знаю, врать не хочу, когда он ей там грелку свою поставил, но вскоре заметил, что появляется Алексеич в больнице чаще, чем по дежурству полагалось. Дежурит совсем другой врач, и он тут как тут. Службу Алексеич, правда, уважал, и заходил в отделение, когда уже все дела были закончены. Лидушка только подойдёт ко мне отпроситься: «Михаил Михалыч, я всё сделала. Можно на полчасика выйду?»

«Смотри, - говорю, - девка, дурака не сваляй. А то распустила хвост. Будешь потом локти кусать». Но ведь не прикажешь ей, с кем встречаться. Сама всё должна понимать. К тому же в первые месяцы расцвела Лидушка, как роза. И причёску сменила, и перекрашивалась несколько раз. «Имидж, - говорит, - свой ищу».

Появились, значит, они у нас где-то в конце лета, так? Ну, а к зиме и началось.
Стала приходить Лидушка на работу вся зарёванная: глаза красные, красота поблекла. Мы понимаем всё, но что тут скажешь? И Алексеича как ветром сдуло.

Работали мы как-то опять в ночную смену. Я специально график врачебный посмотрел: его дежурство стояло. А он пришёл на обход, спросил, как дела, расписался в журнале наблюдений и был таков.

Я тогда сам с Лидушкой разговор завёл: «Хватит, говорю, девка, слёзы лить. Предупреждали тебя по-хорошему». А она в ответ: «Всё равно он мой будет. Не отступлюсь».

Я даже опешил от таких слов. «То, что он, - говорю, - почти в три раза тебя, дурёхи, старше, хрен с тобой. Сейчас это, смотрю, модно стало. Но ведь у него жена и дети. Ты что думаешь, он их бросит?!» А она смотрит на меня сквозь слёзы и шепчет: «А я его приворожу. Я уже договорилась с одной… Вы можете не верить, но есть такой напиток. Вот только надо, чтобы он его из моих рук выпил. Помогите, - говорит, - мне с ним прощальное свидание устроить, а? Или нет мне жизни на этой земле».  «Сейчас, - говорю, - разбежался. Напоишь его не знамо чем, траванёшь. Тебя же, дуру, и посадят!»

И ведь как в воду глядел.
Уломала она меня, конечно, с Алексеичем поговорить. Сам виноват, знаю. Но ведь, когда девка ластится и упрашивает, разве откажешь?

В следующее дежурство, старый дурак, сам к нему потопал ещё до обхода. «Так и так, - говорю, - Юрий Алексеич, с вас не убудет, а девка, не приведи Господь, ещё сотворит с собой что-нибудь. Шум по больнице пойдёт. А нам всем здесь ещё работать и работать. Вы уж сегодня с ней распрощайтесь как следует, чтобы она угомонилась. Растолкуйте ей, что к чему. Девка-то взрослая, должна же понять».

А у самого тревожно на душе. И Лидушку жалко. И Алексеича понять можно: он же её не насильничал. Сама к нему, задрав хвост, бегала.

В одиннадцать часов угомонились в отделении, дежурного врача ждём. Он и приходит. Заглянул в палаты, куда требовалось, а потом между прочим и говорит: «Ну, что, Лидочка, выйдем на свежий воздух, покурим? Михаил Михалыч не возражает».

Они и отчалили.

Двадцать минут прошло, а её нет. Ну, думаю, ещё не время. Сорок минут прошло, а её всё нет. Я дверь в сестринскую открыл, чтобы слышать, что в отделении происходит, и прилёг на диван. Не скрою, задремал, наверное.

Смотрю, трясёт меня Лидушка за плечи. «Михаил Михалыч, - плачет, - миленький. Что-то с Юрием Алексеевичем случилось. Навроде как парализовало. Правосторонний парез у него, - говорит, - и не знаю отчего. Любовью мы с ним, конечно, занимались, но такого никогда не было».

Я спрашиваю: «А ты ему зелье своё дурацкое подливала?»

«Подлила, - говорит, - сколько велено было, не больше. Но от него только любится крепче и всё. Ничего плохого быть не должно. Я выясняла. Что-то вроде виагры, но посильнее. И действительно, так всё хорошо у нас получилось…»

И плачет в три ручья.

«Что же ты, сучка такая сякая, натворила!?»

Разумеется, вскочил и побежал в терапевтическое отделение в кабинет к Алексеичу. Права Лидушка оказалась. Не зря в училище училась. Диагноз ему точно установила. Вот только, как жить на белом свете правильно, дурочку не научили там!

Действительно, лежит Алексеич на своём диване в одной майке и правая сторона вся начисто парализованная. И на меня живыми глазами смотрит. Ну, я сразу понял, что помощь надо оказывать неотложно. Кричу Лидушке, чтобы бежала за дежурным врачом в реанимацию. Кабинет у Алексеича, естественно, прямо в его же отделении расположен. Там своя дежурная смена. На шум сразу сестра объявилась – что такое? Разумеется, всё моментально поняла. «Я, - говорит, - за каталкой побежала, а ты, Михалыч, ему хоть штаны по быстрому надень. Неудобно всё ж».

Алексеич сначала в нашем неврологическом отделении отвалялся, а потом жена его в какую-то другую больницу определила. Оклемался, кстати, потом, слышал, работал потихоньку, но уже не в нашей больнице. И Лидушка тоже сразу уволилась. Приворотница хренова…

Вот такая Ромео с Джульеттой у нас приключилась на современный лад. Ну, поначалу почесали языки, конечно, не без этого. А потом как-то и забылось всё. Другие события навалились... Такая вот се ля ви…

***

Октябрь 2003 г.