Кто ты?..

Я досматривал дешёвенький сериал про бандитов и полицейских и невольно думал об артистах, наспех перевоплотившихся в главных героев этого фильма.
Красивые, физически здоровые молодые ребята неловко «витийствовали» телом и кое-как транслировали банальные ролевые тексты. Они, как могли, старались. Но всё, происходящее в фильме, отдавало такой откровенной пошлятиной и фальшью, что я оказался крайне озадачен.
«Ведь на генеральном просмотре, - подумалось мне, - они видели фильм ещё до выхода на экран! Неужели краска профессионального стыда за неубедительно сыгранные роли не залила их симпатичные лица?

Понимаю, у артистов работа особенная. В современной киноиндустрии, впрочем, как и в других индустриях современности, человек (в нашем случае артист) - бесправная разменная монета в бизнес-планах толстых и важных дядей. Они платят деньги или не платят. Вот и получается: первоначально высокие артистические планы нести в жизнь доброе и вечное на деле оборачиваются циничным приспособлением к нуждам жадного бизнеса, где собственно творческая личность актёра - чумазая Золушка на побегушках.
Но не только это показалось мне странным. Актёрство как профессия вынуждает человека всё время изменять самому себе. Хорошо, если мотивация игрового персонажа не противоречит моральным и этическим установкам личности артиста. А если противоречит, как быть? Помню, великий Смоктуновский играл роль бандитского пахана. Играл блестяще, он даже не играл, он был им. Это меня и ужаснуло. Мне всегда казалось, что добро не может ни под каким предлогом перевоплотиться в зло. Родитель, выбивающий ремнём из сына приобретённую на улице гадость, всегда остаётся любящим родителем и не превращается в палача!..

Предвижу фейерверк гневных несогласий. А великий Станиславский, Чехов наконец, он же писал для сценического перевоплощения?!
Слово-то какое - «пе-ре-во-пло-ще-ни-е»…
"Воплощаться, – подумал я, - это удел духов, но дух не может пере-воплотиться, он или есть, или его нет, а человек, выходит, может".

Что же получается, господа хорошие,? Как только человек воплощается, вернее, перевоплощается из самого себя в образ другого человека (или зверя), он действительно перестаёт быть самим собой! Выходит, он может убить человека, если воплотился в образ убийцы? А ведь именно такого тотального погружения в образ и требует от мастера сцены система Станиславского!
Я припоминаю Басилашвили, Абдулова, Филиппенко, других «чёрных героев» фильма про некоего Мастера, знатока пяти языков и Понтия Пилата. Меня интересует вопрос: не случилась ли с ними на съёмках (или после того) какая-нибудь генная катастрофа, ну хотя бы крошечное генное «умопомешательство»?
- Не беспокойтесь, не случилась! – тотчас отвечает мне кто-то из зрителей, накрыв собственным телом амбразуру моих непристойных суждений.
- Странно, - думаю я, - такие хорошие актёры, а сыграли, выходит, плохо. Ведь, то, что они остались невредимы, означает их поверхностное проникновение в предложенные образы. Если бы они совершили, так сказать, полное погружение со всеми своими геномами и вытекающими из них последствиями, то что-нибудь с этими геномами уж точно произошло. Ведь им было предложено перевоплотиться... в живых бесов! А эта шпана чаёк на двоих распивать не станет. Она сразу за первородство примется. Наши геномы, говорят, для бесов – первейшее лакомство.
- С какой стати? - спросите вы.
- А вы почитайте святых отцов, умные были люди. И бесов видели накоротке. Не нам чета.

Выходит, играть хорошо - ещё более опасно для человека, чем играть плохо.
Вот так профессия! «Бедные люди!» - посетовал бы Фёдор Михайлович.
- Какие же мы бедные? – усмехнётся в ответ тот же, например, знаменосец отечественного просветкульта, несравненный Басилашвили. - Мы, артисты, избранники фортуны, архитекторы, так сказать, человеческих душ!..

Это верно. Миллионы фанатов ловят каждое слово, сказанное тем или иным гением сцены. Московские, Берлинские, Каннские, Венецианские и прочие кинофестивали возводят идею перевоплощения человека на Олимп человеческой судьбы. А Нюши, Маруси и прочие Евдокии варят на кухне картошку, жарят рыбу или отбивают мясо и глядят, глядят, глядят в крохотный кухонный телевизор.
А там!.. В роскошных платьях, в чёрных камзолах и фраках вышагивают по золотым дорожкам олимпийские божки с божицами. Вот это жизнь! «Какие они все счастливые!» - думают кухонные рукоделицы.

Им невдомёк, что видят они не то, на что смотрят. Совсем не то! В телесной оболочке досточтимого Олега Басилашвили шагает, раскланиваясь направо и налево, некий божок Бася. Это он искрится счастьем, а вовсе не обладатель досточтимой оболочки!
Надеюсь, Олег Валерианович простит мне некоторую вольность в суждениях.

- Кто ты? – спросит Господь артиста на Страшном суде.
- Не знаю, - ответит тот, в мгновение ока перечитывая книгу собственной жизни.
Да, именно так ответит Богу лицедей, отдавший лучшие годы бесконечной веренице перевоплощений.
- Почему же ты искал себя на стороне? - "нахмурится" Бог. - Как смел ты так вольно распорядиться Моим подарком – собственной жизнью?
- Меня научил этому великий Станиславский…
- Кто?!)))

Ох, не завидую я этому труженику сцены. Ведь в рай попадают люди с конкретными персональными достоинствами. А тут - кого брать-то? Кем артист только ни был!
- Я играл Христа! – воскликнет, к примеру, Кристиан Бэйл.
Бог усмехнётся:
- А потом Патрика Бэйтмена сыграл, на нём и прославился. Как ты думаешь, Кристиан, за фильм «Американский психопат» куда лежит твоя дорожка?

Мне возразят: точно также давайте выльем ушат критики на литературу и вообще на всё искусство. Литератор не создаст убедительный образ, если не воплотится в своего героя.
Да, есть такая опасность. Однако литератор обладает личной свободой замысла. Он может себе позволить - писать " про это" или не писать. У актёра такой свободы нет. Он вынужден играть предложенные роли и озвучивать чужие тексты. Он должен играть, чтобы жить. И далеко не каждый актёр найдёт силы отказаться, к примеру, от искусительного предложения режиссёра Бортко. Сыграть в сериале про Мастера ни много ни мало, самого князя тьмы – это по сценическим понятиям круто!
Однако же отказался Олег Янковский, ответив на предложение Бортко: "Я считаю, что дьявола, как и Господа Бога, играть нельзя".

Друзья, будем осторожны с «технологическими» экспериментами по перевоплощению. Не заиграться бы. Жизнь одна, за неё, единственную, и отвечать придётся персонально.
 
"Кто ты?" - однажды спросит нас небо.