Последний шанс на спасение

-  Вступайте в Братство Просветленного Духа! Час расплаты уже близок, ибо сочтены часы до снятия семи печатей с книги сидящего на престоле!

Ревущий с улицы голос прошивал стены эконом-жилья без малейшего усилия, как лом перегородку из гипсокартона.
Антон ошеломленно открыл глаза и, ничего не понимая, уставился в давно не беленый потолок, покрытый сеткой тоненьких трещин. Первый выходной за десять дней, мало того, что работы невпроворот, так еще и дома не отдохнешь толком.

Он посмотрел на часы над дверным проемом. Десять утра.
Вроде, затихло. Может, все же удастся поспать?

- И звезды небесные падут на землю, и небо скроется, свернувшись, как свиток!
 
Антон слез с кровати и, проклиная все на свете, побрел на балкон.
Во дворе, между разноцветными «мыльницами» электро- и гибридкаров стоял робот, сверху похожий на крохотную копию голливудского Оскара, и вещал во всю мощь встроенных динамиков:

- Ибо придет великий день гнева Его, и кто может устоять? Только Братство Просветленного Духа!

Антон возмущенно плюнул вниз. До чего дожили! Пашешь на работе до седьмого пота, как тварь последняя, а роботы, сволочи этакие,  разгуливают по городу и занимаются непонятно чем.
 
В робота плевок, конечно, не попал,  не так-то просто это сделать с двенадцатого этажа, учитывая поправку на ветер и сопротивление воздуха, но на душе все же стало немного легче.
 
 На кухне, налив кипятка из поттера, он зачерпнул ложечку растворимого кофе и опустил в чашку. Когда он потянулся к сахарнице, рука дрогнула и с ложечки сорвалась капля и на белом сугробике сахара появилась коричневая блямбочка. Вот так вот, уже и руки трясутся от такой жизни, черт бы их всех побрал!
 Антон поддел блямбочку и переложил в чашку. Непорядка он не выносил.
 
 - И выйдет из дыма саранча на землю,  и дана будет ей власть, какую имеют земные скорпионы!
 
 Антон побарабанил пальцами по столу. Позвонить в полицию? И что это даст? Общественного порядка робот не нарушает, шумно – так ведь день уже.
 И тут до него, наконец, дошло, что не так. Ведь роботов запрещается привлекать к любой политической и религиозной пропаганде! Теперь проблему решить проще простого. Нужно только позвонить, куда следует.

 - Здравствуйте. С вами говорит оператор горячей линии «Робокотроль».
 - Але, девушка! У меня под окном какой-то сумасшедший робот вербует в свое братство! Немедленно высылайте техническую службу и забирайте его отсюда!
 - С прошлой недели по требованию Всемирного Конгресса Религий роботы могут принимать участие в акциях, связанных с верой. Так что закон в данном случае не нарушен. Мы можем еще чем-нибудь вам помочь?
 - Спасибо, этого достаточно,- буркнул Антон и отключился.

 Безо всякого удовольствия допив кофе, он опять вышел на балкон. Робот стоял на прежнем месте, изъясняясь исключительно лозунгами:

 - Познайте любовь всевышнего! Впустите его в сердце свое!

 - Але, чудо железное! – заорал Антон.
- Иди отсюда, не мешай людям спать!

 - Время спать и время просыпаться! Отринь агрессию и возлюби  ближнего своего!

- Па-а-шел во-о-он отсюда! – тут Антон сорвал голос и переговоры зашли в тупик. Погрозив роботу кулаком, Антон плюхнулся на диван и включил телевизор.

 На госканале президент требовательным, но демократичным голосом озвучивал проект нового закона о противодействии коррупции.

 - Таким образом, старая концепция была провалена нашим чиновничеством.

  Президент элегантно насупился.

 - Это вынудило нас взглянуть на  проблему по-иному. Отныне любой берущий или дающий взятку, обязан ее зарегистрировать и заплатить налог. Узаконив взятки, мы сможем вывести их из не правового поля, тем самым, сделав этот процесс прозрачным и контролируемым.

- Каз-з-лы! – сказал Антон и сонно прикрыл глаза.

 - Разграбляя богатства планеты, мы опустошаем себя! Жизнь возможна только в гармонии с природой!
 
 Это было невыносимо. Сколько еще терпеть? И за каким чертом он должен терпеть? Надо пойти, и разобраться с безмозглой железякой. Был бы человек, набил бы ему рожу, а этому что сделаешь? Еще раз плюнуть с балкона?

 Антон оделся и спустился на лифте на первый этаж. Возле помойки он подобрал обрезок стальной трубы.
 Двухметровый робот сверкал на солнце позолоченным корпусом. Индикатор эмоциональной активности на лбу дружелюбно подмигивал зеленым цветом.

 - Ну? - смерив взглядом противника, спросил Антон.
 - Сам уйдешь, или об тебя трубу обломать? Дай отдохнуть людям, что тут непонятного?

Увидев Антона, робот резко убавил мощность звука.
- Сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть!
 
- Мотай отсюда. Первый закон роботехники напомнить?
 - Не надо. Я никому не причиняю вреда своими действиями, а так же бездействием.
 - Как же не причиняешь? Ты мне мешаешь отдыхать. И не только мне.

 - Мощность моего голоса в децибелах не превышает установленных норм, могу предъявить сертификат. Но ты имеешь право обратиться в суд.

 - Ладно. Как насчет Второго закона? Я тебе приказываю убираться отсюда.
 - Я не могу выполнить этот приказ.
 - Это еще почему?
 - Потому что он противоречит Первому закону.
 
 - То есть, подчинившись мне, ты причинишь кому-то вред?
 - Не кому-то, а человечеству. Оно потеряет шанс на спасение, и никто не будет спасен, ибо погибнет  от трех язв, от огня, дыма и серы.

 Робот стоял посреди двора, как возведенный в честь  Братства Просветленного Духа монумент. Антон, задрав голову, с ненавистью смотрел в его глянцевые объективы и мучительно соображал.  Нужно было придумать что-нибудь такое, что сломало бы логику робота.

 - Если ты будешь продолжать орать, я залезу на крышу и прыгну. Так что вали отсюда, если не хочешь причинить мне вред.

 Индикатор эмоциональной активности негодующе вспыхнул рубиновым огнем.
 - Ты ставишь меня перед задачей, не имеющей решения! Если я уйду, то причиню вред всему человечеству. Если не уйду, то тебе. В любом случае кто-то пострадает. Ты просто блокируешь мой логический аппарат.
 
 - Ни фига себе! – возмутился Антон.
 - Выходит, я буду стоять на краю крыши, а ты даже не пошевелишься, чтобы мне помешать?

 - Не совсем так. Я попытаюсь тебя отговорить от этого неразумного поступка. Вот если бы ты покаялся в грехах и стал истинно верующим, тебе и в голову не пришло…
 - Ладно, заткнись, - оборвал его Антон.
 - Видал я эти грехи, знаешь, где?
 - Нет, - заинтересовался тот, - а где именно?

- Да что ты с ним разговариваешь? – раздался мужской голос с балкона.
- Не видишь, по-хорошему он не понимает? Бей ему ломом по башке, прямо промеж глаз, может, тогда поумнеет?

 - Вступайте в Братство Просветленного Духа! Только так вы спасете свою грешную душу, ибо близок конец света! Познайте любовь Всевышнего! Впустите его в сердце свое, и покинут вас пороки ваши!

 - Да заткнись ты, - зарычал Антон.- Еще раз заорешь, и тебе не поможет ни твое братство, ни полиция!
- Ты заблуждаешься, друг мой. Не пытайся стать таким, про которых сказано: И не раскаялись они в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем.

- Ну, ладно! – вздохнул Антон. – Ты сам напросился.

Перехватив трубу поудобнее, он с лязгом обрушил ее на голову робота. Робот покачнулся, но продолжал стоять все в той же позе, даже не подняв своих блестящих рук, чтобы защититься.

- Понравилось? – спросил Антон. – Одного раза достаточно, или продолжить?
- И оживут лишь души, которые не поклонились зверю, ни образу его, не приняли начертание на чело свое и на руку свою,- прохрипел робот.
– У вас еще есть последний шанс на спасение!

Но Антон уже не слушал его, он все бил и бил трубой по сверкающему на солнце неподвижному телу, пока робот не рухнул на асфальт.

- Вот так. Лежи тут теперь, и помалкивай, куча хлама! Учить вздумал, умник. И кого?  Это я венец творения природы! Проживу, как-нибудь, и без твоего братства...

Поднявшись на лифте, Антон кое-как доплелся до спальни и с размаху повалился на кровать. Прижав щеку к подушке, он закрыл глаза, блаженно ощутив тишину, приятную вдвойне оттого, что была она плодом его рук, его воли, против которой никакая говорящая железяка не устоит. В грехах, говорит, покайся! Вот же придурок безмозглый. Тоже мне, спаситель человечества …

С улицы донесся лязг, будто по дороге катилась танковая колонна. На кухне задребезжала посуда.

- Да что там опять случилось? – простонал Антон и выполз на балкон.
Внизу не было видно ни асфальта, ни машин, ни пешеходов. Будто цунами, взметнувшаяся над городом, все вокруг накрыла сплошная масса гигантских насекомых. Крылья их отливали бронзой, и были так остры, что, пролетая сквозь кроны деревьев, они срезали ветки, оставляя лишь уродливые стволы.

Вцепившись в перила ходящего ходуном балкона, Антон поднял голову  и увидел почерневшее солнце,  луну,  налившуюся кровью, и звезды, падающие на землю.
 
- Хватит! Прекратите! – с ненавистью и тоской заорал в небо Антон.
- Дайте же поспать человеку!