Лабиринты

                30 августа 2018 год, Израиль.
 
 С появлением на свет Божий перед нами, похоже, разыгрывается один и тот же сценарий: как только  стали на ноги, так и пошли строем по лабиринтам. Для начала  – азбука, потом арифметика, математика, география и прочие азы просвещения. Нас убеждают, что вся сия кутерьма придумана для того, чтобы свою старость встретить, как говорится, - «во всеоружии».  Логично, однако, к тому времени, как пел Пётр Лещенко, -«Всё, что было, всё, что ныло, - Всё давным-давно уплыло».  Есть довольно грустные примеры. Недавно здешний врач-психолог (Хайфа) нарисовал мне такую сценку. К нему зашла немолодая уже, скажем так, женщина. Минутное молчание. Врач спрашивает:
-Ну, так что у Вас?
-Интересные дела пошли, доктор, - встрепенулась пациентка, - вот расскажу что-нибудь, о чём-то, и тут же моментально забываю, о чём речь вела.
-И как давно это у Вас? – спрашивает врач.               
-Вы это о чём – удивилась она.
 
 И где истоки этой, весьма грустной, модификации?  Американские исследователи утверждают, что уже к середине жизни в нашем мозгу постепенно перестает вырабатываться миелин (смесь липоидных и белковых веществ, входящих в состав оболочки нервного волокна), и постепенно начинают ухудшаться двигательные и когнитивные функции организма. Оказывается, самый высокий уровень миелина достигается в 39-летнем возрасте, а затем следует постепенное его снижение.
 Таким образом, после 39 лет мы начинаем помаленьку стареть. Хотя, естественно, могут быть отклонения в ту, или другую, сторону в зависимости от врождённых способностей конкретного индивидуума. Кстати, без всякой зарисовки скажу, что лично я вклинился в научную работу, когда мне было под 45-пять: тему осилил,  но от защиты отказался, в основном, из-за скачка в карьере. В этом смысле, к большому сожалению, есть и ранние пташки. В 1922-ом году 27-летний Сергей Есенин, уже успел изрядно устать от жизни, настроение видно вот из этих эмоциональных его строчек:

Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.

 В общем-то, картина, думаю, понятна и без особых изысканий. Действительно, у всех  есть свой «my way», где каждый по-своему «кипит» на протяжении первых 40 лет, потом идёт постепенный спад динамики, но, опять-таки, со своими оборотами и сугубо своими красками. В этом контексте, представьте, можно встретить, со всех сторон интересный, эпитет. Ежели, скажем, кому- либо из нашей шеренги выпало редкое счастье осилить солидное число лет, как обычно оценивают, при здравии и твёрдой памяти, то ему до конца дней своих придётся гордо шагать по земле с таким почётным титулом, как - «глубокий старик»!   
 И не иначе, потому что нигде, никогда и никто, не скажет вам «глубокий парень», или – «глубокая старушка», так ведь? Хорошо запомнился один предок, дебелый, кряжистый да седовласый, которого встретил на Полтавщине: давненько это было, где-то 80-тых годах прошлого столетия. Не сдержавшись, я полюбопытствовал у соседки на счёт его возраста.

-Та бiс його зна – развела она руками, - навiщо це вам знати, хай живе! 

 Однако вернёмся в свои родные  пенаты. В самом деле, как справедливо, замечают  учёные, мы все, буквально, кипим в молодости. Там тебе, - «и жизнь, и слёзы, и любовь». Все сколь-нибудь знаменитые открытия рождаются именно в этом «горячем» промежутке. Вот несколько впечатляющих примеров.

1.Ярчайший sex-беллетрист Ги де Мопассан свой нашумевший, в этом смысле, роман «Милый друг» написал в 1885 году, когда ему было ровно 35 лет. Позже, разбросав свои, когда-то  светлые, мозги, Мопассан, после покушения на самоубийство, напрочь  исчезает с виду в стенах специализированной клиники доктора Бланша в Пасси, - предместье Парижа, - где и простился с миром в 1893 году, в 43-летнем возрасте.

2.Менделеев – ах, Дмитрий Иванович!  Свою периодическую систему химических элементов, которая, прямо, влетела в мировую науку, как «Таблица Менделеева», он выстроил  в 1869 году, тоже в 35-летнем возрасте!

3.Третьим у нас пойдёт Лев Николаевич, который Толстой, – писатель с мировым именем, а также и апологет Веры, о чём речь пойдёт впереди. Будучи молодым, да ранним, он надумал подать просвещённому миру свою трилогию: детство, отрочество и юность. «Детство» выдал он в 1852 году, когда ему было 24 года отроду, «Отрочество» - в 1854 году, в 26 лет, а «Юность» - в 1857 году, в 29 лет. В окончательном варианте трилогия вышла в Свет в 1864 году, когда Льву (очень удачное имя!) исполнилось ровно 36 лет. 

 Затем, на стол читателям легли, написанные им многочисленные бестселлеры. Сколько в них описано смертей, мать моя родная, Анну Каренину бросил под поезд, да и сам чуть ли не сошёл сума, ломая голову над христианскими догмами. В последние два десятилетия жизни Лев Николаевич, - будучи человеком, искренне  верующим, крещённым в православии, - в нескольких своих сагах, особенно в романе «Воскресение» (1899 год), ясно показал, что не приемлет ряд важнейших догматов православной Церкви. Кроме того, он тенденциозно распространял брошюры с описанием своего собственного понимания христианства,  далёкого от православного. Вдобавок, Толстой отвергал учение о Троичности Бога, непогрешимый авторитет Вселенских соборов, церковные таинства, непорочное зачатие, действительность воскресения Иисуса Христа и его божественность. Короче говоря – блаженный сенсей! Вся эта суматоха завершилась тем, что он, в конце концов, бросил семью, и тёмной ночью вместе со своим семейным врачом удрал с целью попасть в Оптиму пустынь, чтобы облачиться в монашеские рясы. Однако на малюсенькой, ничем не примечательной, железнодорожной  станции Астапово, Лев Николаевич нежданно заболел, и умер, не дождавшись помилования Свыше!  Вот такую старость я не пожелал бы даже своему врагу. Поэтому она идёт у меня под термином «хузнач», что в переводе на великий, могучий, правдивый и свободный русский язык означает, - «ху…. знает что».

 Тем не менее, в отношении того, что поведение некоторых священнослужителей на алтаре не выдерживает никакой критики, а в некоторых случаях вообще граничит с кощунством, Толстой абсолютно прав, ибо быть кристально чистым в Вере, - задачка, по-видимому, не из лёгких. Написал и вспомнил свою бабушку Катю. Селяне говорили мне, что в юности она была красавицей. Бабуля решилась поделиться со мной своим секретом, тет-а-тет, лишь в один из летних вечеров, когда уже был студентом на третьем курсе, то-бишь, молодым человеком, с которым можно было бы «погутарить» без оглядки. Молодец, прощальное спасибо тебе, родненькая, - вот видишь, вспомнил. Оказывается, был у неё грешок по молодости лет. С минуту молчала, потом легонько вздохнула, и с полным откровением начала:
               
 -Такой подкатил, парень, знаешь, красавец, да со всех «концов», роскошный,  - не выдержала! Долго мучилась, пока, наконец, не решилась пойти в Церковь помолиться, да снять с души свой грешок.

 Дальше, с её слов, сценка разыгралась в такой последовательности. Молодой, пышущий здоровьем, священник, встретив её с радостью, сказал, как лучше этого достичь.  Пока, однако, то да сё, страсть взяла верх, и он стал прижиматься всё теснее и теснее, крестясь и нашёптывая, - «во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Катенька, так тогда обращались к ней, «проснулась»:
-Что вы, Отче, имеете в виду? – взволнованно спросила она.
-А что имею, то и введу – пообещал кутейник.

 Я, безусловно, обещанье сдержал, никому ни-ни-ни. И точно, правда, через время, к деду я всё же подкатил с тем же интригующим вопросиком:

-Все говорят, что бабуля моя в девичестве была броской красавицей, так ли это?

-Да не то слово, – Дед вскочил с табуретки, - когда впервые  увидел её, я чуть было не усрался!

 Наверно, это похлеще будет, чем у Александра Сергеевича Пушкина, - «Я помню чудное мгновенье ….», и всякое такое!

 Только сегодня, под утро 02.09.2018, навестила мысль, чем и завершим наш разговор.

Единственно, что может спасти нас в старости от унынья - это чувство юмора.    
                Аbgemacht!