Против судьбы - 17

    (Очередной  тайник  на  крыше  одной  из 9-этажек  пока  еще  живого  Города)




  Здравствуй, Человек, кем бы ты ни был и что бы здесь ни делал.

  Если ты  каким-то  образом  смог отыскать  это послание  и сумел прочитать  –  постарайся осмыслить его, не торопись навешивать ярлыки и принимать скоропалительные решения. Слишком много замечательных идей было попросту отброшено в суматохе дней из-за торопливости, и слишком многие  решения, принятые сгоряча, вышли боком для человека. Поэтому – не спеши, сядь и внимательно ознакомься с тем, что держишь  в  руках.

  А держишь ты, ни много ни мало, историю целой человеческой жизни, удачной ли, неудачной, но – жизни, начавшейся в 1975 году.  Родился я на Кавказе в семье военного. Спустя некоторое время моя семья перебралась в Сибирь, где я и жил всю свою жизнь. Город  …..ск стал, по сути, моей второй родиной. Здесь я рос, находил и терял друзей, учился, взрослел, любил и ненавидел. Отсюда ушел в армию и сюда же вернулся. Здесь  жил и  состарился и я сам, и мои родные, здесь же  родились и выросли мои дети и внуки.

  В целом о своей жизни я не расскажу ничего выдающегося или героического. Детские мечты, в которых я спасал жизни людей, а особенно – соседской девочки, которая мне очень нравилась, думаю, не в счет. Каждый мало-мальски нормальный мальчишка мечтает в детстве быть героем и лучше сразу, сейчас, а то пока еще вырастешь. Так и подвигов на всех не хватит, без тебя все совершат. Но  реальность всегда предоставит возможность себя проявить, вот тут как раз и познается человек. Либо пан, либо пропал – третьего, зачастую, просто не дано. Не нам рассуждать о справедливости судьбы и разводить полемику на пустом месте, будем придерживаться лишь фактов.

   А  факты таковы, что одна из величайших бед, когда-либо подминавших  под  себя человечество, случилась  в  далеком  солнечном апреле 1986 года. Мне было неполные одиннадцать  лет, и о таких вещах, как атом, энергия, смерть и прочих взаимосвязанных между собой понятиях  я  даже  не  задумывался. Лишь отголосками чужой беды вплетались  в  беззаботные  детские  будни  тревожные слухи об аварии, погибших, беженцах. Да  по радио все чаще сухой голос диктора в утренней сводке погоды говорил новые слова: «Уровень гамма-фона – 13 микрорентген в час…».  Краем  сознания  понимая, что  где-то  случилась большая беда, я тогда еще не представлял  истинных масштабов  того, что  произошло за тысячи километров от нашего города.

   Понимание стало приходить гораздо позже, уже в зрелом возрасте. Библиотеки  были слабым подспорьем  в  получении информации – ну кто  бы  дал  в  детской  библиотеке  подростку взрослую книгу, к тому же  еще на подобную тему? Да  и были они,  те книги, разве?  Лишь  когда  в  нашу  жизнь  плотно  вошли  компьютеры, и  доступ  в Интернет  стал не чем-то заоблачным, а вполне рядовым, всем доступным явлением  – только тогда многие вещи, в частности, книги и фото-видеоматериалы, стали появляться в моем распоряжении в любое время. И вот тут-то,  будучи вполне взрослым человеком, я по-новому взглянул на случившееся.

  Замечательная фраза – все познается в сравнении. А сравнивать было что и с чем. Годами всех людей до отвала  кормили с большой ложки версией, что в этой аварии виноваты люди, сидевшие в ту ночь за пультом – неопытные, не подкованные технически, а то и просто авантюристы. Это ж надо было удумать такое – эксперименты на станции ночью проводить?! Ай-яй-яй, какие нехорошие! Под суд их, расстрелять, а лучше – самих в  эту  топку ядерную  бросить, чтобы  другим  неповадно  было! Практически во всех произведениях, даже документальных   измышления авторов  шли  по одобренному  сверху  фарватеру. И все выглядело гладко. И все были довольны – злодеи наказаны, станция продолжает работу, тишь да гладь. Внешне – да. До поры.

  Две  книги весьма круто, как  лосось  вверх  по  водопаду, вырвались из общего дремотного течения и недвусмысленно заявили, что люди, ответившие по всем законам того времени, не виноваты. Злобный секрет, превративший мирный атом в убийцу, был заложен конструкторами и разработчиками реактора еще ДО его производства и первого пуска!

  Так горе-строитель, сэкономивший на цементе при заливке фундамента, кричит при появлении трещин в уже готовом доме: «Кирпичи не те у вас, гвозди кривые, и вообще – что тут за помощников дали? Не умеют  работать, только ломают все!». Так  и здесь – посадили тех, кого было проще посадить. В угоду режиму. В угоду престижу великой Страны.  В  первый ли  раз?

  Однако  расчеты, приведенные в этих произведениях,  не давали  мне  покоя.  Оба  автора  работали  на  той  Станции,  а  один  из  них  видел  все  своими  глазами,  потому  что  был  на  Станции  в  ту   ночь.  Обе  книги  я  зачитал  до  дыр.  Картина  вырисовывалась  мрачная  и  несправедливая.


  Вовлеченный в это течение познания, я уже не мог остановиться. Собирал все материалы, посвященные аварии, посещал интернет-ресурсы, на  которых  можно было  почерпнуть еще немного информации. Не  все  окружающие понимали, откровенно говоря.


   Стоило  где-нибудь только  вскользь высказать  свое  намерение посетить мертвый -  в  моем  времени - Город, как  сразу  же  находились  испуганные люди, крутящие  пальцем  у  виска. Тем не менее, шаг  за  шагом  я  двигался  к  своей  мечте, все  чаще проигрывая в мозгу ситуации, как  было  бы  попробовать  все  изменить и предотвратить катастрофу. Причем, не   для  показного  героизма, а именно  для  спасения  людей.


  А уж  после того, как эхо этой беды отозвалось плачем и горем в собственных стенах, мысль искоренить эту проблему в корне, стала просто навязчивой.

   Однако, я понимал всю эфемерность своих намерений – машина времени на  тот  момент  попросту не существовала. Лишь  через    десятилетия  для меня промелькнул слабый лучик надежды.


   Моя дочь  и  ее  муж, похоронив  своего  первенца, невыносимо  жутко исковерканного радиацией, но такого долгожданного и так мало прожившего, долгое время боялись заводить детей. Не  мне  их  судить – мутации  излучение  вызывает жесткие, причем, проявляются  они  ох как  не  сразу… У  нас  вот  на  моей  внучке  это  проявилось. А  все из-за того, что свекровь  моей дочки  жила  в  том самом Городе, и в день аварии ее вместе с друзьями-мальчишками понесла нелегкая на тот самый Мост… Мост Смерти, так его позднее назовут люди, пришедшие туда с дозиметрами. Может быть, и не они, а кто из местных - так ли это сейчас важно?


  Лишь нелепая случайность уберегла ее от большой  беды – на ее велосипеде постоянно слетала цепь, и  пока  все  дружной гурьбой вовсю крутили педали, спеша посмотреть на пылающий блок, она, плача и пачкаясь, поминутно останавливалась и снова  надевала  эту  проклятую цепь, которая не желала держаться на своем месте… Потом, не выдержав, она у каких-то гаражей нашла какого-то дяденьку, тот достал ключи и все починил – натянул и закрепил как положено. Она даже успела догнать своих друзей, те уже насмотрелись и собирались обратно, ей только несколько минут  и  выпало посмотреть на Станцию, а потом они так же, гурьбой, двинулись  обратно…

  Никто из  них не знал, что  на  колесах, на потной еще не загорелой коже, на кедах, в волосах – везде, везде, везде была эта смертоносная пыль, медленно и неотвратимо делающая свое черное дело.  Многие  побывавшие  в  тех  местах  заплатили  за  любопытство  и  беспечность  своим  здоровьем,  а  кто-то  и  жизнью.  Но   Борисовой повезло:  дозу она получила не такую большую, как остальные, кто был на этой дороге. Проблемы со здоровьем доставали ее всю жизнь, но, несмотря на это, она все же родила двоих детей, сумела их вырастить. Лишь однажды она, почему-то с глазу на глаз, рассказала мне обо всем, попросив никогда и никому об этом не говорить. Через несколько месяцев ее не стало - раковые опухоли  съели  ее изнутри...


  Мой  второй  внук. Внучек. Вячеслав. Моя радость  и  гордость. Крик  моей совести.  Видимо, осознав  свою  ошибку, Мать-Природа  решила  возместить  все  сторицей. Мальчишка  рос  умницей. Начав говорить наравне с остальными детьми, он стал стремительно их опережать в развитии. В пять лет его, по настоянию педагогов, отдали в школу, которую он закончил экстерном в 14-летнем возрасте. Тут надо отдать должное преподавателям, которые (низкий им поклон!) помогли развиться юному дарованию. Интересы его лежали в области физики и математики, на что педагоги не могли нарадоваться.

   Одно, правда, их несколько огорчало: он, первоначально с охотой поучаствовав в нескольких олимпиадах по этим предметам, потом категорически отказался продолжать. Это вызвало протест у  учителей, а потом и у руководства школы. Все  терялись в догадках, с чего вдруг талантливый ученик решил забросить начатое дело. Назревал нешуточный конфликт.

   Мне, как самому свободному во времени, пришлось идти с ним к завучу. В кабинете  прозвучало много слов и похвалы, и непонимания, и сожаления.  Особенно  усердствовал  преподаватель  физики,  пожилой  невысокий  мужчина  с  ярко  блестящей  лысиной:


  - Вячеслав,  ты  просто  не  понимаешь,  что  творишь!  Просто  не  понимаешь!  Нельзя  таланты  зарывать в  землю,  понимаешь  ты  это?  Школа  наша  в  кои-то  веки  получила  шанс  показать  себя  на  олимпиадах,  в  конкурсах!  Это  престиж  родных  стен,  пойми!  Это  и  отношение  другое  к  ней  со  стороны,  и  новые  горизонты!  Ты  же  с  такими  способностями  далеко  можешь  пойти!  Почему  ты,  всех  порвав  просто в  клочья,  перестал  участвовать?  Что  с тобой?

 
  Славик просто молча стоял, неторопливо разглядывая одно ему интересное место на стене. Казалось, его просто не трогает вся кутерьма, которая творилась в учительской. Кто  помнит,  одно  время  было  модным  этакое  пренебрежение  со  стороны  молодежи,  дескать,  я  выше  мирских  проблем,  у  меня  богатый  внутренний  мир!  Видимо,  из-за  этого  взрослые  не  могли  добиться  внятного  ответа.  Я  жестом  попросил  тишины  и  обратился  к  внуку:


  - Славик,  давай  начистоту?  Я  не  призываю  ни  к чему  и ни за  кого  не  агитирую.  Но  ты  можешь  мне  сказать  правду?


  Внучек  тряхнул  отросшей  челкой,  пошевелил  кулаками  в  карманах  и,  словно  через  силу,  ответил:

 
  -  Да  несерьезно  там  все,  деда!  Шоу  какое-то  устроили.  Вопросы  легкие,  времени  достаточно.  А  суеты  нагорожено  столько,  что  противно.  Я  им  пару  тем  развил,  а  победу  все  равно  какому-то  лицею  отдали. 


   - Да  все  они  потом  выяснили,  тебе  победу  присудили,  тебе! – опять  завел  свое  физик,  вытирая  лысину.  Но  я  опять  попросил  тишины  и   снова  спросил:


  - То  есть  для  тебя  там  все  несерьезно,  так  получается?


  Опять  легкая  улыбка  и  взгляд  из-под  челки:


  - Конечно,  деда.  Для  меня  там  нет  серьезных  соперников.  Это  как  у  детишек  конфету  отнять,  слишком  просто.
 
 
   Ровным тоном. Слегка при этом пожав плечами. Стервец этакий. Все просто дара речи лишились.

   Бедный преподаватель, судя по движениям, стал искать, где у него перестало биться сердце, потом  то ли нашел, то ли вспомнил, то ли забыл, чего искал – махнул рукой и вытер лысину платком. Остальные просто молчали, раскрыв рты. Я, скрывая улыбку, вывел  Вячеслава  из кабинета, справедливо полагая, что больше говорить тут не о чем. Нас не  задерживали.

   - Если мы этого Эйнштейна не реализуем – быть беде, - прозвучал голос физика, - Кто как, а  я  звоню  на  кафедру, пусть  с  парнем пообщаются. Такой потенциал грех в школе мариновать…

 
  Я  же  просто  пожал  парню  руку  и вполголоса  попросил:


  - Славик,  ты  не  издевайся  над  ними  больше,  ладушки?  Люди  за  свою  работу  и  так  нервов  больше  тратят,  чем  денег  имеют,  а тут  ты  еще    им  перцу  подсыпаешь.  Договорились?


  - Договорились. Только  родителям  не  говори,  ладно? 


  Так  что  с олимпиадами  и конкурсами  от  парня  отстали.  Физик  же,  сдержав  слово,  созвонился  с кем-то  из  ученой  братии,  после  чего  внезапно  что-то  началось.

    Удивленные глаза профессоров. Какие-то экзамены, собеседования. Потом Славик  как-то разом повзрослел и из  школьников-студентов перешел уже на какой-то совершенно другой уровень, для меня непостижимый… Кандидатская, потом докторская – как-то все это очень быстро промелькнуло перед глазами. Жизнь его все набирала обороты на радость близким, я же терял счет дням – возраст, куда же деться. Несмотря на вечную занятость, Вячеслав (уже как-то несолидно было называть взрослого парня Славиком, хотя ему нравилось, когда я его именно так называл) всегда находил свободную минутку для того, чтобы пообщаться со мной, рассказать о новом.


   Как-то так получилось, что я проводил с ним времени больше, чем родители. Видимо, поэтому наши с ним отношения были очень хорошими и  пока  он  был  малышом, и  потом, когда  он  вдруг  повзрослел.

    Хотя… уместно  ли говорить «вдруг» в этом случае? Взрослел он у меня, что называется, на руках, с детства привык к книгам (с моей подачи), причем, фантастика его интересовала, как  я  понял чуть позже, именно из-за новых горизонтов. И когда он стал уже по-настоящему  пробовать свои силы в каких-то расчетах и выкладках, я понял – ум у парня действительно уникальный. Это подтвердилось  и позже, когда под его началом был уже целый коллектив. 


  Оказывается, он со своей группой работал над воистину монументальными понятиями, в частности, выводил формулы пространства-времени и их взаимосвязи и изменения. Это оглушало  своим  размахом,  даже   немного  было похоже  на  сказку.   Хотя  парня, по-моему, все-таки больше увлекал сам процесс, поскольку выведенные формулы уже требовали к себе практического подхода. То ли Академия Наук под это дело подключилась, то ли кто-то  проспонсировал  все  эти начинания – в те годы это зачастую происходило.


  Вполне возможно, что очередной олигарх решил сделать себе имя и дал денег на весьма дорогостоящий эксперимент. Кто это был, как его звали – не могу сейчас сказать. С одной стороны – грустно, что не сохранил все тогда происходящее в памяти.


   Хотя,  в  том  возрасте  какая  уже  память? Так, остатки былой роскоши.


  С другой  же – от одних  только титулов  и  сокращений в званиях участников Программы перемещения в пространстве-времени (кажется, между собой они называли этот калейдоскоп событий  именно так) рябило в глазах и поднималось давление.

   Скорее всего, тема эта  очень  заинтересовала кого-то  из  корифеев науки, поскольку в распоряжение Вячеслава были отданы несколько лабораторий с полностью укомплектованным экипажем и оборудованием. В одной из них и стали возводить ажурную конструкцию, призванную перемещать во времени-пространстве различные предметы…

  Ох, как вспомню всю эту суету – голова кругом идет! Сам принцип отправки в прошлое, как объяснил мне внук, несложен. Постараюсь объяснить на пальцах, уж насколько понятно получится.

   Предположим, что наш мир, подобно составу, идет по рельсам с определенной скоростью в определенном направлении, то есть по абсциссе в положительную область в системе координат. Если рассматривать перемещение во времени с точки зрения «вперед-назад», то получаем кучу трудностей. Попробуйте моментально остановить не то, что состав, а хотя бы один вагон. Отдельный. Инерция не даст, правильно. А разогнать его в обратном направлении, так же по оси абсцисс, только уже в отрицательную область – нужна энергия, какой-то привод должен быть, сила приложена. А теперь этот же вагон (символизирующий отдельно взятого человека или другой материальный предмет) представьте в составе поезда – как тогда это все провернуть? Вперед-назад, грубо говоря, не получится – слишком громоздко, примитивно и  энергоемко даже на таком простом уровне. Плюс еще (эта идея звучала уже у одного из фантастов… точно, Снегов, «Люди как боги»!) – переход через НУЛЬ времени таит в себе кучу проблем, материальное тело может не выйти за его пределы и попросту исчезнет, выпадет из времени. Не  единожды  все  просчитав  и  поразмыслив, Вячеслав пришел к выводу, что время, так же, как и пространство, обладает направленностью и какой-то величиной, а стало быть, время – это вектор. Изменяя направление вектора и его величину, можно, образно выражаясь, заставить время замкнуться в кольцо.

   То есть, что делала со временем их установка, которую они все вместе разработали и собрали?

   Материальное тело (позже о нем подробнее) расщепляли до электронного потока, потом временной вектор этого потока слегка отклоняли от вектора времени, в котором находимся мы с вами. Величину изменения можно было варьировать. Аналогия – стрелка на железной дороге. Перевел стрелку – вагон направился по другим рельсам в другом направлении, а там – куда захочешь, туда рельсы и веди. Примерно так дела обстояли и здесь – объект отсылался на определенную дальность против хода времени, потом вектор ЕГО времени опять изменялся, замыкая время в эллипс, и в конечной точке в прошлом – опять материализация.

   Причем, по такому принципу можно было бы на ходу из состава вагоны выдергивать при условии, что стрелка быстродействующая, а вагоны не сцеплены между собой. Гладко все и красиво. Но сейчас! А тогда… Сколько было бессонных ночей, сколько ведер кофе выпито! Думал, не выдержит парень, смотреть на него было страшно.

   А потом  я  вдруг  понял, что  волнуюсь за  его успех как  за   свой  собственный! И неспроста! Давнишняя мечта вдруг получила мизерный, но ШАНС стать реальностью… Я всем богам молился по ночам, плача в подушку, я готов был за внуком хвостиком ходить, кофе ему варить. Кормить с ложечки, поить с рук – что угодно. Только бы все у него получилось!

   Каюсь, не идеальны мои помыслы были. Ну так  это  все  можно  переделать, перелицевать, даже  самое  доброе  начинание  переврать  до противоположного. Благими  намерениями, говорят, дорога  в  ад  вымощена. Не  зря  говорят.

   Я стал приходить к ним в лабораторию, все замечал, где-то расспрашивал, где-то сам додумывался. Потом эксперименты у них начались. Брали обычно какой-нибудь каменный образец, зачастую, необычной формы, внутрь помещали некоторое количество слаборадиоактивного вещества с небольшим периодом полураспада. Так археологи по степени радиоактивности содержащихся в образцах породы изотопов определяют возраст взятых проб. Отправляли  объект  в  определенное время  и  место,   затем   отправляли  экспедицию в  точку  предполагаемой выброски, как  правило,   в  безлюдные районы, где образец  не  попал  бы  в  посторонние  руки.  Помню  их  ликование, когда  четвертая  экспедиция  увенчалась  успехом,  образец был найден, а проведенные замеры показали, что ожидаемый возраст камня  совпадает с возрастом радионуклида! УРА!!!
 
   В этих экспериментах была, пожалуй, только одна слабая сторона – живые объекты посылать было труднее. И вот почему.

  Предположим, сейчас 2010 год. Мы отправляем  объект в 1995 год, а сами, в своем времени отправляемся его искать на месте предполагаемого прибытия. Камень  прибыл  в  точку, упал  себе и лежит все пятнадцать лет. Если никто не возьмет его и не  унесет с собой – ничего  с  ним  не случится, и через пятнадцать  лет в  2010 году мы туда придем и его поднимем. За это время изотоп  немного утратит свою  активность, замерив  которую, мы  увидим – да, все  верно, он пролежал  здесь  15 лет. А живое  что  посылать? Собак пробовали. Года на  3 – 4  в прошлое отсылали, дальше  возникали  сложности. В дикой  природе  собака  не  всегда  доживает до старости  –  драки с сородичами, голод, болезни, на отлов может животное нарваться, да что угодно. Опять же – не сидит  на месте  зверь. На этот случай обычно псам ошейники с биркой  надевали, дескать, не  увозите  и  не  убивайте, вот координаты, пишите туда, что животное найдено. И вознаграждение будет. Худо-бедно, но отработали и отправку живого объекта, хотя далеко не сразу все получалось. А вот об отправке человека вопрос продолжал оставаться открытым.

   В первую очередь, судя по расчетам и опытным данным, если в ощущениях живого объекта присутствовал страх или стресс, то есть дезорганизующий  фактор, переброска  заканчивалась неудачей. Гораздо больше шансов не пострадать было у особей… как бы сформулировать… пытливых, что ли? Тех, что  с  интересом лезли  чуть ли не сами во все новое.

   Поскольку живое тело для эксперимента  превращали, по сути, в нематериальный поток частиц, нужно  было  его  как-то собирать обратно  на  финише. Тут  и  срабатывал  в  ту  или  иную  сторону  фактор настроя  объекта. То есть, образно говоря, для успешного перемещения необходим был человек, твердо желающий попасть в прошлое, четко знающий, зачем и почему он туда собрался. Нужен был  Одержимый  Высокой  Идеей  человек. А  многие  ли  согласятся  бросить  здесь  абсолютно  всё  и  уйти  в  неизвестность?

   Причем, скорее всего уже навсегда, поскольку расчеты на  возвращение  из  прошлого поначалу оставались только расчетами.  Это  уже  потом,  изрядно   поломав  головы,  ребята  коренным  образом  упростили  переброску.  Ну,  по  крайней  мере,  это  получилось  в теории.  С  практикой  дело  пока  не  ладилось.  Отчасти  из-за  того,  о  чем  я  писал  выше.




   А  отчасти  из-за  того,   что  человек,  оказавшись  в  прошлом, будет производить  какие-то  действия, которые  однозначно  изменят  наше  с  вами  настоящее.  Во  что  это  выльется,  не  смогла  просчитать  ни  одна  машина.   Эти  два  момента  и были  основными причинами, по которым люди не очень спешили оказаться в прошлом. Даже лавры первопроходца  никого  не  прельщали,  потому  что  лавры  нужны   здесь  и  сейчас.


  Полной  же  гарантии  успеха  не  мог  гарантировать  никто.  Даже  то,  что  возврат  обратно в  свое  тело  и сознание  ребята  как-то  умудрились  просчитать.  Видимо,  невероятные  возможности   электронного  мозга  сочли  эту  задачу  реальной.   Когда  Славик  с  блестящими  от  восторга  глазами  объяснял  мне  суть  переброски,  я старался  все  запомнить.  Вышло  так  себе,  если  честно.  И  память  не  та  уже,  и знаний  нужных  маловато.  Это  все  равно,  что  пигмею  объяснять  устройство  реактивного  двигателя.  На  пальцах  может  быть  он  и  поймет.  А вот  формулы  ему  без  пользы.


  Но  если  вкратце,  то  картина  такова:  самообучающаяся  машина  перебрасывает  в  оговоренное  место  и  время  самую  суть  человека,  сконцентрированную  в  электронном  пучке.  Что-то с  субатомными  частицами,  если  не  путаю.  А  на  финише  пучок  либо  подселяется  к  подходящему  реципиенту,  либо  происходит  материализация  самого  отсылаемого  в соответствии  с  требованиями  и условиями  задачи.


  Этакие  две  крайности:  или  твоя  личность  в  чужом  теле  с  его  родным  мозгом,  или  твое  же  тело,  но  модифицированное.  Первое  проще  технически, но  тяжелее  в пользовании,  как  выяснилось.  Второе – жуткий  пазл  из  множества  четко  сформулированных  акцентов.  Ну,  проще  говоря,  четко  себе  представлять,  каким  именно  ты  должен  быть  для  выполнения  задачи.  В  общем,  проще  махнуть  рукой  и не  лезть,  чем  постигать.



  Именно   эти  сложности  и  мешали  окончательному  решению  высоких  комиссий  разрешить  переброску  живых  людей.  Рисковать  не  хотели. Ученые мужи, доказывая каждый свое, чуть в драку не лезли! Мнений  было  что  блох  на  дворняге.  А внезапное  исчезновение  одного из молодых  сотрудников, который  решил с  помощью  Машины  вернуться в прошлое  и своими  глазами  увидеть взрыв Царь-бомбы, и вовсе поставил жирнющую точку на практических исследованиях!

  Опять начались долгие бессонные ночи в обнимку с расчетами, опять начались бесконечные дискуссии на тему  «надо-не надо, можно или нельзя». Все вернулось в исходную точку. А теория без практики мертва.


   Вот  тут  я  и  понял, что мой, если можно так сказать, звездный час не за горами.  Мне  уже  было  чем  гордиться  в  своей  жизни:  дом  построен,  сын  вырос,  деревья  посажены,  впереди  только  угасающая  старость.  И  Идея,  что  гложет  изнутри.


  Выяснив массу полезных для себя вещей, я стал готовиться к эксперименту. Труднее всего было с одеждой,  найди  хотя  бы  те  же кеды  советского  образца? Или  рубашку, какие  тогда  носили. 



  Опять  же,   будут ли носители информации работать или нет? Что можно  с  собой  взять, а  что  не  стоит? Какие  документы  брать  с собой  и  брать  ли  их вообще? На этом фоне финансовый вопрос (деньги образца 1961 года) показался просто смехотворным – через Интернет-аукцион у коллекционера скупил всю его коллекцию – банковские упаковки купюр от рубля до пятидесяти. Сумму отдал изрядную, да ведь не для развлечения же. Кто знает, что там и как обернется, а деньги кончатся – где брать?


   А уж с информацией  по аварии  и событиям, с ней связанным, я намучился более всего – пришлось все под копирку перепечатывать на всякий случай в трех экземплярах на выкопанной в недрах интернета и выкупленной за немалую сумму пишущей машинке. А вот возьмет и не сохранится при переброске текст, распечатанный компьютером, и что тогда?  Начал было вручную переписывать, да одумался – чего уж людей смешить? С моим-то артритом  да  в  таких  количествах  писаниной  увлекаться?

   Вот так я и развлекался где-то  с полгода, пока не почувствовал, что уже пора, пока еще ноги меня носят… 74  года – возраст нешуточный. В один из  вечеров  я  затаился  в  лаборатории  в  заранее  присмотренном уголке, и, когда  все  разошлись, принялся  за  работу. Ввести  данные  в  машину  было  нетрудно, вещи   я  с  собой собрал  заранее, но  вот  то, что  система  безопасности  все  же  меня  отследит, я как-то не рассчитывал.

    Первые  две  переброски  были  не  вполне  успешными.  В   первый  раз  я  оказался   в  теле  молодой  девушки,  у  которой  была  серьезная  психологическая  травма.  Что  было  с моим  телом,  я не  знаю,  но  сама   переброска  по  нашим  часам  заняла  какие-то  секунды,  хотя  пробыл  я  в  Городе  несколько  суток. Возврат,  слава  богу,  сработал   нормально,  мне  лишь  пришлось  вернуться  в определенное  место,  откуда  электронный  мозг  уже  выдернул   в  наше  время   то,  что  было  мной.   Тело-носитель  осталось  на  месте  возврата.


  Вторая  переброска  была  вообще  непонятно  чем.  Я  одновременно  ощущал  себя  и  там,  и здесь.  Наверное,  так  чувствует  себя  мост  через  широченную  реку.  Все  видел  глазами  паренька  в  Городе,  мог  мысленно  с  ним  общаться.  Возврат  был  с  того  же  места,  что и  в  прошлую  переброску.  Видимо,  аппаратура  пыталась  понять,  что  же  мне  все-таки  надо,  по  какому  варианту  действовать.


  Ну  все,  блин,  как  у  Стругацких  в  «Сталкере»!  Самое  сокровенное   желание,  а  не  о  чем  ты  в голос  твердишь…


  Вот  и пришлось  перед  третьей  попыткой  основательно  успокоиться,  четко  сформулировать,  что  и  зачем  я  хочу  получить на  финише.  В  итоге  меня  материализовало  в  виде  молодого  парня,  вполне  здорового  и  похожего  на  меня  в молодости,  при  этом  добавив  несколько  полезных  навыков,  вроде  умения  игры  на  гитаре.  Ну  и  багаж  мой  заодно,  поскольку  я  очень  цепко  держал  на  подкорке  его  настоятельную необходимость.


   Правда,  аппаратура  себя  при  этом  вела  странно,  не  так,  как  обычно.  Ладно,  думаю,  со  временем  и этот  ребус  разгадаем.

   Что еще? Ну, пожалуй, все. На сегодняшний день я свою программу выполнил – Мятлина встретил, проблему осветил, документы ему отдал. Теперь   мне остается   только  ждать.  Самое тяжелое. Все потому, что  пока   нет  времени  на   посторонние  мысли,  все  нормально. А стоит только расслабиться – все  пропало, пошли  мысли   вразброд. Например,  пресловутая   моральная сторона вопроса.  Кто  бы  там  что  ни  говорил  и  как  бы  ни  думал,  я  всем   хочу заявить:

   - В эксперименте  по переброске во времени я принял участие, находясь в здравом уме и трезвой памяти, совершенно сознательно и добровольно, безо всякого давления со стороны.

   - Я отдаю себе отчет, что мои действия, направленные на предотвращение катастрофы существенно изменят  положение дел в  будущем. Возможно, кто-то  не  появится  на свет, возможно, и  сам я исчезну.  Так или иначе,   каких-либо  изменений в мире не избежать.

   - Решение спасти людей принято мной не из-за тяги к славе и почестям, а исключительно ради пользы для человечества в целом. И потом, какие и кому почести? Если все пройдет  так, как  задумано, никто  просто  ничего не  узнает. Все будут жить дальше своей безопасной жизнью, в которой как-то придется находить свое место и мне.

  А если просто и без пафоса, то скажу так.

  Внучек мой любимый, прости меня, если судьба твоя сложится иначе. Если ей вообще в принципе суждено быть. Не считай меня выжившим из ума. Видит Бог, не мог  я  упустить  такую  возможность  что-то изменить, и дело даже не в том, что я жизнь прожил, мало чего добившись. Возможно, это сейчас и есть мой шанс  сделать что-то по-настоящему важное  для  себя  и  людей вокруг, пусть  даже  заплатив такую  страшную  цену. Если  мои записи  каким-то  чудом попадут к тебе  в  руки, то  пусть  это будет  хоть  небольшим, но  подспорьем в твоей  жизни, которой  ты, безусловно, достоин. Впрочем, как  и  все.

   А еще я просто очень люблю тебя, мой хороший. Я всегда любил свою чудесную супругу, которая столько лет была со мной рядом – счастье мое, и мать  с сестрой и племянником,  которые поддерживали меня во всем, и своих деток,  всех-всех...

   А уж как я ждал внуков – словами не передать! Жаль, что счастье пришло в нашу семью вслед за горем… Я очень не хочу, чтобы это горе  произошло, потому и пытаюсь задавить ядерного гада в его страшной колыбели. Надеюсь, мне это удастся, пожелай мне удачи! Нежно всех обнимаю, долгой вам всем счастливой жизни! Любящий всех вас – ваш дедушка.

                23 апреля 1986 года.


   P.S. Очень хотелось бы вернуться сюда  через недельку-другую  и дописать, что все чудесно, на траве по-прежнему можно валяться, в реке – купаться, а остановленный без последствий блок  мирно торчит своими полосатыми трубами  в чистое небо  как  ни  в чем  не  бывало… Надеюсь, так оно и будет!


Продолжение - http://www.proza.ru/2018/09/26/376