Мягчайший интеллигент

      В огромной квартире старинного дома на Вознесенском проспекте в Санкт-Петербурге живет Дмитрий Павлович Коровин, мой знакомый, пятидесяти двух лет. С одного взгляда на него ясно, что он дворянского происхождения. Высокий, длинноногий, с благородными чертами лица. В его облике, в его неторопливых движениях и манере говорить – что-то барское и интеллигентное одновременно. Так и есть. В этой большой квартире, с видом на Фонтанку, которую он поначалу делил с братом и сестрой, жили  несколько поколений его титулованных предков, правда, не особенно богатых. Хотя Дмитрий Павлович не любит говорить о своей родословной, он как-то разоткровенничался и рассказал мне, что его двоюродный дед был сотрудником царской дипломатической миссии в одной из стран Ближнего Востока. В советское время его родители вынуждены были сменить фамилию, чтобы скрыть не рабоче-крестьянское происхождение. Поэтому все, что так или иначе напоминало дворянский образ жизни, исчезло из квартиры, за исключением кабинетного рояля «Бехштейн» и огромной китайской вазы, которая до поры до времени хранилась в кладовке.
       По образованию он историк, по воспитанию – интеллигент, по характеру – мягкий и доброжелательный человек. У него поистине энциклопедические знания не только по истории новейшей или Древнего мира, но и по истории Петербурга. Нет в нашем городе старинного дома, особняка или дворца, об истории и тайнах которого он бы не знал. Прогуливаясь с ним и проходя, например, по Садовой или набережной Мойки, всегда узнаю от него массу интересных историй и подробностей о проживавщих здесь знаменитостях, известных исторических деятелях. Причём, подробности  фундаментального толка в его рассказах мило соседствуют с житейскими: кто на ком был женат, кто был любовницей и т.д. Но если вы зададите ему вопрос о причинах Первой мировой войны, то услышите от него известные вещи, которые зубрят школьники уже несколько поколений. Если вы начнёте излагать свои дилетантские мысли на этот счёт: что, помимо всего прочего, война была естественной конкуренцией между государствами, которая определялась не только экономикой, но и прогрессом общественного строя, то это его оставит равнодушным, хотя, как известно, в той войне четыре империи проиграют в пух и прах республикам с демократическим укладом. Он немного педантичен, но его научная епархия не терпит скоропалительных выводов.
       Набрав его фамилию в интернете, вы не обнаружите у него каких-то исторических трудов типа «Гибель Римской империи». Его имя, как автора, фигурирует в справочниках, учебниках и методических пособиях по истории и обществознанию. Они продаются немыслимыми для любого популярного автора романов и детективов тиражами, даже учитывая высочайший спрос на образование в нашей стране. 
        Дмитрий Павлович пользуется авторитетом в ученых кругах как превосходный специалист по истории Великой французской революции. Надо сказать, что и Париж он знает досконально, и не только как историк. Он не раз бывал там. Должно быть, это непередаваемо интересно, когда ты идёшь по парижским бульварам, мимо зданий и дворцов, и твоё воображение с лёгкостью знатока истории рисует картины великой эпохи... Дмитрия Павловича ценят и в ряде крупных издательств как блестящего методиста и как автора книг, которые имеют высокий спрос и приносят издательству немалую прибыль. Его гонорары позволяют ему не только не работать (где-то на кафедре в институте или в университете), но и жить на широкую ногу, хотя для этого ему явно не хватает интеллигентной, как и он, спутницы  жизни. Ведь женщины так умеют придавать блеск деньгам мужчины! По крайней мере, в этом случае Дмитрию Павловичу всегда бы вовремя напоминали о денежных депозитах, размещенных в Сбербанке год тому назад. Он нередко забывает о своих банковских вкладах и вспоминает о них только тогда, когда ему случайно на глаза попадется договор или сберкнижка. К слову сказать, Дмитрий Павлович, как это свойственно интеллектуалам в часы максимальной сосредоточенности на предмете размышлений, тоже немного рассеян. Нередко, чтобы найти свой мобильный телефон у себя дома, он звонит по городскому телефону и мобильник отзывается ему то с верхней полки библиотеки, то с балкона, где он поливал цветы, или из прихожей: телефон был в кармане плаща. Это, конечно, мало напоминает известные курьёзные случаи забывчивости учёных, однако, посещая почтовое отделение, он иногда может забыть там пакет с продуктами или зонт, оттого что все его внимание переключается на полученную им литературу. Но Дмитрия Павловича на почте хорошо знают – он подписчик ряда журналов и газет – и обязательно ему позвонят и напомнят об оставленных вещах.
       Одно время он работал в комитете... курировал вопросы образования. Если при преподавании естественно-научных дисциплин остались ещё какие-то традиции с советского времени, то в «истории» до недавнего времени царил полный хаос. Прежний однобокий «классовый подход» и всюду проникающая «борьба классов» уже не могли удовлетворить научный мир общества, которое вознамерилось идти к демократии и прогрессу. Многое приходилось переосмысливать. К тому же у нас не было демократических традиций... Его работу по созданию современных  учебников истории в своё время  отметил сам министр образования. Дмитрий Павлович нередко консультировал высшие инстанции в Москве ...
       Разумеется, как у нас водится, это не понравилось его начальникам здесь, в Петербурге, где с определённого времени бюрократия предпочитает людей угодливых, а не толковых. Дмитрия Павловича вынудили написать заявление об увольнении, подло воспользовавшись тем, что он был болен. Он долго не мог оправиться от этой несправедливости. Как и Дымов (из рассказа Чехова «Попрыгунья»), весь погруженный в науку и врачебную практику, предпочитал не реагировать на коварство супруги, так и он, самозабвенно принявшись за работу, не желал замечать пошлых и мелких интриг чиновников от образования.
       Но чего я понять не могу, так это его интеллигентной мягкости после произошедшего. Дмитрий Павлович не только простил своих обидчиков, но и никогда не забывает позвонить им в праздники или в дни рождения. Удивительно! Какая все-таки незубастая у нас интеллигенция! «Размазня», одним словом.
       После увольнения Коровин стал сотрудничать с издательствами, которые специализируются на выпуске образовательной литературы, так что талант и компетентность Дмитрия Павловича не пропадут.
       Его политические взгляды, скорее всего, умеренно либеральные. Правда, зная Коровина ещё с перестройки, я всегда видел его скептическое отношение к происходящим политическим переменам. Теперь я понимаю, что знаток истории Великой французской революции загодя представлял, как молниеносно может меняться не только настроение общества, но и общественный уклад: конституционная монархия, диктатура, террор... Дмитрий Павлович считает себя «вечно фрондирующим», и это, как он полагает, немало осложняет ему жизнь. Однако – мне совершенно ясно – здесь он сильно преувеличивает. Не помню случая, чтобы он демонстративно выражал недовольство. Как законопослушный гражданин, он никогда не пойдёт на митинг, который не был согласован властями. Демарш, громкий протест, непримиримая  оппозиция режиму – все это для него, интеллигентного человека, неприемлемо. Жаль, что его политические оппоненты не так же тонко воспитаны. От Дмитрия Павловича  никогда не услышишь обвинений в невменяемости в адрес кого бы то ни было. А между тем и сейчас в политических спорах быстро переходят на термины, которые скорее приняты в психиатрии. Мало что изменилось со времён «Скучной истории», где описан этот наш «феномен»... Почему в эпоху модерна (в европейских странах) – разразилась Первая мировая война? Элегантно паривший в небе цеппелин, чудо инженерной мысли, вдребезги разбился при посадке. А может быть, гражданский долг культурной элиты заключается не только в том, чтобы излагать свои прогрессивные взгляды в искромётных эссе, пронзительных романах, пламенных стихах? Не только снимать фильмы «о природе власти», а самим заниматься реальной политикой. Создавать партии, как это делали философы и публицисты Маркс и Энгельс, вести предвыборную борьбу с политиканами... Конечно, это куда более хлопотно, нежели раздавать автографы в книжных магазинах и проводить мастер-классы. Но тогда, возможно, грядущие события не будут для нас столь же неожиданными, как это оказалось для интеллектуалов Серебряного века, обнаруживших за бесконечными разговорами в «башне Иванова», что внизу бушует  Первая русская революция (1905г.). «Когда я вспоминаю "среды", меня поражает контраст. На "башне" велись утонченные разговоры самой одаренной культурной элиты, а внизу бушевала революция» (Н. Бердяев).
       Какое должно быть хобби у интеллигента? Интеллигентное как, к примеру, у С. Цвейга – коллекционирование автографов писателей и композиторов? Или собирательство поварёшек? Хотя лучшие в мире повара – мужчины, я никогда не мог понять этой его слабости: готовить самому, затрачивая на это массу времени и сил. Быть может, это чисто холостяцкая привычка, но мне всегда казалось странным, что такой талантливый в интеллигентной области человек тратит столько времени и сил, скрупулезно следуя многостраничным рецептам. Однако это в прошлом. Теперь Дмитрий Павлович преимущественно обедает в ресторанах. Как только он усаживается за стол в каком-то шикарном ресторане, интеллектуал пропадает в нем, и появляется  гурман с хорошим аппетитом – тонкий ценитель блюд от традиционных до экзотических. Он долго выбирает блюда и десерт, бесконечно расспрашивая  официанта... Как-то раз я пробегал мимо рыбного отдела (на рынке, который еще с советских времен считался очень дорогим), и увидел Коровина. Мы разговорились, но наш диалог прервала продавец, пышная блондинка. Подобострастно улыбаясь, она произнесла: «Дмитрий Павлович, вот-вот подвезут палтуса холодного копчения». – Да вы здесь  особый клиент, мой дорогой друг, – не удержался я тогда от комментария.
        Поэтому он стал тучным. Теперь боится выходить на улицу в гололёд, не любит гулять поздно вечером или под дождем, да и пешая прогулка для него скорее терапия, нежели радость. Его невозможно представить бодро идущим на работу, быстро входящим на эскалатор метро, ловко шагнувшим на ступеньку автобуса... Как правило, он вызывает такси, если ему надо преодолеть более или менее значительное расстояние. Дмитрий Павлович нередко жалуется на своё самочувствие, что естественно при его комплекции и образе жизни.
        Это кажется забавным: Дмитрий Павлович уже в течение шести лет устраивает что-то вроде поминок по своему  котику. «Мой Мишуня», – с тоской в голосе всякой раз произносит он в годовщину смерти своего любимца, а я стараюсь сдержать улыбку, когда это слышу... У Дмитрия Павловича не так много друзей. Не знаю, в чем тут дело. То ли это связано с его работой, требующей погружения в особую «научную тишину», то ли еще с чем-то («У меня нет друзей, чтобы никто не смог сбить прицел»). И в отношениях с родственниками та же история. Не то чтобы Дмитрий Павлович не старался поддерживать отношений с родственниками, скорее его редкие встречи с ними обусловлены различиями в культурном уровне. Его мало что связывает с роднёй, помимо родства. Честно говоря, подобное происходит сплошь и рядом. По какому-то необъяснимому закону родственные души редко встречаются среди родных. Парадокс! К тому же его родственники, «люди земных профессий», всегда с подозрением относились к его интеллигентному занятию, не понимая, за что там платят такие деньги. В свой юбилей Дмитрий Павлович решил пригласить их к себе домой, подготовив для них настоящее пиршество со множеством деликатесов. Однако и после дня рождения его родственники несколько дней подряд под различными предлогами напрашивались к нему домой на ужин, видя, что еще остались закупленные к юбилею икра, копченая колбаса, буженина, ветчина, грудинка, а также коньяк и шампанское. Дмитрий Павлович человек деликатный и не умеет отказывать.
         Не могу не упомянуть об одном случае, чтобы картина была полной. Бывало, что сердобольный Дмитрий Павлович подавал попрошайке, которая выбрала место около банка, рядом с его домом. Поскольку я был свидетелем, как он не раз давал деньги той упитанной старушке с фальшиво жалостливым голосом, то я обычно иронизировал: либо это его «барские гены» дают себя знать, либо он не может отличить действительно нуждающихся от попрошаек. Но вот однажды он увидел ее в Британской кондитерской с аппетитом уплетающую шоколадный круассан, да и на столе у побирушки дымилась чашка кофе и сверкало мороженое. Его возмущению не было предела, когда он мне все это рассказывал.
        Я слушаю, как он четко, аргументированно и кратко излагает свои мысли и параллельно размышляю. На что он себя растрачивает? На бесконечные методические указания? Дмитрий Павлович мог бы быть прекрасным преподавателем, иметь научную школу, знаменитых учеников. У него незаурядный талант педагога. Каким прекрасным русским языком могли быть доведены знания до слушателей! Почему так происходит? Почему с высокой трибуны выступают какие-то случайные люди, а не Дмитрий Павлович? Или наша система по-византийски отторгает компетентных людей и продвигает бездарных сыночков?.. Отчего наше общество напоминает чеховскую «попрыгунью» с присущей ей неверной оценкой ценностей?
         В то время, как все взахлёб нахваливали ЕГЭ, Коровин был противником этой системы, которую – как он считает –  скопировали с заокеанских программ образования. Дмитрий Павлович полагает, что основной принцип в обучении школьника – не грузить «объемом» знаний, а научить его самостоятельно анализировать и принимать решения – главное условие преображения гомо советикуса в свободного человека. Почему бы ему не написать об этом статью в известный журнал? Но в этом случае, как я подозреваю, тиражи книг и его гонорары могут резко уменьшиться, так как Дмитрий Павлович прекрасно знает, какова сегодня плата за критику. Поэтому он, в частных беседах кляня на чем свет стоит идеи включить в школьные программы очерки типа «житие святых»,  вынужден все-таки следовать «генеральной линии». Дмитрий Павлович иногда делится со мной мыслями по этому поводу. Он считает, что нынешние взгляды на образование построены на том предположении, что учителю не хватает тонкости и фантазии  при обучении школьников, тогда как ученики прекрасно воспитаны, страстно желают учиться, познавать новое... А на самом деле все наоборот. Педагог из кожи вон лезет, приводя бесчисленные примеры и аналогии, но наталкивается на равнодушие школьников и их нежелание учиться. Те нелюбопытны и не любят трудиться. «Да и вообще, – с грустью продолжает Дмитрий Павлович, – может ли  школа успешно воспитывать ученика, прививать ему хорошие манеры, если дома тот видит прямо противоположное: грубость, хамство, отсутствие культурных потребностей?».
         Я смотрю на него, умного, воспитанного, интеллигентного, и думаю, что время ничуть не изменило российского интеллигента. Нерешительный, мягкий... его запросто можно уволить с работы самым подлым образом, при этом понимая, что интеллигентный человек никогда не станет протестовать или требовать объяснений.
        Интеллигент и богатство – «две вещи несовместные»? А вот ещё одна напасть на тонкий российский интеллигентный слой. «Моя философия не принесла мне никаких доходов, но избавила от многих трат» (А. Шопенгауэр). Как это не похоже на теперешних властителей дум, оставляющих после себя огромные состояния! Портят ли интеллигента (актёра, режиссёра, писателя) большие деньги? Полученные честно, с уплатой всех налогов. Не знаю. Безусловно, здесь не все так просто, как с тем чиновником из рассказа Мопассана «Наследство». Получив огромные деньги по завещанию, тот бросает работу в министерстве, а свой досуг посвящает выпиливанию лобзиком различных вещичек из крышек от сигарных коробок... Существует такой экономический закон: Энгеля. Есть несколько его формулировок, но я трактую его так: чем больше доходов у человека, тем больше он тратит на роскошь и всякую фанаберию. И под действие этого закона подпадают все: и бизнесмены, и коррупционеры, и интеллигенты. Потому что экономические законы так же верно отражают природу человека, как и законы физики – движение планет.
         Вот и Дмитрий Павлович теперь не знает, что ему делать с деньгами. Тратить он их с толком не умеет, ценным бумагам не доверяет, в жилье не нуждается. Иногда он посещает выставки-продажи ювелирных изделий, которые бывают в бывших петербургских княжеских особняках. На мои недоуменные вопросы он отшучивается, говорит, что хочет восстановить историческую справедливость за изъятые чекистами у его семьи фамильные драгоценности...
        Мы гуляем с ним в Юсуповском саду и, затаив дыхание, я слушаю его рассказ про генерала Скобелева. Волнующий, с теми подробностями, которые известны только дотошным историкам. Какая нелепая смерть боевого генерала!
        Словно угадав мои мысли,  Дмитрий Павлович заканчивает своё повествование словами: –  Почему-то все у нас так... нелепо и трагически.   
        Подозреваю, что ему известен ответ на этот вопрос. Но Дмитрий Павлович лишь пожимает плечами и дарит мне свою чудесную улыбку.


Рецензии
Хорошо написано!!

Григорий Аванесов   15.03.2021 16:31     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.