285 После отпуска тяжко... 24 июня 1973

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

285. После отпуска тяжко... 24 июня 1973 года.

Сводка погоды: ВМБ Балтийск, воскресенье 24 июня 1973 года, дневная температура: мин.: 12.8°C, средняя: плюс 19.7°C тепла, макс.: плюс 25.8°C тепла, без осадков.

- Суворов! Здорово, бродяга! Мы тут заждались тебя! А чего ты раньше приехал? Тебе же завтра приезжать! – меня окружили ребята. Мы весёлой гурьбой пошли ко мне в «ленкаюту». – Да, ладно, завтра доложишь своему замполиту, тем более, что его уже нет! Айда, расскажешь нам «кой чаво»!

Я понимал, чего жаждут ребята, поэтому не стал их отговаривать и только в 21:00 вечерняя поверка личного состава экипажа БПК "Свирепый" прервала нашу спонтанную «суворовскую посиделку» в ленкаюте. Парни мигом расхватали конфеты и сигареты, которыми я их угостил, и умчались на построение. В самый последний момент и я успел встать в строй БЧ-1, немало удивив и штурмана, старшего лейтенанта Г.Ф. Печкурова и моих друзей-рулевых.

Командира корабля и замполита на вечерней поверке не было, а старпом капитан-лейтенант А.А. Сальников даже не взглянул в мою сторону, поэтому до поры до времени я доложил о своём возвращении на корабль только штурману и дежурному офицеру по кораблю. К старпому я не пошёл, так как для него у меня просто не было «гостинца»… Подарков не досталось и Г.Ф. Печкурову, так как он был единственный из офицеров БПК «Свирепый», который высказался против того, чтобы поощрять меня за службу вторым (а затем и третьим) 10-дневным отпуском с выездом на родину, указав на ошибки, которые я допустил, участвуя в создании больших карт «боевых действий корабельных соединений и флотов вероятного противника в Средиземке»…

Когда Печкурову мягко указали на то, что «Суворов не сам сочинял координаты расположения кораблей и судов «вероятного противника», а использовал только те данные, которые ему предоставлялись», Печкуров ответил, что «это не умаляет его вины, так как он обязан был проверить и перепроверить, уточнить эти данные». Тогда «осадили» старшего лейтенанта Г.Ф. Печкурова только вопросы, заданные представителем штаба нашей 128-й бригады ракетных кораблей, он спросил: «Вы считаете, что Суворов ответственен за данные, представленные разведкой флота? Как он должен был проверить и перепроверить эти данные? Сбегать на БС в Средиземку и всё это за одну ночь? И откуда у вас, старший лейтенант, уверенность в том, что данные разведки флота неточны?».

Всё это под большим секретом и с опасливой улыбкой рассказал мне заместитель командира корабля по политической части капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин. Он сокрушённо покачал головой и посоветовал мне «не конфликтовать с Печкуровым и терпеливо выносить его неразумные выходки, порождённые чем-то, похожим на зависть». Странно, ну, чему мог завидовать офицер, старший лейтенант, действительно хороший штурман, выпускник-отличник военно-морского училища, получивший своё первое звание сразу после окончания училища, в сравнении с простым матросом, волей судеб ставшим не только рулевым-сигнальщиком, но и секретарём комитета комсомола (комсоргом) корабля, художником, библиотекарем и фотографом?

Особенно непонятно было Г.Ф. Печкурову то, что я приехал-вернулся на корабль из отпуска раньше на сутки положенного срока. Он никак не мог поверить, что мне в отпуске «стало скучно» и я сам, без причины, вернулся пораньше. Он заподозрил меня в том, что я «на воле» совершил какой-то проступок…

- Признайся, Суворов, - говорил мне Г.Ф. Печкуров. - Наверно испортил какую-нибудь «девку» и теперь скрываешься на корабле?
- Верно, - отвечал я командиру БЧ-1 в его шутливо-грубоватом тоне, - я встретил по пути девушку, но смог ей только сказать вслух: «Может быть вы моё счастье, а я – ваше?».
- И всё? – недоверчиво и привычно шмыгая носом, разочарованно спросил Печкуров.
- И всё! - твёрдо ответил я и улыбнулся ему «невинными» глазами.

Ни старший лейтенант Г.Ф. Печкуров, ни мои друзья-годки, ни просто мои друзья-товарищи не верили мне, не верили в то, что за всё время отпуска я не «пообщался коротко» ни с одной из девушек-женщин… Они жаждали «подробностей», но я в первые тяжёлые часы пребывания на корабле физически не мог ничего придумать и поэтому никак не мог «красочно» удовлетворить их жаждущее хотение сексуально-эротических подробностей…Я внутренне содрогнулся, усмехнулся, разозлился, встрепенулся, сначала очень обиделся, а потом постепенно смирился и попытался понять и простить всех их, даже Печкурова, потому что я был там, на воле, видел и общался со множеством девушек и женщин, а они – нет…

Ребятам хотелось ощутить и испытать ощущения и чувства молодого человека, вкусившего прелести гражданской жизни в статусе военного моряка, молодого, гордого, сильного, сексуально озабоченного. Поэтому я срочно решил проявить свою отпускную фотоплёнку и отпечатать отпускные фотографии. Последним кадром этой фотоплёнки я снял самого себя - утром 24 июня 1973 года на баке БПК «Свирепый» в облике только что вернувшегося из отпуска матроса, скучающего по дому, по гражданке, по воле… Ребята жадно хотели и ждали моих «историй», я стал их усиленно сочинять…

Фотоиллюстрация: 24 июня 1973 года. ВМБ Балтийск. БПК "Свирепый". Матрос А.С. Суворов. Первые часы после возвращения из второго 10-дневного отпуска на корабль.