Гюго

Надо же такому - всю жизнь прожить - и всё время буквально под носом был! Виктор Гюго. На верхней полке, за стеклом справа. Сначала в одном городе, потом - в другом, а всё на том же месте. И сколько книг покупал, и сколько добра наживал- а  к этой - почему-то до сих пор так и не притрагивался. До сего момента: и что может быть поразительней? Вдруг, понимаешь: глыба! Масштаб! Диккенс, Стейнбек, Тургенев. И вдруг - ещё одна галактика! Это же просто бесплатное путешествие на край света. Погружая своё время, внимание, чувства и мысли - как если бы вдруг обнаружил новый язык. И как это до сих - что больше всего удивительней - этот язык был для меня потерянным, словно выпавшим из реальности? Жизнь, оказывается, способна творить такие сюрпризы. Каждый кирпичик у него разный,   разного оттенка, плотности, шероховатости, с неповторимыми выщербленками и отражением света на них. И так он рисует всё: от вращающихся колёс повозки, на облитой обильно грязью дороги в деревеньку, где кто-то ждёт вестового на ней, до анатомии страха, вселенского ужаса, удивления, прозрения, сострадания, взгляда, любви, каторги одиночества, грома открытия и шёпота молитвы. И у всего того есть как северные, так и южные стороны! И ты проговариваешь за ним его слова, и слова будто проговаривают тебя. Ночь за окном - будто та ночь в его книге, а то солнце, что видел он - видишь и ты. Немного другие ракурсы и совсем другие. Так неповторимо звучит каждый ручей. Каждая капля в нём- несёт свой песок, своё небо, свои отражения в нём. И все они вдруг начинают петь, начинают рассказывать всё то, что без слов. Удивительно. Неповторимо. Вот опять посреди ночи просыпаешься, ветер за окном разыгрался, и понимаешь к чему тянутся руки. Слушая этот непокорный, мятежный ветер, замечая всю закономерность и аритмию его дыхания, вести глазами по строкам. Открывая новые главы, состоящие из запятых, букв и бесконечностей. Переводя внимание с отдельного кадра в книге - к ветру, блуждающему в темноте, вспоминая и забывая себя, вспоминая и забывая, замечать порой шелест страниц, рисунок шрифта, очертания вырисовывающихся новых фигур, контуры скорого рассвета. Но - прочь сии детские шалости! - вперёд к книге, оставленной на подоконнике.